Нужны новые люди. Как преодолеть дефицит кадров в государственном секторе

1.00

Нет

Нынешние проблемы Украины обусловлены дефицитом не столько ресурсов, как людей, способных ими эффективно распоряжаться в общегражданских интересах. Мысль, что кадровую проблему страны решит приглашение нескольких сотен «варягов», не менее наивна, чем распространенная до сих пор среди украинцев надежда на «мессию».

Украина стремительно движется к полномасштабной катастрофе. И спастись можно, лишь проведя кардинальные реформы и полноценно задействовав человеческий потенциал. Ведь нынешние проблемы обусловлены дефицитом не столько валюты или других ресурсов, как людей, способных ими эффективно распоряжаться в общегражданских интересах.

Речь идет не об альтруизме или самопожертвовании (наивное ожидание этого только создает живительный почву для новых мошенников и для грабежа ними недограбленного). Достаточно готовности встроить собственный успех в стратегию общего процветания, не связывая его с мародерским урыванием тысяч ценою убытков стране на миллионы, или миллионов - за счет потери ею миллиардов.

Опасные иллюзии

Мысль, что кадровую проблему страны решит приглашение нескольких десятков или сотен «варягов», не менее наивная, чем распространенная до сих пор среди украинцев надежда на «доброго царя» или «мессию». Привлечение специалистов извне может быть до некоторой степени полезно, но точно не станет панацеей, как это пытаются представить его инициаторы во власти.

Так, глава Администрации президента Борис Ложкин [2] уже предлагает срочно принять закон, который позволит иностранным управленцам временно занимать госдолжности даже без изменения гражданства. Мол, «многие говорят, что у нас достаточно и своих кадров. Но, желая увидеть в новом правительстве людей нового качества, без конфликта интересов, с высокими ценностями, мы начали поиск кандидатов на должности министров через национальный совет реформ и с помощью лучших хедхантеров. Но с удивлением обнаружили, что подходящих людей очень мало».

В тему: Глава АП Борис Ложкин сфальсифицировал данные о втором высшем образовании, - СМИ [3]

Однако поверхностное рихтовка олигархическо-коррупционной модели с задействованием иностранных менеджеров, скорее, угрожает ее уродливой модификацией: общую ситуацию в стране будут контролировать те, кто и сейчас, - олигархи. Но высокую эффективность «хозяевам жизни» с западной педантичностью станут обеспечивать привозные высокооплачиваемые управленцы.

Если такая мода приобретет размах, рискуем оказаться в ситуации, когда все ведущие должности как в государственном, так и в частном секторе перейдут к «успешным менеджерам» из зарубежья. А за гражданами страны будет закреплена роль не способных ни на что, кроме как на прислужничество и выполнение их поручений. В таком контексте возникают серьезные сомнения в мотивированности самих этих иностранцев проводить глубинные изменения в интересах большинства именно украинского общества, а не непосредственных нанимателей из олигархата.

Изменить свою страну должны сами украинцы. Для этого нужно диагностировать проблему, которая привела к критической ситуации с действительно качественными управленческими и вообще квалифицированными кадрами. И обеспечить свободу для ее решения по существу.

История болезни

Проблема низкого качества и значительной коррумпированности кадров обусловлена искаженной системой мотивации, которая утвердилась в государственном секторе Украины за годы независимости. По причине отсутствия политической воли к реформированию государственного управления, правоохранительной и судебной систем, образования и медицины не только не существовало никаких стимулов для замены или перевоспитания советских кадров, но и состоялось их уродливая мутация.

В условиях распространения пусть и несовершенных рыночных отношений в коммерческой и производственной сфере, государственный сектор оставался заповедником совка. Ключевой его проблемой был низкий уровень оплаты труда за исполнение прямых обязанностей всех без исключения работников - от чиновников до обычным чиновников, судей, прокуроров, сотрудников правоохранительных органов, учителей или врачей. Он значительно уступал не только реальным доходам людей аналогичной квалификации в частном секторе, но и зачастую не позволял элементарно выживать.

В частном секторе низкие официальные доходы компенсировались более или менее высокими «конвертами». Несмотря на нарушение закона из-за неуплаты всех фискальных и социальных отчислений, необлагаемый доход в частном секторе не ослаблял мотивации производителей товаров и услуг. И даже был обычно еще одним стимулом повышения их качества и конкурентоспособности (хотя это негативным образом сказывалось на наполняемости бюджетов и внебюджетных фондов, а затем на экономической мотивации кадров государственного сектора).

Зато неофициальный доход в госсекторе мог появиться только как коррупционный, а потому имел диаметрально противоположное влияние на качество и эффективность услуг.

Для получения «бонуса” чиновник должен был нарушить естественный ход процессов и не лучше выполнять свои прямые обязанности (потому что за это ему никто не доплатил бы), а создавать проблемы на ровном месте гражданам и бизнесу, чтобы потом взять деньги за их решение. Судья - не обеспечивать верховенство права, а продавать решения, за которые его готовы были озолотить. Правоохранители и прокуроры, не имея шансов получить неофициальный доход за поддержание правопорядка и привлечение к ответственности преступников, вынуждены были продавать «крышу» и индульгенцию от наказания тем, кто мог их купить, или преследовать тех, кого им заказали.

Учитель или преподаватель не мог претендовать на дополнительную плату в конверте за предоставление лучших знаний, так как «образование у нас бесплатное». А значит, мог получить только за то, что закрывал глаза на неуспеваемость (то есть ухудшение уровня образования), закладывал коррупционную маржу в принудительную продажу ученикам ненужных книг, навязывал репетиторство и тому подобное. Медик должен зарабатывать на стратегии лечения по принципу «важен процесс, а не результат», процентах от дорогих препаратов, часто ненужных, а то и вредных для здоровья пациентов.

Все занятые в государственном секторе, кто хотел быть успешным или хотя бы содержать себя и свои семьи, должны были адаптироваться к искаженной системе мотиваций, находясь в постоянном поиске новых возможностей для монетизации своего должностного положения, которые были бы таковыми. Кто не умел или не хотел действовать по следующему алгоритму - или покидал соответствующую сферу, или обрекал себя и семью на нищету.

И в любом случае это ничего не меняло по существу: по закону природы ключевые позиции в соответствующих сферах занимали (и становились примером для подражания большинства коллег) именно те, кто лучше и быстрее адаптировался к новым реалиям, а не те, кто из высоких благородных мотивов шел на добровольную эвтаназию.

Ориентация занятых в госсекторе на получение единственно возможного в нынешней системе компенсатора низких официальных зарплат - коррупционного дохода - подстраивали под себя частный сектор. Чтобы избежать проблем, «порешать вопросы», получить прибыльный госзаказ или получить образование, не нужно было особо заморачиваться собственной законопослушностью, конкурентоспособностью или уровнем знаний / квалификации. Просто нужно было ориентироваться на тот или иной коррупционный платеж.

Таким образом, вместо того, чтобы вознаграждать работников государственного сектора за исполнение прямых должностных обязанностей и работу на благо общества, граждане подкармливали их через коррупционный налог. И последний постоянно ухудшал ситуацию в стране.

Кадровые назначения все сильнее напоминают феодальную систему раздачи должностей «в кормление»: за то или иное кресло чиновник отдает своему патрону долю или платит разовую взятку, после чего сам “отбивает” выложенную сумму с процентами, злоупотребляя служебным положением. При такой системе заработная плата не имеет никакого значения. Если и есть страх увольнения из-за низкой результативности работы, то не по причине потери неофициальной зарплаты, а коррупционных доходов, привязанных к должности.

В этой ситуации бессмысленно ожидать успеха в борьбе с коррупцией или повышения качества работы занятых в госсекторе. Ведь не за то работают. Без взяток одна, даже самая высокая должность с нынешним уровнем оплаты не стоит того, чтобы на ней держался хотя сколько-нибудь эффективный в определенной области специалист: в частном секторе он будет зарабатывать гораздо больше.

По этой же причине не действуют вертикальные механизмы контроля. Как руководитель может требовать, чтобы его назначенец или подчиненный отказался от коррупционных доходов или лучше выполнял прямые должностные обязанности, если он осознает, что не найдет лучшего специалиста на ту же официальную зарплату? Или в ряде случаев получил или получает от подопечного деньги за пребывание того на посту …

Разомкнуть круг

Возмущение общества коррупцией и взяточничеством за низкого качества предоставляемых услуг в государственном секторе выливается в ожидания, противоположные необходимым для изменения ситуации. Вместо того, чтобы настоять на мероприятиях, которыми можно преодолеть искаженную мотивацию, чтобы уменьшить злоупотребления, усилить заинтересованность людей в исполнении прямых должностных обязанностей для общества, украинцы легко соглашались с популизмом политиков (обещания урезать официальные зарплаты чиновникам или другим бюджетникам).

А такие шаги объективно только ухудшали ситуацию, ведь работать принято на тех, кто платит. Если общество в лице государства вознаграждает меньше, то это только усиливает зависимость от коррупционного дохода.

В тему: Коррупция в Украине: год от года только хуже [4]

Стране нужны не дешевые государственный аппарат и бюджетная сфера, а такие, которые обеспечивали бы высокую отдачу от затраченных на них ресурсов. И идти к этой цели, снижая оплату труда, означает обрекать страну на низкую эффективность чиновничьего аппарата, образования и медицины. А это факторы, способные обречь на полную деградацию и все большее отставание.

Показательна ситуация с окладами депутатов или чиновников. Когда в августе правительство провело через парламент решение, которым заработная плата премьер-министра «на руки» составит примерно 5,3 тыс. грн, а нардепа - около 4,8 тыс. грн, большинство граждан аплодировало. Ведь теперь ежемесячные расходы каждого трудоустроенного украинца на зарплату 423 депутатов теперь составляют 13-14 коп., а не 37-38 коп., как раньше. Изменяет ли это что-либо?

Зато если оклад нардепа был бы не 60 тыс. грн в год, а, скажем, 6 млн, то это стоило бы каждому соотечественнику, который работает, в среднем 13-14 грн в месяц. Но это был бы значительно более сильный предохранитель против голосований за $5-10 тыс. за многочисленные нужные лоббистам, но вредные для государства и общества законы. По которым, в конце концов, эти же люди, которые так бурно поддерживают урезание официальных доходов депутатов, потеряют десятки, а то и сотни гривен ежемесячно.

Чиновников, которые определяют эффективность управления теми или иными направлениями деятельности госаппарата, в стране до 10 тыс. Это министры, их заместители, руководители департаментов, других центральных органов исполнительной власти (ЦОИВ), председатели и заместители председателей местных госадминистраций в более чем 600 административных единицах (области, районы, города, районы в городах), руководители других ЦОИВ, главные судьи и прокуроры в тех же административных единицах.

Надо понимать, что от качества работы и конкурентоспособности зарплаты зависят их склонность к коррупции и привлекательность соответствующих должностей для специалистов высокого качества - при условии исключения коррупционного интереса. Очевидно, что официальные оклады таких должностных лиц должны измеряться, по меньшей мере, сотнями тысяч и миллионами гривен в год. При этом общие расходы на них даже при таком сценарии не превысят 1-2% ВВП страны.

А более 400 тыс. госслужащих - это те самые люди, которые тащат на себе непосредственное рутину государственного управления, и очевидное большинство которых получает официальный доход в пределах средней зарплаты в определенном регионе. Кроме того, в Украине по состоянию на начало 2014 года в государственном секторе насчитывалось почти 1,4 млн. специалистов в области медицины и образования.

А именно 217 тыс. врачей, 441 тыс. среднего медперсонала, 158,9 тыс. научно-педагогических работников и 544,4 тыс. учителей средних школ и преподавателей техникумов. Урезать выплаты им бессмысленно и преступно. Нужно определиться с потребностью той или общины в их услугах и, если это целесообразно, сократить лишних. Но оклады тем, кто останется, должны быть увеличены в разы.

Иначе успешные и целеустремленные кадры, привыкшие работать на результат и динамично развиваться, на государственную службу или в бюджетную сферу не пойдут или надолго там не задержатся. Зато в отрасли все больший процент составят те, кто вполне комфортно чувствует себя на работе - пусть и с незначительным уровнем оплаты труда, но с минимальной конкуренцией, от исполнителей которой трудно требовать особых умений или усилий.

Политики и сами граждане должны быть откровенны и дать четкий ответ, чего они ожидают от различных работников. Осознавая, что ни в одной области нельзя за низкую цену приобрести высококачественную вещь или услугу.

Искаженные ориентиры

Искаженная система мотивации сказалась и на общественном запросе по подготовку кадров. Отсутствие прямой зависимости между аттестатом или дипломом и реальным качеством образования и профессионализмом выпускников учебных заведений всех типов фактически разрушило систему подготовки квалифицированного персонала. В стране уже давно никто не платит за образование, все покупают дипломы. Это, в свою очередь, тотально обесценило их на рынке.

В тему: Государством управляют дипломированные недоучки и потенциальные коррупционеры [5]

Высокий уровень знаний, профессиональных умений и навыков не дается легко и не может быть дешевой. Поэтому рентабельность каждого последующего уровня образования для любого конкретного человека следует детально просчитывать. В условиях, когда оплачивается обучение, а не дипломы, это обеспечивает саморегуляцию количества кадров определенного уровня квалификации.

В Украине диплом о высшем образовании [6], который часто означает надлежащее овладение специальностью, стал чуть ли не общедоступным. Несмотря на существенное уменьшение количества населения с 1991/92 учебного года до предкризисного 2007/08-го количество студентов вузов III-IV уровней аккредитации (университеты, академии, консерватории, институты) выросло более чем в 2,5 раза.

Даже несмотря на сокращение за последние шесть лет, их численность в 2013/14-м (1,72 млн) все еще почти вдвое превышала показатели 1991/92-го (0,880 млн). В 1991-м вузы III-IV уровней аккредитации выпустили 137 тыс. специалистов всех специальностей, 2008 - уже 468 тыс., а в этом году - 485 тыс. Для сравнения: среднюю школу в 2008-м закончили 467 тыс., а 2014- м - 304 тыс. учеников.

Если в 1991 году на 406 тыс. человек, которые получили полное среднее образование, приходилось 696 тыс. тех, кто окончил неполную среднюю, то в 2014-м это соотношение составляло соответственно 304 тыс. к 411 тыс.

Профессионально-технические учебные заведения в 1991 году выпустили 338 тыс., а в прошлом году 227 тыс. специалистов. Более чем в два раза меньше студентов вузов I-II уровней аккредитации (техникумы, училища, колледжи) - от 740 тыс. до 330 тыс. человек. В 1991 году они выпустили 229 тыс., а в 2014-м - 91 тыс.

В тему: Учеба в стиле в стиле sexdrugsrocknroll. Где учатся дети украинской «элиты» [7]

Поскольку страна не относится к сверхбогатым и особой мотивации для получения высокого уровня знаний у молодежи не наблюдается из-за низкой «премии» за образовательный уровень, то общедоступность высшего образования вылилась в обвальное падение ее качества. А затем и в низкий коэффициент полезного действия от затрачиваемых на нее не только государством, но и обществом средств.

Вопреки ожиданиям, но по неумолимой логике жизни это не улучшило благосостояния и не повысило уровня доходов выпускников университетов и академий - разве что привело к массовой безработице «высокообразованной» молодежи. Которая должна работать не по специальности, а преимущественно на должностях и с заработной платой, вполне достаточной для образования на уровне ПТУ или техникума.

А нередко и вообще там, где не нужно никакого специального образования. Ведь рынок труда требует отнюдь не меньшего количества сантехников, водителей, электриков, дворников, автомехаников, продавцов, грузчиков, кассиров, железнодорожников и др., чем 20-25 лет назад.

В то же время то, что пришлось тратиться на ненужный уровень образования, сказалось на эффективности использования средств, которые ежегодно выделяют на отрасль. Например, проект госбюджета на следующий год предусматривает 68,5 млрд грн на учебные заведения всех уровней, в том числе 21 млрд грн - на вузы III-IV уровней аккредитации в системе МОН и МОЗ. Для сравнения: это сопоставимо с расходами на оборону государства - порядка 90 млрд грн.

От эффективности использования этих средств зависят уровень и качество образования и квалификации новых кадров. Чтобы кардинально изменить ситуацию, нужно поднять «премию» за каждый следующий уровень образования в государственном и частном секторах. При этом нужно усилить требования к качеству образования в учреждениях всех уровней, которое определялось бы и аттестировалось работодателями. Которые и будут потом выплачивать «образовательную премию» работникам.

Расходы на образование из казны могут оставаться на нынешнем уровне, но их доля в официальном финансировании отрасли должно значительно сократиться вследствие увеличения платы из внебюджетных источников. Бюджетное финансирование обучения после девятого класса должно быть направлено исключительно на стипендии успешным ученикам и студентам из малообеспеченных семей, которые не могут оплачивать процесс самостоятельно.

Остальные должны самостоятельно определяться, каким уровнем образования экономически целесообразно ограничиться в нынешних реалиях на рынке труда. В конце концов, ничто не помешает этим людям при появлении экономических причин в будущем поднять его с отрывом или без отрыва от работы.

Усилив отбор по уровню успешности и повысив цену получения образования, можно автоматически получить уменьшение количества выпускников высших учебных заведений - в разы. С одновременным резким повышением их качественного уровня благодаря усилению мотивации. Платить за «образование впрок» - добровольное дело каждого, но это не может быть обязанностью государства и общества, которое сейчас вынуждено поддерживать него своими налогами.

—

Александр Крамар, опубликовано в издании Тиждень.UA [8]

Перевод: Аргумент [9]

В тему: