Партизанская трагедия: рейд в никуда

Версия для печати

«Мы по-прежнему спокойно и благодушно шествовали, таща за собой огромный обоз..., делавший отряд громоздким, неуклюжим, лишенным маневренности, обоз, который был днем заметен за 10 км, а ночью грохотом своим рвал ночную тишь и возвещал на весь мир о нашем походе».

Весной 1943 г. партийно-государственные органы, которые руководили советским подпольным и партизанским движением на оккупированной Украине (нелегальный ЦК КП(б)У и непосредственно подчиненный ему Украинский штаб партизанского движения), получили от московского Центра несколько новых заданий.

Первое из них — относительно преобразования управляемой ими вооруженной борьбы против оккупантов во всенародное движение (или всенародное восстание). Второе, что вытекало из первого, — овладение всем антинацистским движением Сопротивления на Западной и Южной Украине, то есть перенесение советских форм подпольно-партизанской борьбы, с их жестким централизмом, коммунистическим диктатом, неприятием альтернативных идеологических принципов на территорию других зон оккупации: немецких дистрикта «Галичина» Краковского генерал-губернаторства, Рейхскомиссариата «Украина», румынского генерал-губернаторства «Транснистрия».

В тему: Как Украина встречала освободителей в 1939-м и в 1941-м годах. Фото

Эти регионы с июня — июля 1941 г. фактически находились вне влияния партийного руководства. Сначала была осуществлена попытка заложить и там, как на Левобережной Украине, коммунистические центры сопротивления (подпольные обкомы, райкомы). Но времени не хватило, фронт стремительно передвигался к Востоку, речь шла уже о Киеве, поэтому даже каких-то зародышей партизанских центров там не осталось. В ноябре 1942 г. член нелегального ЦК КП(б)У А. Зленко откровенно констатировал: «Следует отметить, что в силу сложившейся обстановки, в западных областях, за исключением Черновицкой и Измаильской, ни один обком не успел создать подпольной организации на местах.

Поэтому ЦК КП(б)У вместе с секретарями обкомов западных областей вынужден был посылать для работы в подполье и партизанские отряды людей из Киева, из числа работников западных областей. Люди посылались большими группами. В них входили руководящие областные и районные работники. Таким образом, в каждую западную область было переброшено 100—150 чел. Однако в это время такие переброски себя не оправдали и положительных результатов мы не имели».

В тему: Украинская жизнь в условиях немецкой оккупации (1939-1944 гг): запреты, работа, еда, досуг

Как пример такой неудачной операции по созданию коммунистической подпольной сети на Западной Украине можно вспомнить судьбу Ровенского партизанского отряда, сформированного в составе 25 человек (командир И. Иванов, комиссар К. Принцевский) и засланного 2 августа 1941 г. на территорию области с заданием подрыва железнодорожных магистралей, поджога колхозных полей и закладывания баз в лесах Рокитнянского и Высоцкого районов, а также руководства местными партизанами.

Как становится понятно из объяснительной записки комиссара отряда, задание оказалось неосуществленным. В этих районах магистраль оставалась поврежденной в результате военных действий, хлеб уже успели собрать крестьяне, немецких войск в округе не было. Зато местная добровольная милиция (согласно упомянутой записке, «украинские националисты», следовательно — сформированная производными группами ОУН) хорошенько потрепала непрошеных «народных защитников».

Местные жители, помня преступления «первых советов», активно помогали в этом милиции. Уцелели «красные партизаны», так и не встретив здесь других советских подпольщиков, отошли через территорию Беларуси в Черниговскую область, а там, избавившись от оружия, 9 сентября 1941 г. с большими потерями (в том числе командира отряда) перешли линию фронта назад.

Действия аналогичных групп для других западных областей были так же малоэффективными. Сведения об этом содержатся в объяснительной записке прежнего заведующего оргинструкторским отделом Станиславского райкома Станиславской области О. Гречко, написанной в марте 1943 г. В частности, он свидетельствовал, что в конце июля 1941 г. секретарь ЦК КП(б)У по кадрам М. Спивак занимался организацией «специальной группы из работников западных областей для отправки в тыл по месту прежних своих районов для организации подпольной работы и партизанского движения в тылу врага».

В частности из бывших работников Станиславской области в группу вошли 32 человека. Были сформированы также Львовская и Дрогобычская группы. После недельной учебы в Пуще-Водице под Киевом их всех направили на фронт для организации перехода в тыл врага. Но в сентябре все группы попали в окружение под Киевом, и часть партработников приняла самостоятельное решение двигаться на Запад для выполнения своего задания.

В середине октября их сильно потрепали немцы за Каменцем-Подольским, разбив и рассеяв основную часть. Тех, кто остался, второй раз разбили под Здолбуновом, окончательно ликвидировав отряд. Сам Гречко был ранен, уже один пробирался дальше, но попал в руки полиции, во Львове осуществил побег из эшелона военнопленных.

Его впечатление от политических настроений населения было негативным: «Предо мной стал вопрос, как быть дальше, двигаться на Станислав или обратно возвращаться на Восток? Взвесив всю обстановку, какая была в то время в западных областях, каковая была в прогерманском настроении среди украинского населения, а основное националистическое, я решил возвратиться на Восток».

В тему: Рафаэль Лемкин: Советский геноцид в Украине

В результате таких неудачных попыток развернуть коммунистическое движение Сопротивления в западном регионе даже создался определенный информационный вакуум: Москва не имела там своих агентов и просто не знала, что происходит во Львове, Станиславе или Дрогобыче.

В частности Украинский штаб партизанского движения (УШПД), пользуясь лишь слухами и предположениями, 7 декабря 1942 г. совершенно секретно сообщал ЦК КП(б)У о таких событиях: расстрел немцами Степана Бандеры, аресты оккупантами митрополита Андрея Шептицкого и владыки Григория Костельника, в результате чего единоличным лидером украинского национального движения остался Андрей Мельник, а «значительная часть ОУНовцев стала уходить в подполье, организуя свою силу на борьбу с оккупантами».

Еще о Второй мировой в украине: Один день в Киеве обычной немецкой девушки. 1942 год. Фоторепортаж

Поэтому, справившись на протяжении 1942 — в начале 1943 года с организацией партизанского движения на Восточной Украине вблизи линии фронта, руководители республиканского партийного отряда решили внедрить свою агентуру вглубь украинской территории. Именно такие задания фигурировали в Оперативном плане боевых действий партизанских отрядов Украины на весеннее-летний период 1943 г., утвержденном нелегальным ЦК КП(б)У 7 апреля 1943 г. Там, в частности, говорилось о необходимости «подготовить [и] не позже 1 июня 1943 г. послать уполномоченных ЦК КП(б)У и Украинского штаба партизанского движения с группами партийных работников в Полтавскую, Станиславскую, Дрогобычскую, Измаильску и Черновицкую области».

Перед такими уполномоченными, которые одновременно выступали и представителями УШПД, ставились очень ответственные задачи. Они должны были создать центры коммунистического сопротивления, подготовить почву для развертывания массового партизанского движения, а на первом этапе — быть разведчиками, которые пролагают путь для передислокации на западноукраинские территории уже существующих партизанских соединений.

При этом республиканский партштаб исходил из ошибочных представлений о возможности массовой поддержки населения: «Население на границе с Польшей, Прикарпатской и Закарпатской Украиной, Молдавской ССР, особенно украинцы, русины, словаки, поляки, болгары, угнетаемые немецкими захватчиками, будут всячески поддерживать партизанские отряды в борьбе против немецких захватчиков». Фактически же на такие группы возлагалась задача осуществить то, что на языке военной тактики называется «разведка боем»: прорваться на территорию противника, в ходе операции определяя его силы, политическую и военную ситуацию в регионе.

За несколько дней сектор кадровой работы ЦК КП(б)У подобрал и соответствующие кандидатуры уполномоченных для руководства советским партизанским движением на Западной Украине. В Дрогобычскую область (такая была создана согласно советскому административному делению Западной Украины в декабре 1939 г.; в мае 1959 ликвидирована и включена в состав Львовской области) на выполнение задания республиканского партийного штаба должен был отправиться Дмитрий Саввович Хижняк, который до начала немецко-советской войны занимал должность секретаря по транспорту Дрогобычского обкома КП(б)У.

В тему: Альфред Рибер. Гражданские войны в Советском Союзе. Часть 2

Хижняка можно считать карьерным номенклатурным работником: 1910 г. рождения, член ВКП(б) с 1929 г.; из рабочих сахарного комбината в г. Городище Киевской области стал последовательно пионерским, комсомольским, советским, а с 1937 г. — партийным функционером районного уровня на Киевщине. В сентябре 1939 г. перед ним, как и перед многими партийно-советскими работниками Восточной Украины, открылись новые возможности карьерного роста: в числе многих других его отправили на работу в бывшее Львовское воеводство.

За неполные два года «советизации» Западной Украины молодой партиец успел пройти путь от секретаря уездного партийного комитета до одного из партруководителей всей Дрогобычской области. С начала войны работал в союзных руководящих органах партизанского движения (сначала член «группы П.К. Пономаренко» ЦК ВКП(б), потом на кадровой работе в Центральном штабе партизанского движения; последняя должность — заместитель начальника отдела кадров ЦШПД). Там получил боевую награду — орден Красной Звезды и воинское звание майора, хотя очевидно, что непосредственно в боях участия не принимал. Но в марте 1943 г. ЦШПД был ликвидирован (как выяснилось позже, временно) и Хижняка передали в распоряжение Украинского ШПД.

Там уже в апреле 1943 г. решили, учитывая его довоенную должность, направить уполномоченным ЦК КП(б)У по Дрогобычской области, что и было утверждено решением нелегального ЦК КП(б)У 12 апреля. Впоследствии была сформирована и соответствующая группа: постановления относительно С.Г. Чернявского, К.В. Беляева, В.М. Музыки от 29 апреля и следующих дней. Всего в состав партгруппы вошло 13 человек: сам Хижняк, Т.П. Авальян (переводчица), М.М. Авдеев (агитатор), К.В. Беляев (комсомольский организатор), О.С. Вечлинская (машинистка-наборщица), В.А. Ионов (ст. радист), С.А. Копейкин (радист), И.А. Мороз (инструктор-подрывник), В.М. Музыка (разведчик), С.С. Прибер (руководитель разведки), В.Г. Синельников (врач), С.Г. Чернявский (парторганизатор), В.М. Шарпило (радист).

Трех ответственных работников группы (Авдеева, Беляева и Чернявского) также можно считать карьерными партноменклатурщиками. Уроженец Павлограда Беляев (судя по его анкете и собственноручным свидетельствам, малограмотный человек с низшим образованием) с первых лет войны находился на какой-то тайной «спецработе», как сообщал отдел кадров ЦК КП(б)У. Авдеев и Прибер имели опыт партизанской борьбы, причем последний был даже заместителем секретаря подпольного Павлоградского горкома КП(б)У.

Следовательно, состав группы по формальным признакам был достаточно сильным, но во время ее формирования практически не были учтены особенности региона ее действия. Местным был только Василий Музыка, который был уроженцем с. Гощаны на Дрогобыччине, прежний председатель Гощанского сельсовета и депутат Верховного Совета УССР; с началом войны выехал на Восток и перед назначением в группу Хижняка работал в колхозах Воронежской и Саратовской областей.

Опыт работы на западных землях имел только руководитель группы, намеченный в секретари подпольного Дрогобычского обкома КП(б)У. Все другие были родом из Восточной Украины и России, не знали языка, обычаев и специфики Западной Украины.

В тему: Украинцы на принудительных работах в Третьем рейхе. Сколько их было?

В июне 1943 г. группа была готова к отправлению за линию фронта. Ей предоставили несколько радиостанций разной мощности, походную типографию, автоматы, боекомплекты, библиотечку, медикаменты; основное же оружие, взрывчатку, патроны и т.п. должны были получить уже на марше. Не надеясь на гостеприимную встречу местного населения, легкое путешествие по оккупированной территории, партруководство позаботилось о сопровождении таких групп воинскими силами.

Хижняк должен был получить в помощь один из отрядов черниговского партизанского соединения А. Федорова. Согласно первичному решению ЦК КП(б)У и УШПД, это должен был быть сильный в боевом и моральном плане отряд им. Сталина, но партизанский генерал, очевидно, решил сохранить такое ценное подразделение в составе соединения, а, возможно, просто предвидел полный провал этого рейда. Он выделил Хижняку для сопровождения партизанский отряд им. Чапаева (командир Филиппов, комиссар Обрушенко, 246 бойцов).

Переводчица Аверьян свидетельствовала позже: «Чапаевский отряд, в соединении именовавшийся 9-м батальоном, в боевом отношении был одним из самых слабых федоровских батальонов. Имел он весьма небольшой боевой опыт и боевую выучку, использовался до сих пор главным образом в обороне, для исполнения второстепенных задач во время боевых операций.

Состав его был сильно разжижен наличием большого количества недавно мобилизованных Федоровым колхозников Полесья, в большинстве своем еще не получивших и не завоевавших оружия». Белорусами по национальности были также командир, комиссар и весь командный состав отряда. Официальная история партизанского движения на Волыни, составленная в 1946 г. под руководством самого А. Федорова, утверждает, впрочем, что отряд был хорошо вооружен: три миномета, два станковых и 11 ручных пулеметов, автоматы и винтовки.

Такое решение относительно замены выделенного подразделения, которое оказалось фатальным для судьбы рейда и самого уполномоченного, Федоров сумел даже официально провести через постановление ЦК КП(б)У.

В тему: Украинские коллаборационисты. Штрихи к портрету

11 июня 1943 г. все 13 членов группы Хижняка приземлились на партизанском аэродроме в белорусском Полесье, где в то время находилось соединение Федорова. Поскольку практически в тот же день начался рейд партизан на территорию Волынской области, группа месяц передвигалась с ними, одновременно пытаясь укрепить организационно и дисциплинарно подчиненный ей отряд им. Чапаева. Представители партгруппы заняли ключевые должности в отряде: так Прибер стал заместителем командира отряда по разведке, Чернявский — политруком разведки, Авдеев возглавил агитацию и пропаганду партизан.

Наконец через месяц уже с территории Волыни партизанский отряд вместе с уполномоченным и его группой отбыл в самостоятельный поход на территорию Дрогобычской области. Предварительно относительно стратегической обстановки по маршруту отряда имелось мало сведений: до Буга, на территории Рейхскомиссариата «Украина» находились «малые и большие группы националистов и гарнизоны немцев»; что же делалось за Западным Бугом, на землях генерал-губернаторства, вообще было неизвестно.

Маршрут рейда, проложенный, очевидно, Украинским штабом партизанского движения, предусматривал движение сначала на Запад, а уже потом поворот на Дрогобиччину. Выполняя его, партизаны прошли севернее г. Камень-Каширского: за с. Грива форсировали р. Стоход, дальше следовали линией с. Боровно — Яйно — Датин (форсировали р. Турья), пересекли шоссе Брест-Ковель, возле ст. Дубежно перешли железнодорожную магистраль того же направления и вышли к бассейну р. Припять.

За первую неделю рейда (7—14 июля) столкновений с противником практически не происходило, кроме «мелких стычек с украинскими националистами»; только 9 июля партизаны подорвали военный эшелон на магистрали Брест-Ковель.

Компартийная верхушка отряда видела причину такого успеха (а перед Хижняком стояла задача как можно тише и незаметнее пройти в Дрогобыччину) в умелых действиях разведки. По свидетельству К. Беляева, разведчики Прибер, Музыка, Чернявский и радист Шарпило выходили на далекую разведку (40—50 км впереди отряда), по рации сообщали обстановку, расположение немецких гарнизонов, по какому маршруту можно обойти вражеские силы. Кроме того, передвигались исключительно по ночам, с соблюдением правил маскировки.

Правда, участница рейда Авальян противоречила этому. Она описывала движение отряда иначе: «Мы по-прежнему спокойно и благодушно шествовали, таща за собой огромный обоз, состоявший из нескольких десятков повозок, обоз, делавший отряд громоздким, неуклюжим, лишенным маневренности, обоз, который был днем заметен за 10 км, а ночью грохотом своим рвал ночную тишь и возвещал на весь мир о нашем походе».

В тему: Николай Кузнецов, он же Пауль Зиберт: судьба и смерть агента «Пуха»

Скорее всего, переводчица была права. По крайней мере для «украинских националистов», которые фактически были единственной властью на территории Волыни, где продвигался отряд, его движение не было тайной. Как свидетельствовал врач группы В. Синельников: «О продвижении отряда по маршруту на Запад националисты знали за 1—2 дня до нашего прихода на стоянку, так как сведения о продвижении передавались «живой» почтой, т.е. посыльными на любом транспортном средстве (верхом, на подводе, пешком и т.д.) от села к селу».

Следовательно, в действительности не только умелые действия командования, а еще больше — сдержанная позиция представителей национального движения Сопротивления позволили отряду пройти практически полностью по контролируемой ими территории Волыни к бассейну реки Западный Буг. Те мелкие столкновения с казаками УПА, которые случились, скорее всего, были случайными.

(Окончание следует).

Георгий Папакин, доктор исторических наук, Институт истории Украины НАН Украины; опубликовано в газете  “День”

В тему:

• Советские партизаны: мифы и реальность
• Партизаны Украины без мифов и легенд: только цифры и факты
• Партизаны Украины без мифов и легенд: только цифры и факты. Часть 2