Хунта унд вата

1.00

Нет

«Никакого российского общества не существует, а есть только огромная стая зомби в кокошниках на голую «скрепу», — художник-жлобист Иван Семесюк.

Иван Семесюк — первый украинский художник-жлобист. Он создает яркие полотна в поп-артовской эстетике, и герои его произведений — это люди с украинского социального дна. Иван занимается исследованием такого явления, как «жлобство». Недавно в Киеве состоялась выставка Ивана Семесюка и Антона Чадских «Хунта унд Вата», главные герои которой «бандерики» и «ватник».

В газете «Погляд [2]» нашли художника, который сатирически и остро реагирует на то, что происходит в стране.

— Сегодняшняя украинская реальность такова, что удержаться от ругани достаточно сложно. Помогает ли грубая лексика [3], по Вашему мнению, снять ту напряженность и грязь, которой буквально наполнилось общество или, наоборот, дает больше оснований для энергетического накала?

— Да, реальность действительно затруднительна и нервная, поэтому без «крепкого» слова дать ей истинное и действительно честное определение достаточно сложно. Но надо понимать, что грубая брань — это не способ коммуникации, а, скорее, художественный инструмент, порой даже художественно-терапевтический.

— Стоит ли «фильтровать базар»? Вам это удается?

— Всему свое время и свое место, конечно. Но уместность-неуместность каждый определяет сам, исходя из собственных вкусов. Здесь все зависит как от естественного вкуса и деликатности, так и от воспитания и среды. Вряд ли можно научить кого-то «фильтровать базар» в этом смысле. Пользование бранью является всего лишь частью более широкого искусства пользования словом вообще. Здесь уже речь идет об общем культурном и умственном уровень.

— Вам не кажется, что такой художественный проект, как «Хунта унд вата» спровоцирует еще большее информационное обострение и противостояние между украинским и российским обществом?

— Когда страна утром просыпается с мыслью о том, сбросили ли эти пидарасы на наши беленые домики ядерную бомбу, то о каком еще дополнительном обострении из-за художественной выставки может идти речь? Тем более, этот проект совместный — российско-украинский. Когда мы его создавали, то прекрасно понимали, что время для диалога прошло. Остается сама констатация и диагностика, чтобы вообще понимать, что именно происходит, и каким образом этот конфликт устроен. А учитывая то, что сегодня никакого российского общества не существует в принципе, а есть только огромная стая сумеречных зомби в кокошниках на голую «скрепу», то противостояние на уровне обществ невозможно как факт.

— Есть ли среди ваших произведений, независимо от вида искусства, что-то лирическое и не столь провокационное?

— Когда-то, еще в прекрасное время полового и социального созревания, я действительно имел определенную склонность к романтическим и лирическим формам. Но склонность — не способность. Каждый должен заниматься тем, что ему лучше всего удается. Балансировать на грани тяжелого цинизма и легкого юмора мне нравится, и это имеет свой резонанс у публики. Поэтому не вижу смысла для лирических экспериментов, тем более талантливых лириков всегда больше, чем способных циников.

— Как Вы думаете, украинцам присущи жлобские черты и модно ли сейчас быть «жлобенятком?»

— Видите ли, это очень широкая, почти бездонная тема, которая у меня, если честно, уже сидит в горле. Наш художественно-аналитический проект «ЖлобАрт» давно и очень вовремя закрыт по мистическому стечению обстоятельств именно 21 ноября 2013 года. В день начала новой эпохи не только в Украине, но и в мире.

Конечно, украинцам присущи базовые жлобские черты, но лично я надеюсь, что жлобом уже быть не модно. Пришло время новых героев, ломается множество устоявшихся, почти непоколебимых стереотипов об Украине и украинцах. Поменялся запрос на популярного персонажа, и этот запрос принесла война. Но иначе и не могло быть.

— Часто ли Ваши герои принимают Ваши черты или мысли?

— О, если бы я хоть что-то знал о своих чертах, то мог бы ответить на этот вопрос. А мысли чьими-либо не бывают, потому что они носятся в воздухе как кусачие насекомые, просто кто-то их притягивает, а кто-то нет.

— Вы — «бандерик» (ред. — один из образов художника)?

— Если я и «бандерик», то не только «бандерик». Кроме того, еще и агроэльф, жлоб, интеллигент на тонких ногах, человек с очками на хлебало, украиножер, маркурт, оборотень, кастовый расист, турбофольклорный феномен, национал-дарвинист, полковник Махаяны и мелкое буржуа.

— Видела «котяку-бандеряку», «птахобандерика», свинью, лисицу. Какие же все-таки животные-«бандерики» преобладают? И почему, собственно, именно такие образы?

— Если художник вдруг подробно ответит на вопрос — почему именно такие образы преобладают? — знайте одно:он врет, как московит. Художник делает что-то по одной лишь причине — он не может не быть тем, кем он есть. А какой именно он, и что именно транслирует через него Вселенная, от художника не зависит. На вопрос «почему именно так, а не иначе?» существует один честный ответ — «потому что вот так».

— А не возникала ли идея создать мультик о приключениях «бандерика»? Было бы этакое своеобразное неофольклорное повествование.

— О да, возникали такие мысли, но я не мастер скетча или комикса, потому что это просто не мое. Я художник чисто станкового характера, а кроме того, как говорил Козьма Прутков, «нельзя объять необъятное». Стульев много, а задница одна, хоть я и умудряюсь ею занять сразу три табуретки.

—

Юлия Соломахина, опубликовано в издании Погляд [4]

Перевод: Аргумент [5]

В тему: