Разгром печенегов и освоение галичанами низовья Днестра и Дуная

1.00

Нет

29 апреля 1091 года византийцы, половцы и галичане в составе объединенного войска под руководством Алексея I Комнина [2] разгромили печенегов. Битва при Левунионе была первой византийской победой Комниновского возрождения. Но почему галичане отправились в такой далекий поход? Какая им с того была польза?

Предыстория победы насчитывает нескольких десятилетий. 26 августа 1071 года византийскую армию под руководством Романа IV Диогена победили турки-сельджуки в сражении у Манцикерта на востоке Малой Азии. Поражение привело к лишению императора власти - и трон занял слабый император Михаил VII, который отказался выполнять договор, подписанный Романом IV. В ответ турки в 1073 году начали переселяться в Анатолию, не встречая сопротивления. Царил хаос, поскольку ресурсы империи были исчерпаны сериями катастрофических гражданских войн. К 1080 году империя потеряла более половины своей территории.

Невозможно переоценить значение этих событий, поскольку в течение менее чем десятилетия было потеряно больше половины населения империи вместе с большой частью зерновых ресурсов. Битва у Манцикерта нанесла наибольший удар по империи за 700 лет ее истории.

На фоне этих поражений и катастроф 4 апреля 1081 года на трон взошел Алексий І Комнин, успешный молодой генерал, сражавшийся против турок с четырнадцати лет. По словам Джона Норвича, значение подъема Алексия заключалась в том, что "...впервые за более полвека империя находилась в способных руках". Алексей решил любой ценой восстановить Византийскую империю. Весной 1087 года до византийского двора дошли новости об огромном вторжении с северо-западного Причерноморья печенегов общим количеством 80 000 человек. [10]

На эту тему: Украина в мировой истории войн [3]

Примерно в тот же период вследствие ослабления русской власти на Волыни и в Галиции в последней трети 11-го века участились посягательства ляхов и угров на Галицкую землю. Особенно докучали угры [4], которые заявляли династические права на Галичину из-за давних браков с галицким правителями, а также недавний брак королевы Ланки [5] с Ростиславом [6], который правил из Владимира и землями Галичины. Ростислав умер в феврале 1067 года от византийского яда в Крыму, а соседи решили тем воспользоваться. Давид Игоревич [7],который помогал Ростиславичам в борьбе за Тмутаракань, из союзника превратился в опасного противника. Ему удалось спровоцировать польско-галицкую войну 1088-1089 гг. Сближение поляков с венгерским королем Ласло I и союз последнего с наследником великого киевского князя Святополка Изяславичем [8] около 1091 года означали и изменение политики Венгрии относительно Ростиславичей. Над Галицией сгущались тучи, местным правителям следовало искать сильных союзников: изменение позиции Венгрии с нейтральной на агрессивную, объединение угров с поляками и русами против галичан заставила сына Ростислава, которые заняли власть в Галичине в 1070-1080-х годах, активно искать помощи в Византии (оппонента Венгрии на Балканах), которая также была в дрянном положении из-за нападений печенегов и внутренних распрей. [1, 4, 10]

В то же время Византии немедленно были нужны новые союзники, ведь, воспользовавшись нестабильной ситуацией в империи, печенежская орда шла к византийской столице Константинополя, грабя северные Балканы. А около 1090-го или 1091 эмир Чака [9] предложил альянс печенегам, чтобы полностью разрушить Византию. Их вторжение представляло серьезную угрозу для империи - в результате десятилетия гражданских войн и упадка византийские военные не могли обеспечить императора достаточным количеством войск, чтобы отбить печенежское вторжение.

Алексей И Комнин был вынужден полагаться на собственную изобретательность и дипломатическое мастерство, чтобы спасти свою империю от уничтожения, поэтому обратился к разным народам за помощью. Однако предложение Алексий І Комнин имел не так много потенциальных союзников. Самую многочисленную поддержку против печенегов (за плату золотом) предоставили половцы [10], которыми управляли ханы Тугоркан [11] и Боняк [12]. Вероятно, собственно с ними пришли и их союзники - галичане. Весной 1091 года половцы объединили войска с византийцами, и объединенная армия выступила против печенегов.

В понедельник, 28 апреле 1091 года, Алексий и его союзники достигли печенежского лагеря у Левуниона [13] недалеко от реки Марица. Нападение объединенного войска было неожиданным, а битва, которая состоялась на следующее утро, превратилась в масакру. Печенеги, несмотря на численное преимущество, были с женщинами, детьми и старцами, поэтому не смогли вовремя организовать оборону. Византийцы и их союзники напали на лагерь врага, убивая всех на своем пути. Печенеги быстро сдались, но византийцы к вечеру 29 апреля 1091 года вырезали почти всех, что возмутило даже половцев. Дочь императора Анна [14] описала этот геноцид так: "В тот день произошло нечто необычное: погиб целый народ вместе с женщинами и детьми, численность считали не десятками тысяч человек, а выражалась огромными цифрами". После этого события печенеги вообще исчезают из источников. [1, 10, 11]

Среди немногочисленных союзников византийцев, кроме половцев, Анна называет 5000 "горных жителей", которые прибыли с севера на помощь императору. Хотя некоторые авторы считают, что "горными жителями” были валахи или болгары, но более правдоподобно, что это были галичане - византист В. Василевский видел в них дружину теребовельского князя Василька [15], союзника Тугоркана и Боняка (в течение последующих лет галичане вместе с ним будут выступать еще не раз, совместно воюя с русинами, поляками и венграми) - уже в следующем, 1092 году Василько и Боняк тоже вместе вторглись в Польшу и Венгрию в ответ на нападение венгров и поляков под руководством Ласло I, напал на Перемышль в ходе галицко-польской войны.

А сам Боняк был настолько грозным, что в русском фольклоре память о Боняке сохранилась в демонизированном образе шелудивого Буняка (Буйняка, Буняки), что в точности соответствует летописной характеристике («безбожный, шелудивый, хыщникъ»), хан стал прообразом гоголевского Вия. А "горцами” галичан назвали, вероятно, потому что под властью Теребовли были не только Надднестровье до Медоборов и верхние низовья (Каменец, Ушица, Бакота), но и Прикарпатье с Галичем (который выделился в отдельное княжество после 1141 года). В конце концов, в эллинской историографии Певкины (Медоборы) - это горы, а в средневековых источниках Галичину называли "горной страной ...". [1,3,7, 10, 11]

Во второй половине 11 в. степные и лесостепные области между Карпатами и Днестром были зоной постоянных набегов кочевников и считались "бесхозными". Это указывает на то, что Галицкое княжество на юго-востоке не имело постоянного границы, но галицкие князья никогда не отказывались от своих претензий на эти территории. После победы над печенегами Василько начинает колонизацию нижнего Низовья Днестра, под власть Галицкого княжества попала территория в Прутско-Днестровском междуречье. Василько даже намеревался перейти Дунай и "болгар дунайских посадить у себя". А Византия, видя союзника в Галицком княжестве, способствовала галицким князьям в освоении Нижнего Подунавья.

Союз двух государств вылился в династическую связь: через 13 лет после битвы - 20 июля 1104 года - Ирина [16], дочь Звенигородского князя Властелина Ростиславича [17], была выдана за Исаака [18], сына византийского императора Алексия I Комнина. Брак Ирины с Исааком был успехом внешней политики Ростиславичей, но в то же время такая политическая комбинация была нужна прежде всего Византии, которая очень разборчиво относилась к династическим бракам - это был первый случай прямого союза Византии с отдельным славянским княжеством, к тому же скрепленный династическим браком. [1, 5, 6]

В 1116 году летопись русская сообщает, что "князь Владимир [Мономах] [19] посадил посадников по Дунаю” и о неудачной попытке его сына Вячеслава закрепиться в Доростоле. Эту ситуацию вспомнил Василий Татищев, отмечая, что греки быстро вернули утраченные подунайские города. По мнению Арсения Наносова, Владимир Мономах действовал тогда совместно с Василием Ростиславовичем, ведь уже в 1117 году Правитель и Василько воевали в союзе с Владимиром Мономахом и Давидом Святославичем [20] против Ярослава Святополковича [21]. Союзники осадили Владимир и заставили князя показаться. [2, 6]

Возможно, в начале не все так хорошо складывалось в союзе с Византией, ибо в 1119 году Правитель участвовал вместе с венграми в походе на Византию и вернулся с богатой добычей. [2]

На эту тему: Европейские пути королевы Анны Киевской [22]

После того, как Владимир Мономах, сын Всеволода [23] киевского и византийской княжны Марии [24] из рода Мономаха, умер в 1125 году, на первое место в отношениях с Византией вышла снова Галичина. Не имея сил овладеть областью низовья Днестра и Дуная, Византия, по верной мысли византиниста Г. Литаврина, не имея полной силы контролировать Низовья Дуная и Днестра, не возражала против его освоения сильным галицким князем, выделяя отношения с ним отдельно от отношений с Киевом. Наряду с тезисом об осуществлении Галичем от Киева доминантной роли в торговле после упадка старых торговых путей в регионе, в историографии существует мнение о преемственности власти в Нижнем Подунавье от Киева к Галичу. В первой половине 12 в. в эти края постепенно проникает галицкое население (в том числе так называемые «изгнанники галицкие»), колонизационная волна достигает Дуная, где образуется галицкий дунайский анклав". [1, 5, 6]

Колонизацию Низовья Днестра и Дуная стимулировала деятельность звенигородского князя Ивана Ростиславича Берладника [25] (внука Василька Ростиславича Теребовлянского) - по его грамоте месембрийским купцам от 20 мая 1134 года в его владения в низовьях Днестра и Дуная входили Малый Галич (Галац), Бырлад и Текуч. В 1143 году князь Владимирко Володаревич [26] должен был идти в низовья Дуная и воевать с болгарами и греками, которых сюда привел, вероятно, его племянник Иван Ростиславич Берладник, что покушался на Галич, а "...захватив все города до Дуная [Володимирко] мир с греками и болгарами учинил".

Возможно, как символ мира, на воспитание при дворе Владимирка был отправлен его племянник, сына Ирины, Андроник. Возникает и понятие исторической территории - "Галицкое Понизье", - которое на Дунае граничило с Византией. Галицкие изгнанники занимали центральную часть Прут-Днестровья, а бродники - Поднестровья и Подунавья. Количество галицких изгнанников в Поднестровье и Восточном Прикарпатье достигало нескольких десятков тысяч. А в 1144 году, князь Иван Ростиславович, убегая из Галичины, "пробег сквозь полк к Дунаю” [1, 4, 5, 6]

На эту тему: Чем был Дунай для Киевской Руси. Дунайско-болгарский проект Святослава Славного [27]

О том, что власть галичан в долине Прута и Нижнем Подунавье могла достигать Дуная и по Дунаю от устья - до Дристры (Доростола), а Малый Галич (сегодняшний Галац) мог быть колонией стольного города Галича, свидетельствует и сообщение летописи о том, что в 1151 году "Володимирко, узнав, что венгерский король, войдя в согласие с Изяславом, великим князем, на него хотят идти, велел немедленно всем своим войскам Дуная и этой стороны Днестра в Галич собираться, а также нанял болгар и сербов 30000 за деньги, которые, придя, стали по Днестру вблизи Галича. И было его войска более 70 000". [6]

С тем, что в период подъема княжества при правлении Ярослава Осмомысла (1153-1187) галицкие владения простирались до приустьевой части Дуная. соглашался Иван Крипьякевич. Исследователи, которые относят Нижнее Подунавье к территории Галицкого княжества, выдвигают различные мнения относительно того, как далеко по Дунаю простиралась эта граница. Тарас Чугуй и Октавиуш Юревич писали, что Галицкому княжеству принадлежали земли в устье Дуная. Александр Баженов и Владимир Пашуто считали последним пунктом галицких владений Малый Галац, а Николай Дашкевич и Арсений Насонов - Доростол.

В середине 12 в. русские суда плавали по Днестру и по Дунаю. В 1165 году, по летописи, Ярослав Осмомысл предоставил Андронику Комнину, своему двоюродному брату, сыну Исаака Комнина и Ирины Володаревны, "города на утешение” "до Дуная", а позже помог стать в 1183 году императором Византии (и отомстил Византии за смерть брата в 1185 году, поддержав восстание [28], вспыхнувшее в том же году в Болгарии). По "Слову о полку Игоревом", Ярослав мог "затворить Дунаю ворота" и "суды рядить до Дуная". Позже, в память о пребывании в Галицкой земле, Андроник украсил росписями палату, которую построил в Константинополе возле храма Сорока мучеников.

Вот как описывает эти росписи один из лучших византийских писателей Никита Хониат: "Живопись представляла лошадиную езду, охоту с собаками, крики птиц, лай собак, погоню за оленями и травлю зайцев, пробитого копьем кабана и раненого зубра (этот зверь больше сказочного медведя и пятнистого леопарда и водится преимущественно у тавроскифов), сельская жизнь с ее палатками, наскоро приготовленный обед из пойманной добычи, самого Андроника, собственными руками разрубавшего на части мясо оленя или кабана и тщательно пиджаривавшео его на огне, и другие предметы в этом же роде, свидетельствующие о жизни человека, у которой вся надежда на лук, меч и прыткого коня". Судя по описанию - это могли быть степи Нижнего Поднестровья. [1, 5, 6]

Иоанн Киннам, рассказывая о нарушении византийско-венгерского мирного договора и походе Византии против Венгерского королевства, начатом в 1166 году, отметил, что вторичный удар по венгерским позицияям был осуществлен по горным вершинам, где гунны (венгры) граничили с "тавроскифией", то есть Галицким княжеством. Из этого византийского и арабских источников можно сделать вывод о власти галичан и существенно дальше на восток от Нижнего Поднестровья: согласно арабским источникам, во второй половине 12 века Нижняя Волга и Приволжская возвышенность находились во власти "русинов", причем не из Киева, а из Галицкого княжества. Русины, населявших эти земли, поддерживали связь с Галицией, а также с родственным русским населением степей и были соседями у берегов Каспия с местными аланами. Другие источники указывают, что во времена расцвета Галичины в правление Ростиславичей, ее влияние распространилось и на поселение в Крыму. [6,8]

В те времена Византия рассматривала галицкого князя как hypospondos, что по византийской вселенской терминологии приравнивалось к старому "союзному Риму народу” - “socіі populі Romanі”. И это был уникальный случай - ни одно другое государство на обломках Руси не имело такой чести. Интересно, что больше свидетельств византийских авторов относится к Галицкому княжеству, обладатель которого противопоставляется правителю Киева и рассматривается как вполне самостоятельный. [1]

На эту тему: Византия: чем была и не была для нас империя [29]

И даже после устранения представителей династии галицких Ростиславичей от правления краем, во время и после войн за Галицкую землю между венграми, северскими Ольговичами [30] (потомки Ефросиньи Ярославныи [31]) и волынскими Романовичами [32], связи между Галицией и древними колониями не прерывались. Например, поднестровское население спускалось на своих судах рыбачить к морским берегам - Ипатьевская и Воскресенская летописи от 1213 и 1222 годов сообщают о движении по Днестру русских купеческих караванов. А грузинские литературные памятники конца 12 - начала 13 веков указывают на русские поселения на Волге, о которых рассказывали арабы в 12 в. (города, подвластные Галицкому княжеству).

В 1233 “изгнанники” были союзниками Руси в битве на Калке, о чем упомянуто в летописи: «А выгонцы галицкие двинулись по Днестру и вошли в море, - челнов же было тысяча. И пришли в реку Днепр, и провели [челны] вверх до порогов, и стали у реки Хортицы на броду близ Протолчев. Был с ними воевода Домажирич Юрий и боярин Держикрай Володиславич».

То есть, в составе “выгонцев” были знатные боярские роды Домажирич и Кормильчич и другие, изгнанные русским князем из Галичины для ограничения сепаратизма. Со второй половины XII в. политическая власть галицких князей в низовье не меняется - почти до монголо-татарского нашествия. Даже через несколько десятков лет после монгольского нашествия, территории от Судака до Перекопа были населены преимущественно русинами, которых все время вспоминает фламандское источник второй половины 13 века.

Русинов было очень много, они исповедовали христианство и чрезвычайно упорно и настойчиво сопротивлялись татарским обычаям, что свидетельствует о том, что это было укорененное население Поморья, а не какие-то переселенные невольники. В арабских источниках также есть сведения о русской колонизации в Крыму во второй половине 13 века. Так, по сообщению послов египетского султана, город Солхат (Старый Крым) в это время населяли половцы, русины и аланы. Судя по сообщениям арабских авторов, во второй половине 13 века представители этих трех народов вообще были населением Крымского полуострова, причем жили они там, очевидно, примерно в равном количестве. В конце 13 века жители Судака, как свидетельствуют летописи, все еще поддерживали связи с Галицией, которая в то время вошла в состав России. [5, 8]

Источники:

1. Войтович Л. Василько Ростиславич [33] // Енциклопедія Наукового товариства ім. Шевченка

2. Войтович Л. Князівські династії Східної Європи [34].

3. Войтович Л. Перша галицька династiя // Генеалогічні записки. – Львів, 2009. –Вип. 7 [35]

4. Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). – Санкт-Петербург, 1843. – Т. 2.

5. Андрій Книш «Галицькі вигонці [36]»

6. Козачок О. Б. Нижнє Подунав’я в політиці Візантії та Галицького князівства у ХІІ столітті [37] // З історії західноукраїнських земель. – 2015. – Вип. 10-11. – С. 3-12.

7. Котляр М. Співець Митуса [38] // "Історія України в особах IX-XVIII ст.". Київ, вид. "Україна", 1993.

8. Рахно Константин. "Земля незнаема" и иранский субстрат "Слова о полку Игореве [39]" // Studіa mythologіca slavіca. – Ljubljana: Znanstvenorazіskovanі center Slovenske akademіje znanostі іn umetnostі, Inštіtut za slovensko narodopіsje, Ljubljana, Slovenіja; Unіversіtà deglі Studі dі Udіne, Dіpartamento dі Lіngue e Cіvіltà dell" Europa Centro-Orіentale, Udіne, Italіa, 2014. – T. XVIІ. – С. 91-134.

9. Стефанович П. С. Володарь Перемышльский в плену у поляков (1122 г.): источник, факт, легенда вымысел //Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2006. № 3 (25). С. 56–74.

10. W. Treadgold. A Hіstory of the Byzantіne State and Socіety, p. 617.

11. John W. Bіrkenmeіer. The Development of the Komnenіan Army: 1081-1180 , p. 76, Brіll Academіc Publіshers, 2002, ISBN 90-04-11710-5.

—

Борис Явір Іскра, опубликовано в издании zbruc.eu [40]

На эту тему: