Может, и не стоило бы хвататься за такую специфическую вещь, как история отдельной воинской части. Но слишком уж причудливо переплелась она с историей Харькова. Еще и с наиболее интересным ее периодом - столичным.

Залезть «на чужое поле» побудил датированный 1927-м годом отчет полкового комиссара. Не просто документ, а клад драгоценный - развернутая характеристика молодого пополнения, прибывшего в воинскую часть.

В целом, комиссар Кулик был доволен «боевой сменой». Но его беспокоило отношение молодых бойцов к национальному вопросу:

«Были разговоры, что пополнение прибыло служить к хохлам. Недовольство также выражается и тем, что пьесы и картины в Харькове ставятся исключительно на украинском языке».

Недовольство это выглядело несколько странным. Поскольку в «шапке» отчета стояло полное название воинской части: «4-ый Украинский (! — Авт.) Краснознаменный имени тов. Дзержинского полк войск ОГПУ [2]».

Сентябрь 1925-го. 4-й полк получает почетную грамоту от Совнаркома УССР

На эту тему: План Сталина по уничтожению народа [3]

Причину нестыковки объяснила помещенная под той «шапкой» цифра: молодое пополнение на 95% состояло из русских. Для сравнения: в самой РСФСР, по данным переписи 1926 года, россияне составляли 73,41% населения.

Жесткий отбор по национальному признаку дополнялся не менее жестко социальным: 40% процентов пополнения составляли вчерашние рабочие.

На первый взгляд, цифра не кажется такой впечатляющей, как предыдущая. Если не знать, что тогдашний СССР был чуть ли не сплошь крестьянской страной: городское население составляло лишь 18% от общего количества. И, конечно же, совсем не все оно было пролетарским.

Количество грамотных среди молодого пополнения тоже превышало общесоюзный уровень: 88% против 56% (в возрасте 9-49 лет, по данным переписи).

Тщательность отбора объяснялась спецификой задач, стоящих перед войсками Объединенного государственного политического управления. Были они не так защитниками «социалистического Отечества», как его государственного аппарата. Тот же 4-й полк еще с 1923 года охранял, к примеру, учреждения наркомата финансов УССР.

Но не только. Бойцы полка осуществляли также меры безопасности во время многочисленных партийных и государственных сборищ, которыми тогда просто изобиловал Харьков.

Сумская, 1. Наркомат финансов УССР. Это его охраняли бойцы 4-го полка

Более того: они те сборища еще и ... развлекали. Деловые и торжественные мероприятия республиканского масштаба традиционно обслуживала музыкантская команда «4-го Украинского». Ибо «Интернационал» [4] в чекистской исполнении, очевидно, звучал убедительно.

Убеждали и самих бойцов. Весьма и весьма активно. В особом значении службы, в том, что воин-чекист - это высокое звание и большая честь. Комиссарский отчет доверху забит воспитательными мерами - лекции, агитбесиды, культпоходы в театры и кино.

Красноармейцев заставляли читать книги и выписывать газеты. А, кроме того, выпускать свои - стеновые. Нашлось среди воспитательных мероприятий и небанальное - публичное выливание изъятой у воинов водки.

Насколько эффективной оказалась промывка мозгов, можно узнать из документов партийной чистки «Украинского полка», датированных июнем 1929-го. Тогда, как рентгеном, просветили все подразделения, которые стояли в Харькове - три стрелковые и один кавалерийский дивизион, полковую школу, музыкантскую и хозяйственную команды. И много интересного на поверхность всплыло.

«С чекистским воспитанием дело обстоит плохо», - жаловался во время собрания секретарь партячейки кавалерийского дивизиона.

Рядовые бойцы упорно не хотели считать себя «дзержинцами»! Хотя и служили в полку ОГПУ. Зато, как кто-то кого-то обманывал, или ловился на краже хлеба, в дивизионе резюмировали: «Это же чекисты ... Они знают, как действовать!».

Между подчиненными и начальниками пролегала не менее глубокая пропасть, чем в старой царской армии. «Взаимоотношения командиров с красноармейцами - ненормальные», - жаловались в 3-м стрелковом дивизионе. Более откровенными были кавалеристы: «Красноармейцы [5] определенно боятся комсостава».

1925 год: кавалерийский дивизион на занятиях

Еще бы не боялись! Один командир «постоянно угрожает красноармейцам ДОПРом», другой - «выпороть ремнем». Аресты бойцов за мелкие провинности - обычное явление. Отсюда «упаднические настроения среди отдельных красноармейцев» и два самоубийства за полгода.

1929-й [6], год коллективизации [7], опасно углубил еще одну границу - между рабочими и крестьянами. Последние откровенно говорили, что власть подыгрывает рабочим, а их угнетает.

Это очень беспокоило командование. Потому что и в избранном полку выходцы из села составляли большинство. А 3-й дивизион был почти сплошь крестьянским. Что, если придется бросать его на подавление беспорядков?

Во время политзанятий в полку ОГПУ даже от партийцев звучали «уклонистские» утверждения. О том, например, что бедняки - это лентяи. И согнав нескольких голозадых вместе, прочное коллективное хозяйство все равно не построишь. Коммунист Кузьмин предлагал брать в колхозы середняков, а политрук (!) полковой школы Куликов - кулаков. 

Аллегорическое изображение чекиста. Газета «Радянське село», Харьков, 1927 год

Несмотря на то, что воины сами плохо представляли коллективизацию, их заставляли рассказывать о ней жителям пригородных сел. Это называлось «шефской работой». В ходе этой работы оказалось, что воспитательные меры не принесли ожидаемых результатов на еще одном важном направлении - в борьбе с пьянством.

Вот краткий пересказ дискуссии, состоявшейся во время партийной чистки полковой школы:

 - Нет смысла проводить там шефскую работу: 75% населения села работает на харьковских заводах. Что им та коллективизация?

 - Да есть другие направления шефской работы! Тот же процент крестьян пьянствует по-черному.

 - А кто их будет воспитывать? Вспомните, в каком состоянии появились наши курсанты в подшефном селе в последний раз. Много трезвых было?

Ничуть не лучше обстояли дела на участке «национальной работы». «Совсем слабо обстоит дело с украинизацией», - жаловались партийцы во время чистки. А у кого бы она там нашла отклик ?!

Зато изобиловал и процветал бытовой антисемитизм. Особенно отличались в этом плане полковая школа и музыкантская команда.

1927 год: воины-чекисты выстроились перед Успенским собором

Последняя вообще была своеобразной «государством в государстве». Поскольку разительно отличалась от других подразделений по социальному и национальному составу. Россияне пролетарского происхождения там в любом случае преобладать не могли. Ведь даже самая идеальная анкета на музыкальном инструменте не сыграет.

Музыканты часто выпивали, откровенно пренебрегали партийным собранием, политическими занятиями. А в ответ на упреки говорили, что в полку им слушать некого. И газеты читать неинтересно. Ибо все новости они получают из первоисточников: чуть ли не ежедневно слушают вживую выступления руководителей УССР [8] на различных съездах и конференциях.

На эту тему: Террор против селянства во время сталинского «раскулачивания»: кировоградские хроники [9]

Были в политической работе и весомые достижения: удалось создать разветвленную сеть «военкоров» - военных корреспондентов. В 1-м дивизионе в стеновые и полковую газету писали до 37 человек.

А во 2-м один такой дописался: поместил критическую статью о своем же командире и получил кучу неприятностей по службе. И это еще был не самый плохой «гонорар»! В буйной музкоманде тамошнего военкора «вечерком спустили с лестницы». Потому что совершенно небезосновательно заподозрили в стукачестве.

Удивляться не приходится: полк был чекистским ...

—

Эдуард Зуб, историк, сотрудник УИНП;  опубликовано в издании Медиапорт [10]

Перевод: Аргумент [11]

---

На эту тему:

• «Дело врачей» по-харьковски [12]
• Голубая ленточка и просверленные мозги: макаренковская коммуна в цифрах [13]
• То, что с горя началось, горем и закончилось. К сотой годовщине подзабытой трагедии [14]
• 90-й годовщине первого вытрезвителя Харькова посвящается [15]
• «Красный террор»: неожиданные оттенки [16]