О свободе ходить. Что же делает наши города менее дружественными к пешеходам? Помимо заброшенности улиц, площадей и парков, это и увеличение количества частных автомобилей, и развитие такси через платформы. 

Предисловие Алены Ляшевой: 

Большинство американских городов созданы для жизни с автомобилем – об этом рассказывает Антония Мальчик в своей статье. Отсутствие качественных пространств для прогулок не только лишает людей обыденной радости, но и угрожает их жизни и здоровью, — утверждает автор. 

Планирование европейских городов, в том числе постсоветских, часто противопоставляют ситуации в США. И действительно, общественный транспорт и передвижение пешком остаются ключевым элементом мобильности в нашем регионе. Но в последние десятилетия в украинских городах мы видим тенденцию к упадку общественного транспорта и качественных пространств для ходьбы и все большего доминирования автомобилей. Вместо того, чтобы быть воплощением права на город, прогулка становится привилегией. 

Что же делает наши города менее дружественными к пешеходам? Помимо заброшенности улиц, площадей и парков, это и увеличение количества частных автомобилей, и развитие такси через платформы. Важно обратить внимание, что эти изменения зависят не столько от удобства того или иного вида транспорта, сколько от государственных и городских политик, придающих приоритет машинам. Неурегулированность таких сервисов, как Uber [2] и Bolt, хаотична парковка, некачественный общественный транспорт [3] – все это толкает горожан и жителей использовать автомобили. А тем, кто не может их себе позволить, остаются забитые маршрутки и скользкие тротуары. Ходьба, доступный общественный транспорт [4], так же как и удобная инфраструктура для велосипедов или самокатов, обеспечивают право на мобильность для всех. Такая модель городской мобильности, как указывает автор статьи, имеет положительные последствия не только для людей, но и для окружающей среды.

На эту тему: Автомобильная революция: масштабы и последствия (исследование) [5]

 

***

В 2011 году Ракель Нельсон сочли виновной в убийстве на дороге своего четырехлетнего сына. Важно отметить, что Нельсон не была за рулем автомобиля. Более того, она даже не имела собственной машины. Она вместе со своими тремя детьми переходила через оживленную четырехполосную дорогу от автобусной остановки к их дому в пригороде Атланты в штате Джорджия. Они дошли примерно до середины, когда сын отпустил руку матери и выбежал на другую полосу. Нельсон попыталась остановить его, но, к сожалению, не успела. Сама женщина и ее двухлетняя дочь также получили телесные повреждения.

Водитель признался, что в тот день находился под действием анальгетиков и сел за руль подвыпившим (кроме того, он был слеп на один глаз), и признал себя виновным в наезде на пешехода и бегстве с места происшествия. Он отсидел в тюрьме шесть месяцев. В то время как за свою «преступную» попытку как можно скорее отвести домой уставших и голодных детей кратчайшим возможным путем, Нельсон получила более длительный срок заключения, чем убийца ее сына.

Ракель Нельсон в суде

Я пишу с позиции привилегированного лица. Не учитывая предпочтения принадлежности к белым людям или среднему классу, хотя я отношусь к обеим группам, и это играет не последнюю роль, а я имею в виду право, которого американцы были лишены без своего ведома в лучших оруэлловских традициях, а именно права на то, чтобы при необходимости я могла выйти из дома, взяв за руки своих детей, и заняться своими делами, идя пешком. Продуктовые магазины, школы, социальные службы, книжные магазины, игровые площадки, даже больницы, стоматологические клиники или магазинчики с мороженым — все то, в чем нуждается моя семья в ежедневной жизни, находится не дальше чем в полутора километрах ходьбы от дома широкими необитаемыми тротуарами.

Это привилегия, которую лишили Ракель Нельсон и миллионы других людей с похожими историями. Я могу ее понять, потому что тоже имела подобный опыт. Мы шли с моими капризными, уставшими за день детьми, желавшими только одного — спать, а мои руки были заняты пакетами с продуктами, как вдруг я почти схватила сердечный приступ, когда мой самый маленький неожиданно выскочил на оживленную улицу. Когда я узнала об этой истории, меня больше всего поразила антигуманность, из-за которой пострадала Нельсон. Ей вынесли совершенно несправедливый приговор, но она просто шла домой. Пожалуй, не существует более базового, более естественного, чем человеческое право на передвижение пешком. Как и нет ничего инстинктивнее желания, переполняющего все тело ребенка и побуждающего его куда-нибудь помчать.

Человек эволюционировал, чтобы в поисках пищи и тени передвигаться без помощи рук со скоростью пять километров в час, дыша полной грудью. Мы ступаем, даже не задумываясь, — наши пальцы ног отталкиваются от земли, поднимаются щеки, чтобы набрать воздух, грязь застревает в наших ноздрях. Ходьба – это одна из самых ценных черт, доставшаяся нам от предков-обезьянов, и это то, что делает нас людьми: человек разумный появился только после человека прямоходящего. Мы ходили – и так начали свой интеллектуальный путь к антропоцену.

Mitchell Funk/Getty

Ходьба [6] позволяет нам оставаться здоровыми. Было доказано, что тридцатиминутная прогулка пять дней в неделю имеет большое влияние на все виды заболеваний — от ожирения до депрессии и рака толстой кишки. В обычный день среднестатистический человек тратит более тридцати минут на то, чтобы уладить свои хлопоты, путешествуя в нужные места пешком. Когда мы передвигаемся на машине, мы становимся более склонны к ожирению, замкнутости и раздражительности. В книге «История человеческого тела» биолог-эволюционист Дэниел Либерман описывает распространенные хронические проблемы со здоровьем, которые, по его мнению, связаны с длительным сиденьем, в частности в автомобиле: атрофия мышц, боли в пояснице, сердечно-сосудистые заболевания, диабет. "Мы почти не приспособлены к тому, чтобы вести малоподвижный образ жизни [7] без физических нагрузок, слишком хорошо питаться и слишком комфортно чувствовать себя", - говорит он.

Но ходьба – это не просто физические упражнения, а сложная взаимосвязь между когнитивными процессами и сенсорными сигналами. Передача информации от стопы к мозгу, от внутреннего уха к зрительному рецептору – все это очень сложно просчитать. Только благодаря последним исследованиям в области нейронауки мы начинаем понимать двунаправленную связь между когнитивными и двигательными функциями, а также роль, которую играет здоровье сердечно-сосудистой системы для нашего психического благополучия. Но подвижный образ жизни сейчас как никогда недоступен, особенно для жителей бедных районов.

Десятилетиями американцы все больше упускают возможность и даже право ходить пешком. В Соединенных Штатах есть города, например, Нью-Йорк, где люди привыкли ходить пешком и добираются до работы способами, столь же привычными для жителей Лондона или Парижа. Но в разных уголках страны и на больших ее просторах возможность ходить пешком — открыть дверь, выйти на улицу и пойти куда-то или просто прогуляться, не садясь за руль автомобиля, — это соревнование и борьба. Это риск.

В 2013 году более 4 700 пешеходов погибли и около 66 000 получили ранения в результате явления, которое Национальная администрация безопасности дорожного движения США называет «дорожно-транспортными происшествиями». Эта размытая фраза, по сути, обозначает убийства и травмирование пешеходов людьми за рулем.

Кейт Крафт, директор национальной коалиции «America Walks» («Америка ходит»), организации, выступающей в защиту пешеходной доступности, говорит, что с тех пор как в городах начали убирать трамвайные пути, мы взорвали системы общественного транспорта, которые должны поддерживать пешеходов, и вместо этого планируем пространство для автомобилей. Ходьба – это препятствие для уважаемой нами автомобильной культуры; это опыт, который мы умышленно исключили из своей жизни.

Дело не только в лености: в Америке автомобили сохраняют иллюзию свободы, независимости, роскоши. Вспомните эпизоды телешоу «Сумасшедшие» (англ. Mad Men), действие которых происходит в автосалоне Cadillac или в заводских цехах Детройта, сердце американских автомобильных фантазий: как и рекламные офисы 1960-х годов в центре самого шоу, автомобильные салоны пропитаны мифами о том, какими американцы представляют себя. Мы — это и человек за рулем, полностью контролирующий ситуацию, и сама открытая дорога — богатая, независимая, полная потенциала. Озабоченные водители, застрявшие в пробке на пути к работе или вынужденные останавливаться перед пешеходами, никогда не являлись частью этого образа. Начиная с субсидированных парковок и заканчивая тем, как транспортные службы планируют дороги, мы поощряем путешествия на автомобиле и препятствуем пешеходному движению. Более того, мы не только сдерживаем, но и криминализируем его там, где считаем нужным.

Ходьба – это препятствие для уважаемой нами автомобильной культуры; это опыт, который мы умышленно исключили из своей жизни.

Сын Ракель Нельсон погиб, когда она переходила дорогу в неположенном месте. Правовая трактовка «перехода дороги в неположенном месте» несколько варьируется в зависимости от штата — это термин, означающий переход дороги в любом месте без перекрестка или обозначенного пешеходного перехода. Когда в 2013 году приговор Ракель Нельсон за непреднамеренное убийство отменили, штраф в размере 200 долларов за переход проезжей части остался. Учитывая, что до ближайшего пешеходного перехода было около полукилометра дальше по улице, а ее дом находился напротив автобусной остановки, и ее дети устали и проголодались, я поступила бы так же. На самом деле, когда я гуляю с детьми, то чувствую себя в большей безопасности, переходя дорогу в непозволительном месте, чем когда тащу их за собой таким по тротуару, проложенному в районе, где живет Ракель, с его скупым бетоном, почти вплотную примыкающим к шоссе. И, учитывая состояние водителя, убившего ее сына, и тот факт, что он был дважды судим за наезд, в любом случае это еще вопрос, было бы детям Ракель безопаснее на пешеходном переходе.

Jaywalking, то есть переход улицы в непозволительном месте, когда-то был унизительным термином, касавшимся «деревенщины», или, как их еще называли, jays (сойки), которые зря шастали по американским городам; до 1920-х годов этот термин использовался, чтобы перекладывать ответственность с автомобилистов на пешеходов в случае аварии. Признание перехода улицы незаконным предоставило преимущество сидевших за рулем. Когда-то давно дороги общего использования принадлежали каждому. Но с момента создания оригинальной идеи «перехода улицы в неположенном месте» мы разгромили понятие пешеходности в одной из таких тихих культурных войн, где единственный, кто оказывается в проигрыше, — это мы сами.

Когда-то давно дороги общего пользования принадлежали каждому.

Пешеходы заметно сдали позиции во время «бегства белых» через несколько десятилетий после Второй мировой войны – когда богатые американцы, в основном белые, покидали города и уединялись в пригородах, которые со временем потеряли удобства своих окрестностей и тротуары, а затем распространились дальше в сельскую местность, вырывая стерильные квадратные метры из сельскохозяйственных угодий и лесов. Только Нью-Йорку (а также, как некоторые утверждают, Бостону) удалось сохранить себя для пешеходов, благодаря существующей и разветвленной системе общественного транспорта и работе таких людей, как Джейн Джейкобс — активистке и писательнице 1960-х годов, успешно доказывавшей, что тротуары, пешеходы и общественные места были решающими для здоровых, преуспевающих городов.

В большинстве других мест ходить пешком стало и скучно, и тяжело — в пригороде почти не на что смотреть, и тени мало. Возьмем печальный пример похода в школу. В начале 1980-х, когда я училась в начальной школе Монтаны, я проходила несколько кварталов туда и обратно, начиная со второго дня в детском саду (мой отец пошел со мной в первый день). В 1969 году 48% американских детей в возрасте от 5 до 14 лет ходили в школу пешком или ездили на велосипеде. К 2009 году их количество снизилось до 13%; даже семьи, все еще живущие в полутора километрах от школы, начали ездить на машине. Пригород был слишком далеко для большинства велосипедистов, а тем более для пешеходов, и со временем дороги стали более коварными для людей всех возрастов, особенно детей.

Артерии, соединяющие удаленные жилые комплексы с услугами первой необходимости, — это не сонные проселки или усаженные деревьями улочки, а скоростные двух- и четырехполосные автострады, опасные для водителей и смертельно опасные для пешеходов. Добавьте к этому раздутый страх преступности, и вы получите массовый переезд поколений из городов в пригород, где они выходят из своих домов и сразу садятся в удобные, огромные автомобили, чтобы поскорее добраться до любого места, позавтракав на ходу и почти не пользуясь тротуарами.

