Бесправный полк

1.00

Нет

По данным Минобороны, в прошлом году из Вооружённых сил Украины уволилось почти 20 тысяч офицеров и контрактников. С начала нынешнего года ВСУ покинули ещё около 10 тысяч военнослужащих.

Почему защитники родины оказываются беззащитными перед нарушителями их прав, аыясняли в издании "Фокус [2]".

Украинская армия несёт потери. По данным Минобороны, в прошлом году из Вооружённых сил Украины уволилось почти 20 тыс. офицеров и контрактников. С начала нынешнего года ВСУ [3] покинули ещё около 10 тыс. военнослужащих. В общей сложности это почти 10% всего состава украинской армии. Отток кадров происходит и из других силовых ведомств, в том числе из Национальной гвардии. Остановить его не могут ни повышение зарплат, ни дополнительные выплаты, ни даже обещанные военнослужащим квартиры. Недостаточное денежное обеспечение — хоть и важный, но не определяющий фактор при принятии военным решения уйти на гражданку. Не менее весомые аргументы — произвол командиров, советские подходы в организации службы [4] и нарушение даже тех прав, которые гарантирует людям в погонах контракт.

В тему: ВСУ: жизнь без камуфляжа [5]

Против произвола

На днях состоялось очередное судебное заседание по делу офицера Нацгвардии, которого обвиняют в невыполнении приказа. "Но приказа никакого не было. Ни прокурор, ни свидетели пока не смогли доказать противоположное", — утверждает в разговоре с Фокусом Анатолий, фамилию которого по его просьбе мы не называем. По словам военнослужащего, вышестоящему начальству просто не понравилось, что он "задаёт слишком много вопросов".

Анатолий не хотел мириться с тем, что в части неуважительно относятся к бойцам, протестовал против коррупции. "Назначения на должности, по моим наблюдениям, происходят не в соответствии с морально-деловыми качествами, знаниями или образованием кандидатов, а в угоду интересам отдельных личностей. После таких назначений люди служат без замечаний, продвигаются по службе, в то время как опытные и образованные офицеры часто терпят безосновательные замечания, обвинения и унижения. "Эй, иди сюда!" — это сегодня нормальное обращение командира к подчинённому", — рассказывает наш собеседник.

В ВСУ Анатолий с 2001 года. Обучался и стажировался за границей, побывал в составе миротворческого контингента в Косове, работал инструктором по изучению английского языка, а после начала войны на Донбассе отправился на фронт. Вскоре по рекомендации товарищей перевёлся в Нацгвардию. "Мы создавали бригаду нового образца, нам помогали американцы. Но в какой-то момент кто-то решил, что бригада такого уровня не нужна. Не требовался уже и мой опыт. Мы стали терять кадры. Руководство всё устраивало. Я же всегда считал, что надо бороться за каждого военнослужащего. Нам выгодна зрелая, здоровая, обученная армия. Очень дорого набирать новых и обучать их. И я не молчал", — вспоминает военнослужащий.

Военнослужащие надели новую форму, но порядки в украинской армии остались прежними: они сохранились с советских времён

"Не твоё дело", — отвечали офицеру на все его попытки добиться справедливости. А за спиной начались разговоры о том, что он недисциплинированный, не хочет работать, не должным образом выполняет свои обязанности. Однажды при свидетелях командир заявил, что Анатолий может быть связан с представителями незаконных вооружённых формирований, поскольку раньше проходил службу в Крыму. Позже он дал указание приостановить начисление денежного обеспечения строптивому подчинённому.

Свои права Анатолий пошёл защищать в суд. Во-первых, для того, чтобы добиться справедливости в отношении его самого. Во-вторых, чтобы личным примером показать другим: не стоит бояться отстаивать свою позицию. "Военнослужащий, подписавший контракт, не раб и не крепостной. Такие, как я, сделали выбор защищать свою страну. И ничто не заставит нас от этого отказаться", — уверяет он.

