Павел Казарин: Югославские сценарии для Украины

Версия для печати

Главный вызов для современной Украины – это выбор между тем, какой сценарий ждет страну: боснийский или хорватский. Никто не обещает, что это случится завтра. Никто не обещает, что победа будет легкой. Но кто, черт побери, вообще внушил мысль, что на войне бывает иначе?

Главный вызов для современной Украины – это выбор между тем, какой сценарий ждет страну: боснийский или хорватский.

Мы часто думаем, что гибридная война – это ноу-хау российского вторжения в Украину. На самом деле – нет. Все, что мы наблюдаем сегодня на Донбассе, было изобретено 25 лет назад, когда шел распад Югославии.

​Слободан Милошевич был предтечей Владимира Путина. Для президента Сербии сербы, оставшиеся жить за пределами страны, точно так же были ничем иным, как ирредентой. Он тоже пытался использовать их как ресурс для сохранения влияния на бывшие части Югославии, ставшие на тот момент уже независимыми государствами.

Полем боя стали два новых государства – Босния и Хорватия.

В Боснии и Герцеговине жили боснийцы-мусульмане, хорваты-католики и православные сербы. Да, это сложный национально-конфессиональный коктейль, но, тем не менее, он не был бензином, способным воспламениться от одной искры.

В тему: Албанцы Косово: жизнь без сербов по Канону

Скорее, это был тротил, для которого нужен детонатор. И такой детонатор был найден.

Боснийские сербы в 1992 году при поддержке Белграда заявили о создании «Республики Сербской». Политическим лидером боснийского «ДНР» стал психиатр Радован Караджич. Военным лидером – генерал югославской армии Ратко Младич. Официальный Белград занимал примерно ту же позицию, которой придерживалась и Москва: публичная дипломатическая поддержка и непубличная – военная. Через границу Сербии в «непризнанную республику» шли техника, боеприпасы и добровольцы.

Мясорубка продолжалась почти четыре года. Унесла более ста тысяч жизней. Причем для самого Белграда боснийские сербы были инструментальны – примерно так же, как инструментален для Кремля Донбасс. В тот момент, когда Милошевич решил «замирить» Младича и Караджича с Сараево, он внезапно для себя обнаружил, что эта инструментальность подхода – взаимная. И что боснийские сербы готовы исполнять лишь те указания Белграда, которые им по душе.

Потому что в период с 1993-го по 1995-й Караджич с Младичем успели сорвать целых три западных плана мирного урегулирования, которые вполне устраивали Милошевича. После того, как Караджич отказался от первого плана – лидер Сербии пригласил его с собой на саммит в Афины и там совместно с западными дипломатами настоял на подписании документов. Но лидер боснийских сербов заявил, что план должен быть ратифицирован парламентом непризнанной республики, после чего Милошевич был вынужден лететь и выступать перед депутатами.

Но выступление не помогло – сразу после выступления Милошевича произнес речь Младич, который упирал на то, что мир приведет к отказу от уже завоеванного. Депутаты не проголосовали. После этого государственные медиа Сербии внезапно обнаружили, что лидеры боснийских сербов – никакие не Робин Гуды, а лишь кучка безответственных авантюристов, которые ради самих себя держат в заложниках и боснийских сербов, и саму Сербию, изнывающую из под санкциями. А после третьего отказа боснийских сербов от мирного плана Милошевич разозлился и перекрыл боснийскую границу вместе со всеми поставками оружия.

В тему: Отрезвляющая бомбежка Югославии. Урок для России

Однако, при всех прочих, боснийская история – это именно тот сценарий, которого Кремль хотел бы для Украины. Потому что во время Дейтонских соглашений, ознаменовавших окончание войны, запад настоял на сохранении «Республики Сербской» в качестве отдельного формирования в рамках Боснии. Ее представители получили треть в парламенте страны, а сам анклав получил право вето на общие решения. Центральные власти урезались в правах в пользу региональных.

В итоге современная Босния и Герцеговина напоминает историю про лебедя, рака и щуку: она не способна ни к компромиссу, ни к эффективному развитию. Система госуправления получилась громоздкой и неэффективной. И тот факт, что самого Милошевича нет уже много лет – не обнулил это статус-кво. То, что было рождено им для сдерживания Боснии – продолжает жить, несмотря на политических крах самого автора идеи.

И нет ничего удивительного в том, что Москва мечтает о том, чтобы Донбасс сыграл для Украины ту самую роль, которую сыграла для Боснии «Республика Сербска». В то время как самой Украине впору всматриваться в пример другой постюгославской страны – Хорватии.

Потому что всю первую половину девяностых параллельно с войной в Боснии шла еще одна – в Хорватии. Там тоже вскоре после распада Югославии начался конфликт. Хорватские сербы в 1991 году создали на территории страны «Сербску Краину» – еще одну разновидность «ДНР». Этот анклав точно так же пользовался поддержкой Белграда, но руководство Хорватии, в отличие от Боснии, до последнего не соглашалось на реальные шаги по реинтеграции мятежной территории на чужих правилах.

В тему: Генерал Гордана Гарасич о цене реформ во время войны за освобождение страны

Хотя такие попытки были. Так, в январе 1995 года американский посол Питер Гэлбрайт предлагал сторонам конфликта план «Загреб-4». Согласно этому плану часть территорий получали автономию, часть – интегрировались в состав страны. Однако хорватский президент Франьо Туджман счел этот вариант неприемлемым, но вслух пообещал рассмотреть его – однако лишь в отдаленной перспективе.

Переговоры хоть и шли, но предназначались скорее для отвода глаз. Официальный Загреб ждал лишь того момента, когда Белград начнет тонуть в собственных противоречиях, и когда ему попросту не будет дела до поддержания сепаратистов за пределами собственных границ. Спустя четыре года после начала конфликта хорваты этого дождались.

В тему: Игорь Чубайс: Победы Кремля над Украиной не будет. Россия угасает у нас на глазах

В том же 1995-м году хорватская армия провела две военные операции – «Молния» и «Буря». В результате первой был взят под контроль сербский анклав Западная Славония, в результате второй – остальные территории Сербской Краины. Отношение к этим операциям до сих пор неоднозначное: наряду с восстановлением территориальной целостности ее итогом стали беженцы и жертвы среди мирного населения.

И тем не менее: Украина сегодня стоит на развилке. Одна дорога ведет ее к повторению боснийского опыта. Другая – к хорватскому. Нужно четко понимать мотивы Москвы: ставка в Кремле делается именно на то, чтобы вернуть Украину в формат «буфера» между Россией и Западом.

Сохранить ситуацию, когда запад заканчивается на польско-украинской границе, а не на украино-российской. Москве не нужны Донецк и Луганск – она хочет использовать их лишь в роли той самой «Республики Сербской», которую в свое время Милошевич сумел навязать Боснии. Чтобы эти анклавы, контролируемые боевиками, были легализованы в Украине, получили право вето на решения Киева и служили ошейником на украинском внешнеполитическом суверенитете.

И точно так же главная задача Украины – это стремиться к хорватскому сценарию прекращения войны. Затягивать мирные переговоры до тех пор, пока у Москвы не останется ресурсов, чтобы продавливать свое видение мирного процесса. Не соглашаться на любые решения, которые могут ограничить украинский суверенитет. Привыкать жить в условиях гибридной войны и перманентных военных эскалаций. По мере сил – добиваться того, чтобы санкционное давление на Москву не ослабевало.

Никто не обещает, что это случится завтра. Никто не обещает, что победа будет легкой. Но кто, черт побери, вообще внушил мысль, что на войне бывает иначе?

—

Павел Казарин, опубликовано в издании Крым.Реалии

В тему:

• «Буря» на Балканах: как 20 лет назад хорваты покончили с Сербской Краиной
• Как Россия уж была наказана за агрессию. Урок № 2, балканский
• Главный противник
• Игорь Лосев: Только военные поражения остановят Путина
• «Принаровская республика» в Эстонии. Украинский блицкриг Путина увяз в собственной крови