Битвы Великой технологической: как в современном мире сражаются за мировое господство

Версия для печати

Недавно суд признал производителя смартфонов Samsung виновным в нарушении шести патентов Apple, обязав выплатить более $1 млрд. Это один из эпизодов глобальной корпоративной войны в сфере высоких технологий.

Исход этой битвы определит, как будет устроена наша повседневная жизнь на много лет вперед.

В конце августа суд присяжных города Сан-Хосе в Калифорнии признал южнокорейского производителя смартфонов Samsung виновным в нарушении шести патентов Apple, обязав выплатить более 1 млрд долларов. Это один из самых драматичных эпизодов глобальной корпоративной войны, не прекращающейся в сфере высоких технологий вот уже три десятилетия. Это не просто война за многомиллиардные доходы — ее исход определит, как будет устроена наша повседневная жизнь на много лет вперед.

«Это решение — не просто победа правосудия, это важнейшее доказательство действенности американской патентной системы, — адвокат компании Apple Гарольд Макэлхини не скрывал своего торжества. — Люди и дальше будут инвестировать в Силиконовую долину, они воспользуются своим шансом, потому что теперь точно знают: их вклады надежно защищены. А те, кто захочет пойти по циничной дорожке, проторенной Samsung, теперь еще раз задумаются, ведь она больше не приведет их к сумасшедшим прибылям».

«Нам остается только сожалеть о вынесенном решении, — у юриста Samsung Чарльза Верховена получается, что суд, наоборот, поставил под удар американские экономические ценности. — Суд пошел на поводу у Apple, и под угрозой оказался сам принцип свободной конкуренции.

Никто не спорит: Apple производит великие вещи, но конкуренция — это именно то, что сделало Америку такой, какой мы ее знаем. Оглянитесь вокруг, посмотрите на Силиконовую долину. Чего же мы хотим для этой страны: честного и энергичного соревнования идей или же всевластия гигантских конгломератов, которые тысячами своих патентов, по сути, блокируют любые инновации?»

Откровенно говоря, выставляя своих клиентов из компании Samsung беззащитными жертвами могущественной и циничной империи Apple, мистер Верховен, безусловно, лукавил. Хотя бы потому, что, по данным журнала Forbes, по совокупному объему продаж корейский гигант на 10 млрд долларов опережает своих «яблочных» конкурентов.

Но риторические ухищрения — это, пожалуй, самое невинное из всего арсенала средств, применяемых участниками корпоративных войн, которые в последние годы приковывают все большее внимание даже неискушенных обывателей, поскольку самые яростные сражения ведутся именно за те технологии, без которых уже давно невозможно представить нашу повседневную жизнь.

Альберту Эйнштейну приписывают фразу, что он не знает, чем будут воевать в третью мировую, но в четвертую в ход пойдут булыжники и дубинки. Лакуна в знаниях великого физика, похоже, ликвидирована: оружием третьей мировой — войны за массового потребителя — стали передовые технологии, ценовые хитрости, юридические тонкости. К счастью, в этой области конкуренция транснациональных корпораций обходится без крови, и это оставляет надежду на то, что худшие предсказания Эйнштейна все-таки не сбудутся.

А в остальном война как война. С фронтами — в метафорическом, конечно, смысле, поскольку речь идет о проникновении в ту или иную отрасль, но иногда и в буквальном, ведь борьба ведется и за национальные рынки. Со стратегическими планами и тактическими вылазками. С битвами в судах и торговых сетях. Наконец, с побежденными и победителями, которыми зачастую оказываются совсем не те, на кого была сделана первоначальная ставка.

Герои и злодеи

В широком смысле корпоративной войной можно назвать фактически любую конкуренцию на рынке, в более узком — только ту, что связана не только с дальнейшей экспансией и упрочением собственных позиций, но с «подрывной» работой против конкурентов, будь то вытеснение с рынка с помощью своего правительственного лобби, переманивание высококлассных специалистов, промышленный шпионаж или судебное преследование.

Еще в начале прошлого века американцы братья Райт, запатентовав самолет собственного изобретения, настолько успешно блокировали развитие конкурентов, что в годы Первой мировой войны США столкнулись с реальной нехваткой военной авиации — никакого патриотизма, только бизнес: хотите воевать — платите. Пришлось заплатить.

Несколько лет спустя, уже в Старом Свете, немецкие автопроизводители устроили настоящую охоту за головой и руками знаменитого конструктора Фердинанда Порше, который сначала работал на Daimler, позже создал собственную контору, а впоследствии сконструировал по госзаказу знаменитый «Жук», с которого началось победное шествие концерна Volkswagen по миру. И это не говоря уже о непрекращающейся борьбе за расположенные преимущественно в странах третьего мира сырьевые месторождения, сопровождающейся обхаживанием тамошних коррумпированных чиновников и жестким вытеснением нерасторопных конкурентов.

Но подлинная эпоха корпоративных войн наступила только с конца 70-х годов. Во-первых, потому что они действительно усилились с появлением полноценных транснациональных корпораций, менее зависимых от государственного регулирования и способных самостоятельно отстаивать свои бизнес-интересы. Во-вторых, в силу того что технологический бум вошел в повседневную жизнь развитых стран и борьба за передовые достижения инженерной мысли начала так или иначе затрагивать всех.

Сыграли свою роль и охочие до горячих сюжетов медиа. С окончанием холодной войны возник острый дефицит в героях и злодеях нового, посткоммунистического мира. С ролью плохих парней, в принципе, неплохо справлялись исламские террористы, но они все-таки были далеко, а до 11 сентября порой вообще казались неправдой. Поэтому из нафталина пришлось вытащить проверенные временем сюжеты о циничных корпорациях с глобальными амбициями, восходящие еще к «Железной пяте» Джека Лондона.

И вот уже против одной такой — с характерными узкими глазами (голливудский привет повальному страху перед японским экономическим чудом) — борется Робокоп. А Билл Гейтс становится сначала всеобщим гуру — как живое воплощение новой американской мечты с техническим уклоном, а потом, буквально за пару лет, антигероем и врагом прогресса № 1 — как монополист и гонитель свободной конкуренции. Его извечный соперник Стив Джобс до приставки «анти» не дожил, почив в ранге главного медиасимвола последних лет.

Хроника глобального противостояния

Итак, наиболее масштабные корпоративные войны сегодня ведутся вокруг технологий, вошедших в повседневную жизнь, — иными словами, вокруг так называемой прикладной электроники. Каждый новый рынок здесь как новая горячая точка, где, можно не сомневаться, корпорации мирового уровня вскоре столкнутся с талантливыми инноваторами, которые в случае успеха и сами вскоре окажутся в ряду глобальных игроков.

А началось все более тридцати лет назад, когда молодые, незакомплексованные и продвинутые компании Intel и, главное, Microsoft провели лихую партизанскую вылазку, почти в одночасье лишив компьютерный гигант IMB лидирующих позиций на рынке персональных компьютеров. Здесь налицо стратегическая ошибка топ-менеджмента IBM, который сам взрастил «сепаратистов».

Дело в том, что до этого корпорация делала ставку на производство собственного софта и «железа» — программного и аппаратного обеспечения, — а тут решила отдать и то и другое на откуп «молодежи», которая готова была поставлять его фактически бесплатно. IBM тем временем анонсировала скорое создание сверхмощной операционной системы.

Но, когда через несколько лет дошло наконец до практического воплощения проекта, «нетленка» была уже никому не нужна: все привыкли к майкрософтовскому DOS, а потом и Windows, которые к тому же обладали тем немаловажным преимуществом, что могли быть установлены на любой компьютер, а не только на произведенный IBM. Так, заручившись моральной и материальной поддержкой мирового компьютерного сообщества, «сепаратисты» из компании Билла Гейтса подорвали положение технологической империи.

На середину 90-х, когда коммерческой сверхдержавой стал уже сам Microsoft, пришлось начало интернет-бума, и тут же образовалась новая горячая точка — рынок браузеров, программ для работы в Сети. Первыми перспективы нового рынка оценила компания Netscape, одноименным браузером которой на пике его популярности пользовались более 80% тогдашних интернетчиков.

Осознав, что теряет рынок будущего, Microsoft решилась на блицкриг. Выпущенный ею браузер Internet Explorer обладал двумя важными преимуществами: в отличие от Netscape, он выпускался бесплатно не только для частных, но и для корпоративных пользователей (за продукцию Netscape им приходилось выкладывать 99 долларов), и, кроме того, был тесно привязан к другим приложениям и функциям Windows.

Всего за несколько лет корпоративный рынок браузеров перестал существовать, компания Netscape разорилась, но перед безоговорочной капитуляцией все-таки успела всадить своим конкурентам нож в спину, опубликовав исходный код своего браузера. На его основе через несколько лет были разработаны новые браузеры, и один из них — Chrome, выпущенный компанией Google — сегодня активно теснит IE, по последним данным даже обойдя его по числу пользователей: их доля на рынке составляет 32,76 и 31,95% соответственно.

Тем временем полем битвы стал сам интернет. В середине 90-х годов молодые аспиранты Стэнфорда Сергей Брин и Ларри Пейдж разработали алгоритм веб-поиска, принципиально отличающийся от всего, что было сделано до этого. Суть его в том, что результаты ранжируются так, что выше оказываются те сайты, на которые больше ссылаются другие, тоже в свою очередь ранжируемые по количеству внешних ссылок.

Технология PageRank позволила Google за несколько лет подорвать позиции конкурентов до такой степени, что сама корпорация стала одной из наиболее крупных в мировой экономике, а эксперты даже успели сыграть похоронный марш свободной конкуренции на этом рынке.

Впрочем, на отдельных направлениях теснят и сам Google: его победное шествие остановили поисковик Baidu в Китае, Seznam в Чехии и Яндекс в России. Теперь Google воюет на два фронта: покорив Сеть, корпорация пытается завоевать и рынок мобильных телефонов.

Этот последний также пережил не одну масштабную баталию. В беспощадной борьбе за потребителя пал не один казавшийся непобедимым гигант. Не выдержала накала борьбы создательница коммерческого сотового телефона компания Motorola, мобильное подразделение которой не так давно было «аннексировано» всем тем же Google, обескровлено передачей новым хозяевам большинства патентов и в таком виде вновь выставлено на продажу.

Канули в Лету вечные конкуренты Ericsson и Siemens, и даже финская Nokia, чье доминирование на протяжении целого десятилетия казалось незыблемым, сегодня с большим трудом удерживает третье место по числу проданных аппаратов.

Наступило время войны смартфонов и планшетных компьютеров, наиболее заметной частью которой сегодня является бесконечная череда взаимных исков Apple и Samsung, а исход почти так же непредсказуем, как и результаты всех предыдущих баталий.

Ученые в арьергарде

Как и положено в любой приличной войне, каждый из ее участников всячески подчеркивает благородство и чистоту собственных мотивов, а заодно порочность целей противника. Поскольку в нашем случае речь идет о войне технологической, то себя все объявляют поборниками технического прогресса и свободной конкуренции, а соперников — плагиаторами и монополистами.

В реальности, пожалуй, каждый из участников «третьей мировой» объединяет в себе как положительные, так и отрицательные черты, приписываемые друг другу: инноваторскую смелость и хищную хватку настоящей капиталистической акулы, заботу о нуждах потребителя и циничную манипуляцию общественным сознанием. Арсенал используется соответствующий: от передовых технологий до громких рекламных акций. Солдаты победы «великой технологической» — это не только (а возможно, уже и не столько) инженеры и ученые, но и юристы, промышленные шпионы и пиарщики — эдакие геббельсы современности.

«Давайте говорить откровенно: роль ученых в технологическом соревновании переоценивать не нужно. Это давно уже борьба не за абстрактный прогресс, а за вполне конкретные кошельки. И ведут ее преимущественно не инженеры, а рекламщики», — еще в 2005 году писал известный американский аналитик Джефферсон Ли.

Это, впрочем, было за пару лет до главной спецоперации нового века — выпуска легендарного iPhone, который произвел настоящий фурор и революцию на рынке. Но скептики и тут убеждены: революцию не столько технологическую, сколько имиджевую и ментальную.

«Сегодня уже можно довольно уверенно говорить о том, что компания Apple не сделала ничего принципиально нового, — размышляет другой американский эксперт Лин Ховард, — однако она чрезвычайно удачно применила все то, что было давно разработано. Так сказать, оказалась в нужное время в нужном месте. Ведь что главное они сделали — сенсорный дисплей с технологией multi-touch, но ей, вообще-то говоря, лет двадцать от роду. Просто были сомнения в ее бизнес-эффективности.

Но руководство Apple не испугалось — и не прогадало. Плюс, конечно, фирменный дизайн, но это тоже в общем-то -заслуга не совсем ученых. Понимаете, все учатся в одних и тех же университетах по одним и тем же учебникам, все переходят из компании в компанию — глобальный мир таков, что редко появляется что-то, чего через месяц не будет на другом конце света. Соответственно, значение имеют несколько иные факторы».

И действительно, в 2010 году консалтинговая компания Booz провела исследование (см. таблицу диаграмм) затрат крупных компаний в сфере инноваций и пришла к крайне любопытному выводу: не существует статистически значимой связи между финансовыми результатами компании и затратами на инновации — ни в абсолютном значении, ни в доле от выручки.

Иными словами, каждая компания тратит на исследования ровно столько, сколько сочтет нужным, и это никак не предопределяет ее успех или неудачу в конкретный год. К примеру, пресловутая империя Apple из года в год тратит меньше своих конкурентов (в 2010-м по этому показателю она заняла аж 70-е место), при этом обгоняя их по темпу роста прибыли.

Параллельно Booz провела социологическое исследование, попросив руководителей инновационных фирм назвать самые продвинутые, по их мнению, компании мира. Вывод тот же (см. таблицу ниже): лидерами в профессиональном сообществе считают далеко не тех, кто тратит на инновации самые сумасшедшие деньги. Только два технологических лидера попали в оба рейтинга одновременно: это Microsoft и Samsung. По-видимому, лишь они тратят много и при этом по-настоящему эффективно. Так что ковровые исследовательские бомбардировки далеко не всегда приносят ожидаемый результат. Вопрос зачастую не в способности закачать гигантские деньги в инновации, а в умении их потратить.

Лишнее доказательство тому — судьба компании Nokia, которую еще недавно ставили в пример из-за огромного количества патентов, которые она смогла получить, тем самым, как казалось, обезопасив себя от происков конкурентов. Многолетний лидер мобильного рынка, теперь она плетется в хвосте конкурентов — Apple и Samsung, — которые обошли финскую корпорацию, что называется, по флангу. С момента появления на рынке первого айфона Nokia потеряла сразу 92,7% своей рыночной стоимости.

— Смысл интеллектуальной собственности состоит в том, что если я получил патент, то могу всем запретить его использовать, — объясняет Виталий Калятин, ведущий юрист по интеллектуальной собственности корпорации «Роснано». — А вот как мы будем использовать патенты, тут уже все зависит от компании. В случае с Nokia мы увидели, что бывает, если их использовать неэффективно. Потому что само по себе участие в патентных войнах может ничего не дать — оно выгодно только тогда, когда компания может патентами подкрепить эффективный товар. Ну, были они номером один по количеству патентов, а толку от этого?

Но, несмотря на то что эксперты рассуждают о глобализации знания и помещают ученых в арьергард корпоративных армий, конкуренты не прекращают подрывную деятельность в тылу врага. У эпохи корпоративных войн есть свои Маты Хари, Штирлицы и Джеймсы Бонды. Так, на одном немецком автомобильном заводе корреспонденту «РР» рассказали о том, как промышленный шпионаж привел к катастрофическому скандалу в благородном семействе:

— Дочь одного из топов устроилась секретаршей в нашу фирму. Отец нарадоваться не мог: такая, мол, радость, наконец-то занялась делом, а то только «дай денег, дай денег». Через некоторое время мы обнаружили утечку некоторых ценных сведений. Служба безопасности лоб разбила в поисках крота. Кто же мог подумать, что это любимая папина дочь? Оказалось, что она обиделась на его скупость и решила подложить хорошенькую свинью, попутно неплохо заработав. Вот и не давай после этого денег на карманные расходы… Да, естественно, все без имен и названий, а то я буду следующим кандидатом на выход после этой милой семейки.

Как и все участники бизнес-войн, наш собеседник, уже через минуту проклинавший свою откровенность, как огня боится одного — суда, залы которого давно превратились в главное поле битвы.

Солдаты победы

Адвокаты, получающие за свою работу сотни тысяч долларов, — вот кто сегодня кует победу в корпоративном противостоянии. Именно они — главные герои нынешнего витка бизнес-войн, когда американские, европейские и азиатские суды буквально завалены взаимными исками корпораций друг к другу. Всего на сегодняшний день ведется 50 разбирательств в десяти странах, и это явно не предел.

Американский суд в Сан-Хосе поддержал «отечественного производителя» — компанию Apple; в Южной Корее судьи повели себя аккуратнее, вынеся соломоново решение, согласно которому обе корпорации, и Samsung, и Apple, взаимно использовали чужие разработки и тем самым нарушали патентное законодательство. Как следствие, на южнокорейском рынке прекращена продажа десяти продуктов Samsung и четырех Apple.

Несколько дней спустя токийский суд отклонил иск Apple, обвинившей Samsung в незаконном использовании своих изобретений в восьми моделях смартфонов и планшетных компьютеров. Попытка приостановить продажу продукции южнокорейского гиганта на японском рынке провалилась. В Великобритании суд частично поддержал Samsung, а в Германии и вовсе отказался рассматривать взаимные претензии компаний.

— Каждый патентный спор уникален, — поясняет юрист Елена Трусова, партнер практики по разрешению споров/интеллектуальной собственности фирмы «Гольцблат БЛП». — Решение по какому-то патентному спору не может являться прецедентом для другого. Представьте, в одном патентном споре у вас про лампы для телевизора, а в другом — устройство, предназначенное для производства лекарственных средств.

Как прецеденты можно применять вместе? Я думаю, что если в рамках патентного спора были сделаны какие-то выводы юридического характера — такие, например, как критерии оценки убытка или добросовестности действий, — то вполне возможно с юридической точки зрения применение прецедентов только в американских судах.

На практике это означает, что полной и окончательной победы добиться никому не удастся. Юристы от этого только выигрывают, ведь им гарантирован стабильный заработок на годы вперед, а вот выигрывает ли общество и сами корпорации — большой вопрос. Какое все это имеет отношение к реальной защите интеллектуальной собственности, все менее понятно. Неслучайно в последние годы, как грибы после дождя, произрастают конторы, получившие емкое наименование «патентные тролли».

— Патентные споры зачастую являются весьма длительными, — объясняет Евгений Комаров, управляющий партнер патентно-юридического центра «Юнтэкс». — И даже в тех случаях, когда существует вероятность такой патент аннулировать, но при этом компания в течение длительного времени лишена возможности продавать собственный товар, нарушающий патент, многие предпочитают договориться с патентообладателем и выплатить компенсацию. Этим и пользуются «тролли», патентующие максимально возможное число технологий и проектов разработок в перспективных направлениях и ожидающие, когда такие разработки будут использованы крупными компаниями, с целью получения компенсации. Число споров, инициируемых такими компаниями, в настоящее время весьма значительно.

Если быть точными, в прошлом году «тролли», эти ландскнехты патентного фронта, в одних только США заработали 29 млрд долларов. Неудивительно, что, по мнению экспертов, некоторые крупные корпорации не брезгуют тем, чтобы использовать троллей в своих корыстных интересах, натравливая их на конкурентов.

Вся эта явно нездоровая ситуация приводит к тому, что все более популярной становится старая мысль одного из основателей Apple Стива Возняка о том, что установившееся представление об интеллектуальной собственности только тормозит технический прогресс.

— Эта идея очень популярна в мире, особенно последние пять лет, — поясняет Виталий Калятин. — В США на эту тему тоже очень много публикаций. Я недавно читал доклад парламенту Великобритании, где говорилось, что в тех сферах, где все активно патентуется, плохо развиваются технологии. Например, в фармакологии сорок лет не было ничего нового, только улучшение уже известных препаратов. Сейчас мы идем к тому, что исключительное право будет ограничиваться.

Другие лица получат возможность использовать результаты чужого интеллектуального труда при условии выплаты за это денег. Хочешь использовать патент — пожалуйста, только заплати за пользование. До такого, понятно, еще далеко, но патентные войны активизируют переход к этому режиму. Когда окажется, что больше ничего нельзя изобретать и все дойдет до абсурда, мы перейдем к новому режиму использования исключительных прав.

Впрочем, сегодня трудно представить, что в ближайшее время крупные корпорации откажутся от бряцания своим юридическим оружием массового поражения. При всем явном вреде для окружающей среды оно пока еще слишком эффективно.

Азиатская агрессия

Как же выиграть в глобальной корпоративной войне? Как и в любой другой — универсальных рецептов не существует, многое может зависеть от одного-двух гениальных прозрений или, наоборот, стратегических просчетов полководцев — топ-менеджеров. Участникам «третьей мировой» стоит вспомнить и опыт первых двух, когда главным победителем в конечном счете оказались вовсе не те, кто одержал собственно военную победу, а США, сумевшие и сторону выбрать правильную, и экономику сохранить.

Так же и теперь: после процесса Apple vs Samsung руки потирают менеджеры Microsoft, активно продвигающие на рынок телефоны на базе Windows. Руками одного извечного конкурента, Apple, удалось потеснить с рынка более молодого, но не менее опасного — Samsung с их смартфонами на базе Android. И все это совершенно бесплатно, что может быть лучше?

Вполне реальны и вовсе удивительные на первый взгляд сценарии. В конце концов, один миллиард долларов — сумма болезненная, но переносимая, зато теперь весь мир будет знать, что смартфоны Samsung отличаются от iPhone только более низкой ценой, в остальном же они скопированы с классики — это ли не лучший пиар для южнокорейского гиганта?

Вообще, вся история Samsung показывает, что по аналогии с тем, как бывает в традиционных войнах, у мощного дебютанта с хорошо продуманной стратегией и мощным тылом есть все шансы вырваться в глобальные лидеры. Как у России при Петре I, сокрушившей непобедимую Швецию и ставшей империей, или у Японии начала XX века, больно уязвившей эту империю на Дальнем Востоке.

Это ведь только кажется, что компания занимается исключительно производством электротехники. На самом деле за электронным подразделением мощный тыл — промышленный концерн-чеболь (специфически азиатская форма управления, при которой компанией руководит одна семья и все высшие должности автоматически распределяются между членами этой семьи), обладающий солидной финансовой подушкой безопасности. Ресурсы, полученные из химической, тяжелой и ряда подразделений электронной промышленности, позволяют Samsung вести активную экспансию на перспективных рынках.

Именно благодаря этому корейцы, выйдя в 2010 году на рынок смартфонов, немедленно стали главными конкурентами Apple. Тактика была выбрана безошибочная — все для фронта, все для победы: ставка на уже зарекомендовавшую себя с лучшей стороны систему Google Android и агрессивная ценовая политика, обеспеченная резервами остальных подразделений компаний. Итог: с долей в 20% Samsung по итогам прошлого года вышел в мировые лидеры по продаже смартфонов. Некоторые эксперты уверены, что такие результаты окупают даже патентные претензии Apple, и говорят о тактике «эффективного подражания».

— Любая компания пытается усилить свои позиции на рынке за счет конкурентов, — размышляет Виталий Калятин.

— В этом отношении Samsung мог пытаться реализовать идеи своего конкурента, ведь это естественная стратегия для любой компании. Вопрос был в том, чтобы оценить последствия, понять, насколько рискованным является такой шаг. Любая крупная компания занимается такими расчетами. А Samsung — это крупная компания, и она действовала весьма агрессивно.

— Возьмите, например, HTC, — говорит специалист российского отделения компании Nokia. — Тоже выпускает отличные смартфоны на базе Android. Но у компании совершенно иные ресурсы, не позволяющие брать штурмом рынки. Сравните московский офис Samsung с двумя-тремя сотнями сотрудников и офис HTC, где работает около десяти человек. То, что мы сейчас видим в Штатах, — это, на мой взгляд, конфликт между мощной, агрессивной азиатской мультикорпорацией и американским креативщиком, специалистом только в одной области. Поэтому совершенно понятна причина, по которой Apple идет в суды с патентными исками: это банальный вопрос выживания компании, которая вполне может быть оттеснена в сектор производства элитной техники, потеряв при этом массового потребителя.

Для южнокорейского гиганта возможное поражение, напротив, не станет катастрофой — он просто продаст свое мобильное подразделение, как в свое время сделал Siemens, и будет искать удачи на новых капиталистических фронтах.

Южнокорейские топ-менеджеры спокойны еще и потому, что твердо знают: как бы агрессивны ни были нападки на них со стороны Apple, войны до победного конца все равно не будет. Ведь помимо прочего Samsung остается ключевым поставщиком целого ряда важнейших компонентов для «яблочной» продукции. В частности, памяти и знаменитых жидкокристаллических дисплеев.

И хотя Apple предпринимает попытки отказаться от «самсунгозависимости» — в частности, уже известно, что память для нового iPhone будут делать другие производители, и многие эксперты связывают это именно с жаркой фазой патентной войны, — о полном отказе от сотрудничества речи пока не идет. Samsung — единственный производитель комплектующих, идеально отвечающий жестким требованиям Apple с точки зрения высоких технологий, доступной цены и быстрого реагирования на любые непредвиденные ситуации, признают сами американцы.

Русские хотят войны

Может ли какая-то российская компания в ближайшее время повторить успех Samsung? В буквальном смысле, скорее всего, нет: без своих чеболей это все-таки трудно. Но попытку занять одну-две господствующие высоты предпринять можно. Сейчас это пытается сделать компания Яндекс, уже год активно осваивающая турецкий рынок, который в 2011 году занимал 13-е место по числу пользователей в мире.

— Мы рассматривали рынки, где хорошо развит интернет, число пользователей быстро растет, есть много контента на местном языке, — объяснял турецкий выбор руководитель компании Аркадий Волож.

Экспансионистские планы были основаны на следующем наблюдении: на рынке с одним ключевым игроком его доля достигает 90%, а там, где появляется хотя бы один поисковик-конкурент, лидеру достается две трети пользователей, а оставшаяся треть отходит новоявленному сопернику. С такими радужными надеждами компания организовала агрессивную рекламную кампанию, в том числе на местном телевидении. Промежуточные итоги, однако, оставляют желать лучшего.

Начать компания собиралась с 10% турецкого рынка. Однако пока, по данным comScore, доля Яндекса равна 0,5%, и реальную конкуренцию Google он не составляет: с приходом россиян доля Google снизилась с 98,9–99,1 до 98,5%. Официальных заявлений по этому поводу компания не делает, а собственную статистику публикует очень редко: в январе было сказано, что число турецких пользователей превысило 100 тыс. человек.

Так или иначе начало положено, и это уже неплохо. Бросить вызов, напугать, показать когти — приемы психологической войны давно в арсенале полководцев-корпоративщиков. В конце концов, встречал же однажды утром тогдашних монополистов из компании Netscape гигантский логотип нового браузера Internet Explorer со словами «Мы любим вас», разложенный прямо на лужайке перед центральным входом в их офис. И не испугались ведь те же майкрософтовцы после выхода очередной своей новинки устроить прощальную церемонию и похоронить увеличенную копию iPhone 4. Победа в психологической войне тоже важна.

Жертвы войн высоких технологий

Kodak

Корпорация, созданная в 1881 году, поплатилась за собственную недальновидность. Именно инженеры Kodak разработали в 1976 году первый цифровой фотоаппарат. Но компания, не оценив новинку по достоинству, слишком поздно начала производство цифровой фототехники и в итоге потеряла лидерство на рынке. В 2006 году она свернула собственное производство цифровых фотоаппаратов, а в феврале этого года подала иск о банкротстве: у Kodak 6,8 млрд долларов долга, притом что все активы оцениваются в 5,1 млрд долларов.

Polaroid

Основатель компании доктор Эдвин Лэнд по числу патентов — 535 штук — уступал только Томасу Эдисону. В 1948 году фирма начала производить фотоаппараты с мгновенной печатью фотографий, и постепенно это стало ее основной специализацией. Но на рубеже веков Polaroid стал вчистую проигрывать производителям цифровой техники. Дважды — в 2001 и 2008 году — компания объявляла себя банкротом, чтобы защититься от кредиторов.

Netscape

Фирма, создавшая первый массовый интернет-браузер Netscape Navigator, в середине 90-х была самой быстроразвивающейся компанией, производящей программное обеспечение: с мая 1994 по июль 1996 года ее штат вырос с 13 до 1300 человек. Но не выдержала конкуренции с Microsoft, когда та выпустила собственный браузер Internet Explorer. Для начала Билл Гейтс выкупил права на браузер Mosaic — основу Netscape Navigator, а затем начал финансировать разработчиков языка HTML, и те «заточили» язык именно под Internet Explorer. Последний удар Гейтс нанес Netscape решением распространять Internet Explorer бесплатно. В 1999 году Netscape теряет свою независимость — ее покупает корпорация America On-Line, а вскоре прекращает дальнейшую разработку Netscape Navigator.

Palm

Американский производитель наладонных компьютеров и коммуникаторов, в начале 90-х создал собственную операционную систему Palm OS. Дальше были почти два десятилетия жесткой конкурентной борьбы, в которой Palm иногда даже улыбалась удача (так, в 2003-м одна из ее дочерних компаний Be Inc. выиграла суд у Microsoft по обвинению в нечестной конкуренции). Но в 2009 году компания объявила, что больше не будет выпускать продукцию на основе Palm OS, а в 2010-м ее купил концерн Hewlett-Packard.

Sony Ericsson

Компания появилась в 2001 году в результате объединения мобильных подразделений японского и шведского концернов и на тот момент выглядела кандидатом в лидеры рынка. Однако через 10 лет она потерпела поражение на всех фронтах: производство мобильных телефонов снижалось примерно на 20% в год. Компанию подвело неудачное стратегическое планирование, недооценка рынка смартфонов. В конце 2011 года Ericsson продал Sony свою долю в компании, и теперь вся продукция будет выходить под маркой японской корпорации.

Motorola

Пионер рынка сотовой связи. Именно Motorola выпустила в 1983 году первый портативный сотовый телефон. Но с начала нулевых, не в силах выдержать конкуренцию с другими производителями телефонов, Motorola стала нести убытки. В итоге реструктуризации компания была разделена на Motorola Solutions и Motorola Mobility и, по сути, распродана: в 2010 году контроль над Motorola Solutions получил концерн Nokia Siemens Network, а в 2011-м было объявлено, что Motorola Mobility примерно за 12,5 млрд долларов купит Google.

Технологии, которые изменили мир

Транзистор

Базовый блок для любой электроники. Первые патенты на полевые транзисторы были получены в 1928 году в Германии. Но официальным днем рождения изобретения считается 16 декабря 1947 года, когда специалисты Bell Labs впервые продемонстрировали действующий биполярный транзистор. Транзисторы заменили вакуумные лампы в большинстве электронных устройств, без них была бы невозможна и компьютерная революция.

Персональный компьютер

Прототип РС — Xerox Alto был разработан фирмой Хerox в 1973 году, но до серийного производства дело не дошло. Поэтому первым массовым персональным компьютером по праву считается аппарат корпорации IBM, выпущенный в августе 1981 года. В нем было 64 килобайта оперативной памяти и два флоппи-дисковода, с которых и загружалась операционная система — в качестве нее использовалась DOS от Microsoft.

Компьютерная мышь

Устройство, которое упростило наше общение с компьютером, было создано еще в 1962 году группой американских ученых под руководством Дугласа Энгельбарта. Разработку финансировало NASA: предполагалось, что устройство может быть использовано на орбите. Но NASA оно не устроило. Современный вид мышь приобрела с помощью специалистов компании Xerox: в 70-х годах они представили устройство как часть компьютера Alto.

Мобильный телефон

Работы по его созданию велись параллельно несколькими группами. Первыми оказались специалисты фирмы Motorola под руководством Мартина Купера. В апреле 1973 года он сделал первый звонок по мобильнику — коллегам-конкурентам из Bell Labs. В серийное производство телефон пошел лишь спустя десять лет.

Микропроцессор

40 лет назад корпорация Intel создала процессор Intel 4004 — чип, благодаря которому, по сути, наступила эра персональных компьютеров. Интересно, что изначально процессор создавался вовсе не для компьютера, а по заказу фирмы Busicom — производителя калькуляторов.

Интернет

Первая компьютерная сеть была создана в 1969 году и объединила четыре американских университета. Все работы финансировались Министерством обороны США и были засекречены. В 1991 году интернет стал общедоступным и быстро распространился по всему миру. К 1997 году в Сети были зарегистрированы 10 млн пользователей, а сегодня — уже около двух миллиардов.

GPS

Спутниковая система навигации, позволяющая определить местоположение любого объекта, изначально тоже разрабатывалась как военная технология. Первый спутник этой системы США вывели на орбиту в 1974 году. В 1993-м американское правительство решило предоставить сигнал системы для бесплатного пользования гражданским службам и частным лицам.

Сенсорный экран

Был изобретен еще в 1972 году, но долгое время применялся в основном в узкоспециализированном медицинском и промышленном оборудовании. Первое действительно коммерчески успешное использование сенсорного экрана — это игровая приставка Nintendo DS, выпущенная в 2004 году, а ставший всем уже привычным мультитач появился только с выходом iPhone в 2007-м.

Социальная сеть

В 2004 году Марк Цукерберг создал сеть Facebook для общения студентов Гарвардского университета. И хотя первой технологией, которая способствовала свободному общению людей по всему миру, по праву считается интернет, Цукерберг, безусловно, вывел ее на новый уровень.

Wi-Fi

Беспроводная технология, с помощью которой удобно выходить в интернет, была создана в конце 80-х и примерно тогда же выпущена на рынок. Распространение получила немного позже, когда интернет стал общедоступен. Одна из причин популярности планшетов, смартфонов и ноутбуков, так как сейчас можно поймать Сеть практически где угодно и спокойно работать без тянущейся к сетевой розетке «пуповины».

Дмитрий Карцев, Кристина Хуцишвили, при участии Екатерины Нагибиной, Екатерины Морозовой, Артема Штанова, Татьяны Касимовой, опубликовано в издании «Русский репортер»

В тему:

• Что натворили бы ученые, если бы им дали абсолютную свободу: 10 самых жутких экспериментов
• Вакуумная железная дорога: за час на поезде из Лондона в Нью-Йорк!
• Несколько телефонных звонков вырубят весь Интернет. Активисты строят теневую сеть
• Ген победы. Над голодом и хворями?
• Старт частной ракеты Falcon 9