Евгений Головаха: Элита и криминалитет — наиболее недосягаемые респонденты

1.00

Нет

Недосягаемые респонденты — проблема социологии. В Украине есть две большие группы. Первая — так называемые элиты. Это наши чиновники, большой бизнес, политики. Как можно попасть в их дома? Даже если ты пройдешь сквозь забор высотой 20 метров, тебе банально не откроют дверь. Это примерно 1-2% общей численности населения. Вторая — криминалитет.

Журналисты издания «Тиждень [2]» пообщались с заведующим отделом социально-политических процессов Института социологии НАНУ Евгением Головахой (на фото) о становлении социологии в Украине, «феномене Тимошенко» на выборах и влиянии результатов опросов на результаты выборов.

— Украинская социология относительно молодая наука. Когда она окончательно сформировалась?

— Как официально признанная наука социология появилась в СССР [3] лишь в 1990 году. К этому времени и социологического образования как такового не существовало. Она была запрещена во времена Сталина. И в хрущевские времена была разрешена лишь частично. Ведь ее считали вредной, буржуазной, такой, что может навредить обществу. В Советском Союзе существовал исторический материализм, который с точки зрения чиновников и был социологией, но с нечеловеческим лицом. Также был научный коммунизм [4]. Некое условное социологическое толкование будущего человечества. То есть суррогаты социологии существовали и в историческом материализме, и в научном коммунизме, и в политэкономии, и в философии.

В тему: Профессор и паек [5]

В начале 1960-х годов были советские энтузиасты-социологи Игорь Кон, Владимир Ядов, Татьяна Заславская, Борис Грушин. И самый известный в России социолог Юрий Левада, кстати, украинского происхождения, из Винницкой области.

Эти люди основали социологию в СССР. Их поддерживали «прогрессивные партийные деятели». Возникали социологические отделы и лаборатории, которые исследовали социальные планы предприятий, удовлетворенность работой и тому подобное. В общем, начали изучать, как люди воспринимают социальную действительность, но в ограниченных рамках, потому что политика была для них закрыта. Называли все это «прикладная социология», потому что она как наука не имела права развивать теорию общества. Позволили только прикладные исследования. Уже позже ввели специальность «прикладная социология» в перечень ВАК среди философских дисциплин. Я защищал докторскую диссертацию по этому направлению, хотя философией никогда не занимался. А первый факультет в Украине создали в Харькове благодаря энтузиазму Елены Якубы, которая считается основательницей харьковской школы. В 1990-м возник Институт социологии НАН Украины. В Киевском университете создали факультет социологии и психологии. И только через 15 лет он смог отделиться и стать самостоятельным.

Вообще социология — зеркало общества. Поэтому ее запрещали при Сталине. Сейчас, во времена независимой Украины, при всех президентах пытаются дискредитировать. Скажем, при Януковиче меня в СБУ таскали. Теперь министр образования едва ли не предателем меня называет. Подобные истории с социологами были и во времена остальных президентов.

— Как было с подготовкой кадров?

— Сначала ужасно, потому что все специалисты по историческому материализму и научному коммунизму, а их было некуда девать, пошли преподавать или социальную философию, или политологию, или социологию. И проблема была не столько в их взглядах, как в навыках и ментальности. Эти люди не имели глубоких знаний. Не было литературы. Мы начинали с нуля.

— Нужна ли современной социологии в Украине смена поколений?

— Она нужна любой науке. Нельзя говорить, что социологии это критически необходимо. Социологическая ассоциация не единственная эффективная организация из всех обществоведческих ассоциаций Украины. О чем говорить, если в правлении Ассоциации есть 23-летние. Проблема украинской социологии в том, что наиболее профессиональные молодые люди не хотят работать в Украине. Потому что они могут найти себе место за рубежом и получать за ту же работу не 3000 гривен, а €3000. Я сколько уже призываю молодежь: замените меня на административных должностях. У меня хотя бы было время заниматься наукой. Но не меняют.

В тему: Мы не напрасно прожили эти 22 года [6]

— Сколько может стоить качественное социологическое исследование?

— Все зависит от количества респондентов, от выборки, которую хотим делать. Можно делать ее на 1,8 тыс. человек, как обычно, а можно на 10 тыс. Большую роль здесь играет и объем опроса. Если будет 5 вопросов, то это одна цифра, а если 200, то совсем другая. Поэтому сразу сказать, сколько это стоит, сложно. К примеру, мы сейчас проводим сравнительное «Европейское социальное исследование» вместе с коллегами из стран ЕС. У нас 3 тыс. человек общая выборка и 1,5 тыс. эффективная (когда мы обязательно должны получить ответ). Это стоит около 500 тыс. грн. В Европе аналогичное исследование значительно дороже. Скажем, в Нидерландах его стоимость составит €600 тыс.

Насколько объективный портрет украинца создают социологи? Есть же определенные группы людей, которые в выборку не попадают?..

— Недосягаемые респонденты — проблема социологии. В Украине есть две большие группы. Первая — так называемые элиты. Это наши чиновники, большой бизнес, политики. Как можно попасть в их дома? Даже если ты пройдешь сквозь забор высотой 20 метров, тебе банально не откроют дверь. Это примерно 1-2% общей численности населения. Вторая — криминалитет. И это наиболее замкнутые системы, в которые невозможно попасть, они слабо взаимодействуют с другими группами.

— А как насчет отдаленных сел и поселков? Иногда они также остаются вне выборки ...

— Это проблема несколько иного характера. Когда-то в 1998 году, когда социологи делали первый экзит-пол, к нам возникло много претензий. Это сейчас такие опросы очень популярны, а в конце 1990-х мало кто знал, как их проводить. Поэтому мы собирались, обсуждали, как это делать. Понятно, что денег не хватало. Для этого на тот момент отдаленные села в наши выборки просто не попали. Случился казус. Мы неплохо справились, но СПУ [7], которую возглавлял Александр Мороз [8], наш экзит-пол дал 4%, а она набрала 8%. Оказалось, что ее база голосования — те самые отдаленные села, которые мы не охватили опросом. Вы же понимаете: переезды довольно дорогие. Поэтому в случае удаленных поселков все зависит от заказчика: сколько именно денег он готов потратить. Ведь не каждый захочет добираться за сотню-полторы километров в село, откуда автобус в райцентр ходит раз в неделю.

— Что касается прогнозов, которые не оправдались. На последних парламентских выборах партия Арсения Яценюка [9] получила больше, чем прогнозировали социологические службы.

— Есть разные причины ошибок. В этом случае могу сказать, что на тех выборах было много людей, которые до последнего не могли определиться с предпочтениями. Скажем, Яценюк мог успешно выступить и получить за счет этого дополнительные проценты. Могла быть волна удачной агитации. Стоит понимать: чтобы получить реальную картинку, нужно проводить исследования за день-два до выборов, но обнародовать их уже невозможно по закону. Хотя бывают довольно интересные ситуации. Скажем, до поры до времени в Украине существовал так называемый феномен Тимошенко. Как бы ни называлась ее партия, на выборах она всегда получала больше голосов, чем ожидали социологи. Социологи предполагают, что поскольку Тимошенко была для власти нежелательной фигурой, то результаты наших исследований люди воспринимали как попытку определенного давления. Мог сработать такой шаблон: «Если власть ее не любит, надо ее поддерживать». Сейчас этот феномен [10] исчез. Но в ее партии очень устойчивое ядро, которое даже сегодня, несмотря на все, сохраняется. А вот сторонники вне его довольно неустойчивы.

— Что делать с фейковыми социологами, которые с завидной регулярностью появляются в Украине?

— Здесь очень просто. Если не будет журналистов, то не будет и фейковых социологов. Человек может ходить по улице и рассказывать прохожим, что, по данным его опросов, на выборах победит кандидат N, а не Х., хватать людей за шиворот, цепляться к ним. Думаю, в конце такого «социолога» отдадут психиатрам. А в Украине из таких людей делают публичных лиц.

— Существует мнение, что социологические центры дают разные цифры широкой общественности и для политсил. Насколько могут различаться такие результаты?

— Сам я никогда на партии не работал. Но социолог не должен искажать результаты и нарушать таким образом правила этики. Возможно, есть отдельные одиозные случаи, которые я как председатель Комиссии по профессиональной этике должен рассматривать.

— И много таких случаев?

— Как увидите нарушения, обращайтесь. Скажем, был один случай. Центр GfK провел исследования в Крыму и нарушил правила, сделав нерепрезентативную выборку. Интересовались, как жители полуострова воспринимают отделение АРК от Украины. Результаты опубликовали в СМИ, и ко мне по этому поводу обратились журналисты. Вообще, по моему мнению, украинские центры должны относиться очень осторожно к опросам в Крыму и на оккупированных территориях. Социолог отвечает за безопасность интервьюера и респондента. Конечно, коммерческие организации могут проводить такие исследования, но на свой страх и риск.

— Насколько результаты исследований влияют на аудиторию?

— Окончательно не ясно. Но, по мнению большинства социологов, влияние несущественное. Есть много эффектов, которые возникают после обнародования результатов. Например, мы говорим, что партия N побеждает, а партия Х отстает. Так отдельные люди думают: «Я проголосую за победителей». Это называется «присоединиться к вагону с оркестром». Человек, который не имеет твердых убеждений, тянется туда, где победа. Но есть и обратный эффект. Когда человек видит, что партия Х отстает, то он решает идти на выборы и голосовать. И таких противоположных эффектов очень много. А когда они сходятся, то уничтожают друг друга. Поэтому общий эффект незначителен. Таков вывод социологов, изучавших электоральные предпочтения и поведение.

— Каковы Ваши политические предпочтения?

— Социолог не лишен определенных убеждений. Я, что называется, классический, «гнилой либерал». Никогда не работал бы с правыми или левыми радикалами. У коллег, которые, скажем, разделяют левые или правые взгляды, может быть аналогичная ситуация. Это человеческий фактор. В Украине, к сожалению, нет либеральных партий. Поэтому у меня нет и политических предпочтений, и я каждый раз раз голосую за партию, которая меньше навредит.

—

Станислав Козлюк, опубликовано в издании Тиждень.UA [11]

Перевод: Аргумент [12]

В тему: