Музыкальный критик Анна Ставиченко: опера в Украине — иллюстрация ситуации в стране.

... Жаль, что украинский слушатель не знает, как могли бы звучать наши музыканты, если бы имели возможность жить нормальной профессиональной жизнью, играть на дорогих инструментах, выступать в хороших залах. Несмотря на большое количество украинцев — в оперных театрах на Западе, и лишь единицы на слуху в Украине ...

Украинец Кирилл Карабиц стал гендиректором Немецкого национального театра. Украинка Людмила Монастырская дебютировала в Парижской опере, где уже выступает еще один украинец — Алексей Пальчиков. Недавно уроженка Львова Оксана Лынив была назначена главным дирижером Оперы Граца. Эти события, по-видимому, стали наиболее значимыми для украинской оперы в прошлом году и в начале нынешнего. Так уж сложилось, что об украинских оперных певцах в самой Украине знают гораздо меньше, чем в мире.

Музыкальный критик Анна Ставиченко много лет пытается восполнить информационный пробел и рассказывает читателям и радиослушателям о новстях мировой оперы и успехах украинцев. В 2016 году Анна посетила практически все значимые оперные фестивали в Старом Свете: Salzburger Festspiel в Зальцбурге, Мюнхенский оперный фестиваль, Festival international d\’art lyrique d\’Aix-en-Provence на юго-востоке Франции, фестиваль в Вероне и другие. В интервью «Главкому» Анна объясняет, почему о том, чем живет опера в Украине, практически не знают в нашей стране, как конфликт на Донбассе влияет на отношения украинцев и русских на сцене и за счет чего Одесский оперный сейчас захватил первенство в Украине.

— Украинский дирижер Кирилл Карабиц недавно стал генеральным музыкальным директором Немецкого национального театра в Веймаре, украинская сопрано Людмила Монастырская, которая недавно дебютировала в Парижской опере, с успехом выступает на ведущих оперных сценах мира. Еще одна сопрано — Оксана Дыка поет в Нью-Йорке, Париже, Цюрихе, Берлине, Вероне ... Почему мы узнаем об украинских звездах не тогда, когда они работают в Украине, а только тогда, когда они расцветают в театрах на Западе?

— Многие из них как раз никогда и не выступали на большой сцене в Украине. Речь идет прежде всего о новом поколении музыкантов. Именно за границей, а не здесь, происходит их дебют в серьезных спектаклях. В Украине в профессиональном плане у них нет ничего. Поэтому большой процент слушателей не знает этих имен. Например, уже второй сезон подряд Национальная опера Украины приглашает украинских вокалистов выступать в репертуарных постановках уже как международных звезд. И для многих из этих певцов, которые уже не один год поют ведущие партии в лучших театрах мира, киевский, а то и украинский дебют происходит только сейчас.

— Куда трудоустраиваются выпускники киевской консерватории, других музыкальных учебных заведений в Одессе, Львове, Харькове?

— Не все остаются в музыке, как и в любой другой профессии, люди меняют сферу деятельности, это нормальный процесс. Так происходит не только в Украине, во всем мире так. Хотя, наверное, у нас количество выпускников, которые потратили на профессиональное музыкальное образование около 20 лет, а потом вынуждены ради выживания идти в новые для себя сферы, больше. Потому что быть музыкантом в сегодняшней Украине — это большое испытание. Если ты хочешь делать что-то за пределами логики государственных филармоний и театров, значит быть не просто волонтером, это значит быть еще и меценатом для самого себя и для своей аудитории. Поскольку аренда концертного зала, реклама, закупка нот, оплата поездок на мастер-классы, фестивали — все это ложится на плечи самих музыкантов.

Что касается вопроса, почему наши вокалисты не выходят на сцену в Украине ... Здесь имеем дело с комплексом вопросов: как у нас учат вокалистов, оперных дирижеров, режиссеров, к какой карьере их готовят, кто и по какому принципу в конце концов попадает в театры, по каким критериям формируется репертуарная политика, понимает ли руководство театров свою ответственность в формировании оперной публики, в каких условиях существует музыкальная критика в Украине ...

Если говорить об узкопрофессиональных вещах, то трудности начинаются уже на этапе обучения вокалистов. Кроме индивидуальных особенностей каждого голоса, нужен отдельный подход и к исполнению каждого музыкального стиля. Певец должен понимать, как петь барокко, немецкий репертуар, современную академическую музыку и все остальное. В украинских консерваториях не работают с такими тонкостями, которые в действительности являются основой воспитания профессионального музыканта, здесь основной показатель хорошего оперного голоса — чтобы было громко, а лучше очень громко. Вокалист в Украине может получить хорошую техническую базу, что, конечно, тоже очень важно, но как вживаться в стилистику, манеру — этому не учат. И образование, с которым наши вокалисты приезжают на Запад, не позволяет им комфортно там себя чувствовать. В течение первого года в европейском театре наши певцы, как правило, испытывают шок от того, что им приходится учить, а часто и переучивать.

Украинский бас Евгений Орлов сегодня выступает в нью-йоркской Метрополитен-опере (фото: cademi.eu)

В тему: Пользователи украинской Википедии ищут украинскую музыку чаще, чем западную [2]

Следующее — что певцы могут петь, попав в украинский театр. Абсолютная катастрофа с репертуаром. О чем можно говорить, если в репертуаре Национальной оперы Украины нет ни одной оперы Моцарта. Ни одной оперы барокко. Опера из «классического» репертуара ХХ века также не представлена. Эту проблему можно было бы решить, поскольку хорошие голоса в Украине есть, притом голоса, подходящие для разного репертуара. Но площадки, где вокалисты могли бы развиваться за пределами Верди-Пуччини-Чайковского, нет. Как певцы становятся солистами украинских театров и становятся ли вообще — тоже непростой вопрос.

Например, бас Евгений Орлов, который сегодня выступает в нью-йоркской Метрополитен-опере, опере в Берлине и т.д., в свое время пел в хоре киевской оперы и даже не надеялся когда-нибудь стать солистом этого театра. Только по случайности он попал на конкурс в Милан, его заметил агент, и так началась его мировая сольная карьера. Тенора Алексея Пальчикова в киевский театр вообще не приняли, а сегодня он поет в Парижской опере, на одной сцене с мировыми суперзвездами и готовится к дебютному сезону в Гамбургской опере.

Тенор Алексей Пальчиков поет в Парижской опере (фото: Наталия Русу)

— В одном из интервью Кирилл Карабиц [3] рассказывал, что немецкие оркестры требуют четкости работы от дирижера и не склонны к отклонениям, что время от времени может создавать дискомфорт ...

— Да, оркестры в разных странах имеют свою специфику. В Германии это точность задач, стопроцентное понимание того, что дирижер хочет от оркестра. Во Франции, например, очень сильные профсоюзы, так как оркестры «распущенные», дирижер должен прежде всего нравиться музыкантам. В Великобритании оркестранты показывают, что они сами знают, как надо играть (улыбается), и дирижер должен только расставить несколько акцентов. В Украине, конечно, свои особенности, гораздо прозаичнее: большинство музыкантов должно бегать по так называемым халтурам, то есть постоянно искать подработку. Часто, придя на концерт, я общаюсь с друзьями-музыкантами и они рассказывают, что сегодня уже успели отработать халтурку или ее репетицию, и вот теперь еще и играют концерт, скажем, в ансамбле современной академической музыки, со сверхсложной программой. И хорошо играют, как для такой безумной нагрузки. Жаль, что украинский слушатель не знает, как могли бы звучать наши музыканты, если бы имели возможность жить нормальной профессиональной жизнью, играть на дорогих инструментах, выступать в хороших залах.

Несмотря на большое количество украинцев в оперных театрах на Западе лишь единицы на слуху в Украине.

На Зальцбургском фестивале, который входит в тройку главных фестивалей мира, летом 2016 года пели сразу двое украинцев — сопрано Ольга Бессмертная, солистка Венской оперы, и баритон Юрий Самойлов, который является солистом Франкфуртской оперы. Кто об этом знает? Эти имена в Украине известны разве что узкому кругу меломанов. Вот Монастырскую знают, Карабица знают, на этом знания и исчерпываются. Проблема украинцев в том, что мы любим лепить идолов, чтобы поставить для себя галочку в графе «Я что-то знаю, я что-то слышал, я как бы культурный человек», но не очень любим углубляться, разбираться, интересоваться. Самойлов, между прочим, прекрасно исполнил партию Мазетти в моцартовском «Дон Жуане» в Зальцбурге. О Бессмертной на Западе уже сейчас говорят как о выдающейся певице.

Просто в Украине о них почти не писали, не говорили об их успехах. Из нового поколения украинских певцов стоит знать также сопрано Ульяну Алексюк, которая уже имеет дебют на знаменитом Глайндборнском фестивале, многочисленные партии в Большом, выступления в Хьюстонской опере и Лирической опере Чикаго, несколько успешных сезонов в Карлсруэ; меццо Лену Белкину, которая уже отпела два сезона на известном фестивале Россини в Пезаро, и которую украинцы немного знают благодаря ее концерту в рамках Porto Franko Gogol Fest в Ивано-Франковске и выступлению в «Золушке» в Киеве прошлым летом; солистку Лейпцигской оперы сопрано Елену Токарь; сопрано Ольгуа Кульчинскую, солистку Большого, которая в июле 2016 года заняла третье место на международном оперном конкурсе Operalia, основанном Пласидо Доминго. Этот список можно продолжать.

Баритон Юрий Самойлов — солист Франкфуртской оперы (фото: askonasholt.co.uk)

— С началом вооруженного конфликта на Донбассе в Украине меньше стали приезжать российские артисты популярного жанра, а украинцы почти перестали ездить в Россию, хотя встречаются отдельные исключения. Зато артисты оперной сцены, наоборот, как ехали, так и едут в Большой. Почему такое разное понимание патриотизма?

— Большой — это большой, это мировой уровень, культовое место. Если ты поешь в Большом театре, для твоей карьеры это очень важно. Это не просто выступить за гонорар и забыть. В Украине нет ни одного театра, который бы мог дать тебе такую важную строчку в резюме. Именно поэтому наши исполнители, несмотря на все, поют в России. Да, есть и другие примеры — Монастырская в свое время отказалась петь в Мариинском театре в Петербурге. Но большинство певцов от приглашений в такие театры не отказывается. Некоторые из них задаются вопросом, насколько это этично, но если ты выбираешь путь профессиональной музыки, то уровень театра, в котором ты выступаешь, чаще всего является приоритетом. Как ни грубо это звучит, но украинская политическая проблематика в мире оперы — это узкий вопрос.

В тему: Большой дурдом в Большом театре: гендиректор уволился из-за балерины — депутата Госдумы [4]

— Называть войну «украинской политической проблематикой» очень смело. Неужели это противостояние никак не повлияло на оперу?

— Современный оперный мир является интернациональным, обычно вопрос твоей национальности, если ты уже достиг признания, кого-то волнует далеко не в самую первую очередь. Но, в конце концов, все равно люди везде разные, отношения, которые выстраиваются в команде, зависят от конкретных персон. В том же Большом кто-то из украинцев сталкивался с агрессивным поведением из-за политических вопросов кто-то другой в этом же театре видит только деликатное замалчивание этой темы со стороны коллег.

— Российская звезда Анна Нетребко [5], например, «прославилась» тем, что финансово поддерживала террористов с «ДНР» и об этом публично заявляла. Даже австрийский МИД отреагировал на такую «щедрость». А украинские оперные певцы дали какую-то оценку этой истории?

— Опять же: это вопрос личного отношения человека и вопросы целесообразности озвучивания публично своей позиции. Почему не реагируют или как-то не так реагируют — это вопрос к оперным исполнителям. Этот вопрос совести и интеллекта каждого из них. Певцы, как правило, понимают, что если они работают в интернациональной команде, где есть русские, украинцы, немцы, кто угодно, нужно находить общий язык. Знаете, у этих людей есть много скользких мест в работе, кроме политики. Этот вопрос интерпретации музыки, темпов, режиссерской концепции, сценографии. Они могут перессориться, если не будут находить общий язык. То есть вплетать в это еще и политику — это ставить крест на представлении. Так или иначе, не следует забывать, что для России культура — это большой механизм пропаганды, в отличие от Украины, которая, к сожалению, этого не понимает и не пользуется этим колоссальным инструментом. А вот Россия им пользуется очень хорошо. Когда ты приезжаешь в Берлин или Париж, на каждом шагу видишь афишу, связанную с русской культурой. Например, концерты оркестра под руководством Валерия Гергиева.

 

— Но как раз Гергиев занимается не только и музыкой, но и непосредственно пропагандой ...

— Именно так. Он является квинтэссенцией культуры, поставленной на службу пропагандистских задач. Россия в этом плане в выгодном положении, она имеет прочный культурный фундамент и соответствующий авторитет. Люди во всем мире постоянно видят афиши российских пианистов, исполнителей, гастролирующих с лучшими оркестрами, русского балета. То есть афиши на каждом шагу говорят мировому зрителю о том, какой прекрасной является русская культура. В конце концов у многих людей откладывается в голове, что Россия является носителем чего-то выдающегося и важного, и, может, она не такая и плохая, если у нее такая культура. Третий рейх тоже максимально использовал культуру и ее деятелей для того, чтобы продемонстрировать всем вокруг собственное величие. Россия действует по той же схеме, пока Украина на государственном уровне продолжает транслировать в мир венчики и вишневые сады и финансировать культуру как нечто необязательное, на чем можно сэкономить ...

— Западный оперный зритель дифференцирует артистов из бывшего СССР по национальному признаку или особо не различает?

— К сожалению, путаница до сих пор есть, прежде всего, из-за того, о чем я только что говорила. Например, в одном из берлинских театров зритель делился со мной впечатлениями после спектакля: из его высказываний о славянских исполнителях стало понятно, что человек путается. На мое замечание он извинился и уточнил, что действительно имел в виду Украину, а не Россию. Хотя за несколько минут до того, когда мы говорили о политике, путаницы не было и он заявлял, что Россия не права. Но видите, как только речь заходит о «высоких материях», сразу начинается растерянность, люди на Западе до сих пор не имеют ответа на вопрос, а что такое Украина, что она дала миру в плане культуры. Хотя очень приятно, что многие люди с точки зрения политики понимают, что же происходит у нас, что это за противостояние с Россией.

Когда было принято решение, что Гергиев станет художественным руководителем Мюнхенской филармонии, в Мюнхене вспыхнул большой скандал. На стороне тех, кто выступал против назначения «друга Путина», была Баварская государственная опера, в частности ее интендант Николаус Бахлер. Он публично заявил, что Мюнхен — это цивилизованный город, и художники не будут молчать, когда речь идет об антигуманности и нарушениях прав человека, с которыми многие немцы ассоциируют режим Путина [6]. Даже были пикеты, организованные немцами. Людей пугало то, что в немецком городе, еще и с непростой тоталитарной историей, руководителем главного оркестра станет человек с такой репутацией. Однако Гергиев таки стал художественным руководителем Мюнхенской филармонии. Но то, что подобный протест возможен, о многом говорит.

В тему: В Берлине состоялись пикеты против выступления приверженца оккупации Крыма Валерия Гергиева [7]

— Что сейчас с Донецким национальным театром оперы и балета имени Соловьяненко, как он выживает, кто там остался работать?

— В сентябре 2015 года министерством культуры РФ был назначен новый художественный руководитель «Донбасс оперы», им стала режиссер петербургского Мариинского театра Ольга Маликова (после смерти 7 октября 2014 года гендиректора Донецкого оперного театра Василия Рябенького театр через несколько дней после печального известия возглавил экс-руководитель Донецкого областного краеведческого музея Евгений Денисенко. — «Главком»). В том же сезоне продажа билетов на спектакли донецкого театра начала осуществляться в российских рублях. Вся эта информация была спокойно размещена на официальном сайте театра. То есть, национальный украинский театр де-факто перешел под контроль России.

В 2015 году режиссером «Донбасс оперы» была назначена Ольга Маликова/ Впоследствии информация об этом с официального сайта театра исчезла, однако в интернете она сохранилась

Сейчас художественным руководителем уже назначен Вадим Писарев, худруком оперной труппы — заслуженная артистка России Людмила Шемчук. Кто-то из труппы остался там, кто-то переехал в Киев, были также соглашения с Национальной оперой Украины о том, чтобы в Киеве вне конкурса принимали музыкантов из Донецка.

Солистка Венской оперы Зоряна Кушплер (фото с официальной ФБ-страницы)

— Для украинцев — оперных исполнителей важна национальная идентификация?

— Есть исполнители, которые пытаются подчеркивать, что они украинцы. Например, в Вене это солистки Венской оперы Ольга Бессмертная, Зоряна Кушплер, которые часто принимают участие в украинских проектах — на волонтерских началах, как я понимаю. В частности выступают на украинскіх вечерах. В театре все знают, что они — украинки, и там никто не путается, откуда они. Есть и те, кто меньше это подчеркивает; по-разному. Люди же сами определяются, как себя позиционировать.

Ольга Бессмертная — солистка Венской оперы (фото: zn.ua)

В прошлом году на радио «Аристократы» посетил бас Александр Цымбалюк, который родом из Одессы, но живет и выступает преимущественно в Германии. Он общался в эфире на русском. А вот, например, певец Анатолий Кочерга, наоборот, везде подчеркивает, что он украинец, общается на украинском, не меняет украинский паспорт, хотя живет преимущественно в Австрии ...

Украинский язык автоматически не делает тебя патриотом и наоборот: любой другой язык не превращает тебя в равнодушного к Украине. Позиция и действия — вот что действительно важно. Я знаю наших соотечественников-музыкантов, например в Париже, которые при возможности обязательно согласятся принять участие в патриотической акции, что-то сыграют. Первым на ум приходит альтист Андрей Малахов. В Нью-Йорке с начала Майдана, во время войны очень много делает для Украины пианист Павел Гинтов.

Он неоднократно организовывал пикеты под нью-йоркскими оперными и концертными площадками, на которых выступают российские музыканты, которые поддерживают политику Путина. Пикетчикам часто приходится выдерживать агрессивное отношение россиян, в том числе и самих звезд. Но они продолжают это делать. Эти люди общаются на многих языках, в том числе и на русском. Делает их этот факт меньше украинцами, меньше патриотами, чем те люди, которые пишут ура-патриотические посты исключительно на украинском языке, сидя дома и на самом деле ничего не делая?

Пианист Павел Гинтов неоднократно организовывал проукраинские акции в Нью-Йорке. Фото: euromaidanpress.com

— В Украине не так много оперных театров. Как сделать оперу популярной?

— Например, есть практика прямых трансляций спектаклей, часто непосредственно на официальном сайте театра. В Украине это реально организовать. Но если что-то делать, нужно это делать хорошо. Я общалась на эту тему с дирекцией Киевской оперы, предлагала пригласить кого-то из-за границы, команду, которая умеет работать с оперой, с подобными трансляциями. Теоретически Национальная опера готова, но разговоры пока ничем не закончились. Иногда трансляция выводится на площадь перед театром, и люди могут собираться и смотреть там спектакль. Конечно, потом эти записи могут храниться и распространяться, демонстрироваться, в том числе и на телевидении. Это один из инструментов популяризации. Ничего нового в этом нет для мира: все больше театров осуществляют трансляции. У кого-то платно, у кого-то бесплатно. Скажем, в Венской опере посмотреть такую трансляцию можно за деньги. В Украине были оперные традиции, надо строить их заново, уже в современном формате.

— Оперные традиции — это «Наталка Полтавка», «Тарас Бульба»? Знают ли эти произведения на Западе?

— Нет, конечно, их не знают. Но не будем путать композиторскую школу конкретной страны, которая создала или не создала национальную оперу мирового значения, и оперную традицию как традицию исполнения, постановок оперы, как традицию самого похода в театр, умение публики разбираться в том, что она слышит и видит. Например, в Испании нет произведений, которые входили в «золотой оперный репертуар», хотя испанские композиторы создавали образцы этого жанра. Значит ли это, что Испания не имеет оперной традиции? Отнюдь. Барселонский театр Лисео, Королевский театр в Мадриде или современный Дворец искусств королевы Софии в Валенсии — это театры международного уровня, в которых можно увидеть качественные постановки известных режиссеров и послушать оперных знаменитостей.

Если вы посмотрите на их афиши, вы не увидите там испанских «Запорожца за Дунаем». Вы увидите Кавалли, Генделя, Моцарта, Верди, Пуччини, Вагнера, Массне, Бриттена — все то, что определяет уровень театра. Или возьмем Швейцарию. Цюрихская опера сегодня является одним из самых успешных театров мира. Сделало его таким присутствие на афишах произведений местных авторов? Опять-таки, нет. Большие бюджеты, хорошие, а иногда для «адреналина» скандальные постановки, приглашение культовых режиссеров, дирижеров и певцов современности — вот и весь рецепт. Они не комплексуют из-за того, что у них нет собственного Моцарта или Верди, зато делают все, чтобы на их спектакли зрители специально приезжали из других стран, не говоря уже о большом спросе среди местной публики.

Вот это и есть оперные традиции. Когда в стране функционируют оперные театры, ими управляют грамотные люди, есть поколение зрителей, есть музыкальная критика, которая обеспечивает профессиональный анализ деятельности театра. Это та система, о которой мы уже упоминали. А не имея всего этого, надеяться, что «Наталка Полтавка» с «Запорожцем» сделают нас нацией с выдающейся оперной историей, от которой мир будет аплодировать нам стоя, — огромный самообман. Эти произведения имеют локальное значение. Работать надо над созданием системы, а не над идеализацией ограниченных местным контекстом произведений. Воспитание провинциальности — это путь в никуда.

— В чем тогда наши оперные традиции?

— Если говорить о столице, то в Киеве первый городской театр появился еще в начале XIX века. Там ставились преимущественно драматические спектакли, но впоследствии благодаря гастролям итальянских труп начали показывать и оперу. Второй городской театр был построен в середине века и уже в 1867 году в этих стенах заработал постоянный оперный театр. После пожара в старом здании в конце XIX века встал вопрос о строительстве полноценного оперного театра.

Так Киев в 1901 году получил тот театр, который мы имеем сейчас. История уже первых киевских городских театров свидетельствует о том, что опера была очень популярной среди киевлян. Залы были полны, поэтому антрепренеры имели стимул сначала приглашать в Киев итальянцев, которые привозили произведения Моцарта, Россини, Беллини, Доницетти, потом здесь сформировалась российская оперная труппа, которая кроме Глинки, Чайковского, Рахманинова ставила и Вебера, и Верди. Другой антрепризой в 1889 была поставлена опера Вагнера «Танхойзер», через год киевляне увидели «Лоэнгрина», а еще через несколько лет «Летучего голландца». Кстати, впервые фрагмент оперы Вагнера прозвучал в Киеве еще при жизни композитора, в 1874 году, и пел не кто-нибудь, а Федор Стравинский, отец композитора Игоря Стравинского. В Киеве долгое время не решались поставить Вагнера.

Сейчас, кстати, дирекция Национальной оперы говорит то же: мол, столичная публика к Вагнеру не готова, никто здесь его не понимает, никто не придет на спектакль. Это при том, что возле киевской оперы, в Доме ученых, уже 20 лет проходят заседания Киевского вагнеровского общества, входящего в сети вагнеровских обществ по всему миру. Более 100 лет назад в киевских слушателей также не верили, но когда все же решились поставить «Танхойзер», это был огромный успех, спектакль показали восемь раз за один сезон. Поэтому все в Киеве хорошо с публикой, и тогда, и сейчас, настоящая проблема в том, что в Украине сегодня некому ставить и исполнять эту музыку ...

Когда заработал Киевский городской оперный театр, здесь уже можно было услышать оперы Пуччини, Сен-Санса, а в 1910-е годы в Киеве шло сразу несколько опер Вагнера, поэтому можем говорить о высоком уровне киевской оперы и ее аудитории.

Высокий уровень в те времена был и во Львове: например, в 1911 году там впервые поставили всю вагнеровского тетралогию «Кольцо нибелунга», в переводе на польский язык. В самой Польше полную переведенную версию «Кольца» поставили только в 1989 году в Варшаве. Сейчас, кстати, все театры за редкими исключением ставят оперы на языке оригинала.

Я столько говорю о Вагнере не потому, что я вагнерианка (улыбается). Дело в том, что присутствие произведений этого композитора в репертуаре является показателем того, что оперный театр действительно состоялся, что в стране организована та система, с которой мы начинали наш разговор.

Стабильное присутствие опер Вагнера означает, что, во-первых, государство, город, меценаты выделяют театру достаточно средств, поскольку инсценировки вагнеровских опер — очень дорогое дело. То есть сразу понятно, что культура и, в частности, опера для государства является очень важной сферой.

Во-вторых, это означает, что театр имеет сильную труппу, ведь вагнеровская музыка крайне сложна для исполнения — и для оркестра, и для хора, и, конечно, для солистов. Наличие трупы соответствующего уровня свидетельствует также о том, что в стране эффективно функционирует профессиональное музыкальное образование.

В-третьих, дирекция театра должна иметь контакты с вокалистами, дирижерами, режиссерами по всему миру, без приглашенных участников сегодня не работает ни один серьезный театр. Для опусов Вагнера это особенно актуально, поскольку вагнеровский тип голоса очень специфичен, и набирать полный состав солистов для представления часто приходится из разных стран. Здесь уже возникает вопрос авторитета театра: знают ли его зарубежные музыканты, хорошая ли репутация у дирекции, вовремя ли платят гонорары, насколько положительные отзывы на предыдущие постановки.

По режиссуре — это тоже серьезный пункт, потому что Вагнер писал уже не оперы, а музыкальные драмы, в которых сценография, костюмы, мизансцены — равные составляющие наряду с музыкой и словом. Поэтому на вагнеровские постановки, как правило, приглашают режиссеров с громкими именами. И, наконец, если театр регулярно ставит Вагнера, это означает, что он уже имеет сформированную, в том числе самим театром, публику, которая понимает, для чего она приходит на спектакль, отличает хорошее исполнение от плохого, удачную режиссуру от неудачной, четыре- пять часов вагнеровской музыкальной драмы не является для нее проблемой. Это уже принципиально другой тип аудитории, которая состоит преимущественно из знатоков музыки и интеллектуалов. Поэтому не надо бояться Вагнера. Надо бояться того, что в стране его не ставят.

— Зашла речь о различных источниках финансирования оперных театров. Как это происходит на Западе?

— Во всем мире опера — не тот продукт, на котором можно заработать деньги и который может окупиться продажей билетов. Посмотрите на лучшие постановки, какие там декорации, костюмы. Это все очень дорого, и какую бы цену на билет ни устанавливали — 200, 300, 400 евро — она не компенсирует расходы. Поскольку гонорары высокие, и постановки миллионы стоят. Ни один театр не существует только от продажи билетов. В случае Германии кроме финансирования оперных театров со стороны государства деньги дает и конкретная земля, например, Бавария для Баварской государственной оперы. Также есть меценаты, которые из поколения в поколение поддерживают театр. Это один путь. Есть другой, альтернативный путь. В Баден-Бадене есть уникальный театр, который существует абсолютно без государственного финансирования. Он зарабатывает деньги неосновной деятельностью. У них есть свое туристическое бюро, лекционные, образовательные программы и тому подобное. Это хороший пример того, что зарабатывать деньги и выходить на окупаемость вполне возможно.

— В Одессе осенью состоялся фестиваль «Бархатный сезон в Одесской опере», зал которого был забит зрителями. Какое место занимает Одесский оперный сейчас в Украине?

— Именно Одесский сегодня является самым прогрессивным оперным театром в Украине. Это пример нового типа команды, которая работает не ради амбиций или денег, а ради театра. Эти люди постоянно придумывают, что можно улучшить, как заинтересовать зрителя, они снимают проморолики спектаклей, крутят аудиоанонсы на площади перед театром, проводят среди зрителей опрос, какие произведения они бы хотели видеть на сцене. Кроме осеннего фестиваля, одесский театр имеет и другие фестивальные проекты.

И достижением Одессы является попытка расширять репертуар, браться за сложные произведения, открывать музыку, с доступом к живому исполнению которой украинский слушатель имеет больше всего проблем: барочная опера, Вагнер, Рихард Штраус, украинская опера ХХ века.

Например, летом в Одессе показали «Дидону и Энея» Перселла. Еще ранее в афишу театра вернулась опера Виталия Губаренко «Вий» — это прекрасное произведение, которое, к сожалению, больше не идет ни в одном украинском театре. Даже когда у Одесской оперы не хватает средств и исполнительских возможностей на полноценные постановки, они выкручиваются, делают концертные программы. Именно таким образом там исполняли фрагменты из «Валькирии» и «Лоэнгрина» Вагнера, костюмированный концерт барочных арий, вечер, на котором звучала симфоническая музыка Рихарда Штрауса. Все это колоссальная работа, и с каждым сезоном Одесская опера растет.

— В мире есть знаменитый Брегенский фестиваль, который начал свою жизнь в Австрии в 1946 году и фактически был лекарством от душевных травм войны. В 2017 году во Львове дирижер Баварской государственной оперы Оксана Линево собирается начать международный фестиваль LvivMozArt — в честь Франца Ксавера Моцарта, сына Вольфганга Амадея Моцарта. Украинский фестиваль может стать лекарством от травм войны, продолжающейся сейчас в Украине?

— Нужно дождаться самого фестиваля, который запланирован на август этого года, и посмотреть, что получится из этой инициативы. Идея очень интересная. Оксана Лынив является талантливым дирижером Баварской оперы, одного из лучших оперных театров мира. Она уже имеет успешный опыт работы с разной музыкой, различными оркестрами и театрами, поэтому, очевидно, готова взяться за мощный фестиваль, который, по словам организаторов, должен сочетать симфоническую и оперную музыку, мастер-классы и лекции, научные дискуссии и выставки. Лынив с большим интересом относится ко Львоу, она училась во Львовской музыкальной академии, это для нее знаковый город. Для Львова, в свою очередь, очень близка тема Моцарта, потому что долгое время в этом городе жил сын Вольфганга Амадея Моцарта. Поэтому где, как не во Львове, это все делать?

Оксана Лынив. Фото: Facebook

Относительно целесообразности фестиваля во время кризиса, то стоит напомнить, что фестиваль в Брегенце, с которым вы провели довольно неожиданную параллель, в послевоенные годы был для австрийцев не только «лекарством от душевных ран», но и возможностью выхода из экономической пропасти. В маленький городок на фестиваль стали приезжать посетители, их количество превышало население самого Брегенца. Неплохой план, не так ли?

— Есть ли в Украине меценаты, которые вкладывают деньги в музыку?

— Меценаты есть, даже несмотря на то, что в Украине до сих пор нет закона о меценатстве. Например, Евгений Уткин поддерживает киевский New Era Orchestra. Одесской опере много лет помогает меценат, который указывается на всех их афишах, это компания Plaske. В отличие от западных меценатов, которые за поддержку культуры освобождаются от налогов на определенную сумму, их украинские коллеги делают это из любви к искусству, кроме того, возможно, ради статуса. Пока это единственные дивиденды, на которые они могут рассчитывать.

— В Украине остались работать оперные певцы мирового уровня, на которых стоит сходить?

— К счастью, да. Например, 26-летний тенор, солист столичной оперы Валентин Дитюк. Он прекрасно дебютировал партией Ленского в «Евгении Онегине» Чайковского. У публики во время спектакля началась настоящая истерика после исполнения им знаменитой арии Ленского, я такого никогда раньше не видела в Киеве. Люди прервали действие оперы, они аплодировали, кричали. Оркестру пришлось прекратить играть на время, чтобы зал успокоился. Это было абсолютно феноменальное исполнение. Он сейчас уже является приглашенным певцом Латвийской оперы. Думаю, совсем скоро мы его увидим на сценах ведущих театров мира. Есть замечательная сопрано Лилия Гревцов, также солистка Национальной оперы Украины. Интересно, что одновременно она и оперная, и джазовая певица. Причем и там, и там она делает большие успехи. В Киеве поет и бас Тарас Штонда, которого, наверное, знает больше людей. Он уже имеет опыт сотрудничества с Королевской оперой Ковент-Гарден, Баварской государственной оперой, Глайндборнским фестивалем. Несколько месяцев назад я слушала его в «Огненном ангеле» Прокофьева в Лионской опере, его исполнение партии Фауста было большим успехом этого спектакля. Эти люди пока в Украине, поют на украинских сценах, но их уровень действительно мировой.

—

Михайло Глуховський, опубликовано в издании Главком [8]

Перевод: Аргумент [9]

---

В тему:

• Классические маргиналы. Как украинцы покоряют европейские сцены [10]
• «Украинская Республиканская Капелла». Урок истории [11]
• «Пианист Майдана». История человека, который создал образ, облетевший весь мир [12]
• «ЩЕДРИК», или CAROL OF THE BELLS [13]
• Невероятные факты об Украине, которые мало кто знает [14]
• Музыканта Игоря Завадского по заказу Яна Табачника посадил зять Кива [15]лова [15]