Мы начали презирать ходьбу, бояться ее. Настоящие американцы садятся в машины, где они чувствуют себя в безопасности и держат все под контролем. Для физических упражнений более обеспеченные люди имитируют пешеходов, велосипедистов, пеших туристов и фермеров на стационарных тренажерах в фитнес-клубах. Они и представители среднего класса ездят в парки и заповедники, чтобы иметь возможность гулять под открытым небом среди деревьев, птиц и чистого воздуха, а бедные остаются в больших пустынях из дорог и бетона; совет «гулять трижды в неделю для здоровья» легче дать, чем придерживаться его, потому что негде безопасно и шаг шагнуть.

За последние 80 лет ходьба как способ передвижения, не говоря уже об удовольствии, стала для американцев настолько чуждой концепцией, что малейшие движения в сторону того, чтобы сделать районы и сообщества более пригодными для ходьбы, встречают упорное, возмущенное сопротивление. Во многом эта борьба связана с вопросом о том, кто платит за тротуары. Если район был спроектирован без учета пешеходной доступности, то строительство инфраструктуры стоит очень дорого. Городские районы и пригороды должны позаботиться о бордюрах, водостоках, стоках ливневых вод, текущем обслуживании и уборке снега. Я живу в Монтане, где снежный покров с начала ноября по конец апреля — нормальное явление. Хотя городские службы чистят дороги, домовладельцы по закону обязаны очищать тротуары, прилегающие к их участкам, от снега с помощью лопастей или снегоуборщиков. Это замечательное упражнение, но не всегда приятное, особенно для пожилых людей или с ограниченными возможностями. В снежные зимы работа лопатой может показаться бесплодной, и нередко можно увидеть, как пешеходы отказываются ходить по замерзшим тротуарам и переходят на хорошо расчищенные дороги.

Сопротивление тротуарам и ходьбе часто разделяет поколения. Люди, выросшие в культуре, ориентированной на автомобили, не понимают, почему они должны платить за то, чтобы дать возможность кому-то ходить пешком. В одном из районов в пригороде Чикаго борьба за тротуары была настолько жестока, когда многолетние жители выступали против просьб молодых семей о тротуарах, что пешеходная дорожка внезапно остановилась на половине квартала. «Цементные компании... единственные, кто действительно извлекает выгоду, – цитирует газета Wall Street Journal другого давнего жителя и противника предлагаемых тротуаров на Лонг-Айленде. – Никто не ходит по улице Кинг-роуд. Все ездят».

На эту тему: 365 дней в пробках: как улучшить общественный транспорт в Киеве [8]

Иногда можно услышать истории о сообществах, где предлагаемая инфраструктура, способствующая пешеходному движению, вызывает нарекания, что только бедные, «быдло», преступники и нищие слои населения могут пользоваться тротуарами и удобными для пешеходов дорогами.

Но на более глубоком уровне приверженность американцев к частной собственности и личной свободе, изобилующая историей расовой и классовой дискриминации, заставляет нас не доверять ходьбе. «Это ощущение, подобное агрессивному «сойди с моего газона, убирайся с моего тротуара», — говорит Кейт Крафт. – Люди испытывают страх, что "нежелательные" гости будут бродить по их территории».

Такое отношение кажется чисто американским. Когда я жила в Вене, где ходить пешком и пользоваться общественным транспортом является чем-то более привычным, чем вождение, и я привыкла ездить поездом и прогуливаться как по городу, так и по пешеходным тропам в Альпах. В России, где я провела несколько своих детских лет и юности, ходьба – это образ жизни: школьники мчатся, а мрачные деды плетутся по городам и селам даже холодной зимой. Вернувшись в США, я так и не приспособилась к отсутствию общественного транспорта и тротуаров, когда можно быть уверенной, что даже для того, чтобы добраться до пунктов назначения за полмили всего в десяти минутах ходьбы, людям все равно нужны авто и ремни безопасности. Автомобили и недоверие к пешеходам стали символами американской культуры ложной самодостаточности с ее принципами «каждый сам за себя» и «достигни всего собственными силами». Свобода вождения, когда и как нам заблагорассудится, такая же американская, как яблочный пирог или кобура для оружия; чего не скажешь о свободе ходить.

Мы достигли той точки, где в мире якобы постфеминизм, но женщина не может идти пешком на работу, ведь за это ее будет преследовать полиция.

Во многих регионах США ходьба рассматривается как сомнительная контркультурная деятельность. 

Закрытые общины являются просто последним воплощением безосновательной подозрительности, с которой мы смотрим на свободных незнакомцев-бунтарей, смело выходящих на улицу пешком и тем более — бродящих где-то вблизи наших домов. Моя подруга недавно рассказала мне, что несколько лет назад, когда она жила в Миссисипи, ее постоянно останавливала полиция только потому, что она предпочитала ходить пешком на работу. Дважды они настаивали на том, чтобы отвезти ее домой, «чтобы я могла доказать, что я не бездомная или шлюха. Ибо кто еще будет слоняться по улицам?». Она наконец-то устала от этих хлопот и купила старый велосипед, чтобы ездить на работу.

Наш мир радикально изменился со времен античности или даже Уильяма Вордсворта и Генри Торо, известных мыслителей, любивших пешие прогулки. Мы достигли той точки, где в мире якобы постфеминизм, но женщина не может идти пешком на работу, ведь за это ее будет преследовать полиция, хотя она и не нарушила закон.

Знак «Проход запрещен»

На эту тему: 365 дней в пробках: как улучшить общественный транспорт в Киеве [8]

Я бы предположила, что недоверие Америки к незащищенным пешеходам – знаки «Проход запрещено», закрытые общины, пригородные дома без тротуаров – идет еще из прошлого, из инстинктов, созданных задолго до пригородов и автомагистралей, до появления исторических записей. Наши двуногие предки эволюционировали в рамках перемещения между укрытием, предусматривающим защиту, и поисками пищи вне его, что было огромной опасностью для жизни. Когда столкновение с хищником было неизбежно, у них не было крепкого «ленд ровера», в который можно было бы спрятаться. С точки зрения эволюции, опасность пришла вместе с ходьбой, что в последующих столетиях отразилось в законах против бродяжничества и предположениях о том, что ходящая сама по себе женщина должна быть шлюхой.

Если мы покидаем обустроенную контролируемую среду, то перед нами открывается мир, полный угроз. Вождение, несмотря на высокий риск ДТП, травм и смертей, предлагает кажущуюся свободу — мы не оглядываемся назад. И как только отвыкаем от колебания воздуха, шелеста деревьев, взглядов других людей, они могут напугать нас. Люди, которые двигаются по-другому и думают не так, как мы, угрожают нашему образу жизни в безопасности домов-крепостей, эхо-камер и дорожных артерий, питающих это все. Поэтому мы проектируем города и пригороды, кварталы и мегаполисы, неудобные для тех, кто ходит пешком и выходит за пределы парадигм, которые мы считаем безопасными. Мы делаем это охотно, несмотря на то, что личная потеря способности ходить настолько ужасна, что в медицинских драмах часто спрашивают: «Буду ли я когда-нибудь ходить снова?»

К счастью, большая часть мира в этом не похожа на США. Но надолго ли? Америка уже экспортировала малопитательный фаст-фуд по всему миру вместе с глобальными эпидемиями ожирения и диабета. Так же мы можем распространить наше пренебрежение пешими прогулками. Много лет назад олигархи и политики в России начали импортировать эти идеи и создали свой собственный колорит закрытых общин, обычно со стражей и оружием, и средний класс страны часто стремится к тому же. Организация The Ramblers (от англ. rambler – бродяга) в Британии столкнулась с сопротивлением использованию ею древних пешеходных дорожек и защиты «права на свободу передвижения» с момента своего основания в 1935 году. Поскольку американские подходы к экономической политике и социальным программам, стремление жить в больших односемейных домах проникают в сознание европейцев, как изменятся и городские, и сельские пейзажи, чтобы отразить напряженный и малоподвижный образ жизни американцев? Не потеряем ли мы себя в этом процессе?

Пол Салопек в пустыне Кызылкум

В январе 2013 года журналист и научный сотрудник журнала National Geographic Пол Салопек совершил семилетнее пешее путешествие от Большой рифтовой долины Эфиопии до Огненной Земли в Чили. Его поход, названный «Прогулка по Эдему» (англ. Out of Eden Walk), был построен так, чтобы буквально следовать стопам Homo sapiens, тех нескольких тысяч людей, которые отважились покинуть Африку более ста тысяч лет назад, чтобы распространить свой генетический материал во всем мире. Какие причины его похода? Чтобы «заново переосмыслить контуры нашей планеты в человеческом темпе пять километров в час… Я надеюсь восстановить некоторые важные связи, разорванные искусственной скоростью по невнимательности».

Салопек начал свое путешествие из-за того, что мы теряем способность и право ходить, но боюсь, он начал его слишком поздно. Те из нас, кто ходит пешком, обнаруживают, что тропы все больше «ускользают» у нас из-под ног. Кем мы станем без возможности ходить пешком, желанием, простором и способностями? Не двигаемся ли мы, как спрашивает Дэниел Либерман, «в будущее, похожее на описанное в фильме “ВОЛЛ·И” (англ. WALL-E), в котором мы произрастаем в расу толстых, хронически больных слабаков, зависящих от лекарств, машин и крупных корпораций, чтобы выжить?» Если так, то это будет будущее, которое мы создали добровольно, с нашими жалобами на то, что ходьба – это слишком тяжело, слишком скучно, слишком странно. На днях я увидела пикап с наклейкой на бампере «Моя вторая машина – диван!» — перспектива настолько увлекательна, что заслуживала три восклицательных знака, а не один.

На эту тему: В немецких городах поколения IPhone бросает автомобили [9]

За последние несколько лет в США пешеходная доступность привлекла больше положительного внимания, частично из-за таких случаев, как трагедия Ракель Нельсон, но больше благодаря влиянию молодежи, обеспеченных белых граждан. Молодое поколение предпочитает ходить пешком или ездить на велосипеде, а не пользоваться автомобилем, что делает пешеходную доступность ценным элементом рынка недвижимости. Начиная с крупных городов, постепенное внедрение инициатив по повышению пешеходной доступности бросает вызов американской автомобильной культуре. В 2014 году в Нью-Йорке запустили программу Vision Zero (Нулевое видение), которую начали в Швеции. Цель - сделать дороги более безопасными для всех пользователей. Одним из ее принципов есть то, что здоровье и жизнь человека имеют приоритет над скоростью. Сиэтл экспериментирует с превращением некоторых окрестностей в районы в голландском стиле (woonerfs) – уличное пространство, которое равноправно используют все участники дорожного движения. Даже Лос-Анджелес пытается избавиться от своей давней идентичности как автоантиутопии, инвестируя в общественный транспорт и общественные места.

Melissa Phillip/Staff

На эту тему: Как Лондон приспосабливается к климатическим изменениям. Инструкция застройщикам от мэрии [10]

И когда «America Walks» объявила о запуске своего колледжа ходьбы (Walking College), который будет учить людей популяризировать ходьбу на уровне общины, они получили 80 заявок на 20 мест, хотя стипендиаты должны были оплачивать обучение самостоятельно. Кейт Крафт понимает иронию колледжа ходьбы. «Это впечатляет, учитывая эволюцию, — говорит она о работе «America Walks». – Что-то такое простое и важное для человеческого бытия требует так много сознательных усилий».

Будет ли этого достаточно? Я смотрю на истории, подобные истории Ракель Нельсон, и думаю, что будущее может выглядеть не так, как у «ВОЛЛ·И», в котором люди по крайней мере счастливы, хорошо ухожены и не обращают внимания на свое состояние, а больше похоже на «Орикс и Деркач» Маргарет Этвуд, где имеющие средства будут жить в огромных, обманчиво спокойных инновационных комплексах, где поддерживается идеальная чистота, а те, кто их не имеет, останутся в разрушающихся городах, где они будут вынуждены передвигаться на собственный страх и риск.

А пока откройте дверь, выйдите на прогулку. Почувствуйте бодрость шага, свободу движений, расправьте плечи – это больше, чем клише. Воспользуйтесь последней возможностью насладиться этим удивительным мгновением, прежде чем мы потеряем его навсегда.

Автор: Антония Мальчик

Перевели студенты группы 31п Факультета иностранной филологии Национального университета имени М.П. Драгоманова по публикации: Malchik, A., 2015. "Step by step, Americans are sacrificing the right to walk". In: Aeon. Available 26.01.2022 при: [link [11]].

Опубликовано в издании  Спільне [12]

---

На эту тему:

• Рай и ад в Ирпене. Бывший город-курорт превращается в каменный мешок [13]
• Больше пробок и полный коллапс: почему подорожание проезда полностью парализует Киев [14]
• Никольская Слободка – адский «Дубай» на берегу Днепра [15]
• Гетто Киев: как жить не надо [16]
• "Мой район превратился в гетто": что не так со спальными районами Киева [17]