Во время Великой Отечественной войны в партизанском движении Белоруссии возникло уникальное явление — лесные еврейские семейные лагеря. Их стихийно образовывали те, кому удавалось бежать из гетто и от нацистского преследования.

Людей разного возраста, социального статуса, семейных и одиноких объединяла одна судьба и борьба за выживание в суровых условиях.

Некоторые партизанские командиры с пониманием относились к положению вчерашних беглецов и разрешали им располагаться недалеко от своих отрядов. В этом случае семейный лагерь становился «партизанским тылом». Те, кто не мог воевать, брали на себя другие обязанности: заготавливали продукты, ухаживали за ранеными или работали в прачечных, сапожных, портняжных мастерских.

На эту тему: Лесные братья Белоруссии (1944-1952): кого скрывала Пуща [2]

Рейхскомиссариат Остланд

Вторжение немецких войск на территорию Белоруссии началось с первого дня Великой Отечественной войны — 22 июня 1941 года [3]. К концу августа территория республики была полностью оккупирована.

Эвакуация населения проходила в спешке из-за быстрого продвижения германских войск. Каких-либо точных данных, сколько жителей-евреев успело покинуть республику до того, как ее оккупировали нацисты, а сколько осталось в оккупации, нет. В целом, чем дальше на восток находилось население, тем большая его доля была эвакуирована, а молодые мужчины — призваны в Красную армию. Исследователи считают, что основная масса еврейского населения западных районов БССР [4] не успела эвакуироваться и практически целиком погибла. В восточной части же погибло не менее 50%. Там была проведена достаточно масштабная эвакуация промышленных предприятий и населения, однако она не затронула небольшие города и местечки.

Кроме того, некоторые жители даже при возможности эвакуации предпочитали оставаться в своих домах. Дело в том, что многие застали немецкую оккупацию еще во время Первой мировой войны и не были склонны верить в рассказы польских беженцев о страшных зверствах немцев, считая их не более чем выдумкой.

«Моя мать обыкновенно говорила нам, чтобы мы не слушали этих историй о немецких злодеяниях», — рассказывала позднее Сулья Рубин, в те времена девочка-подросток, жившая в Новогрудке. — «Она говорила, что немцы культурные, образованные люди и что они никогда не будут делать таких ужасных вещей».

 

Евреи в Могилевском гетто перед выходом на работы. Фото: Bundesarchiv/Wikimedia

После оккупация Белоруссия вошла в состав Рейхскомиссариата Остланд, и новоиспеченные власти незамедлительно приступили к решению «еврейского вопроса». На оккупированных территориях начали действовать Нюрнбергские расовые законы. В целях изоляции еврейского населения от нееврейского были созданы гетто. По данным доктора исторических наук Эммануила Иоффе, в Белоруссии действовали 238 гетто в 216 населенных пунктах. Наиболее крупные гетто [5] имелись в Минске, Гродно, Бобруйске, Барановичах, Бресте, Пинске, Слониме и Гомеле. Также было создано более 200 лагерей смерти. Самым крупным из них стал Тростенецкий лагерь, за годы войны в нем было уничтожено более 200 тысяч человек — белорусские и депортированные из Австрии, Германии, Чехословакии евреи, военнопленные и мирные жители.

«Вали отсюда, жиденыш!»

Наличие многочисленных лесов, рек, озёр и болот способствовали расширению и укреплению партизанского движения в Белоруссии. Эти же географические факторы затрудняли для немцев эффективное проведение карательных мер против партизан.

Что касается нееврейского населения, то прежде чем сделать выбор уйти в партизаны, каждый человек мог рассмотреть разные альтернативы: стать коллаборационистом [6], согласиться сотрудничать с властями, оставаться работать в городе или деревне. Для евреев же уход в лес зачастую был единственной возможностью выживания. «Подтвердилась информация, что в банды партизан также вступают и евреи. Евреям известно, что рано или поздно их убьют. Поэтому из двух зол они выбирают наименьшее и пытаются пробиться к партизанам, что им часто удается», — так описывали сложившуюся ситуацию в командовании гарнизона города Барановичи.

Перед теми евреями, кто хотел бежать в лес к партизанам, часто вставала моральная дилемма: готовы ли они бросить своих близких и скорее всего обречь их на верную смерть. В гетто существовал принцип коллективной ответственности, и за бегство одного или нескольких человек расстреливали десятки других узников. Убежать всей семьей можно было разве что из небольших гетто, находившихся в деревнях и местечках, которые, как правило, не были огорожены и не охранялись.

Но даже добраться до партизан было непросто. Те, кто решался бежать в одиночку, не имея связи с партизанами или подпольем, сильно рисковал. По словам [7] бывшего партизана отряда №106 Леонида Окуня, в самом начале войны «классических советских партизан, которых нам показывали в советском кино», в белорусских лесах было не так много, зато «зеленых маленьких отрядов по лесам шастало — до черта». Такие отряды состояли из уголовников, мародеров, любителей вольной жизни или польских националистов. Если кто-то нарывался на таких «партизан», то его судьба зачастую была плачевной: убивали на месте. В лучшем случае могли забрать вещи, продукты или оружие и сказать: «Вали отсюда, жиденыш!». Окунь отмечает, что «везло только тем беглецам-одиночкам, кто попадал на настоящий «советский» партизанский отряд, но и там никто заранее не мог ничего предсказать».

 

Группа еврейских и русских партизан. Белоруссия, 1942-1943 гг. Фото: Музей Яд Вашем

Даже если человек добирался до «настоящего партизанского отряда», его ждали недоверие и тщательная проверка на предмет возможного сотрудничества с немцами, в том числе и юденратом. Недоверие подогревали и слухи, что абвер и гестапо могут привлекать евреев различного рода агентурной и разведывательной работе, и тех специально засылают к партизанам. Нередко проявлялся и бытовой антисемитизм хотя на него «давалась негативная оценка со стороны командования». Встречались и случаи убийств евреев со стороны партизан, но это происходило в основном в националистических украинских и польских отрядах на юго-западе и западе Беларуси. Случаи убийств в советских партизанских формированиях на востоке республики были достаточно редки и как правило жестоко наказывались расстрелом.

Как правило, в партизанский отряд брали только молодых и крепких мужчин со своим оружием. Остальные беглецы могли рассчитывать лишь на себя. Чтобы выжить, им приходилось объединяться в стихийные семейные лагеря. Судьба такого лагеря полностью зависела от способности его членов выживать в лесу — обеспечить безопасность и добыть пищу.

В условиях войны женщины, старики и дети воспринимались партизанами как обуза: их надо было кормить, кроме того, они не были столь мобильны и плохо ориентировались в лесу, из-за чего многие из них погибали во время проведения немцами лесных облав. Оказывать ли помощь тем, кто не в состоянии защитить сам себя, руководство каждого партизанского отряда решало самостоятельно.

На эту тему: Партизанская трагедия: рейд в никуда [8]

Лесной Иерусалим партизан Бельских

Один из самых крупных семейных лагерей был образован при партизанском отряде братьев Бельских в Налибокской пуще.

Будущие партизаны родились в многодетной семье Давида и Бейлэ Бельских в деревеньке Станкевичи. До революции эта территория входила в состав Российской империи, потом недолго была в составе независимой Польской Республики, а после польской кампании РККА [9] отошла к СССР как западная часть республики Беларусь. Бельские были единственной еврейской семьей в Станкевичах и считались довольно зажиточными на фоне своих соседей-крестьян, так как держали мельницу и скот. К лету 1941 года от рук немцев погибли старшие Бельские, двое сыновей и невестка с новорожденной дочерью. Еще четверо братьев, Тувья, Асаэль, Зусь и Арон, смогли сбежать в лес. Так был образован партизанский отряд Бельских. Командиром избрали Тувью как самого старшего.

Изначально братья-партизаны поставили себе цель спасти оставшихся членов семьи и родственников. Первым делом они решили вызволить семью Дзенсельских, которые жили в соседней деревне. До войны семьи дружили, а старшая сестра Тайб Бельская вышла замуж за Абрама Дзенсельского и родила дочь. Перед побегом младенца пришлось отдать на усыновление полякам, так как своим криком девочка могла выдать беглецов. Чуть позже Тувия вывел из гетто в Лиде свою жену и ее семью.

Первое оружие отряд добыл осенью 1942 года во время совместной операции с отрядом Виктора Панченкова — красноармейца, попавшего в окружение. Они атаковали на шоссе машину немецкой жандармерии. Трофеями стали несколько ручных пулеметов и винтовок, а также несколько тысяч патронов. Тувья предложил Панченкову объединиться, однако тот отказался, сказав: «а зачем мне твои женщины и дети?».

Со временем семейный лагерь стал разрастаться, главным образом за счет беглецов из Лидского и Новогрудского гетто. Нередко Тувья сам пробирался в еврейские гетто, уговаривая людей бежать в лес. Не обладая характерной еврейской внешностью, он говорил без акцента на шести языках. Иврит и идиш он выучил в семье, русский, белорусский и польский языки — от соседей, а немецким овладел благодаря солдатам, которые были расквартированы недалеко от Станкевичей во время Первой мировой войны.

«В другой раз Тувья постучал в дверь тоже нееврейского дома и услышал голос, сказавший по-немецки:

— Входите.

Он вошел в комнату, увидел там четырех немецких офицеров и четырех местных женщин, садящихся за стол. Тувья пожелал им по-немецки приятного аппетита. Одна из женщин сказала, что он ее брат. После того как Тувья снял пиджак и повесил его на стену рядом с оружием немцев, один из солдат предложил ему коньяку, и они выпили за здоровье «сестры». Усевшись за стол, Тувья вступил в разговор.

Он сказал им, что помнит немцев со времен Первой мировой войны. Затем он поинтересовался, как развиваются события на фронте.

— Наши пушки обстреливают Москву, — ответил один из них. — Самолеты бомбят русскую столицу. Город горит. Победа неизбежна. России капут.

— Отлично! — воскликнул Тувья.

Постепенно языки развязывались. Спиртное текло рекой. Тувья, наконец, решился затронуть еврейский вопрос.

— Почему немцы преследуют евреев? — спросил он. — Разве вы не могли бы использовать их, чтобы производить товары для ваших вооруженных сил?

В ответ ему было заявлено, что еврейские барышники и спекулянты заправляют немецкой промышленностью, что британский премьер-министр Уинстон Черчилль — еврей и безбожно манипулирует ценами на кофейных плантациях, которые якобы принадлежат ему в Индии.

— Ну, можно ли, в самом деле, пощадить такого спекулянта? — спросил немец. Потом он провозгласил тост за смерть всех евреев».

 

Казнь партизан, слева — семнадцатилетняя еврейская партизанка Маша Брускина. Минск, октябрь 1941 года. Фото: Музей Яд Вашем

Перевалочным пунктом для беглецов из гетто служил дом крестьянина Константина Козловского, расположенный между Новогрудком и Лидой. С Бельскими Константин дружил с самого детства. После того, как немцы избили его младшего сына шомполом до потери сознания весной 1943 года, во время обыска, семья Козловских ушла в лес к партизанам.

Изначально Тувья назвал свою партизанскую бригаду отрядом имени Жукова, в феврале 1943-го Бельские получили признание от партизанского штаба, и группа была включена в состав отряда «Октябрь» Ленинской бригады. Позже отряд получил самостоятельный статус и стал называться именем Орджоникидзе, а семейный — именем Калинина.

В то время как боевая группа отряда занималась подрывно-диверсионной работой, взрывала рельсы, жгла мосты и срезала телеграфно-телефонную связь на шоссе Новогрудок – Лида, попутно уничтожая нацистов и коллаборационистов, семейный отряд обеспечивал тыл, снабжая партизан необходимым. В лесу были построены мастерские, где работали сапожники, портные, шорники, столяры, слесари, оружейники, кожевники, колбасники, шапочники. Все эти мастера обеспечивали нужды не только еврейского, но других отрядов в Налибокской пуще. Свой лагерь партизаны в шутку прозвали Лесным Иерусалимом.

На эту тему: Еврейский партизанский отряд или Тайны братьев Бельских [10]

Вот как вспоминал один из партизан работу партизанского райбыткомбината отряда им. Калинина:

«В отряд шли, спасаясь от гибели, сотни чудом вырвавшихся из гетто людей, различных специалистов, и отряд стал базой, обслуживающей многие бригады Барановичского партизанского соединения… Отдельно располагались всевозможные мастерские, и основной была оружейная, где ремонтировали оружие – даже выпускали самодельные минометы. Кузнецы подковывали лошадей, делали гвозди, ножи, топоры, молотки, нарезали пилы. Жестянщики изготовляли кружки, ведра, железные печки. Столярная мастерская делала приклады для винтовок, деревянные части седел, нары, табуретки, двери для землянок и другие нужные вещи. Специалисты выделывали кожи, из которых сапожники шили сапоги, а шорники обшивали хомуты, седла, вырезали ремни и другую упряжь. Был тут и портняжный цех, где из материала, добытого при разгроме немецких гарнизонов и баз, шили куртки, брюки, гимнастерки. Шапочники делали шапки и кепки. Работали часовые мастерские. Женщины вязали свитера и шарфы, парикмахеры стригли и брили. На каждый заказ выдавалось письменное разрешение начальства, и только в том случае, если в изготовлении данной вещи действительно была необходимость. Работа начиналась с рассветом и продолжалась дотемна. Здесь были люди из разных городов и местечек. Все они потеряли кого-либо из родных, а многие – всех. Здесь были жены, мужей которых замучили немцы, матери, оплакивающие убитых на их глазах детей, мужчины, видевшие, как расстреливали жену и детей. Меня поразила какая-то особенная, напряженная тишина во всех цехах. Люди иногда тихо переговаривались, но больше молчали – они трудились изо всех сил, стараясь работой заглушить воспоминания, такие страшные, не дающие покоя ни днем, ни ночью. Рассказывать – бередить незажившую рану. Лучше – молчать…»

Отряд Бельских просуществовал до июля 1944 года, пока Новогрудский район не был освобожден от немцев силами Красной Армии. Бельские сумели спасти от уничтожения 1230 евреев. Среди спасённых были в том числе и дедушка и бабушка зятя будущего президента США Дональда Трампа: Иосиф и Раиса (Рая) Кушнер. Все братья пережили оккупацию. После освобождения Белоруссии Асаэль вместе с частью отряда вступил в Красную Армию и погиб в Германии незадолго до окончания войны.

Отряд Шолома Зорина

Другим отрядом, действовавшим в Налибокской пуще, был отряд Шолома Зорина. 40-летний столяр сбежал из минского гетто в 1942 году, после чего примкнул к партизанам. В отряде имени Александра Пархоменко он руководил взводом подрывников, пока в июне 1943 года не возглавил собственный «Партизанский отряд № 106».

Постепенно отряд начал пополняться за счет узников Минского гетто. Боеспособные мужчины и женщины присоединялись к боевому отряду, а старики и дети — к семейному.

Первую помощь отряду Зорина оказали партизаны отряда Бельских:

«Мы разведали хутора, где жили семьи «бобиков»-предателей. Что это за публика, мы хорошо насмотрелись в гетто. Ночью мы окружали хутор и забирали с него все. Действовали как налетчики, но у кого повернется язык так нас назвать? Мы спасали детей. А для этого применяли и шомпола, и угрозы, надо было – не останавливались и перед физическими мерами воздействия. Ведь в гетто фашистские прислужники с нами и нашими родителями особенно не церемонились, они за людей нас не считали. Две недели мы «обрабатывали» полицейские хутора, по два за ночь. Четыре подводы нагрузили одеждой. Они были высокими, как сено возят. Забрали всех свиней, коров. На каждой подводе лежал откормленный боров. Даже командира Шолома Зорина приодели, достали для него костюм, казачью папаху».

На эту тему: Партизанская трагедия: рейд в никуда. Часть 2 [11]

Отряд №106 дислоцировался двумя лагерями в разных местах. Один из лагерей назвался «Рудня Налибокская», другой — «Теребейная».Эти места выглядели как небольшой городок. Зимой партизаны жили в землянках, вырытых в сохранившихся траншеях первой мировой войны, а летом — в шалашах. В лесном лагере функционировали скотный двор, столовая, пекарня, колбасный цех, мельница, сапожная и портняжная мастерские. Со временем масштабы хозяйственной деятельности отряда Зорина выросли настолько, что партизаны смогли обеспечивать не только себя, но и помогать соседним отрядам. Например, мельница давала до 80 пудов муки в день, и ежедневно до 20 подвод из других отрядов привозили зерно на эту мельницу. Нужды соседних партизанских формирований обслуживал и полевой госпиталь. В условиях нехватки медицинских инструментов и препаратов врачам нередко приходилось прибегать к смекалке. Ефим Фейгельман вспоминал: «Внезапно началась чесотка. Думали-гадали, чем лечить, и надумали. Взяли железную бочку, внутрь положили березовую кору, много коры. Разожгли под бочкой костер, предварительно сделав в ней боковые отверстия. Оттуда потекла густая темная древесная смола — деготь. Намазали людей. И побороли чесотку».

Для детей в лесном лагере была открыта школа, где преподавали выпускники Минского педагогического института. Писать и читать учились на песке и обрывках бумаги. Также в отряде функционировала пионерская дружина. Партизанам-бойцам даже удалось достать где-то красный шелк, из которого пошили пионерские галстуки.

 

Декадный план работы в школе при партизанском отряде имени М.И. Калинина, действовавшем на территории Барановичской области на май 1944 г. Фото: archives.gov.by

9 июля 1944 года в районе хутора Кромень 106-й отряд соединился с частями Красной Армии. К этому времени он насчитывал 141 бойца и 421 «семейника». Молодые бойцы были включены в состав регулярной армии, а всех женщин и детей отправили в только что освобожденный Минск.

«У дяди Васи»

Свой след в спасении евреев оставил «Отряд дяди Васи». Он был создан сентябре 1942 года из бывших кадровых красноармейцев и командиров, попавших в окружение и бежавших из концлагерей. Отряд возглавил Василий Трофимович Воронянский, накануне войны — командир отдельного батальона связи в Могилеве. Сначала партизанский отряд назывался отряд «Мститель», потом «Народный Мститель», а в январе 1944 года ему было присвоено имя погибшего командира. Однако в историю отряд так и вошел под своим неофициальным названием — «У дяди Васи» или «Бригада дяди Васи».

Сам «дядя Вася» относился к евреям без особой симпатии, хотя и откровенным антисемитизмом не страдал. В свою боевую бригаду он охотно брал евреев, если считал, что те могут принести пользу.

Со временем вокруг бригады дяди Васи образовался семейный отряд из числа евреев – стариков, женщин и детей, которые смогли убежать из гетто разных городов и местечек. Тех, кто не мог воевать, командир хозяйственного взвода Геннадий Сафонов подключил к выполнению сельскохозяйственных задач. Он же проводил среди партизан работу по борьбе с антисемитизмом.

Обширные воспоминания об отряде «Мститель», в том числе о работе хозяйственного отряда, оставил комиссар бригады Иван Тимчук:

«Наш партизанский отряд называется “Народный мститель”. Я был комиссаром. Командиром был Воронянский. В начале бригада состояла из 8 человек. Я привел в первый день, когда пришел, 12 человек, а потом пришло еще около 200 человек из Минска, которые были мною завербованы в качестве партизан. Это первый партизанский отряд на севере Минской области. Если Николай Покровский на юге Минской области – то север принадлежит “Народному мстителю”. В первых числах июля мы имели большую группу еврейского населения около себя<…>. Это были дети, старики и старушки.

Все старики и старушки жили в шалашах. Мы создали для них отдельный лагерь, который был в глубоком лесу, в безопасном месте, чтобы они не подвергались нападению. Они жили от боевого лагеря километрах в 7–8. Выделили им охрану в количестве 50 человек, вооруженных для несения караульной службы. <…> Для мирного лагеря еврейского населения, который при нас находился, так называемый семейный лагерь, который надо было охранять и кормить, мы передавали захваченное у немцев продовольствие и одежду. Мы организовали ряд пошивочных мастерских, прачечную, починочные обувные. Все то, что попадало в лагерь под руки, переделывали, перекрашивали, перешивали, и оттуда мы одевали партизан. Еврейский семейный лагерь нам очень много помог в этом отношении. Еврейский семейный лагерь обслуживал партизан. Мы там делали сотни сапог, ботинок. Мы из двух-трех штанов могли сделать одни штаны, из двух пиджаков могли сделать один пиджак. В лагере был порядок. На каждые 25 человек был один старший. Это называлось “взвод”. Когда партизаны сходились на отдых, из этого семейного лагеря появлялись женщины, старики и готовили пищу для кормежки партизан и выпекали прекрасный хлеб, делали в формочках двухкилограммовые булочки, хорошо, как следует испеченные. И население не могло делать плохой хлеб, потому что знали, что они дают хлеб тем, кто их защищает, воюет.

Мы впоследствии организовали из отдельных стариков, которые остались, не могли воевать, такие бригады по обслуживанию, и они много сделали. Могли делать в год тысячи пар сапог, и это было большим подспорьем для нас. Мы зимой имели сапоги, имели теплые перчатки, шапки-ушанки. <…>Среди еврейского населения мы получили ряд видных специалистов, в которых мы остро нуждались в военной обстановке. Мы получили из Долгинова врача Котляра, прекрасный врач. Он вышел с женой, с матерью-старушкой… Мы имели военного фельдшера, но, когда мы обогатились этим врачом, в партизанском отряде, где он работал, мы никогда не имели несчастных случаев. Котляр Самуил – это был любимец окружающего населения и партизан. Его старший и младший братья тоже врачи, имеют ученую степень. Этот человек, его мать и жена – они за каждым бойцом ухаживали, как за ребенком. <…> Котляр был не только врачом, он был хорошим руководителем среди больных и раненых. Он их сумел вылечить, он их носил на носилках. Когда немцы приближались к лагерю, он с женой, с матерью на руках выносили раненых».

 

В землянке одного из отрядов партизанского соединения Пинской области. 1944 г. Фото: archives.gov.by

А вот какие воспоминания Тимчук оставил о своих боевых товарищах:

«Ряд смелых товарищей было. Это Фридман Яков Миронович – боец-разведчик. Их было пять братьев у меня. Все братья раньше у меня работали жестянщиками. Когда мы напали на Долгиново (я в последнее время работал в этом районе), все пять братьев пришли ко мне. Этот Яков, еще молодой парень, около 22 лет, он был бесстрашным человеком. В любой немецкий гарнизон проникал. Посмотрит все, что там находится. Это был такой разведчик, который славился своими действиями. Остальные три брата живы. Один погиб за два дня до соединения с Красной армией.

Еще был один эстонец (фамилии не помню), прекрасный, смелый товарищ. В любое место его пошли, он выполнит. Он ходил с гранатой в кармане, побывал в Вильно, куда бы ни послали его, обязательно пойдет. Он пошел на станцию Княгинино. Там находился еврейский каторжный лагерь. Было в нем 75 человек евреев, работавших по погрузке и разгрузке. Он пошел в этот лагерь. Три дня жил в этом лагере, с каждым переговорил, как выйти, вооружил этих людей, ночью напал с людьми на немцев, подожгли немецкие склады, забрали то, что можно было забрать из продовольствия и особенно из курева, и всех привел к нам в лагерь. Это были очень ценные люди»

В августе — октябре 1942 года политрук бригады Николай Киселев с разрешения руководства вывел через линию фронта 218 человек, большая часть из которых были старики, женщины и дети.

Число бежавших в лес белорусских евреев исследователи оценивают примерно в 30–50 тысяч человек, или 6–10 % всего не эвакуированного еврейского населения Беларуси. По данным историка Леонида Смиловицкого, еврейские семейные лагеря и партизанские отряды действовали в таких населенных пунктах, как Витебск, Глубокое, Шарковщина, Мядель, Вилейка, Кобыльники, Куренец, Лида, Радунь, Заболотье, Новогрудок, Ивье, Мир, Дворец, Минск и окрестности, Несвиж, Копыль, Столбцы, Новый Свержень, Слоним, Белица, Деречин, Косово, Ивацевичи, Барановичи, Бытень и Молчадь. Всего в таких лагерях находилось, по разным оценкам, от 3700 до 5200 чел.

На эту тему: Партизанская сволочь. Как комбриг Иванов и командир отряда Лапидус уничтожили деревню [12]

«…В западных районах Белоруссии часть партизан спасала евреев, были партизаны, которые сразу убивали евреев, но были и такие отряды, которые относились к евреям и ко всему происходящему с ними — с полным равнодушием. Было все… Еще раз повторюсь, что такое происходило в основном только в западных районах республики. Например, судя по воспоминаниям бывших партизан, в партизанских бригадах, воевавших в витебских и гомельских лесах, отношение к бежавшим из гетто было в основном неплохим. Очень хорошо относились к евреям партизаны-сибиряки, которых было немало среди бывших «окруженцев»», — резюмирует бывший партизан отряда №106 Леонид Окунь.

—

Юлия Саберова,  опубликовано в издании Уроки истории [13]

---

На эту тему:

• Советизация Западной Украины: как это было [14]
• «Красные партизаны Украины, 1941-1944». Горькая правда о советском подполье [15]
• Партизаны Украины без мифов и легенд: только цифры и факты [16]
• Партизаны Украины без мифов и легенд: только цифры и факты. Часть 2 [17]
• Украинские партизаны: без мифов и легенд. Часть 3 [18]