Новый мировой (бес)порядок

2.00

Нет

The American Prospect — о крахе концепции однополярного мира.

Американский исследователь и переводчик, сотрудник Центра европейских исследований Гарвардского университета Артур Голдхаммер в журнале The American Prospect пишет о крахе концепции однополярного мира, предложенной четверть века назад Джорджем Бушем-старшим, и стратегических просчетах, которые привели к появлению новых опасностей, в том числе и агрессивной политики России.

Прошло больше четверти века с тех пор, как Джордж Буш-старший произнес на совместном заседании палат Конгресса речь, в которой призывал к «новому мировому порядку». Президент, известный своим презрительным отношением ко всяким «видениям» (имеется в виду его известная фраза в разговоре с одним из друзей, когда тот заговорил о том, к чему Буш, баллотировавшийся тогда в президенты, хочет привести страну: «А, эти видения...» — Открытая Россия), представил Конгрессу амбициозное видение мира после Холодной войны. Хотя Берлинская стена [2] тогда уже год как упала, Буш все еще стремился к однополярному миру, возглавляемому США, в котором Советский Союз был бы младшим партнером: «Наши отношения с Советским Союзом важны не только для нас, но и для всего мира. Эти отношения помогли состояться этим и другим историческим переменам».

Это были времена опьяняющего успеха, когда падение коммунистической системы, казалось, возвещало «конец истории». Для Буша «триумф демократических идей в Восточной Европе и Латинской Америке, продолжающаяся борьба за свободу повсюду — все это подтверждение мудрости основателей нашей страны». Была только одна ложка дегтя в бочке меда — Саддам Хусейн только что вторгся в Кувейт. Но это была проблема, с которой можно справиться, и решение ее обозначило бы первый шаг к реализации президентского видения: «Сейчас на кону больше, чем одна маленькая страна: это большая идея, новый мировой порядок, где разные страны объединены общей целью достичь общей мечты человечества — мира и безопасности, свободы и верховенства закона».

Перечитывая речь о «новом мировом порядке» 25 лет спустя, ощущаешь что-то похожее на то, что почувствовал путник при виде разрушенной статуи древнего царя в сонете Перси Биши Шелли:

Я встретил путника; он шел из стран далеких

И мне сказал: вдали, где вечность сторожит

Пустыни тишину, среди песков глубоких

Обломок статуи распавшейся лежит.

Из полустертых черт сквозит надменный пламень,

Желанье заставлять весь мир себе служить;

Ваятель опытный вложил в бездушный камень

Те страсти, что могли столетья пережить.

И сохранил слова обломок изваянья: —

«Я — Озимандия, я — мощный царь царей!

Взгляните на мои великие деянья,

Владыки всех времен, всех стран и всех морей!»

Кругом нет ничего... Глубокое молчанье...

Пустыня мертвая... И небеса над ней...

(перевод Константина Бальмонта)

Конечно, из «обломков колосса» геополитической системы, ведомой Соединенными Штатами, действительно стал появляться новый миропорядок, но он мало похож на то, что представлялось президенту Бушу-старшему двадцать пять лет назад. Конфликт вокруг Кувейта оказался всего лишь прологом к тридцатилетней войне, которая уже меняет очертания огромных пространств на земном шаре. Сын президента Буша — Озимандия-младший — попытался исправить доктрину нового мирового порядка, заменив воображаемое американо-советское партнерство такой же фантастической «коалицией доброй воли». К тому времени, через десять лет после речи его отца в Конгрессе, Советский Союз канул в Лету, а Буш-младший заглянул в глаза нового российского лидера и «почувствовал в нем душу».

Но все пошло не так, как планировалось. Душа Путина скисла. «Либеральные демократические государства», которые должны были служить хребтом нового мирового порядка, становятся все менее либеральными по мере того, как террор сеет повсюду страх; во многих странах ограничивают гражданские свободы и вводят усиленное наблюдение за гражданами. И, как показало исследование [3] гарвардских политологов Роберто Фоа и Яши Маунка, люди все меньше привержены демократии.

Медленный рост в развитых странах стал оказывать давление на государства всеобщего благосостояния, процветавшие в течение полувека после Второй мировой войны, что создавало экономический фундамент для социального мира и широкой международной кооперации. Успех Евросоюза, подтвердивший слова президента Буша о четырех благах — мире и безопасности, свободе и верховенстве закона, — оказался под угрозой из-за замедления экономического роста, стагнации заработков и растущего неравенства. Во многих странах появились популистские и националистические движения, а недавно британские избиратели выразили свое разочарование, решив выйти из Евросоюза.

В тему: «Чудовищный удар по авторитету Евросоюза» — мировые СМИ о выходе Великобритании из ЕС [4]

Экономические проблемы осложнены изменениями в обществе, показывающими, что пророчество о «конце истории» не оправдалось. Крупномасштабная миграция исторически всегда была силой, меняющей очертания миропорядка, и американцы знают это лучше, чем кто-либо иной. Президент Буш надеялся, что привлекательность либерально-демократической модели воодушевит новый мировой порядок, но вместо этого она заставила сотни тысяч людей от Афганистана и Южной Азии до Африки к югу от Сахары покинуть свои нестабильные страны и искать убежища на Западе. Разочарование и репрессии, последовавшие за «арабской весной», и прежде всего бедствия Сирии при режиме Асада лишили корней еще многие тысячи людей и дестабилизировали целый регион.

