И красным, и коричневым: житие святого отца как зеркало эпохи

Версия для печати

Биография «последнего настоятеля первого разрушенного» в Харькове храма оказалась не только интересной, но и символической. В ней, как в зеркале, отразилась судьба всей православной церкви. Вот только «зеркало» это было разбитым - пришлось собирать его по фрагментам.

«Письмо позвало в дорогу!» - говорили советские журналисты, собираясь в командировку для проверки очередного «сигнала».

Нечто подобное происходит и с историками. Только путешествуют они во времени, а не в пространстве. Очень уж громко «зовут в дорогу» некоторые воспоминания.

Заинтересоваться жизнеописанием одного из харьковских священников заставило упоминание о странном происшествии, найденное в воспоминаниях купца Ивана Гаращенко. В конце 1941 года, когда в оккупированном немцами городе начала возрождаться религиозная жизнь, правой рукой митрополита Феофила неожиданно для многих стал отец Александр Кривомаз. Известный тем, что «позорно отрекся от сана и за это получил работу в журнале «Безбожник», где был не последний работник вплоть до Второй мировой войны».

Страшные времена плодили разного рода перебежчиков тысячами и десятками тысяч. И уделить внимание именно отцу Александру надо было уже потому, что волею судьбы он оказался в центре знаковой для города трагедии. Это Кривомаз в январе 1930-го сдал в горсовет ключи от первого харьковского храма, обреченного на уничтожение.

Март 1930-го. Последнее «прижизненное» фото первой уничтоженной харьковской церкви

На эту тему: Патриарх из ГУЛАГа

Биография «последнего настоятеля первого разрушенного» оказалась не только интересной, но и символической. В ней, как в зеркале, отразилась судьба всей православной церкви. Вот только «зеркало» это было разбитым - пришлось собирать его по фрагментам.

Первые «обломки» нашлись в переписке общины Мироносицкой церкви с органами советской власти. И нисколько не порадовали.

В двадцатых годах прошлого века церковь душили штрафами. Как картинки в бешеном калейдоскопе, менялись настоятели. Бурной рекой текли доносы и жалобы. Так прихожане «стучали» на батюшек, то батюшки - на прихожан.

Но и на этом, весьма красочном фоне, выделялось письмо, полученное головой ВУЦИК Григорием Петровским в январе 1927 года. Прихожане Мироносицкой церкви (97 подписей!) извещали «всеукраинского старосту», что их духовный пастырь, отец Александр Крывомаз, «развращает несовершеннолетних девочек, приглашает их к себе на квартиру и предлагает им всякие недостойные вещи».

Согласитесь: тут отец Александр выглядит весьма импозантно

Не знали, наивные, что чуть раньше «недостойную вещь» предложили самому батюшке. И он вынужден был согласиться. Потому совсем не у каждого хватало пороха попереть против «органов».

В 1926-м отца Александра «вербонул» печально известный Сергей Карин - уполномоченный III группы секретного отдела секретно-оперативной части ГПУ УССР. И, наверное, не пожалел об этом ни разу.

Харьковская топография способствовала тому, что Кривомаз стал весьма ценным агентом. Поскольку освещал не только церковную жизнь.

Неподалеку от храма, на Сумской, 54, располагалось немецкое консульство. Жена консула происходила из российских дворян и, как человек искренне верующий, искала себе духовного наставника. А где же ты его найдешь, как не в ближайшей церкви? Так чекистский сексот протоптал тропинку в дипломатическое представительство.

В этом доме в «столичные» времена было немецкое консульство

Но уже в 1934-м Александру Кривомазу пришлось оставить «невидимый фронт». По чисто «техническим» причинам. Уязвимая психика не выдержала двойной жизни, и на целых два года вчерашний священник застрял на Сабуровой даче.

Когда именно он отрекся от сана, установить не удалось. Но это точно произошло. Потому что «лицо духовного звания» не взяли бы агентом по распространению в издательство Общества политкаторжан. А Кривомаз появился там в начале 1930-го, сразу после того, как бросил на произвол судьбы Мироносицкую церковь.

Тяжелый это был кусок хлеба - продавать в голодные годы мемуарную макулатуру. Поэтому бывший батюшка нашел себе подработку: распространял одновременно еще и антирелигиозные брошюры. За что получал какую-то копейку в отделе культов ВУЦИК.

Унизительно? Но его коллегам жилось еще хуже. Вот какую картину из столичной жизни зафиксировали польские дипломаты в 1930-м:

«Видели в Харькове православных попов, изгнанных из их приходов. В такой безнадежной нужде, не только открыто попрошайничали (что тоже им запрещает милиция), а также выгребали остатки пищи со свалок».

В 1932-м Кривомаз попытался сменить работу: устроился бухгалтером на паровозостроительный завод (теперь - имени Малышева). Но вскоре попал под следствие по подозрению в хищении государственных средств. К счастью, оправдали. Пришлось возвращаться к распространению книг.

Такую литературу пришлось распространять бывшему священнику

В 1936-1941 годах, после выхода из психиатрической больницы, бывший батюшка уже нигде не работал. Жил на иждивении своей жены, машинистки по специальности. Найти работу в пятьдесят с лишним, имея никому не нужную «специальность», запятнанную анкету и неутешительный диагноз, было практически невозможно. Но все изменилось с приходом немцев ...

Как именно, удалось узнать из следственного дела, начатого 26 февраля 1943 года. В день, когда оперативная группа НКВД взяла отца Александра прямо на «рабочем месте» - в Покровском монастыре.

На эту тему: Русская православная Церковь: на службе КГБ/ФСБ

Произошло это во время так называемого «первого освобождения». Советская власть продержалась тогда в Харькове около месяца. Но энергичные «органы» успели не только наловить «пособников оккупантов», но и вывезти их далеко на восток. Поэтому самые интересные страницы биографии священника писались аж в Казани. Основательно и неспешно.

Вот в таком виде принял Покровский монастырь о. Александр в конце 1941-го. «Здание доведено большевиками до угрожающего состояния», - значится в акте обследования

Следственная группа НКГБ УССР начала «работать» с Александром Кривомазом 6 июня 1943 года. После того, как он оправился от подхваченного в пути сыпного тифа. А обвинительное заключение было составлено до 20 сентября.

Три с половиной месяца искреннего чекистского внимания объяснялись выдающейся ролью, которую отец Александр играл в церковной жизни оккупированного Харькова: настоятель Покровского монастыря, заместитель председателя Епархиального управления. Но предметом особого интереса следствия была его третья должность:

«С марта 1942 года являлся Официальным представителем Епархиального управления при гестапо».

Системно и добросовестно Александр Кривомаз информировал немцев «по основным вопросам жизни и деятельности церкви и духовенства в Харькове». Доложил, среди прочего, и о странной истории, случившейся с ним в сентябре 1942-го: «с той стороны» незнакомая девушка пришла. Передать пламенный привет от товарища Карина. В виде предложения о восстановлении сотрудничества.

Будучи стреляным воробьем, батюшка заподозрил провокацию со стороны немцев. Поэтому искренне обругал большевиков и сказал связной, что нисколько ей не верит. Но девушка "не смутилась и назвала ряд фамилий и фактов, которые могли быть известны только мне и Карину». Пришлось батюшке еще и ей вывалить целую гору информации.

Чекист Сергей Карин (Даниленко) был лучшим специалистом по вопросам церковной жизни в Украине

Едва за девушкой закрылась дверь, отец Александр послал курьера к новым хозяевам. Чтобы сообщить им весть от старых. Вскоре после того между ним и сотрудником гестапо состоялся интересный диалог. Хоть в анекдот вставляй:

"На вопрос Льолейта - с какой стати пришла ко мне уполномоченная НКВД - я ответил, что прежде, при Советской власти, сотрудничал с органами НКВД наподобии того, как сейчас сотрудничаю с гестапо».

Это «подобие» вылезает, как шило из мешка, из всех протоколов допросов. «По требованию гестапо, - писал в следователем гражданин Кривомаз, - я от имени Епархиального управления согласовывал с ним кандидатуры всех лиц, предполагаемых к рукоположению в священники».

Так же ГПУ в двадцатых годах утверждало состав притча «родной» для отца Александра Мироносицкой церкви. Несмотря на то, что отделение церкви от государства сам товарищ Ленин благословил. Одним из первых декретов советской власти.

Советские реалии: чекисты утверждают состав причта Мироносицкой церкви

Если опираться на следственное дело гражданина Кривомаза, основным содержанием церковной жизни в оккупированном Харькове было соперничество между автокефалистами (сторонниками отдельной украинской церкви) и автономистами, сохраняющими подчиненность московскому патриархату. Состояло оно в том, кто первым выпросит у немцев очередную преференцию, облив грязью конкурента.

Нечто подобное наблюдалось и при большевиках: батюшки разных ориентаций «стучали» друг на друга, аж гай шумел! Но осколков православия было еще больше: тихоновцы, обновленцы, автокефалисты, лубенцы и т.д.

Комбинируя агентурные средства с репрессивными, советская власть в двадцатых годах колола церковь на все более мелкие и мелкие обломки. Чтобы потом «помирить» духовенство за колючей проволокой и в глухих подвалах. Та еще была морока религиозного отдела городской управы - выискивать в Харькове в 1941 году чудом уцелевших священнослужителей!

Единственная и авторитетная православная церковь нужна была немцам не более, чем советской власти. А вот существование двух конкурирующих, но жестко контролируемых направлений их вполне устраивало. Почему бы и не использовать веками проверенный механизм для промывки мозгов в нужном направлении?

Однако немцев очень беспокоило мощное воздействие, осуществляемое на Харьковскую епархию УАПЦ группой местных националистов во главе с Владимиром Доленко. Поэтому именно «украинские шовинисты» стали объектом особого внимания гестаповского агента Кривомаза.

Тюремное фото гражданина Кривомаза Александра Никитича. 1943 г.

Позже, во время допросов в Казани, он много и подробно рассказывал о своей работе против них. Хотя следствие больше интересовала «антисоветская предательская деятельность».

Возможно, отец Александр рассчитывал на определенные послабления, громко заявляя о наличии общего с советской властью врага. Но добился лишь того, что в обвинительном заключении появилась интересная фраза: «информировал гестапо о конспиративной деятельности украинских националистов». Вот еще НКГБ за них не заступался!

В конце концов, 12 января 1944 года «особое совещание» влепило Кривомазу Александру Никитичу десять лет «за измену родине и антисоветскую агитацию». Но отсидеть срок до конца прежнему батюшке было не суждено: Господь забрал своего слугу уже 16 июля того же 1944 года. Из специального корпуса Казанской психиатрической больницы.

Такая вот печальная биография ...

P.S. Автор благодарит за предоставленный материал кандидата исторических наук Елену Васильевну Дьякову.

—

Эдуард Зуб, историк, сотрудник УИНП;  опубликовано в издании  Медиапорт

На эту тему:

• «Связь церкви с ФСБ тоже накладывает сильный отпечаток»
• Почему украинцам разонравился Московский патриархат
• Вадим Новинский, «сука православная»: «Амстор», Тамбовская ПГ и ФСБ
• Русская православная церковь: много Путина и мало христианства
• За что раб Божий Кирилл благодарен «рабу на галерах». Чем занимался в «лихие 90-е» предстоятель РПЦ
• Советско-российское религиозное мифотворчество
• Филарет: миллионы верующих Киевского патриархата уже никогда не захотят подчиняться Москве