В тему: Глен Грант: Что должен сделать новый главнокомандующий Владимир Зеленский [6]

Неюридические тонкости

Максим Тимочко, юрист Украинского Хельсинкского союза по правам человека, говорит, что подобных историй тысячи. В прошлом Тимочко — помощник командира по правовой работе, служил в батальоне территориальной обороны "Кривбасс". По его словам, с конфликтными ситуациями в армии разбираются следующим образом.

Сперва проводят служебное расследование, результаты которого попадают военному юристу. Часто юристы, не вникая в детали, отправляют документы прямиком в прокуратуру, ведь военный юрист в армии — подчинённый командира: кого тот скажет, того и будет защищать. Прокуратура, как правило, открывает уголовное производство. Но одно дело, если человек действительно совершил нарушение (таких случаев предостаточно), а совсем другое — если военнослужащего привлекают к ответу под надуманными обстоятельствами. "Тогда последствия могут быть печальными: это точно повлияет на размер премии и, возможно, подтолкнёт человека к увольнению. Кроме того, в его личном деле появится запись о служебном несоответствии, что будет тормозить карьерный рост", — рассказывает Тимочко.

Именно так произошло в истории с Анатолием. Его командир уже намекнул, что готов отправить военнослужащего на военно-врачебную комиссию, чтобы признать непригодным для прохождения военной службы.

Опасное бесправие. Чтобы боец честно защищал родину, она должна обеспечить защиту его прав

В тему: Корупційний акцент в Україні змістився з газової до військової сфери - NYT [7]

Без лишней огласки

До недавнего времени о подобных конфликтах в армии говорить было не принято. В лучшем случае военнослужащий мог обратиться с рапортом к вышестоящему командиру, в худшем — позвонить на горячую линию Минобороны. Но какими бы ни были его действия, почти всегда преобладало негласное армейское правило: "Командир всегда прав". Но с началом российской агрессии на территории Украины возникло мощное волонтёрское движение [8]. Военнослужащие [9] стали больше доверять гражданским — тем, с кем раньше не стали бы даже разговаривать. Волонтёры, со своей стороны, стали глубже понимать внутренние проблемы армии.

Первые два года о них старались не говорить: шли активные боевые действия, надо было возрождать армию. Но уже в 2016-м стало понятно: страна изменилась, а армия меняться не хочет. Да, военнослужащие надели новую форму, но порядки остались прежними. "Многие молодые, мотивированные люди, пришедшие на волне патриотизма защищать свою страну, осознали, что попали в советские реалии: солдаты и офицеры нового образца не хотели молчать о проблемах, а командиры из прошлого пытались заставить их жить по старым правилам", — рассказывает Фокусу Наталья Зейналова, глава организации "Движение общественных инициатив", помогающей армии.

Она вспоминает, как зимой 2016 года волонтёры узнали, что в центре Одессы произошло ДТП с участием военнослужащих. Те попытались скрыться на территории военной части и спрятать там машину. Дежурный офицер решил не пускать, парни полезли через забор, открыли ворота, караульному пришлось стрелять по колёсам. Позже выяснилось, что один из пытавшихся скрыться с места аварии — близкий друг сына вице-адмирала Сергея Гайдука. "Какая была реакция руководства? — задаётся вопросом Зейналова. — Замять, мол, ничего не было. А потом наказать тех, кто не пустил, открыл огонь".

В тему: Армия. Воры. Свинарчуки [10]

Вопрос престижа

"Зарплаты на передовой высокие — около 25 тыс. грн в месяц. Они действительно привлекают людей, преимущественно сельских жителей, которые в своём районе никогда не найдут работу за такие деньги. Но нюанс в том, что большинство из них не хотят воевать, а стремятся пересидеть на службе. Вот приходит такой человек на должность гранатомётчика, а понятия не имеет, как из гранатомёта стрелять, хотя и был в учебке. В результате армия сегодня не та, что была раньше. Нет атмосферы безудержного патриотизма, мало кто понимает, зачем он на передовой. Вокруг карьеристы, пофигисты и даже латентные сепары. Но, кажется, наверху не понимают, что проблему нехватки кадров и низкого профессионального уровня военнослужащих не решить деньгами. Служба в армии должна быть престижной, тогда и количество, и качество кадров возрастёт", — уверен Никита из Луганска. Получив боевой опыт в добровольческих батальонах, он подписал контракт с Вооружёнными силами в 2016 году. В 2019-м контракт закончился, снова подписывать его Никита не стал.

"Чтобы военнослужащий эффективно выполнял свои обязанности, он должен понимать, что его права защищены, — уверен Андрей Мамалыга, представитель Уполномоченного ВР по правам человека. — Если военнослужащий будет думать, как ему защитить свои нарушенные права, он не сможет эффективно воевать. Нет обязанностей без прав. Не может армия зависеть от субъективной позиции какого-то командира — даже наивысшего звена".

Разные подходы

Нельзя утверждать, что подобные проблемы есть исключительно в Украине. В армиях стран НАТО, к стандартам которых Украина стремится, также немало проблем: от вопросов начисления премий до проявлений расовой дискриминации. Но отличие в том, что на них давно перестали закрывать глаза: есть проблема, системная или личная, — ищут путь её решения. Часто это происходит незаметно для общества, ведь главное — не показать конфликт, а разрешить его так, чтобы он не повторялся.

Рано или поздно Украине также придётся найти эффективные механизмы защиты прав своих военнослужащих. "Тем более что конфликты придётся решать не только на уровне командир — подчинённый. Речь о куда более сложных вопросах. Например, об обвинениях в адрес офицеров, которые якобы неправильно приняли решение во время боя. Или же о выяснении обстоятельств попадания в плен украинских военных. А это уже более специфическая задача, требующая доступа к ограниченной информации", — отмечает Ольга Решетилова, координатор "Медийной инициативы за права человека". Она уверена, что при реформировании ВСУ лучше всего, чтобы внутренние армейские конфликты решались имеющимися в армии силами. Например, с помощью военных юристов, которые должны быть независимыми от командования, его советниками, а не подчинёнными. Но пока военнослужащий в украинской армии — винтик, закручиваемый командиром по его собственному усмотрению, без контроля и вмешательства в конфликтные ситуации извне не обойтись.

Группа волонтёров, в числе которых Наталья Зейналова и Ольга Решетилова, предлагает решать данный вопрос сразу на трёх уровнях. Во-первых, внутри ведомств силового блока нужно создать специальные департаменты для защиты прав военнослужащих. Это, уверены они, можно сделать решением министров и глав служб. Во-вторых, создать институт специального уполномоченного президента по правам военнослужащих. Этот вопрос в компетенции Верховного главнокомандующего, то есть президента. В-третьих, выбрать парламентского военного омбудсмена, что самое сложное, поскольку требует изменения Конституции и подготовки профильного законодательства.

В тему: ВСУ: призрак в броне [11]

В то же время в офисе Уполномоченного ВР по правам человека заявляют, что с обращениями военных работают постоянно. По информации Андрея Мамалыги, только в прошлом году представители омбудсмена нанесли около 70 визитов в воинские части. Но для успешного разрешения конфликтных ситуаций в армии и защиты прав людей в погонах им не хватает больших полномочий. Правда, каких именно, он не уточняет.

Теоретически защитой прав военнослужащих могли бы заняться и профсоюзы. Но пока их создание прямо запрещено законом.

Над своим вариантом решения проблемы думают и в Министерстве обороны. Советником нового министра Андрея Загороднюка стала бывший волонтёр Алёна Вербицкая. Она заявляет, что готова заниматься защитой конституционных прав человека в армии: "Это когда у военнослужащих появляются права, а не только обязанности, а у их командиров — обязанности, а не только права, как происходит сейчас".

Сам же глава военного ведомства обещает, что свою работу он сконцентрирует на повышении мотивации службы в армии. "Речь идёт не только об оплате, но и о самореализации, карьерном росте, образовании, подготовке, отношении командиров к подчинённым", — уточняет Загороднюк. По его словам, ВСУ будут настолько сильными, насколько сильными будут армейские кадры. Остаётся надеяться, что новое руководство Минобороны [12] понимает: для решения этой проблемы защитникам страны необходимо обеспечить надёжную защиту их прав.

—

Татьяна Катриченко, опубликовано в издании Фокус [2]

В тему: