Режиссура митингов от власти и оппозиции - о ней впервые рассказали организаторы

1.00

Нет

Митинги: последние два дня все Facebook-сообщество лишь о них и говорит... Тонкости приготовления протеста: чем хороши костюмы от Воронина, чему можно научиться, кидая мандарины в Богатыреву и Азарова, что общего у митинга и боксерского ринга. И другие «специи».

Секреты «приготовления» украинских политических акций эксклюзивно для издания «Вести» [2] раскрыли Чорновил, Гонский и Уколов.

Как по флагам определить, кто за что воюет. Кому поручают выступать от народа.

Что лучше — страх или деньги? И как правильно клеить портрет лидера на коробку от обуви

ТАРАС ЧОРНОВИЛ

ТАРАС ЧОРНОВИЛ (в 2004 году начальник избирательного штаба кандидата в президенты Виктора Януковича)

Существуют партийные и протестные (как правило, проплаченные) митинги

На партийные тоже свозят людей, но стоят они не за деньги, а за страх. Режиссура там очень четкая: сцена, хорошее музыкальное оформление, выступающие от народа. Помню, я как-то изумился, почему у нас шахтер какой-то странный. Потом выяснилось, что это артист Харьковского театра. Народу вообще нечасто доверяли выступать от народа.

Главный пункт программы — выход партийного лидера

Здесь оформление, как на боксерских рингах. С лидером серьезно работали стилисты — одежда, улыбка, жесты. Соратников (предполагалось, что лидер не должен стоять на голом фоне, у него за спиной должны стоять сподвижники) время от времени дрессировали. Один раз, помню, даже объясняли, что рот должен быть немножко приоткрыт, глаза открыты широко, улыбка, вдохновенное лицо. Всем показывали, куда смотреть. Эдик Прутник [3] (в прошлом депутат от Партии регионов. — Авт.) когда-то давал нам установку: «Мне все равно, что вы там наговорите, я делаю из этого нарезку видеосъемки, которая пойдет во все избирательные ролики. И поэтому вот там, там и там стоят камеры. И ты, Чорновил, не ищи самую симпатичную брюнетку или блондинку в зале, а смотри в камеру». Но я никогда не стоял на задниках. Курил за сценой во время выступления лидера. Я считал унизительным быть фоном, из-за чего у меня вечно были проблемы.

Содержание и очередность выступлений особой роли не играли

Просто были те, кто хотел выступать, и те, кто умел выступать. Тех, кто хотел, либо отфутболивали, либо пускали выступать, если, например, лидер опаздывал. Я не забуду Полтаву, когда Янукович [4] после посещения музея Котляревского должен был пообедать с ветеранами войны и пойти на митинг. Он зашел на обед. И начал говорить. Полчаса говорит, час... Я рядом сижу. А тем временем митинг идет. Тут меня кто-то дернул: «Тарас, надо спасать ситуацию. Там митинг уже захлебывается». Я приезжаю. Выхожу на сцену — это недалеко оттуда, полкилометра — и начинаю говорить. Смотрю на Кулиняка (Михаил Кулиняк [5] — в 2010–2012 годах министр культуры. — Авт.), а он мне показывает: «Еще, еще накручивай!»

В тему: Экс-министр Кулиняк и жена Януковича «кинули» знаменитого артиста балета? [6]

Я уже по третьему разу прохожу все возможные темы, которые только можно пройти. И наконец, вижу — эскорт. И тут Миша врывается на сцену: «А теперь, дамы и господа, лидер, ну и т.д.». То есть режиссура все-таки была. Понимали, что накал должен идти по нарастающей. Посмотрите, что сейчас у Яценюка происходит. Кто-то еще выступает, а людей на митинге уже в пять раз меньше, чем было в начале.

Я могу говорить и десять, и двадцать минут — сколько надо будет

Мной дыры закрывали. Скажем, съезд под выборы 2007 года во Дворце «Украина». Все прекрасно. Но есть ма-а-ленькая проблема: не успели напечатать списки, их как раз дорабатывают. Я стою, выступаю, и мне передают от Януковича записку, где он своей рукой написал: «Тарас, тяни, сколько можешь». В итоге, все выступали по три минуты, а я — 15, пока не увидел, что списки начали раздавать.

