Адвокат героев Небесной Сотни — о подлецах во власти и текущем моменте.
Адвокат пострадавших участников Революции Достоинства Евгения Закревская рассказывает спецпроекту «Выборы выборы» об успехах в судах, «крышевании» чиновников Януковича новой полицией, а также о собственном впечатление от реформ в Украине.
В годовщину Майдана в украинском обществе традиционно бушуют «предательские» настроения. Мол, исполнители расстрела и избиения митингующих до сих пор не наказаны, подозреваемые бегут в Россию.
И вообще — неужели более чем за три года следствия нельзя просто взять и посадить всех виновных в событиях 2013-2014 годов?
Нельзя, считает Евгения Закревская [2], адвокат семей Героев Небесной сотни. Ведь пока кто-то философствует на диване, она последовательно, аргументировано, а главное — законно отстаивает справедливость в судах. Даже несмотря на безумное противодействие, угрозы и целую кучу «зрад». Ведь если мы хотим построить правовое государство — надо доказывать свою правоту долго, но эффективно.
В тему: Евгения Закревская: «Золотые имена». Почему Луценко забрал «дело Клименко» у Горбатюка [3]
«Чтобы ничего не расследовалось, никаких дополнительных усилий не требуется. Если ничего не делать — ничего и не будет. А вот если идет движение, то, значит, все же, многие люди прилагают усилия — и следователи, и прокуратура, и потерпевшие, и журналисты, которые много освещают и сами предоставляют информацию ».
Одной из причин, почему дела Майдана затягиваются, Закревская называет отсутствие культуры принятия законодательства. Вместо того, чтобы своевременно и грамотно внедрять реформы, депутаты превращают законы в барьеры, которые затрудняют как правосудие, так и жизнь людей.
Именно поэтому своевременного принятия требует и избирательная реформа, которая, по мнению, Закревской, способна построить цивилизованный украинский парламент, который создаст и цивилизованную систему правосудия.
ФОТО: Анна Грабарская
— На этой неделе Украина отмечает четвертую годовщину Революции Достоинства. Как обстоят дела Майдана в судах?
— Очень большое количество дел уже в судах. В день может быть до 5 судебных заседаний.
В судах более двух лет есть дело по расстрелам Небесной сотни. Там на скамье подсудимых 5 обвиняемых из так называемой «черной роты» «Беркута». Сейчас допрашивают потерпевших, исследуются видео. Это очень длительный процесс, достаточно плотный. Заседания проходят каждую неделю — целый день.
Также в суде находятся дела по событиям 18 февраля. Обвиняемый — экс-«беркут» из Харькова Виктор Шаповалов [4]. Также допрашивают потерпевших, но там ситуация хуже.
Скажем так — есть устоявшийся порядок исследования доказательств, когда сначала всех или заслушивают, или исследуют документы, смотрят видео. Этот порядок в больших, многоэпизодных делах не работает. Он очень замедляет движение процесса, ведь нужно по несколько раз вызвать одного и того же человека. И разрывать исследование эпизода на несколько вовсе не связанных во времени дней.
Вот в Святошинском суде при рассмотрении дел о расстрелах 20 февраля мы все же убедили суд, чтобы был спрошен потерпевших и одновременно исследовались материалы по этому потерпевшему. Целостное представление об обстоятельствах ранения или гибели конкретного лица остается и у суда, и у присяжных, и у сторон. Это как-то можно контролировать.
Таким образом, за день можем рассмотреть максимум два эпизода, но это — покушение на убийство или убийство. В обычных процессах рассмотрение каждого такого эпизода может тянуться до года. А может и больше.
А вот в других судебных процессах по Майдану такого нет. Судьи достаточно консервативны, считают, что это слишком трудно. Не всегда при этом и прокуратура прилагает достаточно усилий, чтобы убедить суд. Поскольку при прогрессивном подходе от прокуроров гораздо больше зависит — нужно готовиться к каждому заседанию, перелопачивать все дело, подбирать доказательства именно по конкретным эпизодам.
Тогда мы просто слушаем показания потерпевшего, а где-то через год, например, будем смотреть по нему видео. Это все требует больше времени от потерпевших или свидетелей и, по-моему, замедляет вдвое или втрое слушание дела.
Поэтому, к сожалению, пока эффективный порядок исследования доказательств — только по делу в Святошинском суде и по одному из эпизодов избиения студентов 30 ноября.
— Есть ли уже приговоры по делам Майдана?
— Да, часть приговоров уже есть по нескольким так называемым «титушкам». Есть приговоры по похищением людей «титушками». По 18 февраля есть один приговор «беркутовцу», по избиению. И по нескольким обвиняемым в нападении на «Автомайдан» 23 января 2014 года. Это из тех дел, которые я или мои коллеги работают.
Еще есть дела по 30 ноября 2013 года — когда избили студентов. Одно дело по обвинению экс-главы КГГА Александра Попова [5] (Обвиняется в причастности к разгону студенческого евромайдана — УП) слушается уже очень давно. Уже начали исследовать доказательства, идут допросы потерпевших.
Также в сентябре начали рассматривать дело по еще одному обвиняемому в событиях 30 ноября. Там эпизод по нападению на журналистов, противодействие мирным собраниям и превышение служебных обязанностей.
У нас максимальное время расследования дела с момента предъявления подозрения — год. За этот год нужно сделать все — следственные эксперименты, допросы. Затем дело должно быть передано в суд. И вот в момент передачи в суд нормативно должно пройти еще 15-20 дней, но фактически проходят годы.
То есть, этот технической промежуток между передачей акта в суд и началом рассмотрения дела может длиться вдвое больше, чем само следствие. И это — очень большая проблема.
— Это можно назвать затягиванием дел?
— Это можно объяснить некомплектом судей, который очень умело использует защита. Кроме того, есть много оснований для отводов судей. Или просто заявляют ходатайство защиты о возвращении обвинительного акта по несколько раз. Но часто и сами судьи не хотят рассматривать дело.
В большинстве случаев, на все это время у обвиняемого нет даже пресечения. Они этим нередко пользуются, и у нас есть прецеденты, когда обвиняемые сбегают.
Вот по 18 февраля передано в суд еще одно дело в отношении подчиненных экс-«беркутовца» Виктора Шаповалова и дело пыток над протестующими на колоннаде стадиона Динамо. Большинство обвиняемых по этим эпизодам скрылись. Уже в России они записали обращение, что не вернутся.Это выглядит издевательством над правосудием.
— В обществе есть определенный стереотип-предательство. Мол, дела Майдана сливаются, и никто не будет наказан. Это правда или нет?
— На самом деле, суды по Майдану — это очень сложный юридический процесс. Поскольку это сплошное преступление, которое проходило длительное время, три месяца. Было задействовано очень большое количество лиц, множество эпизодов, пострадавших ... Это реально сложно.
У нас перегружены и не очень компетентны в целом правоохранительные органы., Проходящие реформы выбивают из колеи нормальной работы. Это просто трудно, а в стадии реформ это дополнительно трудно.
Многие люди считают, что если мы знаем, что было преступление, то сразу знаем и кто его совершил. А как только узнали, кто совершил — сразу можем его наказать. Это неправильно. То, что мы знаем, и то, что доказано, — это две большие разницы.
Но я не говорю, что никто не вмешивается в дела Майдана [6].
Исполнителей преступлений можно более или менее узнать, потому что они контактировали с протестующими, могут быть на видео. Есть должностная верхушка, которая тоже очевидна. А есть среднее звено чиновников, которое всех их связывает.
И если у нас часть исполнителей или задержана, или сбежала, или считает, что все у них будет хорошо, то среднее звено никуда не делось. Оно интегрировалось в новую систему, новую полицию, прокуратуру и так далее. В большинстве случаев его не коснулась никакая люстрация [7].
В тему: Дело «30 ноября»: как судят «Беркут», а власть саботирует следствие [8]
Прокуратура пыталась выбрать меры Анатолию Серединскому, Игорю Бабичу и Сергею Поготову, который уже не в системе МВД, но тоже достаточно хорошо себя чувствует. Во время Революции они были подчиненными Владимира Гриняка, которому также предъявили подозрение (этих лиц подозревают в координации действий спецподразделений во время штурма Майдана 18-19 февраля 2014 года — УП).
И они — действующие работники Нацгвардии, полиции. То есть эти люди являются подчиненными уже наших новых лиц, которые за них заступаются (например, Фацевич [9], Аваков), пытаются взять на поруки, возражают против отстранения от должности, делают заявления о невиновности в прессе.
В тему: Міністр Аваков публічно став на захист правоохоронців, які розправлялися з майданівцями [10]
И это для нас — наиболее болезненный процесс.
На прошлой неделе через апелляцию удалось отстранить от должности лишь одного из фигурантов. А пока по Владимиру Гриняку (на сегодня — руководитель управления общественной безопасности Национальной гвардии — УП) полностью был отказ. Еще по одному было перенесено и, может, нам удастся что-то сделать.
Такая же была ситуация по нападению на «Автомайдан» 23 января 2014 года, там тоже следствие уже почти завершено. Это была спецоперация, которая разрабатывалась на уровне Министерства внутренних дел. В ней было задействовано руководство МВД, УМВД Киева, криминальная разведка, УБНОН, «Беркут» и «титушки».
Это все было не просто какое-то случайное нападение или самодеятельность исполнителей, а четко поставленные задачи, которые были четко выполнены.
Большинство подозреваемых по этому делу тоже работали в новой полиции. Пока это один из самых высоких уровней должностных лиц МВД, привлеченных к ответственности. Это заместитель начальника УМВД города Киева — ему уже предъявлено подозрение и готовится обвинительный акт в суд.
Мы видим, что эти кадры были востребованы в новой полиции. Они прошли аттестацию, обошли ее или восстановились через суд. Все у них было хорошо на самом деле. Правильно было бы с самого начала изолировать всех подобных персонажей из системы правоохранительных органов, чтобы причастные к преступлениям лица не имели каких-либо полномочий сейчас.
В тему: «Беркутовец» попросил прощение у жертв и дал ценные показания против «своих» [11]
Процесс переаттестации, который должен как-то этому поспособствовать, не выполнил свою функцию. Много было факторов, но если посчитать, то не больше, чем несколько процентов правоохранителей времен Януковича отсеялось уже в общем подсчете. Все остальные восстановились.
— То есть чувствуется противодействие следствию?
— О противодействии со стороны МВД мы уже поговорили. Самое главное, что касается законодательства.
У нас опять годовщина Майдана. И снова возникает вопрос, что прокуратура с этой недели теряет функции следствия. Почему? Потому что у нас создан один орган — НАБУ, и должен быть создан второй — ГБР [12] (Государственное бюро расследований — УП).
НАБУ создали, но их ресурсов хватает только на то, что они делают сейчас. Чтобы получить и обработать все, что наработано прокуратурой, в том числе по делам Майдана — у них просто физически нет ни рук, ни времени.
А с Государственным бюро расследований еще хуже, потому что его еще в принципе нет. Только избрали председателя, физически некому передавать дела. И все это время следователи и прокуроры в подвешенном состоянии.
И вообще, в принципе, распределять дела Майдана по разным следственным органам — это значит развалить или остановить следствие. Пострадавшие и мы приложили невероятное количество усилий, чтобы консолидировать все расследования в одном департаменте. И только так есть шанс довести расследование до конца.
Кроме этого, известная поправка депутата от «Радикальной партии» Андрея Лозового (поправка к Уголовно-процессуальному кодексу, в которой нардеп предложил ограничить сроки досудебного расследования — УП). Она связана со всей судебной реформой. Фактически, если мы откажемся от поправки Лозового, то ветируем всю судебную реформу.
Но если мы не откажемся, то, фактически, амнистируем и забудем все преступления, которые происходили до этого момента. Почему? Потому что сроки расследования по подавляющему большинству дел по этому закону уже истекли. Все. Их уже нельзя расследовать.
Кроме того, в несколько раз усложняется сам процесс расследования. Каждая экспертиза и продление только через суд. Экспертиз назначается множество. Мы знаем, что суды и так перегружены, как и следователи, и прокуроры. Все в шоке.
Это просто отсутствие культуры принятия законодательства. Согласование со всеми заинтересованными сторонами, какаяе-то минимальная обработка и прогнозирование последствий.
— Были угрозы в ваш адрес?
— То, что я бы считала угрозой — не было. Были попытки как-то повлиять — смс-ки, письма, звонки, сообщения. Но считать, что это что-то, что реально может на меня повлиять, — нет.
— Почему вы лично стали на юридическую защиту Майдана?
— До того, как Майдан стал достаточно сильным и радикальным протестом, много работы по обеспечению протеста происходило в юридической плоскости. То, что началось 30 ноября и что я увидела лично, противоречило моему представлению того, как это должно быть.
Когда медик скорой помощи видит, что человек теряет кровь, он начинает что-то делать. Примерно в таком же состоянии находилась я как юрист. Когда видишь, что руками государства вся правовая система разваливается, сводится на нет и превращается в свою противоположность, ты пытаешься соединить это все юридическими средствами.
Когда же оказывается, что твои юридические средства просто не работают ... Словно, когда ты играешь в шахматы, а тебе бьют доской по голове. Но после победы не нужно продолжать бой досками по головам, надо перевести всю эту ситуацию в юридическую плоскость. Мы же не хотим жить в Сомали.
Такая травма, как Майдан, должнао быть пережита, проговорена, разложена по полочкам и осознана. И она не должна повторяться. Если мы просто так все это оставим, то это будет продолжаться.
