Путин, я остаюсь

1.00

Нет

...Здесь живут мои родители, которые уж точно никуда не уедут. Здесь похоронен мой дед, который уж точно не одобрил бы подобного бегства. В конце концов, здесь все еще живут предатели, которые уж точно не должны жить. Именно поэтому я остаюсь.

«... закрывай квартиру, забирай семью, беги сюда...»

«... как можно дальше на Запад — здесь не тронут, сюда не дойдут...».

«Брат, как дела с визами? Мы ждем вас».

По самым приблизительным подсчетам на территории Российской Федерации проживает порядка десяти моих близких родственников. Близких. По крайней мере, мне так казалось или, если выражаться точнее, мне нравилось так думать. Практически все они неоднократно бывали здесь, в Украине.

На свадьбах, похоронах, днях рождения и прочих мероприятиях различной степени важности и торжественности. Им было комфортно. В любом случае, мы делали все, чтобы они чувствовали себя здесь не хуже, чем на своем Урале, Камчатке или Дальнем Востоке.

Сегодня их страна объявила войну моей стране. Изнуренной, истерзанной, обескровленной революцией, высосанной до самого донышка ненасытным енакиевским воганом стране. Давайте не будем углубляться в дипломатическую казуистику. Это действительно война, и она действительно объявлена.

Ни один из них сегодня не объявился. Не спросил, мол, как вы там. Не посетовал, дескать, что ж творится-то. Не метнул в чат ни к чему не обязывающий, но хоть как-то обнадеживающий месседж «держитесь». Не посопел понуро в трубку — что вообще можно сказать, когда всё так... Словом, сегодня я понял, на чем зиждется вся бесстыжая, тупая сила российской армады. На молчании. На безучастности. На вакууме.

Оказывается, когда начинается война, кардинально ничего не меняется. Ты продолжаешь жить своей жизнью. Ты не военный, ты отдаешь себе отчет, что в первой же перестрелке сможешь прожить максимум несколько секунд, более того, ты прекрасно понимаешь, что до первой перестрелки можешь и не дожить.

Все эти факты принимаются как данность и, как ни странно, не вызывают ни страха, ни, тем более, паники. Чего бояться — пожил, хуле. Единственное, что тебя действительно беспокоит — это судьба твоей семьи. Не то, как они будут жить без тебя, а будут ли они жить в принципе. Черт, а вот это действительно страшно.

Мессенджер и телефон поочередно стреляют одиночными:

«Maybe you come here? It’s too dangerous in Ukraine».

«Друже, ми чекаємо на тебе і твою родину, тримай адресу...».

Киев и Полтава, Львов и Мукачево, Ивано-Франковск и Луцк, Сиэтл, Иерусалим и Рим сегодня целый день предлагают укрыть от застывшей буквально в полусотне километров от моего дома, дышащей сталью и свинцом беды семью совершенно не знакомого им человека — мою семью.

«...це чесно та від серця. В будь-який момент можете звернутись, або ваші друзі. Запропонувала теж саме сім’ї вашого друга. Тільки моя родина може надати біля 10 місць».

Так-то.

А теперь я сяду за стол, тщательно выпишу на один тетрадный листок все имена, телефоны и адреса, которые смогут пригодиться моей жене и моему сыну — не исключено, очень скоро.

Однако, здесь живут мои родители, которые уж точно никуда не уедут. Здесь похоронен мой дед, который уж точно не одобрил бы подобного бегства. В конце концов, здесь все еще живут предатели, которые уж точно не должны жить. Именно поэтому я остаюсь.

Меня зовут Сергей Иванов. Сегодня 1 марта 2014 года. Это один из самых тяжелых и, одновременно, самых счастливых дней в моей жизни.

P.S. Путин. Я — остаюсь. Ты — идешь нафиг. Не перепутай.

—

Сергей Иванов, опубликовано в блоге applecrysis.livejournal.com [2]

В тему: