Интернет предоставляет наилучшие условия для существования чужих голосов. Как когда-то инквизиция, сегодня их пытаются прослушивать спецслужбы.

Каждая социосистема работает со своими и с чужими голосами. Различные системы по-разному пытаются блокировать чужие голоса, и все они вовсю усиливают свои - такие, которые работают на их понимание стабилизации социосистемы. В систематике информационных войн даже пытаются выделить две модели реагирования на чужое (Либики): это модель замка, куда чужие голоса не допускаются, и модель рынка, где чужое ходит свободно.

С другими голосами все общества борются, особенно это касается минувших этапов развития человечества. Относительно развития науки Вернадский когда-то написал, что еретикам всегда отрубают головы, но результатами их деятельности пользуются ученые второго эшелона, которые впоследствии начинают развивать эти идеи, получая весь позитив.

Сталин создал механизм репрессий, чтобы предупредить выступления номенклатуры против него. Номенклатура не выдерживала того мобилизационного курса, который ввел Сталин. Они хотели жить, а не бороться. А между тем приходилось работать в той же мобилизационной системе и после двух десятилетий, прошедших после 1917 года.

СССР (так же, как и любая другая социосистема, хотя и с разной степенью жесткости) пытался управлять массовым сознанием в двух направлениях:

- мотивировать население к правильным поступкам,

- блокировать контр-поступки.

СССР создавал для этого внутреннее давление, которое формировало действия советских людей. Для этого использовался инструментарий физического, информационного и виртуального пространств.

Сталинская система предоставила неслыханные права даже малейшему бюрократу, но все это было сделано исключительно по отношению к тем, кто был внизу. Такие же неслыханные права имела верхушка страны относительно всех, кто стоял ниже ее, а Сталин - относительно верхушки.

Кстати, сегодняшнее постсоветское пространство стоит на нуле именно потому, что мы не научились иным методам управления, кроме репрессивных. А когда репрессивные методы отошли в сторону, Советский Союз погиб. Уже брежневская система не имела возможности применять механизм массовых репрессий [2].

Но наше представление о сталинской системе будет неполным, если мы не вспомним, что она готовила не только физиков, но и лириков. Это сложная система, которая готовила не только новый технологический продукт, но и нового человека. У Макаренко есть фраза, что такой системе тоже нужен был отдел технического контроля, ведь сотворение человека является не менее трудной задачей, чем создание технического продукта.

В чисто прикладных задачах, а именно так мы чаще рассматриваем тоталитарную систему, нужна ориентация на технологии, особенно имеющие отношение к военному делу. Но сталинские технологии делали людей не только на уровне просто населения, они воспитали достаточно сильный отряд писателей, композиторов, ученых. На такие «лишние» задачи сегодняшнее постсоветское пространство ничего не тратит, теряя в результате более тонкий взгляд на мир и более сложный тип человека.

Правда, здесь следует заметить, что советский результат может быть одновременно остатком старой системы образования царских времен. Ведь дореволюционная гимназия давала тот уровень, которого смогли затем достигать только советские вузы (Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской империи. - М., 2009, см. здесь [3]). А по уровню обучения инженеров Россия вообще вышла на первые места в мире (Сапрыкин Д.Л. Инженерное образование в России: история, концепция, перспективы // Высшее образование в России. - 2012. - № 1).

СССР [4] был вербальной цивилизацией, где в основе было слово, но она проиграла наступлению цивилизации визуальной, основу которой составляют образы. Брежнев не мог существовать на экране телевизора, хотя мог быть генсеком эпохи газет. Программа «Взгляд» была одним из инструментов такого визуального разрушения, потому что невозможно противостоять визуальным аргументам чисто вербальными средствами.

СССР [5] действительно был страной, где много читали, и это имело достаточно серьезные положительные последствия. Человек, который много читает, является другим типом человека в отличие от того, что родился и стал основным типом на постсоветском пространстве. И это достаточно серьезно нарушает систему образования, которая сложилась в старые времена. Без книги как базы она не дает никаких результатов.

Кстати, последние канадские исследования, например, показывают, что люди, которые читают художественную литературу, имеют в голове не простой черно-белый мир, а сложный, они готовы воспринимать неоднозначность, они более готовы к принятию решений в сложных условиях (см. здесь [6] и здесь [7]). Когда сегодняшний постсоветское пространство стал нечитающим, в отличие от советского, мы потеряли этот тип более сложного человека.

Настоящий текст является коллективным продуктом. Его творит писатель, но дальше уже он творит человека. Это не процесс простого потребления, характерный для массовой культуры, где, по утверждению Умберто Эко, и автор, и читатель одновременно являются создателями текста. Текст высокой художественной ценности выше потребителя. До него еще нужно дорасти, и это работает и в высокой, но непопулярной музыкальной культуре. Но воспитать авторов высокого искусства не так просто, для этого нужны и средства, и соответствующая творческая атмосфера.

Если взглянуть на последний роман Аксенова «Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках» (Аксенов В. Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках. - М., 2009), то вас не оставит ощущение, что СССР тратил средства и не мешал, насколько это было возможно, творческой атмосфере, в которой живут герои романа, за вымышленными именами которых скрыты всем известные фамилии.

Среди диссидентов советского периода было на удивление много золотой молодежи. Но в прошлом они имели травматическое событие, которое перевело их на иной уровень понимания ситуации. Уже в постхрущовские времена, когда они могли не волноваться по поводу арестов, их уровень жизни был намного лучше, чем в стране. Это четко можно увидеть по тому, что Аксенов или Окуджава, например, были детьми партийных работников.

Павловский пишет [8] об этом времени, что шестидесятые были расцветом советской меритократии. Он подчеркивает: эти люди чувствовали, что они не полные, но все же хозяева своей земли. Конфликт меритократии и бюрократии привел к тому, что меритократия победила, но она оказалась некомпетентной.

О шестидесятниках метко выразился Гусейнов [9], что плотью они были с партийными гуманитариями, а душой - с диссидентами. Это потому, что они действовали исключительно в официальных формах активности. Правда, в результате им удалось создать свою собственную среду, которая принимала своих и отталкивало чужих.

Щедровицкий [10], говоря об образовании, бросает важную фразу: «Истории проигрыша СССР никто еще не понял и не описал». Он говорит это в контексте производства миллионов инженеров, которым не нашлось места в советской экономике, поскольку глобальная экономика стала в результате западной.

Это вариант не просто потерянного поколения, а потерянного народа. Сегодня пытаются объяснить страшный уровень смертности [11] на постсоветском пространстве именно отсутствием духовных регуляторов (см. здесь [12] и здесь [13]). Как пример приводится уровень смертности в Новгородской области, которая снизилась во время войны, а с 1943-го и вовсе вдвое уменьшилась. И держалась на этом уровне уже до конца войны.

О”Генри в одном из своих рассказов писал, что Америка захватила мир с помощью сосисок и подобных товаров. То есть перед нами вариант захвата мира снизу, из мира материального. Так же религии являются примером захвата мира сверху, со стороны нематериального. Невзоров [14] дал довольно яркое определение патриотизма как дешевого идеологического наркотика, под влиянием которого люди бесплатно творят очень дорогие действия. То есть мы все время имеем конкуренцию двух вариантов выхода на изменение поведения.

Тоталитарные государства, как это ни парадоксально, лучше управляли духовным миром человека. Возможно, это связано с тем, что они лучше представляли свое будущее, ставили перед собой цели и шли к их выполнению. Цели сегодняшнего постсоветского пространства никому не известны.

Валентинов в качестве альтернативной истории ссылается на Переслегина, который подчеркнул, что победа антигитлеровской коалиции привела к западному пути развития человечества (см. здесь [15] и здесь [16]). А это был прогресс в обработке информации (компьютеры, интернет, мобильные телефоны) за счет отказа от космической экспансии.

Щедровицкий констатирует, что не может быть хорошего образования в стране, где нет хорошей промышленности. Исчезла и онтология: раньше марксизм объяснял, как устроен мир. Поэтому современную ситуацию он определяет как онтологический вакуум.

Павловский [17] интересно говорит о героях телеэкрана, которых мы видим на ток-шоу. Он считает, они способны только на то, чтобы в случае реального врага оказаться в первых рядах с хлебом-солью. С нашей точки зрения, это и есть модель коммуникаций, где функционируют исключительно «правильные» слова.

Системы, которые могут работать с чужими голосами, гораздо сложнее. Советский Союз [18] «сломался» на том, что он не смог удержать в себе критические информационные потоки. А система, работающая исключительно на положительных потоках, не соответствует действительности. Она делает гораздо больше ошибок, некоторые из которых затем могут становиться роковыми.

Как писал Маклюэн и другие, средневековье было устной цивилизацией. Голос еретика в устной цивилизации мог легко быть приглушен. Инквизиция, например, могла легко отправить на костер опасного автора, и тогда вместе с ним исчезали его идеи.

Гутенберг закладывает начало печатной цивилизации. Выход книг Лютера уже не позволяет Ватикану также заглушить и его, начинается новая эпоха многоголосия. Власть (светская или религиозная) вводит цензуру, пытается способствовать тиражированию нужных текстов.

Интернет предоставляет куда лучшие условия для существования чужих голосов. Как когда-то инквизиция, сегодня их пытаются прослушивать спецслужбы. Американская программа Prism [19] или британская Tempora настроены именно на опасный контент (см. здесь [20], здесь [21] и здесь [22]). К тому же объектом интереса были и миллионы ежедневных телефонных разговоров, а не только интернет. В результате Пентагон даже закрыл доступ к статьям на эту тему в газете Guardian для своих военнослужащих. Все это подняло страшную бучу обсуждения. Но неужели кто-то думал, что таких возможностей нет?

В тему: PRISMa спецслужб [23]

При этом в истории всегда существуют жесткие (официальная цензура) или скрытые методы фильтрации контента. Как пример последнего можно вспомнить Голливуд, где, как показывают исследования, были налаженные связи с Гитлером относительно цензуры фильмов. Кстати, каждый вечер Гитлер [24] смотрел американские фильмы. При этом он любил Микки Мауса, Грету Гарбо и не любил Тарзана. Немецкий консул в Лос-Анджелесе смотрел кино в Голливуде и предлагал вырезать некоторые вещи. Ни разу Голливуд не отказал. Фильмы студии MGM консул смотрел вместе с ее основателем Л. Меиром. Он известен тем, что создал систему «звезд».

За всем этим стояли существенные коммерческие интересы. Но одновременно такая мягкая цензура имела и важные политические последствия, потому что фильмы начинали воспроизводить модель мира, которая интересовала Германию, например, поднималась роль сильного лидерства. Если Голливуд - это министерство мечты всего мира, то понятной становится заинтересованность немцев.

Коммерческая составляющая всплывает и сейчас, когда китайские цензоры участвуют в обсуждении голливудских фильмов. Китайский рынок [25] настолько велик, что без него никак нельзя. Поэтому и последний фильм о Бонде, «Пираты Карибского моря», «Миссия невыполнима - 3», «Люди в черном - 3» - все они имеют в себе цензуру Китая. Возникают даже странные гибриды, когда Китай получает собственную версию одного из фильмов о железном человеке.

Отказ Европы от политики мультикультурализма демонстрирует сложные задачи объединения в одной социосистеме разных голосов. Тейлор в возможности объединения различных голосов видит [26] будущее Украины. Вместе с тем следует признать, что именно сейчас мультикультура и мультиполитика разных регионов Украины находятся в конфликте, и это противостояние тормозит ее развитие.

(Публикуется с сокращениями).

Георгий Почепцов, опубликовано на сайте Mediasapiens [27]

Перевод: «Аргумент» [28]

В тему:

• Бог Анонимус. Заметки изнутри «организации компьютерных террористов» [29]
• Битвы Великой технологической: как в современном мире сражаются за мировое господство [30]
• Журналистика умерла. Новости пишут роботы и «райтеры» с Филиппин [31]
• Google объявил сбор подписей за свободу Интернета [32]
• Враг государства Владимир Золоторев: почему государство попытается уничтожить интернет [33]