Вы послушайте, как защита «беркутовцев» говорит, как спрашивает в судах пострадавших, и что они отвечают. Это как раз и есть линия столкновения в обществе, не только в суде. И если это не будет разрешено в суде, то будет разрешено совершенно иным способом. Если не будет правосудия — будет самосуд.
Возможно, для кого-то эти процессы кажутся слишком длинными или скучными. Но без них мы не выйдем и не сможем прийти в нормальную жизнь. Это будет травма, которая будет себя проявлять постоянно и может привести к очень плохим ситуациям.
— Как думаете, украинцы верят сегодня в справедливый суд?
— Очень жаль, но мне кажется, что многим украинцам не нужен сегодня никакой справедливый суд. Некоторые путают правосудие и месть.
С одной стороны, отсутствие реальных быстрых результатов, наличие противодействия, невидимость всех этих сложных процессов, о которых я рассказывала, делают так, что общество теряет веру в суд. Поскольку ранее у большинства из них не было такого опыта общения с правосудием, то сейчас им это кажется чем-то этаким ненужным и слишком долгим.
Конечно, правосудие не идеально. Но, думаю, что даже то правосудие, которое бы они увидели в европейских странах, их бы тоже не удовлетворило. Уже есть какой-то накал и его как-то нужно снимать. Я уверена, что в ситуации с Майданом нужно именно правосудие. Не политическая воля, не расправы и не месть ...
Обычные люди не понимают ценности правосудия — зачем, это так долго, все эти процедуры — все и так понятно. Давайте сейчас вот посадим, и все будет хорошо.
Не будет так хорошо. Мы должны победить дракона и сами при этом не превратиться в дракона. Это самое важное.
В тему: Під крилом Авакова працюють близько 20 осіб, підозрюваних у злочинах проти Майдану [13]
— Мы с вами поговорили и о судебной реформе, и о реформе полиции. 7 ноября Верховная Рада сделала первый шаг к избирательной реформе. Поддерживаете ли вы изменение избирательной системы в Украине?
— Идея открытых списков — это здравая идея. Как раньше происходило — у нас есть лицо, денежные мешки и у нас есть актив. Все это «продается» избирателям через раскрученные лица первой пятерки кандидатов в списке. И это ужасно на самом деле.
Так же, как и мажоритарка, когда реальные шансы получить результаты есть только у очень серьезных олигархов. Или у человека, у которого есть серьезный денежный или административный ресурс. Это тоже ужасно.
Будет хорошо заставить партии открыть списки и начать все же партийное строительство как в цивилизованном мире — когда внутри самой партии есть конкуренция и такое понятие, как репутация.
Вот хороший пример. Валентин Наливайченко формирует свою партию «Справедливость». И вот руководителем Луганского отделения принимают Игоря «Рубежа» Радченко. А он под следствием, подозреваемый, куча компрометирующей информации — это на голову не лезет! И в новую партию, словно новое лицо, его берут ...
Если будут открытые списки, то я считаю такую ситуацию почти невозможной. Ты не сможешь протолкнуть в конце, в середине или в проходных местах списка за деньги или за еще что-то каких-то подобных персонажей. Потому что это не будет восприниматься обществом.
Еще один момент — нужно запретить телевизионную и наружную рекламу кандидатов или партий. Это просто невозможно! Это то же, что подкуп, только немного на другом уровне. Оно работает на подсознание, совершенно не затрагивая мозг. Этого нельзя делать вообще!
— А вы лично всегда участвуете в выборах?
— Да.
У меня часто спрашивают родные — за кого голосовать? Если в своем округе, то ты можешь кого-то знать. А если за день или два до выборов мне задают такой вопрос родные или друзья — даже не найдешь объективной информации. Ее в принципе нет. Даже включая все интеллектуальные ресурсы, ты не можешь сделать осознанный выбор, потому что не знаешь этих людей. Максимум — их выхолощенную биографию на сайте.
Сделать осознанный выбор на выборах — очень тяжело. Программы ничто не говорят о тех, кто дает эти программы. Они не дают никакого осознания о том, за кого ты будешь голосовать.
И если у нас останется эта телевизионная и наружная реклама вместо дебатов, информации и войны идей — у нас опять будет война лиц и денежных мешков.
— Нужно депутатов наказывать за гречку или детскиея площадки?
— Мое мнение таково — если мы хотим за все наказывать юридически и уголовно, мы не выйдем из этого замкнутого круга. Если мы хотим одновременно голосовать за гречку, а затем чтобы за это наказывали — это не решение.
Попытки создать процесс наказания ни к чему не приведут. Нужно менять систему выборов.
Я считаю, что возможность влиять на кандидатов может бороться и с гречкой тоже. Почему? Потому что когда у тебя есть список, даже с идеальной первой пятеркой, то, что мы видим дальше, — это полная terra incognita. Мы ничего не знаем об этих кандидатах, или знаем — и это еще хуже. Отсутствие обратной связи потом и невозможность влиять на них между выборами обесценивает голос.
Ты не можешь себе выбрать какую-то правильную идею. Ты выбираешь лицо — но так не должно быть. Лица должны быть носителями идей, а не наоборот. Неправильно просто доверять этому человеку. Надо доверять, потому что он говорит о чем-то, и ты знаешь, что он это воплотит в жизнь. Тогда будет какая-то конкуренция идей, а не конкуренция лиц. А тем более — денег.
— Фактически, Майдан стоял и за право свободно выбирать.
— Да, но мы должны понимать, зачем мы выбираем, и какие после этого будут последствия.
Этот процесс структуризации, выработки каких-то общих решений прослеживался на Майдане. Люди учились принимать решения, общаться и выбирать среди себя кого-то, кто может донести идеи до широкой массы и повлиять на общие совместные решения.
Этот процесс, к сожалению, оборвалсяь. Я думаю, что у него были бы большие перспективы. Был большой уровень доверия к окружающим, и сейчас мы очень пренебрегаем этим ресурсом.
Доверие — это характеристика среды, которая позволяет делать невозможные вещи. Если его нет, то любые взаимодействия, принятие решений и договоренностей даются гораздо дороже. А некоторые — становятся невозможными.
То, что мы это доверие потеряли, — это очень плохо. Потому что потеряли очень ценный ресурс своего общества. И его нужно восстанавливать.
—
Дарина Рогачук, опубликовано в издании Украинская правда [14]
Перевод: «Аргумент» [15]
В тему:
Ссылки:
[1] https://argumentua.com/stati/politika/skandaly
[2] http://argumentua.com/novosti/rezultaty-attestatsii-politsii-zasekrecheny-advokat-zakrevskaya
[3] http://argumentua.com/stati/evgeniya-zakrevskaya-zolotye-imena-pochemu-lutsenko-zabral-delo-klimenko-u-gorbatyuka
[4] http://argumentua.com/novosti/berkut-znal-chto-strelyal-po-maidanu-svintsovoi-kartechyu-eks-berkutovets
[5] http://www.chesno.org/politician/83134/
[6] http://argumentua.com/stati/kak-siloviki-mogut-izbezhat-nakazaniya-za-prestupleniya-vo-vremya-maidana
[7] http://argumentua.com/novosti/lyustratsiya-sudebnoi-sistemy-fakticheski-ne-slozhilas-minyust
[8] http://argumentua.com/stati/delo-30-noyabrya-kak-sudyat-berkut-vlast-sabotiruet-sledstvie
[9] http://argumentua.com/novosti/naznachen-glava-novoi-patrulnoi-politsii-kieva
[10] http://argumentua.com/novosti/m-n-str-avakov-publ-chno-stav-na-zakhist-pravookhoronts-v-yak-rozpravlyalisya-z-maidan-vtsya
[11] http://argumentua.com/novosti/berkutovets-poprosil-proshchenie-u-zhertv-i-dal-tsennye-pokazaniya-protiv-svoikh
[12] http://argumentua.com/novosti/bpp-ta-nf-pod-lili-m-zh-soboyu-posadi-u-gbr-iogo-ocholyat-potents-zradniki
[13] http://argumentua.com/novosti/p-d-krilom-avakova-zaraz-pratsyuyut-blizko-20-os-b-p-dozryuvanikh-u-zlochinakh-proti-maidanu
[14] http://vybory.pravda.com.ua/articles/2017/11/23/7149530/
[15] http://argumentua.com
[16] http://argumentua.com/stati/organizatsiya-platnogo-shturma-maidana-detali-dela-politseiskikh-chinov
[17] http://argumentua.com/stati/arestovat-ryadovogo-tsinaridze-kak-mvd-i-sudy-khoronyat-sledstvie-po-delam-maidana
[18] http://argumentua.com/stati/pobedit-drakona-vozmozhen-li-mentovskii-revansh
[19] http://argumentua.com/novosti/sudy-otkazyvayutsya-sudit-berkutovtsev-izbivavshikh-i-ubivavshikh-maidanovtsev
[20] http://argumentua.com/stati/nenakazannoe-zlo-istoriya-odnogo-berkutovtsa
[21] http://argumentua.com/stati/poroshenko-oboidetsya-ukraine-dorozhe-chem-yanukovich