Юрий Шевелев: как изживали и как выжил украинский язык. Часть 3: КП(б)У не была украинской

Версия для печати

«В начале 20-х годов и по политической ориентации, и по культурными связями, и даже по личному составу КП(б)У была фактически российской партией на Украине. Официальные статистические данные показывают, что и позже — по состоянию на 1923 год — лишь 23,3% членов партии составляли украинцы».

Фото: УНИАН

Спустя неполных 100 лет со времен начала правления советской власти на территории Украины, невзирая на ее 20-летнюю независимость, сохраняется поразительно схожая ситуация в политике и в национальном вопросе. То же проукраинское меньшинство и пророссийское большинство в законодательном органе. Та же пророссийская КПУ, те же откровенные попытки русофилов и украинофобов притеснить украинский и отвоевать официальный статус для русского — по сути языка соседнего, но абсолютно другого государства. Об этом — в отрывках работ известного украинского литературоведа и языковеда Юрия Шевелева.

(Продолжение. Начало часть первая,  часть вторая).

«В начале 20-х годов и по политической ориентации, и по культурным связям, и даже по личному составу КП(б)У была фактически российской партией на Украине.

Официальные статистические данные показывают, что и позже — по состоянию на 1923 год — лишь 23,3% членов партии составляли украинцы. Поэтому не удивительно, что ни руководители, ни большинство рядовых партийцев не стремились к украинизации.

В тему:Как уничтожали украинский язык: хроника запретов за 400 лет

Яркая фигура украинской и проукраинской фракции партии Николай Скрипник, последовательный защитник украинизации, находился в абсолютном меньшинстве, точнее, в оппозиции. Показательно, что его не избрали в ЦК на Первом, втором и Третьем съезде партии, ни в Политбюро на Четвертой, Пятой и Шестой конференции. Скрипник стал полноправным членом Политбюро только на Девятом съезде в декабре 1925 г., хотя он принадлежал к ведущим основателям партии. Второй украинский деятель КП(б)У Юрий Лапчинский возглавил оппозиционную фракцию, но таких людей было мало.

И зигзаги политики советского правительства относительно украинского языка, и расхождения между законами и практикой в ​​эти годы зависели, в определенной степени, от скрытого, но постоянного конфликта активного украинского меньшинства с пророссийским большинством в центральных органах партии и правительства.

Официальный историк УКП Н.Попов характеризует 1921-1923 годы как время замедленной украинизации по сравнению с годом 1920-м. Возможно, это было связано с назначением Гринько наркомом образования в 1920 г. и дальнейшими выступлениями русофильских элементов против его линии. В ноябре того же 1920 г. на Пятой конференции КП(б)У эмиссар ЦК РКП(б) Г. 

Зиновьев так объясняет политику украинизации: «В чем суть национальной политики на Украине? Сделать так, чтобы никто не мог заподозрить, что мы хотим мешать украинскому мужику говорить на украинском языке... В конце концов, через сколько-то лет победит тот язык, который имеет больше корней, который является жизненнее, культурнее. Итак, наша политика заключается в том, чтобы не словом, а делом, искренне и честно показать украинскому селу, что советская власть ему не мешает говорить и учить своих детей на каком угодно языке» (1, 236).

Украинский язык сведен к консервативному сельскому говору, а политика относительно него — к сохранению такого состояния. Факт, что никто из присутствующих не выступил против такого заявления (1, 277), не менее красноречивый, чем само выступление.

В тему:"Русский мир" как «Грядущий Хам». Взгляд филолога на законопроект № 9073

Председатель Совнаркома советской Украины в 1919-1923 гг X. Раковский (болгарин по происхождению), выступая в Харькове и Киеве (январь и февраль 1919 г.) с разъяснением политики советского правительства, обошел молчанием отношение к украинскому языку. Когда его спросили, как он представляет статус украинского языка, он ответил: «Отвечая на требование декларировать официально государственный язык Украины, я со всей полнотой ответственности ... говорю от имени временного рабоче-крестьянского правительства Украины, заявляю: это вредно для украинской революции» (1,184).

На практике в первые годы господства советской власти, в 1918-1924 гг., наблюдаем двойственное отношение к украинскому языку. С одной стороны, центральное правительство никогда его не запрещало. С другой стороны, тому самому правительству, а особенно партии, во многих случаях он был нежелателен. Невозможно статистически оценить, в какой мере советская администрация пользовалась — устно и письменно — украинским языком.

Здесь приходится прибегнуть к сохранившимся впечатлениям современников. Впрочем, они единодушны, независимо от того, кто говорит, враг или деятель существовавшего строя. Я ограничусь тремя примерами. Винниченко (2, 309): «Фактически же вводится речь русская, ею осуществляется все делопроизводство, на ней говорит все правительство, украинский же язык высмеивается и называется „собачьим“», (это о 1919 г).

Гринько в 1923 г.: "Госаппарат наш сверху донизу работает на русском языке, за совсем небольшими исключениями в периферийном аппарате Наркомпроса и некоторых других. Наша кооперация, по крайней мере на 60-70 процентов работает на русском языке«.(1, 270). И не кто иной, как Квиринг, первый секретарь ЦК и упрямый противник украинизации, так подытоживает положение: «Мы должны сказать, что наша власть все еще слишком не национальная, еще сильно не украинская, и в этом деле мы во всяком случае ничуть не переборщили» (Попов 272).

В 1921 г. при Украинской Академии Наук создан Институт украинского научного языка, во главе которого до 1925 г. стоял А. Крымский. Задача Института состояла в составлении терминологических словарей, преимущественно российско-украинских. В рассматриваемый период напечатано два: геологический П.Тутковского и химический А. Курило, оба 1923 года. Также под руководством Крымского начала работу Комиссия для составления словаря живого украинского языка. Первый том «Русско-украинского словаря» (А-К) был опубликован в 1924 г.

Судя по изданиям, Академия выглядела вполне украинским учреждением, даже если не была таковой изнутри.

Определенное влияние на статус украинского языка имели литературные объединения. Многие выдающиеся дореволюционные писатели эмигрировали (Винниченко, Олесь, Самойленко, Черкасенко, Вороной), многие замолчали. Но стали отзываться новые голоса, не оппозиционные советской власти. Кроме нескольких недолговечных групп и перегруппированных футуристов, создались две устойчивые литературные организации.

Первой хронологически был «Плуг» (1922). Согласно тогдашней партийной политике, которая принимала украинский язык как язык села, но не принимала никаких мер, чтобы распространить его среди горожан и индустриальных рабочих, «Плуг» провозглашает себя союзом крестьянских писателей, отмечая, что трудовое крестьянство является будущим пролетариатом, и поэтому задачей союза является сплочение в своих рядах писателей «революционно сознательного крестьянства» (3, 74).

Ответ не заставил себя ждать. Те, кого обижало отношение к украинскому языку и литературе как к хуторским, кто хотел, чтобы они завоевали и город, и класс, официально признанный передовым, которому принадлежало будущее — пролетариат, объявили себя представителями рабочих. Возглавляемые бывшим боротьбистом В. Блакитным, они основали в январе 1923 г. союз «пролетарских» писателей «Гарт».

В отличие от плужан, что и дальше лелеяли традиционные народнические темы, стили и язык, члены «Гарта» обращались к тематике городской, поднимали проблемы универсальные и решались на довольно смелые эксперименты (М. Хвылевой, П. Тычина и др.). Не выступая открыто против партийной линии, они на практике раздвигали границы употребления украинского языка дальше, чем официально предполагалось, и таким образом вносили существенные коррективы в саму партийную линию, одновременно пропагандируя коммунистическую идеологию в общей политике и мировоззрении.

В тему:Язык по-украински: маринованный с географией, под историческим соусом

Так, к концу 1925 года, новая советская интеллигенция через прессу, журналы и книги, через науку и литературу пробует отодвинуть заграждения, предназначенные для не допущения украинского языка за пределы хуторской округи.

(Продолжение следует).

Примечания:

1. Попов М. Нарис історії комуністичної партії (більшовиків) України. Харків («Пролетар») 1931.

2. Винниченко В. Відродження нації, 1-3. Київ—Відень 1920

— Твори, 19. Київ («Рух») 1928.

— Щоденник, 1, 1911-1920. Едмонтон—Нью-Йорк (Канадський Інститут українських студій і УВАН у США) 1980.

3. Лейтес А. , М Яшек. Десять років української літератури (1917-1927), 1 і 2. Харків (ДВУ) 1928.

Источник:Шевелев Ю. Украинский язык в 1900-1941: Состояние и статус,

(Перевод с английского Оксаны Соловей. Современность, 1987, 296 с. Юрий Шевелев. Избранные труды: В 2 кн. Кн. И. Языкознание. / Сост. Л. Масенко. — М. Изд. дом «Киево-Могилянская академия», 2008).

Перевод на русский: Татьяна Шалимова,"Аргумент«

В тему:

• Левченко: я русскую культуру — и Есенина, и Пушкина — люблю больше, чем Лесю Украинку и Тараса Шевченко
• Выдающимся большинство украинцев считает Тараса Шевченко, но многие — Щербицкого и Симоненко
• Янукович подписал скандальный закон об основах государственной языковой политики
• «Языковой закон» нарушает конституционный строй в Украине — эксперты
• Украинский язык теряет позиции в образовании и книгоиздании, но держится в кинопрокате (инфографика)