Как ОУН договаривалась с УССР о перемирии

1.00

Нет

В конце зимы 1945 представители Провода ОУН с согласия Романа Шухевича попытались провести политические переговоры с властями УССР о перемирии. Контакты устанавливали во Львове, а встречу провели в ночь на 1 марта на 96-м километре трассы Львов-Тернополь.

Об этом историческом эпизоде исследователи узнали благодаря 37 страницам детального отчета участника событий - полковника НКГБ Сергея Карина, который хранится в архиве СБУ.

Полковник С.Карин-Даниленко

В конце зимы 1945 года представители Провода ОУН с согласия Романа Шухевича попытались провести политические переговоры с властями УССР о перемирии. Контакты устанавливали во Львове, а встречу провели в ночь на 1 марта на 96-м километре трассы Львов-Тернополь. На переговоры к повстанцам прибыли замаскированные под советских чиновников сотрудники Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ). Об этом историческом эпизоде исследователи узнали благодаря 37 страницам детального отчета участника событий - полковника НКГБ [2] Сергея Карина, который хранится в архиве СБУ [3].

Подходила к завершению немецко-советская война. В Галичине опять господствовали советские оккупанты, которые пытались уничтожить украинское вооруженное подполье. Провод повстанцев осознавал, что преодолеть сталинскую тоталитарную машину крайне сложно из-за несопоставимости сил. Была, правда, надежда на возможную войну между СССР и Западом, но она быстро угасла.

Идея о переговорах с советской властью о заключении соглашения о перемирии возникла осенью 1944 года у политического референта Провода ОУН Дмитрия Маевского (псевдо «Тарас»). Командующий УПА Роман Шухевич [4] был от нее не в восторге, но все же дал согласие на налаживание таких контактов. Украинские националисты во время переговоров намеревались довести до советской власти свои позиции относительно ситуации в Украине и предложить пути ее решения. Провод ОУН/УПА [5] не собирался полностью складывать оружие перед большевиками, а, учитывая значительные потери в своих рядах, стремилось получить хотя бы временное перемирие с Кремлем.

В тему: Как погиб Роман Шухевич и что могло произойти с его телом. «Мы не мстим за близких...» [6]

Руководство УССР также искало такие контакты, ведь борьба с повстанцами приносила значительные потери и мешала политической работе коммунистов в регионе. Именно поэтому киевское руководство и лично Никита Хрущев [7] стремились во что бы то ни стало убедить украинских повстанцев сложить оружие и выйти из подполья.

Ярослава Музыка

Рассчитывая на переговоры, стороны не представляли, как выйти на взаимный контакт. Повстанцы опасались возможных арестов, а их оппоненты не могли обнаружить линии связи, которые могли бы вывести на провод ОУН/УПА. Все же на контакт первыми вышли повстанцы. Как свидетельствует отчет Сергея Карина, 19 ноября 1944 к заместителю заведующего Львовского областного отдела здравоохранения Юлиана Кордюка пришла его хорошая знакомая - художница Ярослава Музыка.

Она рассказала, что к ней домой приходила связная УПА Богдана Свитлык («Светлана») и предложила помочь наладить через местных партийных руководителей контакты между проводом ОУН и правительством УССР. Кордюк заверил женщину, что известит соответствующие органы о намерениях повстанцев. Через два дня после разговора с Музыкой «Светлана» пришла непосредственно к Кордюку с аналогичным предложением. В разговоре она отметила, что провод УПА предлагает провести встречу на контролируемой ими территории в сельской местности. Таким образом они пытались уберечься от ареста чекистами.

Предложение заинтересовало людей из Львовского управления НКГБ. Они приказали Юлиану Кордюку сообщить Ярославе Музыке о том, что советская власть согласна на переговоры. Это и произошло 24 ноября. Конечно, львовские чекисты немедленно доложили о новой ситуации в Киев, где информация не осталась без внимания.

Ее лично взял под свой контроль тогдашний лидер КП(б)У Никита Хрущев. 30 ноября нарком госбезопасности советской Украины Сергей Савченко дал указание готовить план мероприятий по встрече с руководством «украинских-буржуазных националистов», и уже на следующий день утвердил его. Для накопления соответствующей информации завели специальную дело под названием «Нечто».

Согласно плану, киевские чекисты хотели четко определить, от кого конкретно идет инициатива переговоров, какие вопросы на них обсуждались бы, где и когда они должны состояться, сколько посланцев должно быть с каждой стороны. Если бы на встречу согласились прибыть представители Провода ОУН, чекисты должны были направить опытного сотрудника НКВД, который бы выступил как представитель правительства УССР. В Киеве четко определились, что главным вопросом для них на встрече будет требование немедленного разоружения повстанческой армии и прекращении вооруженной борьбы. За это всем «виновным» обещали амнистию.

Налаживать контакты и проводить переговоры назначили заместителя начальника 4-го Управления НКГБ полковника Сергея Карина. Он немедленно выехал во Львов как уполномоченный по делам религиозных культов при Совнаркоме УССР Сергей Даниленко. Во Львове его напарником стал заведующий отделом Львовского управления НКГБ, капитан Александр Хорошун, по легенде, - якобы писатель Андрей Головко, работник Совнаркома.

После Нового года Сергей Карин взялся активно наводить контакты с членами УПА. Сначала встретился на квартире Ярославы Музыки со связной «Светланой» и представился Сергеем Даниленко. Девушка передала предложение повстанцев встретиться на одном из хуторов возле села Конюхи Тернопольской области. Попытки чекиста убедить ее в необходимости такой встречи в Киеве или Львове не дали должных результатов. Девушка сухо ответила, что не уполномочена решать такие вопросы, потому «Даниленко» отступил.

Повстанцы до мелочей продумали, как организовать все с максимальной безопасностью для себя. Так, согласно плану руководства УПА, местом встречи определили район шоссе Львов-Тернополь. Представителям советской стороны предложили выехать из Львова в 20.00 в направлении Тернополя. Автомобиль должен был двигаться со скоростью 30 км/ч., для распознания машины повстанцами водитель должен дважды в минуту мигать фарами.

О своем присутствии на дороге подпольщики сообщили бы световым кругом при помощи электрического фонарика, после чего водитель должен был остановил машину на расстоянии 100 метров, а представитель «гостей» - крикнуть пароль: «Я номер 9».

В ответ он бы услышал: «Я номер 99».Также подпольщики назначили три вероятные даты встречи - 22, 24 и 28 февраля. Представителям советской власти предлагалось сообщить о выбранном дне до 18.00 17 февраля 1945 года. Об этом решении повстанцы должны были узнать, увидев один, два или три круга, нарисованных мелом на фонарном столбе у дома по ул. Коперника, 5 во Львове. Это означало бы, что для встречи выбрана первая, вторая или третья дата.

В тему: Как погиб Роман Шухевич и что могло произойти с его телом. Операция на рассвете [8]

17 февраля чекисты нарисовали на указанном столбе два круга, предложив таким образом встретиться в ночь на 25 февраля. В согласованный день они двумя автомобилями отправились по указанному маршруту, но необходимого знака от повстанцев не получили, что их насторожило. Сотрудники НКГБ предположили, что повстанцы таким образом проверяли, не попытаются ли захватить их связных.

На самом деле в тот день была сильная вьюга, и повстанцы просто не заметили световых сигналов. Уже 27 февраля Сергей Карин пришел на квартиру к Ярославе Музыке за объяснениями, почему повстанцы не явились. Она тоже была удивлена неявкой подполья, но не могла ничего объяснить, только заметила, что встреча все же состоится.

Во время разговора между ними разгорелась дискуссия, в чем разница между западными и восточными украинскомцами, почему продолжается вывоз украинской интеллигенции в Сибирь. Музыка попрекнула Карина тем, что НКВД в 1941 году расстрелял много невинных людей во львовских тюрьмах. Тот в оправдание заметил, что ОУНовцы тем летом нападали на отступающие части Красной армии. В завершение дискуссии договорились, что при появлении связной Ярослава сразу известит Карина.

Дмитрий Маевский (псевдоним «Тарас»)

Со второй попытки чекистам все же удалось встретиться с представителями УПА. Договорились на вечер 28 февраля. Из отчета Сергея Карина выходит, что делегация с представителями советской власти (читай - чекистами) двинулась из Львова вечером 28 февраля, двумя машинам. В первой ехал полковник Сергей Карин, во второй - Александр Хорошун.

Около полуночи на выезде из Зборова водители заметили условный знак повстанцев и, выключив фары, остановились. После договоренности представителей сторон о безопасности отправились в условленное место встречи. Через 40 минут прибыли в крестьянскую избу, где их уже ждали представители Провода Дмитрий Маевский (псевдоним «Тарас») и Яков Бусол («Галина»), которые назвались «Гайворонским» и «Будяком».

Яков Бусол (псевдоним «Галина»)

В тему: Мифы об УПА: Бандера и украинские националисты были агентами спецслужб нацистов [9]

Воины УПА сразу поняли, что перед ними чекисты, а не чиновники. Сначала их насторожили показанные документы с подписью Сергея Савченко. А окончательно убедились, что «чиновники» - подставные, когда Хорошун представился писателем Головком. Проводники имели фотографию писателя (из его произведений), поэтому сразу поняли, что это не он. Но встречу не прервали и начали переговоры в час ночи. За время до 4 утра представители сторон сумели обсудить много политических и военных тем, взгляды на которые у них крайне отличались. Но главной идеей разговора все же оставалась проблема - как остановить военное противостояние.

Дмитрий Маевский сразу отметил, что УПА борется за Независимую Соборную Украину и не имеет отношения к нацистам, как постоянно заявляют в своей пропаганде большевики. Также отметил, что такие намного меньшие, нежели Украина, страны, как Нидерланды или Греция имеют свою государственность, а Украина - нет.

Карин парировал, сказав, что украинцы уже 27 лет имеют свое государство - УССР [10], которое находится в братском союзе с Россией. Но Маевский возразил, отметив, что Украина в отношении России является в таком же положении, как Индия по отношению к Британской империи.

Затем заметил: «Мы хотим сами, отделившись от русских, определять свои границы, стать самостоятельной страной, а затем заключить соглашение с Российской республикой. Мы хотим, чтобы украинский народ работал на себя, был монолитным, чтобы установилась демократия, многопартийная система, не было "казенных" выборов, чтобы к управлению страной привлекались все способные конструктивные элементы».

Понимая, куда клонят повстанцы, Карин попытался перевести разговор в другую сторону, говоря об «украинской советской независимости».А главное, начал говорить, что благодаря УССР скоро произойдет соединение с Украиной Закарпатья, а затем, возможно, попытаются присоединить украинскую Перемышльщину, Холмщину, Грубешивщину и Лемковщину, которые вошли в состав Польши. Именно поэтому ни о каком отделении Украины от СССР не стоит говорить. Признавая, что воссоединение украинских земель является важным делом, Маевский все же заметил, что это лишь «собирание земель», а реальной независимости нет.

Чтобы вывернуться из неудобного разговора, чекист начал обвинять УПА в сотрудничестве с немцами. Мол, повстанцы изначально войны помогали немцам, а «советы» считали врагом №1. Упреки представители ОУН опровергли словами, что боролись и с немцами, и с “советами”. «Вот вы говорите, что мы сотрудничаем с немцами, - сказал Дмитрий Маевский. - Это неправда. Обратили ли вы внимание на то, что ваши эшелоны с оружием и боеприпасами идут на Запад, а наши хлопцы лежат у рельсов и никакого вреда им не чинят. Между тем, если бы мы работали с немцами и на немцев, то Ваши эшелоны были бы пущены под откос».

Маевский поинтересовался, почему большевистская пропаганда постоянно унижает украинских подпольщиков, называя их «украинский-немецкими буржуазными националистами», «предателями» и врет, что Степан Бандера [11] добровольно сел в немецкую тюрьму. На это Карин ответил, что беседа перешла в формат частной дискуссии, а они приехали к повстанцам не за этим. Главная их цель - попытаться договориться о примирении.

Но повстанцы не успокоились, они хотели многое досказать своим оппонентам. В частности, Яков Бусол спросил, почему в УССР подверглись преследованиям Александр Шумский, Аркадий Любченко, Николай Скрыпник, Николай Хвилевый. «Что было, то было. Их уничтожила жизненная сила народа, потому что они пытались вместе с интервентами оторвать украинский народ от русского и продать Украину» - ответил Сергей Карин.

Тему репрессированного интеллигенции попытался развить Маевский: «Какое же это украинское государство, если такие писатели, как Максим Рыльский, Павло Тычина и другие пишут не об Украине, а о том, что нужно россиянам? Я уже не говорю об Остапе Вишне».

Полковник в ответ засмеялся: мол, УПА, пожалуй, разозлило, как Остап Вишня изобразил деятельность украинских националистов в произведении «Українсько-німецька націоналістична самостійна дірка» [12]. Маевский ответил, что негоже так называть людей, которые борются за свою идею годами и погибают за нее, и так писать может только писатель, сломанный режимом в тюрьме. На это Карин иронически заметил, что Остап Вишня в тюрьме нашел себя и прошел путь очищения от ненужных идей и начал работу на благо собственного народа.

Далее чекисты отметили, что за Збручем бандеровцев нет и что это, мол, «продукт специфических условий воздействия и воспитания». «Как спорт - сказал Яков Бусол. - А как же аресты наших людей, проведенные властями в Винницкой, Киевской, Кировоградской, Николаевской областях? Это свидетельствует, что наши люди есть везде».

Удивленный таким ответом, полковник ответил: «Не отрицаю, что отдельные ваши люди (а, может, и группы) могут быть в Восточной Украине. Вы в период немецкой оккупации много сил приложили, чтобы перенести и туда свою деятельность, вы уже тогда начали готовиться к борьбе с нами».

Дискуссия прекратилась в 4 часа утра. На дворе начало светать. Повстанцы заметили, что прошло уже много времени, и им нужно собираться. «Ваше положение одно, а наше - другое. Нам еще надо успеть обезопасить себя от всевозможных случайностей. Ведь за нами охотятся НКВД, НКГБ» - пошутил Маевский. Карин в долгу не остался и с улыбкой парировал: «Сегодня мы можем взять вас под свою защиту».

В завершение официальной беседы Дмитрий Маевский спросил: «Что же конкретно Вы можете нам предложить?». Ответ Карина был коротким: «Капитулировать, сложить оружие». «Как, голую капитуляцию? Но это невозможно, и вот почему. Если я или мой друг капитулируем, составим оружие - разве после этого прекратится борьба? Мы хотим поставить вопрос шире - ликвидировать почву, которая подпитывает эту борьбу, хотим найти общий язык с вами на политической базе, иначе за нами никто не пойдет, и борьба будет продолжаться. Неужели вы хотите от нас такой голой капитуляции?» - разочарованно спросил Маевский.

На это чекист ответил так: «Мы, господа, не уполномочены решать вопрос, который вас интересует, и поэтому я скажу вам свое собственное мнение, а мой коллега скажет свое. Я предполагаю, что правительственные круги после нашего доклада о встрече с Вами могут согласиться на то, чтобы перед Вашей капитуляцией состоялись политические переговоры. Но такие политические переговоры ...

Но имейте в виду, что вести с Вами переговоры в таком месте, как мы говорим с Вами сегодня - никто не будет. Хотите говорить с нами - приезжайте в Киев». На это Маевский иронично парировал: «В Киев я поеду, но как я из Киева вернусь?». «Из Киева уедете так же, как и приедете. Это мы вам гарантируем абсолютно. Но с кем Вы хотите говорить?»- спросил Сергей Карин. Повстанцы отметили, что хотели бы переговорить с академиком Александром Богомольцем, поскольку он является славой украинской нации, и к нему имеют доверие и советская власть, и подполье ОУН. Но поскольку он болен, то можно поговорить с Александром Корнейчуком.

После этого члены Провода УПА предложили чекистам вместе перекусить. Представители НКГБ не отказались. Как оказалось, и у тех, и у других были для этого дела заготовленные продукты и водка. Подпольщики извлекли из печи двух запеченных кур, а гости вытащили колбасу, сыр, сельдь и водку. Совместно накрыли стол и налили спиртного. Сергей Карин сказал тост: «За згоду, щоби не лилася братня кров!».

Угостившись, проводники УПА стали собираться. В завершение Маевский спросил: «Так что мы с Вами решим?». Карин ответил, что ждет предложения. Тогда Маевский сказал, что повстанцы хотели бы иметь постоянные каналы связи с НКГБ, которые следует организовать в селах в каждой области Западной Украины. Не забыли и о львовских связных. Представители Провода ОУН призвали чекистов оставить в покое Ярославу Музыку и Юлиана Кордюка, чтобы не подвергать их опасности.

Сергей Карин согласился определить пункты связи и попросил, чтобы и в дальнейшем оставался действующим пункт на квартире у Ярославы Музыки, через которую можно было бы передавать предложения. Решили, что в следующий раз на контакт выйдут 5 марта. Надеясь выведать истинные фамилии подвыпивших повстанцев, полковник между прочим спросил, на кого адресовать письмо. Бусол и Маевский предложили писать на имя «Гайворонского» и «Будяка». Выходя из дома, Карин и Маевский крепко пожали друг другу руки. Во время рукопожатия чекист сказал: «Я жму вам руку в надежде на то, что наша встреча и разговор положат начало согласию и прекращению пролития братской крови».

После чего советские переговорщики вернулись на 96-й километр шоссе Львов-Тернополь и уже около 10 утра прибыли во Львов, где встретились с наркомом госбезопасности УССР Сергеем Савченко. Обсудив детали встречи, решили продолжить переговоры. Савченко даже написал письмо Н.Хрущеву, в котором предлагал заставить представителей УПА на выгодных для советской власти условиях капитулировать и вывести из подполья всю организационную сеть.

Но повстанцы больше на контакт не выходили. Карин через Ярославу Музыку трижды пытался выйти с ними на связь, но те упорно молчали. Историк Владимир Ковальчук предполагает, что на такое поведение представителей УПА могло повлиять международное положение, ведь в мае советские войска взяли Берлин, соответственно советское руководство почувствовало себя сильнее, поэтому повстанцы решили затянуть процесс и подождать «лучшие времена». Возможно, замечает историк, ответ не поступил из-за смерти Якова Бусола и Дмитрия Маевского, погибших в конце 1945 года.

В тему: Шухевич предлагал коммунистам многопартийные выборы - историк Иван Патриляк [13]

К сожалению, до сих пор не известна настоящая реакция Провода встречи с представителями УССР, ведь соответствующие повстанческие документы пока не найдены. Известно только, что Дмитрий Маевский обсудил результаты встречи с Романом Шухевичем и другими руководителями подполья.

Интересно, что чекисты в 1945 году не подвергали репрессиям львовскую связную Ярославу Музыку. «Свое» она получила только в 1948 году, когда попыталась организовать очередные переговоры между советской властью и подпольщиками.

Под псевдонимом «Сова» художница написала спецорганам письмо, в котором предлагала перемирие, но не капитуляцию ОУН. Также предлагала приостановить боевые действия, освободить некоторых ведущих деятелей ОУН и жену и детей Шухевича. «Сова» отметила в письме, что если советская власть согласна на переговоры, то о своем решении должна сообщить с 15 до 18 апреля (или с 20 до 23 апреля), побелив половину столбов на пересечении улиц Коханивского и Пилсудского во Львове (ныне - ул. К. Левицкого и Франко).

Получив письмо, чекисты сначала думали, что это писал сам Шухевич, но, сверив почерк, поняли, что - нет. Тогда вышли на Ярославу Музыку и через несколько месяцев слежки арестовали ее во время отдыха в Гурзуфе. Переговоры не состоялись, потому что, как предполагают исследователи Дмитрий Веденеев и Сергей Шевченко, «местное начальство остановил грозный окрик из Кремля». Художницу осудили на 25 лет лагерей. Свое наказание она отбывала в спецлагере «Озерлаг» Тайшетского управления ГУЛАГа, но 1955 году ее дело пересмотрели, и Я. Музыку освободили.

В завершение стоит отметить, что попытка проведения переговоров свидетельствует о попытке обеих сторон найти в конце мировой войны понимания, которое могло бы спасти десятки тысяч жизней с обеих сторон. Но, как отмечают историки Александр Ищук и Игорь Марчук, «не стоит забывать, что и правительство УССР, и НКВД УССР подчинялись руководителям в Москве, которые никак не могли согласиться на предложения ОУН и УПА по восстановлению независимости Украины или временное прекращение огня без капитуляции со стороны подполья. Поэтому эти переговоры изначально были обречены на неудачу».

Література:

Іщук О., Марчук І. Брати Бусли. Життя за Україну. – Львів–Торонто, 2011. – 130 с.

Даниленко С. Дорогою ганьби і зради. – К., 1972.

В.Ковальчук. Переговори НКДБ з ОУН і УПА у 1945 і 1948 роках: чи було можливе порозуміння? // Воєнна історія. – 2010. – №1 (49).

Ковальчук В. Переговори УПА – Кремль // Україна молода. – 2010. – 24 березня.

Росов О. Советская Украина и подполье ОУН: мир был возможен. // Еженедельник «2000». – 2008. – 19–25 декабря. – №51.

Вєдєнєєв Д., Шевченко С. «Сова» закликала до примирення… Історичний етюд за документами держархіву СБУ. // Дзеркало тижня. – 2000. – 15-21 липня. – №28.

—

Володимир Гінда, опубликовано в издании Збруч [14]

Перевод: Аргумент [15]

В тему: