Парламент страны и судебная власть должны разработать целый комплекс правовых механизмов, которые позволят привлечь предателей к ответственности. Украинские силовики и спецслужбисты, перейдя на сторону врага, совершили акт военного и политического коллаборационизма. Но сколько уголовных дел возбуждено?

Дело [2] экс-депутата крымского парламента Василия Ганыша наглядно продемонстрировало несовершенство отечественного законодательства. Украинские активисты второй год призывают власти принять закон о коллаборационизме и разработать необходимые процедуры по привлечению к ответственности всех, кто способствовал оккупации Крыма Россией и продолжает нарушать права украинских граждан на захваченной территории. Но дальше общественных инициатив дело не идет.

В тему: Крымского сепаратиста Ганыша суд отпустил под домашний арест [3]

Василий Ганыш

Действующие уголовные статьи в части преступлений против государственного строя и территориальной целостности принимались в мирное время и без учета особенностей так называемой «гибридной войны». В нынешних условиях парламент страны и судебная власть должны разработать целый комплекс правовых механизмов, которые позволят привлечь предателей к ответственности. Пока народные избранники избегают даже дискуссии по такому вопросу.

Причины как объективные, так и субъективные. Начнем с первых. «Предательство [4]» — скорее моральная категория. Термин «коллаборационизм [5]» не имеет такой эмоциональной окраски, но он в большей степени политический и научный. В исторической литературе данную тему рассматривают, как правило, в контексте Второй мировой войны [6]. Слово имеет французское происхождение и буквально переводится как «сотрудничество». Считается, что его впервые употребил французский маршал Анри Петен на встрече с нацистским главарем Адольфом Гитлером. Он имел в виду, что руководимое им марионеточное правительство в Виши готово активно взаимодействовать с немцами.

Коллаборационизм может быть вынужденным или идейным, активным или пассивным. Есть несколько основных видов сотрудничества с агрессором: бытовой коллаборационизм (работа на предприятиях или учреждениях оккупанта), военный (переход на сторону врага и защита его интересов с оружием в руках), административно-политический и так далее. С точки зрения международного права, под уголовное деяние подпадают две последние разновидности.

В случае с «Крымнашем» идейные коллаборационисты, искренне мечтавшие отторгнуть полуостров от Украины, составляют жалкое меньшинство. Даже главари «крымской весны» пошли на сделку с Кремлем из меркантильных соображений. «Спикеру» Владимиру Константинову и «премьеру» Сергею Аксенову нужно было срочно решить личные финансовые вопросы.

Фирмы Константинова задолжали украинским банкам огромные суммы, а имущество Аксенова было арестовано еще до оккупации полуострова. Активный участник аннексии Рустам Темиргалиев [7] в одном из интервью непрозрачно намекнул, что глава нынешнего «правительства» полуострова до последнего сомневался, принимать предложение московских эмиссаров или нет. Якобы господин Аксенов опасался, что россияне, как всегда, наобещают много, а в последний момент «кинут».

В тему: Крымский премьер по кличке «Гоблин». Вторжение России в Украину прикрыли бандит и аферист [8]

Украинские силовики и спецслужбисты, перейдя на сторону врага, совершили акт военного и политического коллаборационизма. Сколько уголовных дел по этому поводу возбудили отечественные стражи правопорядка? Пока известно, что перебежчиков только уволили по служебному несоответствию. На «спикера» Константинова и кремлевского гауляйтера Аксенова завели уголовное дело [9] только через полгода после аннексии Крыма!

В тему: Сергей Аксенов, он же «Гоблин» [10]

Не всегда, с правовой и научной точек зрения, взаимодействие с оккупантом может быть оценено как активное пособничество. Например, работа общественных и религиозных объединений на захваченной территории. Да, они приняли правила игры страны-агрессора, зарегистрировались и действуют на основании его законов, периодически встречаясь с представителями оккупационной администрации для обсуждения некоторых вопросов. Они — коллаборационисты? Хочется ответить утвердительно, но не стоит торопиться. Мы должны задать себе простой вопрос: зачем они на это пошли?

Например, крымский муфтий Эмирали Аблаев [11]. Формально, Духовное управление мусульман полуострова действует в российском правовом поле. Если бы господин Аблаев реально занимался защитой единоверцев от прессинга, представители муфтията присутствовали бы на месте обысков и задержаний или в судах, вопросов бы к нему было меньше. Но человек, претендующий на роль духовного лидера, не просто игнорирует наиболее острые вопросы и ситуации, он целенаправленно работает на ассимиляцию коренного народа. В таком свете его деятельность наносит значительный ущерб законным интересам граждан Украины в Крыму. И, несомненно, поступки и заявления господина Аблаева могут быть расценены как коллаборационизм. Он открыто взаимодействует с оккупантом, отстаивая интересы страны-агрессора.

В тему: Чубаров предлагает ввести в Украине ответственность за коллаборационизм [12]

Василию Ганышу инкриминируют государственную измену на том основании, что он, по версии следствия, присутствовал на заседаниях уже нелегитимного «парламента» Крыма и участвовал в выборах на оккупированной территории осенью 2014 года. Его могут привлечь к ответственности, если прокуратура докажет, что экс-депутат непосредственно содействовал захвату украинского полуострова, голосовал за назначение «референдума». С осенними выборами ситуация далеко неоднозначная.

Женевская конвенция по защите гражданского населения во время войны, ратифицированная [13] нашей страной, позволяет жителям захваченных территорий быть избранными. Теоретически могут быть ситуации, когда общественный деятель вынужден участвовать в работе представительного органа для защиты населения от оккупационного произвола.

Теперь перейдем к субъективной стороне проблемы. Итак, для качественного противодействия коллаборационизму нужны изменение в уголовное и процессуальное законодательство с четкой детализацией, какие деяния считать пособничеством врагу; и обобщение судебной практики по таким делам. Первое находится в компетенции парламента и правоохранителей, второе — в ведении Верховного суда Украины.

К сожалению, рассчитывать на законодательные изменения пока не приходится. Во-первых, нардепы от «Оппозиционного блока» (бывшая «Партия регионов» [14] и ее сателлиты) скорей всего заблокируют такие инициативы. Ведь вопрос коллаборационизма касается не только полуострова, но и военных действий на востоке Украины. Весной-летом 2014 года некоторые народные депутаты и политики, представляющие восточные области, вели открытую антиукраинскую кампанию. Увы, но у них есть лобби в отечественном парламенте.

В тему: Генеральная прокуратура Украины: некомпетентность или предательство?

Во-вторых, для качественного противодействия пособникам оккупанта нужна политическая воля. Ее пока не видно, о чем свидетельствует история бывшего руководителя Апелляционного суда АРК Валерия Чернобука. Достоверно известно, что он публично призывал судей переходить на сторону оккупантов и осуществлять судопроизводство по российским законам. Теперь выяснилось, что господин Чернобук спокойно трудится судьей [15] в Днепропетровской области, а прокуратура не нашла в его действиях состава преступления и государственной измены (Матиос считает, что поддержка крымским судьей аннексии полуострова — не госизмена [16]).

—

Сергей Стельмах, политический обозреватель; опубликовано в издании Крым.Реалии [17]

В тему:

• Предатели — силовики, присягнувшие на верность Кремлю. Список [18]
• МВД уволило 12 тысяч милиционеров за предательство [19]
• Министр юстиции призвал Луценко уволить 400 прокуроров [20]
• Предал Украину, пошел в ФСБ: как сложились судьбы крымских предателей из СБУ [21]
• Вопросы Порошенко должна задавать СБУ [22]