Мне никогда не диктовали, что и как говорить

Один раз принесли тезисы из секретариата, но я их демонстративно порвал. Выступления я не готовил. Главное было — придумать две-три первых фразы. Если говорил то, чего не следовало, после выступления Янукович как-то невзначай говорил: «Тарас, ты бы лучше не вспоминал об этом». Конечно, Манафорт (американский политтехнолог, работал на Партию регионов. — Авт.) или там Богатырева информировали нас, что, скажем, начало кампании мы проводили на политических лозунгах, а середину будем проводить на экономических. Поэтому кому нужны тезисы или аналитическая информация (как изменились зарплаты, сколько рабочих мест мы сделали) — пожалуйста.

В тему: Регионалы «закрысили» деньги участникам «антифашистского» митинга (видео) [7]

Серьезных проколов с выступлениями не было

Хотя... Идиотов хватало. Особенно уже в 2007 году. Мы тогда ввели понятие VIP-агитатор. И ввели жесткий запрет для всех остальных. Им запрещали где бы то ни было выступать, куда бы то ни было выходить. Они это нарушали. Выступали где-то на местных выборах, но их могли за это наказать. Но они и впрямь такую блажь несли.

Наглядная агитация на митинге тоже очень важна

Например, флаги — они о многом говорят. Смотрите, на митинге в Ивано-Франковске Кличко [8] не было. Но ударовцы принесли туда огромное количество флагов, расставили грамотно своих людей и регулярно выкрикивали имя лидера. И походило на то, что больше всего в Ивано-Франковске любят Кличко. Посмотрите на митинги оппозиции, на флаги, и вы поймете, что они воюют между собой, а не против власти. Идет борьба, кто в оппозиции главнее. Или когда Катеринчук [9] выставляет на митинг знаменосцев больше, чем в его партии людей, — это означает, что человек хочет стать мэром Киева.

В тему: Платный коммунизм. Митинг КПУ в Киеве на Бессарабке принес участникам по 50 грн [10]

Когда ты в оппозиции

Очень желательно, чтобы люди приходили с домашними заготовками. Когда на митинг выходят 20–30 бабулек с портретами Тимошенко, наклеенными на картонку от коробки из-под обуви, прикрепленную на какой-то веник (получается самодельный плакат), то видно, что человек за идею стоит.

Готовились мы не только к митингам

Помню, как нас готовили к последней перед выборами 2007 года дискуссии на телеканале: это были дебаты Партии регионов и «Нашей Украины». С их стороны должен был выступать Порошенко [11], еще пять человек, а с нашей — я, Колесников [12], Кушнарев [13], Азаров [14] и кто-то еще. Возможно, Лукаш [15], я уже не помню. На Липскую (в партийный офис. — Авт.) пришла девушка с телеканала, которая специализировалась на подготовке к таким мероприятиям. Принесла сумку мандаринов. И вот представьте себе: Кушнарев, Азаров, Богатырева [16] — все мы становимся друг напротив друга, держа в руках по мандарину, и кидаем их друг другу.

Так мы отрабатывали моментальное «отбивание» тезисов, умение быстро реагировать. Вот бросаю я какую-то реплику — неважно о чем (беспризорники, искусство — что угодно) — и сразу кидаю мандарин. Азарову, например. Он ловит, и должен в течение полутора секунд «отбить» мою реплику и перебросить мандарин кому-то другому. Если это человек из твоей команды (политики стояли по трое друг напротив друга. — Авт.), то он должен дополнить твою реплику, а не опровергнуть. Не можешь найти ответ дольше полутора секунд — значит, проиграл. Так мы шесть часов кидались мандаринами. Помню грех: запустил мандарином прямо в Азарова, он не успел его поймать (смеется).

В тему: Партия регионов зовет на митинг: обещает деньги, шашлык и выпивку [17]

ВЛАДИМИР ГОНСКИЙ (писатель, бард, ведущий митингов оппозиции)

«Снова притихли ОМОНовцы, напряглись беркутовцы, стукачи и сексоты нервно застрочили свои доносы, летописцы взялись за перо. Почему? Потому что к микрофону снова вышла легендарная берегиня Майдана — баба Вера!!! (некогда связная УПА. — Авт.)», — кричит в «баняк» Владимир Гонский.

«Баняком» он называет громкоговоритель (за схожесть с огромной кастрюлей — «баняком» у галичан).

Коренастый, приземистый — на сцене Гонский выглядит неистовым, в жизни — вполне миролюбивым.

— Я, когда смотрю на себя по телевизору, думаю: Боже, как было бы хорошо, если бы у меня не было этого боксерского носа или не было этого чуба... — нисколько не кокетничает он.

Последние два года он ведет все, ну или практически все, митинги оппозиции.

В тему: У оппозиции закончились деньги на подвоз людей на митинг 18 мая [18]

— Помните свой первый митинг?

— Да. Это было 24 июня 2011 года. Когда было первое заседание суда по делу Юлии Тимошенко.

— А почему позвали именно вас?

— Где-то, видимо, донесли руководителям, что у меня это неплохо выходит.

— Вам позвонил Турчинов?

— Да. Турчинов [19]. Сказал, что у меня должно получиться.

— Вы готовились к первому митингу?

— Немного. Спрашивал, сколько будет людей, где будет стоять сцена... Знаете, иногда важно даже, с какой стороны солнце светит. Помню: митинг возле Украинского дома, мы с Витей Уколовым поем под гитару — июль, солнце, пот заливает глаза. Я уже не могу их открыть. С трудом доиграл до конца. Некоторые даже подумали, что я расплакался.

— А сам текст? Вы его готовите?

— Нет. Это спонтанно. Я продумываю только содержание.

— Существуют ли какие-то технологии — что надо говорить со сцены, как надо это говорить?

— Есть такие. Но у меня эти знания уже вошли в привычку. Ну, скажем, правило суперфразы: она должна быть краткой и запоминающейся. Например, «Банду геть» или «Юле — волю». Есть правило месседжа (послания, сообщения. — Авт.). Его надо уложить в 20–25 секунд (максимум минуту), иначе его не запомнят. Или правило семи раз: чтобы человек усвоил информацию, ее надо преподнести ему семь раз разными способами (в том числе визуально). Тогда она отложится.

— Как решается, кто из лидеров выйдет первым на сцену — Тягнибок, Яценюк, Кличко?

— Я спрашиваю, кто будет первым, а они уже решают между собой. Скажем, в парке Шевченко в апреле первым выступал Яценюк [20]. Возможно, после всех этих «тушкований» ему это было нужно. Но как они это между собой решают, не знаю.

— А кто решает, кого из депутатов выпускать на сцену и в каком порядке?

— Такие вещи я решаю сам. Возле сцены стоит охрана, и я говорю им, кого пускать, а кого нет.

— Можете и депутата не пустить?

— Бывало. Ну вот, скажем, есть один — не буду называть его фамилию — он уже двадцать лет как депутат... Во время акций в поддержку украинского языка у стен Украинского дома у него был юбилей, 60 лет. Я ему раз дал слово. Он полчаса говорил такую банальщину — свят-свят. Приходит вечером. Ну ладно, думаю, может, уже выпил где-то сто грамм за свой день рождения. Новые мысли посетили. Он продолжает ту же банальщину. Я решил: «Все, больше слова не дам». И когда он вышел возле ЦИК — это было в ноябре — я просто брутально не дал ему слова. Говорю: «Пане Iване, нi!» Такие люди дискредитировали все наши идеи.

— Многие рвутся на сцену?

— Конечно, и депутаты, и общественные деятели, и люмпены, и психически больные. Хотя, если митинг длится долго, то порой сложно найти среди депутатов желающих выступать. Кто-то не умеет говорить, хотя и депутат, кому-то не до того.

— Провокаторы рвутся на сцену?

— Да. Но у меня еще никто не прошел.

— А как вы их вычисляете?

— Иногда просто по глазам. Или даю человеку несколько контрольных вопросов, и он «валится».

— Каких, например?

— Да банальных: «Что вы хотите сказать?» и так далее. По разговору видно, что это кандидат в провокаторы.

— Положим, он отвечает: «Про бандитскую власть».

— Вот вы сказали это так, что я бы вас уже зачислил в провокаторы. Слишком артистично. Подготовлено. У меня с этим не было проколов. Лишь один раз пролез на сцену немного больной дядька. Вроде выглядел нормально, а как вышел на сцену, стал рассказывать, что у него руки колдуна — в общем, бред какой-то. В этот момент я выхватил у него микрофон, закричал: «Да, наши руки — они смыкаются. Мы вместе». Зачитал пародию на Роберта Рождественского: «Станут руки мои, как ноги, станут ноги мои, как брусья». В итоге, никто ничего не заметил.

— Тяжело выдержать ежедневные митинги?

— Да. Изнуряет. Я недавно нашел ролик на YouTube, где я веду митинг, а Калашников меня перекрикивает. У меня за пять минут просмотра заболела голова. А там, на сцене, это ужас был! У меня несколько раз было прединсультное состояние.

— А голос срывали?

— О-о-о-о! Помните день, когда Юлю закрыли, это был август, грандиозный митинг, тысячи людей, ОМОН, я с 9 утра до 9 вечера на сцене, еще Калашников, у которого аппаратура в полтора раза мощнее моей, — это ужас. И тут ба-бах, Юлю закрывают — и мы ставим палатки. Я провел в городке сутки. Рано утром приезжаю домой, открываю холодильник, выпиваю буквально глоток лимонада, и через 30 секунд — все.

— Пропадает голос?

— Да, просто а-а-а (хрипит). Это и сейчас чувствуется. Когда много говорю, горло быстро садится, начинаю сипеть.

ВИКТОР УКОЛОВ (политтехнолог, в прошлом — руководитель департамента пиара и рекламы штаба БЮТ)

Образ политика имеет значение

Помню, как во время парламентской кампании 1998 года Виктор Пинзеник [21] проводил встречу с предпринимателями. Долго рассказывал о поддержке отечественного производителя. Под конец к нему вышел один из предпринимателей. Внимательно глянул. «А какие на вас часы, простите? Так... импортные. А лейбл пиджака покажите. Итальянский...» После этой встречи ПРП заказала всем своим членам костюмы от Воронина и отечественные часы.

В общении с телевидением надо говорить короткими фразами — по 20–25 секунд

Синхрон всегда краток. И чем короче фразы, тем меньше вероятность, что часть цитаты «выдернут» из контекста.

В тему: Одноклеточное жлобье на улицах Киева [22]

Есть одна хитрость

Чтобы недружественный канал не смог смонтировать вашу речь на свое усмотрение, надо стать на фоне движущегося предмета. Или активно жестикулировать. Некоторые используют поднятие интонации под конец фразы, чтобы видно было, что это еще не конец цитаты.

Однажды я понял, что нашу агитационную продукцию не читают вдумчиво не только избиратели, но и оппоненты

Помню, как в 2006 году мы миллионным тиражом выпустили листовку о работе правительства в 2005 году. В тексте была фраза о том, что каждую минуту правительство Тимошенко приносит к бюджету страны прибавку N гривен. Уже не помню. Текст должен был символизировать увеличение налоговых сборов без поднятия налогов, только за счет борьбы с коррупцией. Но сначала отредактировал один, потом другой редактор, потом подписала Юлия Владимировна, потом перенабрали текст... Ошибку я нашел через два года после окончания кампании 2006 года. Оказывается, дизайнер случайно дописал к цифре пару нолей, и если умножить количество минут на прибавку, то получалось, что правительство в 2005 году добавочно принесло бюджету несколько сот триллионов гривен! Можете себе представить, какой был бы скандал, если бы вовремя нашли эту опечатку?

(Публикуется с сокращениями)

Анастасия Рафал, опубликовано в издании «Вести» [2]

В тему: