Разрыв шаблона: «Я считала украинцев врагами, а они спасли мне жизнь»

Версия для печати

 Сторонники боевиков меняют отношение к ним. Свои оказываются чужими, чужие - своими

История Яны Железновой из Луганска не вписывается в привычные для Донбасса «черно-белые» стереотипы: все ополченцы — хорошие, а все украинские военные — враги. Война вносит свои поправки в сознание мирных граждан, разрывая шаблоны госпропаганды. Когда шальной осколок попадает в тебя лично, патриотизм становится слишком тяжелой ношей. Лишившись глаза, вчерашняя активистка, поддерживавшая сепаратистов продуктами и сигаретами, совсем по-иному взглянула на них и их противников. Об этом пишет издание «URA.Ru»

«Это было 10 августа. Наш поселок Красный Яр (пригород Луганска — прим. ред.) был оккупирован нацгвардией, — вспоминает сегодня Яна. — В комнату, где я сидела, попал снаряд от „Града“ — прямо под мою кровать. Даже не знаю, как я осталась жива». Яна не произносит этого, но из контекста понятно: «Град» был ополченский. Взрывом разнесло полдома. Истекая кровью, Яна сумела выползти на улицу и позвать на помощь. «Соседи побежали к хлопцам на блок-посту. Я не знаю точно, кто там стоял, вроде бы батальон „Киев-1“. Сначала они отвезли меня к фельдшеру, который зашил меня и поставил укол, потом перевезли в поселок Счастье».

Множественные осколки в груди, перелом костей на лице, огромная кровопотеря, черепно-мозговая травма. Правая половина лица была просто «в кашу». Яна пробыла в поселковой больнице четыре дня, после чего медики приняли решение отправить её в Харьков: настолько тяжелым было состояние. «Думала, я умираю». Спасая ей жизнь, травматолог удалил правый глаз. Под щеку, где была пробита кость, вживили титановую пластину. На больничной койке в Харькове Яна провела два месяца.

— Получается, не все украинцы — фашисты?

— Получается, нет. Это меня и удивило: я считала их врагами, а они оказывали мне помощь. Один украинский депутат выделил деньги на мою операцию. Волонтеры здорово помогали, врачи, — отношение ко мне в Харькове было очень хорошее.

После лечения Яна вернулась в родной Луганск. Жить у себя в доме она пока не может: во-первых, он очень сильно разрушен («восстанавливаем потихоньку, как можем»), во-вторых, линия фронта по-прежнему рядом, в Станице Луганской — это в 3 км от Яниного дома. «Там идут бои, а я чисто психологически не могу их переносить — после всего, что произошло со мной». Яна живет в городе — знакомые разрешили бесплатно поселиться в их квартире. Вышла на работу. Кем — просит не указывать: «работаю неофициально, это мой единственный источник дохода, не хочу его потерять».

Женщина собрала и подала все необходимые документы для получения компенсации, которую выплачивают власти Луганской народной республики гражданским лицам — до 15 тысяч гривен за тяжелое ранение. Однако дальше документов дело не пошло.

Яне обидно вдвойне, ведь весной, когда движение сопротивления только начиналось, она была одной из первых активисток. «Когда ребята стояли перед зданием СБУ, мы с девчонками приносили им сигареты, продукты, покупали всё это на свои деньги. Поэтому у меня полное разочарование. Я помогала ополчению с самого начала, а когда мне тяжело, мне никто из них не помог. Помогли добрые люди — коллеги по работе, начальник, девчонки, с которыми я работаю. А государство, получается, ничего не сделало».

В тему:

• Российские неонацисты принимают активное участвие в террактах против Украины
• Геннадий Москаль: «Ефремова в гробу видал»
• Донецк постепенно захватывают маргиналы
• Два месяца в застенках Стрелкова
• Десантники прошли по тылам террористов, потрепав банды русских наемников