Как в оккупированных русскими городах люди борются за Украину: «Отъ***тесь, мы сами разберемся»

Версия для печати

С первых дней войны на востоке и юге Украины люди борются за свою свободу — выходят на мирные митинги и напоминают, куда должны пойти оккупанты из украинских городов. Оккупанты пытаются подавить эти протесты. Они похищают журналистов, активистов, чиновников, запугивают и стреляют по протестующим.

Журналисты hromadske поговорили с людьми из Херсона, Мелитополя, Бердянска, Каховки и Энергодара, которые выходят на главные площади своих, украинских, городов. 

Херсон

В ночь с 1 на 2 марта россияне заявили, что взяли Херсон. Они планировали провести референдум и создать так называемую «ХНР». Этого им сделать не удалось, но город остался в осаде. 

На пятый день оккупации люди вышли митинговать на центральную площадь города. Теперь акции проходят каждый день. Тысячи людей стали символом отваги: они захватывали технику оккупантов, громили их гуманитарную помощь, выгоняли с центральной площади.

Позже начали появляться сообщения, что оккупанты приходят к местным активистам с обысками и похищают людей. Против митингующих стали применять слезоточивый газ.  

Дальше рассказывает Анна (имя женщины изменено). Она выходит на митинги каждые выходные, когда собирается больше всего людей. 

Анна на митинге против российской оккупации в Херсоне. Фото: предоставлено hromadske

«Перспектива проснуться в “ХНР” меня пугала больше»

Сначала было страшно. Но перспектива проснуться в «ХНР» меня пугала больше. Мы с мужем шли впереди колонны. Не боялись, шли и кричали — кто такой путин и куда он должен пойти. 

Еще выкрикивали: «Херсон — это Украина!», «Домой!», «Русский солдат — фашист и оккупант!», «Зеленский — молодец, а путину — п***ец!», «Вместе нас много, нас не победить!», «Мариуполь, мы с тобой!».

На своем втором митинге, через неделю, я чувствовала себя максимально смелой до того момента, пока по улице не проехал БТР с десятком вооруженных солдат. Они наставляли на нас оружие, а потом стали стрелять в воздух. Я очень испугалась, а мой муж наоборот — в тот же миг достал телефон и начал все снимать на камеру. 

«Наверное, люди оставляют свой страх дома»

Во время митингов оккупанты стоят за противотанковыми ежами. Между нами и ими есть пространство — где-то 50 метров. Это условная граница. Они обычно стоят вдалеке и терпят наши митинги. 20 марта они даже включали свою музыку через колонку. Это были старые советские песни — «Чунга-чанга», «Учат в школе», «Прекрасное далеко». Возможно, они хотели перебить наши патриотические песни и гимн.  

На всех митингах очень заметны мужественные люди, которые идут на вооруженных солдат и ничего не боятся. Смелых очень много. Страха нет ни у кого. Наверное, люди оставляют его дома. 

Люди, которых не разогнать

После митинга 21 марта, когда оккупанты открыли огонь в воздух и забрасывали людей светошумовыми гранатами, я думала, что на следующий день никто не выйдет. Но нет, люди собрались. Они стояли на площади, в переулках, за магазинами. Выбирали более безопасные места, чтобы в случае чего можно было убежать. 

российские солдаты, обычно стоявшие рядом с областным советом, на этот раз вышли на площадь и растянулись. В громкоговоритель они сообщили, что мы должны разойтись, что это несанкционированный митинг. Но разве их кто-то послушал? Люди так и остались стоять. После этого российские военные стали применять светошумовые гранаты и слезоточивый газ. 

«Никто из херсонцев не ждал их здесь с цветами»

Я не ожидала, что будет такое сопротивление херсонцев. Понимала, что люди выйдут, но не могла подумать, что это будут такие разные люди. На митингах можно встретить маленького трехлетнего ребенка, который кричит «Слава Украине!», пожилых людей, молодежь, и тик-токеров, преподавателей университета. 

Для меня эти митинги — проявление социальной, гражданской позиции. Это самые смелые поступки в моей жизни. Для меня они имеют большое значение. 

Если я буду сидеть дома и не буду выходить на митинги, оккупанты просто захватят нас. Никто из херсонцев не ждал их здесь с цветами. 

Митинг против российской оккупации в Мелитополе. Фото: предоставлено hromadske

Мелитополь

Оккупанты захватили город 26 февраля. Через несколько дней местные жители вышли на первый мирный митинг, и так до недавних пор было каждый день. 

11 марта оккупанты похитили мэра Ивана Федорова. Это вызвало еще большую волну сопротивления.  Так называемой «исполняющей обязанности мэра» назначили депутатку от «Оппозиционного блока» Галину Данильченко.

16 марта Федорова отпустили. Но начали похищать блогеров, активистов, журналистов, их родных. А по Мелитополю начали ездить машины с громкоговорителями и сообщать, что «военно-гражданская администрация запрещает митинги и собрания». 

Далее рассказывает Марина (имя изменено), которая каждый день выходила на антироссийские митинги в Мелитополе. 

Митинг против российской оккупации в Мелитополе. Фото: предоставлено hromadske

«Чтобы не только в соцсетях говорить про Украину»

В начале марта мы в первый раз вышли на митинг в Мелитополе. Я не хотела сидеть на месте, мне было важно заявить о своей позиции. Чтобы не только в соцсетях говорить про Украину, но показать, что я не боюсь. 

Мы выходили с сестрой и мужем. Наши друзья, родственники тоже присоединились к нам. Это ощущение, когда ты идешь рядом с единомышленниками, оно очень важно. Там было и старшее поколение, и люди с детьми, много подростков. Все с флагами с нарисованной на лицах символикой.

Хотелось доказать людям, что наш город не спит. Мелитопольцы выглядывали из окон, включали гимн, размахивали флагами. 

После этого каждый день в 12 часов собирались тысячи людей. Впереди колонны ехала машина, чтобы предупредить возможные столкновения с военными, и мы каждый раз меняли маршрут нашего шествия. Никто заранее не знал, как мы пойдем. 

На митингах я всегда чувствовала себя очень безопасно. Когда ты в толпе, среди тысяч людей, имеющих общую цель, ты чувствуешь себя защищенным. 

Проходишь мимо штаба оккупантов, мимо солдат, а страха нет совсем. 

Митинг против российской оккупации в Мелитополе. Фото: предоставлено hromadske

«Отовсюду звучали угрозы, писали, что будут стрелять»

Сейчас в городе митинги не проводятся. После того как похитили нашего мэра Ивана Федорова, мы начали выходить с требованием, чтобы его отпустили. Отношение российских военных к нам ухудшилось. 

12 марта в толпу бросили дымовую шашку, а одного из организаторов митинга, Ольгу Гайсумову, забрали в плен. Ее отпустили через девять дней. 

Еще они захватили здание дома культуры имени Шевченко, возле которого собирались митинги: там находились руководство Мелитопольского городского совета и гуманитарный фонд. 

После этого мы собирались около парка. Людей уже было меньше, отовсюду начали звучать угрозы, запугивания в соцсетях, писали, что будут стрелять. 

Митинг против российской оккупации в Мелитополе. Фото: предоставлено hromadske

«Заканчивайте уже, вам недолго осталось»

Когда мы проходили мимо военных, они могли сказать: «Заканчивайте уже, вам недолго осталось».

В последний раз, когда мы собрались, оккупанты побежали за людьми, даже схватили нескольких — парня и девушку — избили их, некоторых выбрасывали за городом, заставляли умываться зеленкой. С некоторыми проводили «беседы», запугивали. 

Угрожали и еще одному из организаторов митинга. Оккупанты опубликовали видео в своем новом телеграм-канале, где он говорил, что митинги были проплачены, что не нужно собираться, что организаторы митингов бросили людей. Было заметно, что человека запугали. Мы его заявлениям не верили.  

Был еще случай, когда девушку запугивали из-за национальной символики на лице. Она шла одна, ее подозвал военный и стал допрашивать, запугивать. Как будто в нашем городе это неприемлемо. Мне это даже в голову лезет — как в нашем городе нам могут что-то запрещать? 

Митинг против российской оккупации в Бердянске. Фото: предоставлено hromadske

Бердянск

Оккупанты захватили Бердянск 28 февраля. Они вошли в административные здания и начали раздавать гуманитарную помощь на улицах. Бердянцы сразу же вышли к городскому совету с флагами и начали петь гимн. После этого местные жители начали регулярно собираться на мирные митинги.

15 марта в городе был похищен организатор митингов, активист Виталий Шевченко. А позже начали стрелять и задерживать людей.  

Дальше рассказывает Ольга (имя изменено), которая выходила на митинги в Бердянске даже под выстрелами.

Митинг против российской оккупации в Бердянске. Фото: предоставлено hromadske

«Мы не хотели оккупации»

На первый митинг я вышла 8 марта. До этого меня не отпускали родители, тревожились, не провокация ли это оккупантов. 

Тогда вышло около 150-200 человек. Но в первый день, когда оккупанты только заехали в город, людей была целая площадь. 

Митинги для меня — это проявление единства бердянцев. Способ показать свою позицию, присоединиться к общему духу и продемонстрировать оккупантам, что их здесь не ждут. 

С тех пор на акции протеста я выходила через день. Когда пошел большой поток эвакуированных из Мариуполя, временно занималась волонтерством, но затем снова вернулась к протестам. 

Атмосфера на митингах была очень располагающей. Люди кричали, что Бердянск — это Украина. Выкрикивали: «Помни чужак — здесь хозяин украинец!». Пели песни, гимн. 

«Вооруженных людей вокруг становилось все больше»

Сначала оккупанты просто стояли и наблюдали за нами, пока в город не приехали люди в черной форме, наверное, росгвардия, и пока не завезли автозаки. После этого они начали реализовывать сценарии, как в Москве. Колонну окружали, ходили повсюду за нами.

Вооруженных людей вокруг становилось все больше.  Местных очень разозлило, когда прямо из кофейни похитили активиста. В следующий раз на митинг вышло еще больше людей, с огромным флагом, метров 10-15. 

Когда стали похищать активистов из их домов, людей все же стало приходить меньше. 

Потом мы собирались на набережной, на Приморской площади. Но военные начали оцеплять ее. 

Митинг против российской оккупации в Бердянске. Фото: предоставлено hromadske

Опасные митинги

Во время последнего митинга, 20 марта, они нас окружили. Мы решили продемонстрировать свою силу, дух и все же дойти от Приморской площади до места расположения оккупантов, чтобы там спеть гимн. 

Мы это сделали, но нас окружили с обеих сторон, колонну довели обратно до Приморской площади, и там начали захватывать активистов. 

Они валили людей на землю, избивали их, стреляли в воздух, распылили перечный газ. Угрожали, что если мы не уйдем, начнут стрелять нам по ногам, простреливать колени. Им наплевать на детей и женщин.

Сейчас в городе никто не собирается. Каждый день на площадь Единства и на Приморскую площадь на время митинга выезжают автозаки и выходит патруль — по три человека на каждый проход. Митинговать в городе стало опасно.

Митинг против российской оккупации в Каховке. Фото: предоставлено hromadske

Каховка

Несколько городов в Херсонской области российские военные захватили уже в первый день войны. Под оккупацией оказались Каховка и Каховская ГЭС, Новая Каховка и близлежащие села.  6 марта местные жители вышли на митинг против оккупационных властей. 

12 марта в Каховке похитили журналиста Олега Батурина. Он пробыл в плену восемь дней. Активиста из Новой Каховки, Сергея Цыгипу, которого похитили в тот же день, до сих пор не вернули. 

Дальше прямая речь Игоря (имя изменено), жителя Каховки, который выходит на митинги в своем городе.

Митинг в Каховке против оккупации Украины россией. Фото: предоставлено hromadske

«Я почувствовал большую гордость за людей своего города»

Ситуация в Каховке не такая напряженная, как в Херсоне или Новой Каховке. Оккупантов в городе мало, они изредка заезжают к нам на своей технике. На митингах их тоже нет. 

В первый раз мы вышли на мирный протест 6 марта, в воскресенье. До этого в городе было неспокойно, мы постоянно бегали в подвал. 

Мобильной связи в тот день совсем не было, и я переживал, что из-за этого выйдет меньше людей, они не смогут организоваться. 

Я ошибался. На площадь вышло невероятное число каховчан. Я ни разу еще не видел такого количества ни на днях города, ни на концертах. Все приходили с флагами, с символикой. Играл гимн, мы выкрикивали лозунги. Я почувствовал большую гордость за людей своего города.

На второй митинг вышло чуть меньше людей. Возможно, из-за похищения Олега Батурина. Но, в общем, могу сказать, что мы не испугались. И нас это не надломило. 

«Мы — здесь, и мы ждем ВСУ»

Я выходил, потому что Херсонская область и Каховка — это Украина. Разве может быть иначе? Это моя гражданская позиция, я не боюсь ее демонстрировать, говорю как есть. По-моему, только народ может показать, кто здесь хозяин, кто мы на самом деле, и что мы тут не рады власти оккупантов. Мы — украинцы. 

Мы непременно будем и дальше собираться. Чем больше о нас будут слышать, тем лучше. Только так мы можем заявить о себе и сказать всей Украине: мы — здесь, и мы ждем ВСУ.

Первый митинг в Энегродаре против российской оккупации. Фото: соцмережи

Энергодар

российско-оккупационные войска зашли в Энергодар ночью 3 марта. Местные жители изо всех сил сопротивлялись врагам на подступах к городу. 2 марта они стали стеной перед оккупантами. Но российской армии все же удалось прорваться в город и захватить атомную электростанцию. 

Украинские власти продолжили работать в городе. На местных активистов оккупанты давили физически и психологически. А 19 марта похитили заместителя мэра Энергодара Ивана Самойдюка. 

21 марта российская певица Чичерина, поддерживающая режим войну против Украины, сняла со здания городского совета украинский флаг и повесила над городом оккупантскую тряпку, но активисты сожгли ее на следующий же день.

Далее рассказывает местный житель Юрий (имя изменено).

Второй митинг в Энегродаре против российской оккупации. Фото: соцсети

Второй митинг в оккупации

В минувшее воскресенье (20 марта, — ред.) мы во второй раз с начала оккупации вышли на митинг. Первый был 9 марта, мы собирались у памятника Шевченко. 

Накануне (19 марта, — ред.) похитили заместителя мэра. В его телеграм-канале появилась информация, что будет митинг с требованием его освобождения. 

Мы вышли. Находиться там было безопасно, пришло много людей. 

Потом подъехали автомобили с оккупантами. Нас пытались «мирно» разогнать, стреляли в воздух, пытались «повязать» несколько человек. После неудачных попыток они просто уехали. 

На следующий день начала появляться информация от оккупантов, что на россии митинги запрещены законом, а потому и в Энергодаре тоже. И что в следующий раз они будут стрелять не в воздух, а в людей. 

«Отъ***тесь, мы сами разберемся»

Почему я выхожу на эти митинги? Моя мотивация очень проста — я не хочу жить как на россии, я не хочу вокруг себя той агрессии, тех людей и их образа жизни. Я хочу европейского будущего для себя и своих детей. С 2014 года у меня ни разу не возникало и мысли переехать куда-нибудь за границу. Я хочу строить европейское цивилизованное будущее у себя дома, в Энергодаре. 

Я здесь родился, вырос, ходил в украиноязычную школу. Раньше в быту говорил по-русски — после начала войны перешел на украинский. 

Я очень хорошо знаю историю становления россии и Украины, все конфликты за последние 300 лет. Мне ближе к сердцу лозунг: «Отъ***тесь, мы сами разберемся», чем любые империалистические наставления.

 —

Олеся Бида;  опубликовано в издании hromadske