Ближний Восток [5] — не единственная часть мира, где так и не материализовались радужные ожидания, появившиеся с окончанием Холодной войны. Когда президент Буш в 1991 году произносил свою речь, его оптимизм опирался на надежды, связанные с трансформацией Восточной Европы, освобожденной от советского ига. После 1989 года Польша и Венгрия процветали, но, несмотря на улучшившееся материальное положение, эти государства недавно повернулись в сторону авторитаризма. А Россия вместо того, чтобы сотрудничать с США, как виделось Бушу, пока у власти оставался Михаил Горбачев, приняла на себя роль антагониста в регионе, который она называет «ближним зарубежьем». В 2014 году российское вторжение и аннексия принадлежавшего Украине Крыма стали сигналом о том, что Россия будет противостоять проникновению всего, что хоть как-то напоминает западную идею о новом мировом порядке, на территорию, которую она считает жизненно важной для своей национальной безопасности, — и в той же степени важной для агрессивной националистической внешней политики, на которой основывается власть Владимира Путина.

В тему: Что случилось с Арабской весной? [6]

Россия также бросилась заполнять частичный вакуум, созданный на Ближнем Востоке из-за того, что президент Обама долго не решался вмешаться в гражданскую войну в Сирии. А после того, как президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган [7] подавил попытку военного переворота [8], он стал устанавливать более тесные связи с Россией, отношения с которой были испорчены из-за инцидента с российским бомбардировщиком, сбитым Турцией меньше года назад. Этот неожиданный разворот со сменой союзников типичен для хаотичной реальности нового мирового (бес)порядка. Турция — член НАТО и до последнего момента была как минимум номинально заинтересована во вступлении в Евросоюз (хотя перспективы полного членства значительно отдалились в результате экономического кризиса). Но разворот Эрдогана в сторону Путина резко изменил роль Турции. В ситуации, когда в турецких лагерях живут десятки тысяч беженцев, а Россия контролирует поставки газа в Германию и другие страны Западной Европы, ось Москва — Анкара может значительно усилить давление на Европу. Мы еще посмотрим, что получится из этого только что созданного альянса, но потенциал для неприятностей у него огромен.

В тему: Кто первый продаст Евросоюз Путину. География потенциальных предателей [9]

Но хватит о России. Что происходит с другими странами так называемого БРИК [10] — Бразилией, Индией и Китаем, — восходящими глобальными державами, которые должны были служить столпами нового мирового порядка, продвигая западную модель государственного устройства? Бразилия переживает родовые муки законного переворота, последовавшего за импичментом президента Дилмы Русеф по выдуманным обвинениям в коррупции. А Индия стала значительно менее толерантной к религиозным и этническим меньшинствам после избрания популиста Надендры Мои премьер-министром в 2014 году.

И здесь мы подходим к роли Китая — страны, которая почти что и не фигурировала в предчувствиях Буша в 1991 году. Однако с тех пор стремительный рост китайской экономики привел к тому, что присутствие этой страны на международной арене уже невозможно игнорировать. Вместе с экономической силой пришли глобальное политическое влияние и увеличивающаяся агрессивность. Китай явно готов защищать свой доступ к глобальным цепочкам снабжения и рынкам, если потребуется — то и без оглядки на установленные международные нормы, как показал недавний спор с Японией из-за островов, расположенных поперек важных морских путей в Южно-Китайском море.

Что еще важнее, Китай постоянно играет мускулами в экономической сфере. Приобретение немецкой инновационной роботостроительной компании Kuka китайской фирмой Midea вызвало в Германии беспокойство из-за того, что Китай может перехватить лидирующую позицию на рынке цифровой техники, где пока доминирует Германия. К тому же Китай участвует в интриге вокруг выхода Великобритании из Евросоюза, так как он крупный инвестор в проекте АЭС, которую французская компания EDF строит в британском Хинкли-Пойнте. Новый британский премьер-министр Тереза Мэй призвала к приостановке строительства, возможно, чтобы оказать давление на Францию и добиться лучших условий во всех торговых сделках с ЕС после Brexit [11].

В тему: Китай: жизнь для себя, обгоняя других [12]

Короче, сегодняшний мир очень мало похож на однополюсную глобальную систему сотрудничающих либеральных демократий, которая виделась президенту Бушу в 1991 году. Тем не менее нельзя сказать, что современный мир — полная противоположность тому, что представлял Буш. США — все еще доминирующая держава, но в многополярной системе, в которой не раз была продемонстрирована неэффективность существенного преимущества Америки в военных активах и бюджетных затратах. Европа, союзнические отношения которой с США Буш принимал за аксиому, тяжело переживает внутренние сложности, и ей, возможно, угрожает дезинтеграция в результате выхода Британии. Менее мощные, но ловкие игроки, такие, как Россия и Турция, проверяют пределы американской терпимости, а Китай неудержимо стремится к роли регионального лидера на дальнем Востоке.

Прекраснодушная мечта о новом мировом порядке оказалась миражом, а основанная на ней американская самоуверенность превратилась в свою противоположность. Сбитые с толку терроризмом, мы упустили из вида более широкие стратегические вызовы. То, что мы все еще не можем определиться с истинной сущностью нового миропорядка, поощряет российский авантюризм, ведет к недооценке менее развитых стран и отсутствию внятной политики в ответ на агрессивность, проявляемую Китаем. В результате мир стал более опасным местом.

(На фото: последствия военных действий в Алеппо, Сирия, 2012 год. Фото: Manu Brabo / AP)

Оригинал статьи: Артур Голдхаммер, «Новый мировой (бес)порядок» [13], The American Prospect, 15 августа

Источник: Открытая Россия [14]

В тему:

На фото: Последствия военных действий в Алеппо, Сирия, 2012 год. Фото: Manu Brabo / AP