«Закон о клевете» будет принят. Если не перед выборами, то после Нового года. Применение уголовной ответственности за клевету в нашей стране превратится в фарс. Будет весело, но будут и жертвы.

 «Закон о клевете» будет принят. Если не перед выборами, то после Нового года. В глазах правителя статья в Уголовном кодексе — идеальный инструмент, чтобы «плебеи» не болтали о его драгоценной персоне лишнего. Однако задействовать его на полную силу в качестве плети для свободы слова возможно только в условиях тоталитарного режима. Применение уголовной ответственности за клевету в нашей стране превратится в фарс. Будет весело, но будут и жертвы.

Начну с очевидного. Думаю, всем понятно, что появление проекта Закона «О внесении изменений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Украины об усилении ответственности за посягательство на честь, достоинство и деловую репутацию лица» — не личная инициатива депутата Журавского [2]. Потому что, во-первых, как выяснили мои коллеги, электронный документ был изготовлен на одном из компьютеров Администрации Президента. И оправдание Виталия Станиславовича, мол, что он просто воспользовался «десктопом» АП, чтобы изменить документ, не более чем «отмазка».

В тему: Регионал Журавский, следуя примеру России, предложил карать за клевету [3] 

В-третьих, «столпы» Партии регионов, хотя и осудили законопроект Журавского, полностью его инициативу одобряют. Ответственность за клевету должна быть, считают они. Если не уголовная, то финансовая. В частности, председатель фракции «регионов» в парламенте Александр Ефремов заявил: «Если вы почитаете закон, и что-то, вы посчитаете, что не соответствует нормативам и надо где-то смягчить или еще что-то, мы готовы во фракции рассмотреть все ваши предложения и сделать документ, который бы улучшал жизни общества». Кажется, не у одного меня складывается впечатление, что когда кто-то из них говорит об «улучшении» для граждан, то подразумевает довольно небольшую группу людей. 

В тему: Глава фракции ПР в ВР Ефремов не согласен с Януковичем и проголосует за закон о клевете [4] 

Предположим, что вступил в силу соответствующий закон в редакции Журавского. И кто-то публично и грубо, скажем, в художественном произведении назвал того же Журавского представителем нетрадиционной сексуальной ориентации. Потерпевший обратился с заявлением о совершении преступления в милицию, при этом еще добавил книгу, на одной из страниц которой черным по белому написано: «Журавский [5] — пи ... с». Первое, что нужно установить работникам МВД, действительно ли имело место преступление.

Виталий Журавский [6] в написанном им законе определил, что клевета — «умышленное распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его деловую репутацию, если такие действия повлекли тяжкие последствия». Поэтому следователь, чтобы понять, произошло ли преступление, должен выяснить несколько фактов:

— имеет господин Журавский интимные отношения с мужчинами;

— если нет, осознавал ли автор «клеветы», что Журавский — не гей;

— повлекло ли публичное обвинение в гомосексуализме тяжкие последствия, такие как смерть или тяжкие телесные повреждения, значительный имущественный вред (минимум в 850 грн), или массовую гибель объектов растительного или животного мира, или загрязнение окружающей среды, или, наконец, существенное нарушение прав человека.

С другими видами уголовных преступлений, например, с убийствами, все более-менее понятно: есть труп — есть преступление. С клеветой — куча нюансов. Другое дело, когда журналист или кто-то еще публично обвинит «потерпевшего» в совершении правонарушения. В преступлении.

По нашему законодательству, называть человека преступником, например, вором, можно лишь тогда, когда вступил в силу соответствующий приговор суда. То есть, если вы стали свидетелем убийства, узнали человека, его совершившего, и разоблачили ее в газетной публикации — ваши деяния могут подпадать под ч. 3 ст. 145-1 УК.

А это до трех лет тюрьмы. Соответственно, когда журналист точно знает, что какой-то чиновник берет взятки, собрал кучу документов и даже снял на камеру факт передачи денег, акцентировать внимание на том, что деяния героя сюжета носят противоправный характер, он не сможет. Иначе рискует сесть или расстаться с немалой суммой денег.

Так что же делать журналистам, если закон о клевете будет принят? Отказаться от расследований, критики, разоблачительных материалов? Не обязательно.

Автор, скрывающийся под псевдонимом «Павел Шульц», начинал карьеру криминального репортера в 1990-х, когда еще действовал советский Уголовный кодекс, в котором существовала статья «Клевета». Журналисты хорошо тогда помнили судебный процесс над харьковским журналистом Александром Волосовым, автором ряда резонансных материалов об «оборотнях в погонах».

В 1993-м Волосова осудили на три года за клевету. Вытаскивали его из-за решетки действительно всем миром — коллеги, правозащитники, Госдеп США, западные дипломаты. Мораль его истории для коллег была проста: конечно, рано или поздно тебя отобьют у Системы, но здоровье не вернешь. (История А. Волосова не единична. В 1995 году за «клевету» с подачи прокуратуры Днепропетровской области был осужден один из лучших журналистов Днепропетровска — Вадим Рыжков — «А»).

Те, кто прошел школу 1990-х и усвоил ее уроки, вряд ли будет называть преступника преступником. Так, наведет тщательно собранные факты и напомнит о существовании определенной статьи УК. Рискованные утверждение «разбавит» обтекаемыми словами «похоже на то», «говорят, что...» и т.п. Текст от этого не потеряет своего «клеветнического» смысла, но пришить его к уголовному делу или гражданскому иску будет труднее. Еще лучше, если каждое утверждение журналиста подкреплено документально — тогда суд над ним превратится в процесс над обвинением.

Но давайте будем откровенны: из многотысячной армии украинских журналистов лишь несколько (в лучшем случае) руководствуются в своей работе какими-то профессиональными стандартами, отделяют факты от предположений и тому подобное. Другая горькая правда — основательные, глубокие журналистские расследования редко приветствуются медиа-собственниками. И прежде всего не потому, что учредители газет, журналов, телеканалов боятся разгневать власть. А потому, что это не рентабельно.

Журналисты надлежащего профессионального уровня, с серьезными связями, которые работают в общенациональных медиа, вряд ли пострадают от криминализации клеветы. Потому что клеветой, как правило, не занимаются, а если им и попытаются «пришить» статью, сразу же поднимется скандал международного уровня. Хуже будет провинциалам. Некоторые из них могут сгнить в тюрьме, и никто не узнает.

Поэтому пока существует вероятность, что хоть один из журналистов потеряет свободу и здоровье вследствие чрезмерной заботы «кнопкодавов» о гражданах, с такими инициативами необходимо бороться. И, наконец, если сегодня позволить нашим чиновникам наказывать украинцев за неудобные слова, завтра они начнут судить нас за «неправильные» мысли.

И на закуску сатирический видеобонус от живого классика Леся Подервянского:

Клеветал Павел Шульц, опубликовано в издании «Тексти» [7]

Перевод: «Аргумент» [8]

В тему:

• Будут сажать за клевету? Расстреливать за коррупцию чиновников — куда больше пользы! [9]
• Власть: все наглее и циничнее [10]
• В медленном развитии Украины и в ее бедности винить нужно плохих правителей — Бальцерович [11]
• Нынешний состав ВР может легко принять «закон» о введении рабства в Украине, о продаже Крыма России [12]
• Ворье в законе. Депутатство без неприкосновенности для уголовников в Раде не имеет смысла [13]