«Красные партизаны Украины, 1941-1944». Горькая правда о советском подполье

Версия для печати

Одна из советских легенд — о массовом сопротивлении нацистам с первых дней оккупации. Куда же исчезли те партизаны? В Киеве бывший секретарь Ленинского райкома КП(б)У Романченко и Листовничий (из отдела кадров горкома партии) пошли работать в... полицию, следователями по политическим делам.

Что читаем? Сборник под длинным названием «...Создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников...». Красные партизаны Украины, 1941-1944: малоизученные страницы истории" (Киев, Центральный государственный apxив общественных объединений Украины, Украинский издательский союз, 2006).

Составители — известные историки Анатолий Кентий (Киев) и Александр Гогун (Берлин). К сожалению, недавно известный историк-архивист Анатолий Кентий умер...

Что интересного? В книге представлено более 200 уникальных документов и материалов из архивов Москвы, Подольска (Центральный архив Министерства обороны РФ), Киева, Одессы, Варшавы, Берлина, Фрайбурга, где находится Bundesarchiv-Militerarchiv, и других.

Внимательное их прочтение дает совсем другую картину «войны в тылу врага», чем нам десятилетиями скармливали партийные идеологи и «соловьи» ГлавПУРа — Главного политуправления армии и флота.

И бессмысленно обвинять авторов в «переписывание и фальсификации Великой Победы», ведь большинство документов является советского происхождения, но наложенные свое время грифы «совершенно секретно» и другие не давали нам шанса узнать правду о войне.

Одна из главных легенд — о массовом сопротивлении нацистам, с первых дней оккупации — «попытки советской стороны организовать партизанское движение в тылу врага в условиях катастрофического начала войны, хаоса, смятения и неразберихи представляли собой чистой воды импровизации».

В начале отряды создавались тремя ведомствами — НКВД, РККА и ЦК КП(б)У, но из-за масштабных довоенных репрессий и перепрофилирования партизанских баз делалось все это, как говорится, «на коленке».

Вот как это выглядит через призму тайных докладных. Нарком внутренних дел УССР Василий Сергиенко пишет секретарю ЦК КП(б)У Демьяну Коротченко: «с августа 1941 года по 1 марта 1942 года НКВД УССР сформировал 1874 партизанских отряда численностью 29307 человек и послал в тыл врага 776 агентов-одиночек и связников с партизанский отрядами».

Между тем, по состоянию на 1 мая 1942 года сообщалось, что «в Украине действует 37 партизанских отрядов с 1918 участниками». То есть «некомплект» составил около 28 тыс. человек, или 93% от численности партизан.

Через месяц украинских красных партизан НКВД передал в подчинение Украинского штаба партизанского движения (УШПД) во главе с министром внутренних дел УССР Тимофеем Строкачем. Насчитали их еще меньше — 22 отряда, 3310 человек.

Да и те, что были, были чрезвычайно плохо подготовлены, вооружены, не обладали необходимыми связью, сетью конспиративных квартир и тому подобное.

Скажем, на территории Днепропетровщины осенью 41-го областным управлением НКВД были оставлены в тылу 50 партизанских отрядов и 294 диверсионные группы общей численностью около 4,4 тыс. человек. На 1 марта 1943 года в области «не было вообще ни одного партизана, находившегося на связи с УШПД».

Аналогичной оказалась ситуация на Житомирщине — «По состоянию на 1-е декабря 1942 года из установленной связи с 13 районами области нигде подпольных райкомов КП(б)У и первичных организаций не оказалось».

Куда же исчезли партизаны первого года войны?

Резидент НКВД СССР в Киеве Карташов пишет своему начальнику Павлу Судоплатову — «переброшен отряд партизан в 100-150 чел. Его задача — пройти в Бессарабию... Нет карт, нет проводника, нет пулемётов, только 1/2 имеют винтовки, остальные — малого калибра револьверы. Они одеты в городскую одежду, кожаные пальто.

Сомневаюсь, сможет ли указанный выше отряд — люди отобранные, пропущенные через ЦК — остаться хотя бы просто целым... Отправлены через фронт без обусловленной связи и паролей... Носят патроны в голенищах и карманах — нет вещмешков и сумок».

Когда моя 120-и киевская школа носила имя известного партизана, дважды Героя Советского Союза Алексея Федорова. Помню, что он даже приезжал на ее открытие.

Тем интереснее читать спецсообщения НКВД — «А. Федоров, растеряв часть своих людей, почти два месяца блуждал в немецком тылу на оккупированной территории и лишь 18 ноября 1941 г. с трудом разыскал областной партизанский отряд, которыми командовал Н. Попудренко. Вот как описывает последний в своём дневнике появление А. Федорова: «Я не сразу его узнал. Заросший, в драном пиджаке, в паршивых брючках навыпуск, галоши, драные сапоги, усы, как у Тараса Бульбы».

В 1941-1942 годах это движение существовало как явление лишь в двух из тогдашних 24-ти областей УССР — Сумской и Черниговской. Но и эти «мстители» большую часть времени проводили в лесных массивах Беларуси и Брянщины. Перелом наступает лишь зимой 1942/1943 годов, когда после Сталинграда и распространения оккупационного террора население активнее способствует партизанам, начинается действительно массовое партизанское движение.

Но было очень много и случаев прямого предательства коммунистических кадров, которых поставили руководить партизанами и подпольщиками.

В Киеве бывший секретарь Ленинского райкома КП(б)У Романченко и Листовничий — работник отдела кадров горкома партии пошли работать в полицию — следователями по политическим делам.

В городе Красноармейск Донецкой области отряд из коммунистов и железнодорожников возглавлял некий товарищ Халява — «большинство партизан его отряда, в том числе и некоторые коммунисты, зарегистрировавшись в немецкой комендатуре, остались работать на транспорте и отказались от партизанской борьбы».

Или другой отчет — из Змиевского района на Харьковщине: «В связи с усилившимися преследованиям со стороны немцев отряд вынужден был расчлениться на мелкие группы. В дальнейшем Любченко удалось собрать только 15 партизан, остальные 45 не явились».

Стоит отметить, что это не байки, а спецсообщения в ЦК партии или в наркомат внутренних дел.

В легендарных одесских катакомбах тоже, как оказывается, не все было очень героически.

Директор румынской спецслужбы «Сигуранца» Кристеску сообщает главе правительства Антонеску о случаях каннибализма в одном из партизанских отрядов: группа состояла из 12 человек, имела довольно много патронов, гранат, 47 винтовок, 3 пулемета, продукты.

Красные спустились под землю 10 сентября 1941 года, а в ноябре румыны замуровали все выходы.

«... Установлено, что группа в катакомбах стояла перед двумя проблемами:

1. Отсутствие продуктов;

2. Желание некоторых партизан выйти из катакомбы и сдаться румынским властям, это намерение было решительно отвергнуто руководителем этой партизанской группы Солдатенко Александром, угрожавшим смертью любому, кто бы осмелился уйти.

Первая проблема была решена убийством Бялика и его жены, которые и были разрезаны на куски, положены в бочки и засолены. Это продовольствие потреблялось некоторое время в виде борща и жаркого. Солдатенко, как руководитель, оставил для себя мозги расстрелянных.

Это решение было принято Солдатенко на основании специфического большевистский критерия. Бялик и его жена не были ни членами этой группы и не были членами коммунистической партии.

Другая часть группы пробует бежать. Для того, чтобы быть уверенными в удаче, они решаются убить Солдатенко и его жену... Тем временем, так как у них нет продуктов, они решают съесть мускулы рук и ног Солдатенко и его жены.

Когда стал возможным подход к выходу из катакомбы, они вышли и сдались властям. В составе этой группы вышли Богушевский Михаил, Колос Афанасий и Драчук Петр».

Очень интересный момент — эффективность деятельности партизан. По официальным данным УШПД, за годы войны было убито и ранено 468 тысяч солдат и офицеров (прежде всего, немцев).

Однако, исследователи обнаруживают немало приписок, откровенного вранья центра, что приводит к выводу — «реальные и точные результаты боевых и диверсионных действий советских партизан во Второй мировой войне не будут известны никогда».

Ученые ГДР, которые очень добросовестно считали потери нацистов от партизан, вышли на цифру в полмиллиона — но это включая вместе с Белоруссией и западными областями России.

Американский историк Дж. Армстронг, работавший с немецкими источниками, называет партизанские потери оккупантов на всей территории СССР в 30-45 тысяч военнослужащих и полицейских, из которых лишь половина была немцами.

Хотя, в конце концов, немцы тоже преувеличивали количество уничтоженных партизан, каждый раз добавляя к статистике всех мирных жителей, уничтоженных карателями.

Более вероятными представляются цифры «войны на рельсах», ведь дезорганизация перевозок могла быть проверена другими, кроме фантастических реляций из леса, данными. Но и здесь не обходилось без приписок.

Командир отряда им. Сталина Балицкий пишет в Москву: «все подрывные группы, действующие на железных дорогах Брест-Ковель, Брест-Пинск, Ковель-Сарны, никакого отношения не имеют к [Алексею] Федорову, но он берёт на учет все взрывы на ЭТИХ дорогах и сообщает [в] Москву, как подрывы его отрядов. Такое поведение не более, как обман правительства».

Вообще взаимные доносы прославленных после войны командиров друг на друга — это едва ли не добрая половина книги. Руководитель отряда НКВД «Победители» пишет в Москву, Лаврентию Берии, на другого командира — Александра Сабурова:

«Личный состав 12-го батальона Сабурова занимается разгулом, пьянством, терроризирует и грабит советски настроенное население, в том числе даже родственников своих бойцов».

Или другой эпизод, каких тысячи, — «в с. Жаткова в 1 км от Н [овограда] -Волынского, где группа партизан под командой Осадчука Павла избивала одну старушку шомполами до тех пор, пока старуха не лишилась рассудка. Осадчук вымогал тогда вот нее сапоги и друг [ое] имущество».

Жестокость и мародерство советских — впрочем, как и украинских — партизан были ужасны.

Писатель Шеремет пишет Никите Хрущеву о порядках в отряде Алексея Федорова: «Я был свидетелем, как полицаев били до крови, резали ножами, поджигали на голове волосы, привязывали за ноги и на аркане конем волочили по лесу, обваривали горячим чаем, резали половые органы...»

В этом смысле ковпаковцы вели себя иначе: «раза два какой-то партизан даст по морде полицаю, пустит юшку из носа, а потом расстреляет».

Убить могли за что угодно: «была расстреляна Кузнецова Евдокия, которая заразила венерической болезнью 4 командиров и 2 бойцов, она и муж ее прибыли в отряд от украинских националистов. При второй попытке ее муж убежал с оружием к националистами и сейчас с ними связан» .

Центр пытался — правда, безрезультатно — остановить нападения на села, реквизиции, изнасилование женщин и тому подобные бесчинства.

Генерал Строкач писал в один из отрядов, будучи в курсе их преступлений: «ваша разведка 50 человек [в] начале декабря по г. Горынь истребил 48 мирных жителей из-за того, что был произведён один выстрел ... ваша разведка 26 ноября угнала 150 голов рогатого скота у мирного населения села Ракитное...»

Когда УШПД попробовал вызвать Сидора Ковпака в Москву, чтобы провести «воспитательную работу», он не выполнил приказ, от имени штаба отряда наверх пошла радиограмма — «Вылет Ковпака считаем нецелесообразным».

Чекистам, которые были рядом, хитрый командир говорил будто словам Сталина — «гоните их оттуда, им делать там нечего». Навести порядок в отрядах было не так просто. Повсюду лес и никто не узнает: «Бывший комиссар батальона Шитова сказал: «Что вы хотите, чтобы нас в первом же бою убили наши партизаны?»

Фраза. «Партизаны действуют в условиях, когда результаты их боевой деятельности руководству проверить крайне сложно, а то и вообще невозможно. Это обстоятельство благоприятствует развитию фантазии у представителей любых повстанческо-партизанских формирований».

—

Вахтанг Кипиани, опубликовано на портале  tsn.ua 

Перевод «Аргумент»

В тему:

• УПА была более «рабоче-крестьянской», чем советские партизаны
•  Сергей Грабовский: «Великая отечественная» сталинская мясорубка - цена войны
• Партизаны Украины без мифов и легенд: только цифры и факты. Часть 2
• «Подвиг панфиловцев» — миф. Как создавалась легенда