Евгений Головаха: Как я «демократизировал» Россию

Версия для печати

Накануне распада Советского Союза и Беловежских соглашений случилась еще одно важное событие в общем процессе демократизации России, участие в которой принимал и я. 

В конце 1980-х годов я был заведующим сектором демократизации общества института философии НАН Украины. В такой ипостаси познакомился с очень интересным российским ученым, профессором Тюменского индустриального университета Владимиром Бакштановским, который в то время был опытным ученым, его популярная книга «Моральный выбор личности» только что вышла. У него был ученик, который защитил кандидатскую диссертацию по этике, но впоследствии сделал партийную карьеру и стал первым секретарем КПСС Ханты-Мансийcкого национального округа РС.

Чтобы современное поколение понимало, что такое Ханты-Мансийский округ - это 400 млн тонн нефти ежегодно, половина добычи Советского Союза. Идея начать демократизацию общества возникла тогда именно у этого первого секретаря партии, в 1988 году, в начале перестройки. Для этого он собрал различных партийных секретарей из Сургута, Нижневартовска, Когалыма, Нефтеюганска и др. и пригласил экспертов, среди которых был и В. Бакштановский, который, в свою очередь, пригласил и меня, потому что мы с ним много обсуждали идеи демократизации общества.

На эту тему: Когда Украина правила Россией: регионализм и пост-сталинская партийная политика

Мы провели замечательное обучение в городе Когалыме - кстати, именно с этого славного города вышел и проходил у меня школу демократизации в то время первый секретарь Когалымского горкома партии, нынешний мэр Москвы Сергей Собянин. Не знаю, помогли ли ему мои уроки демократизации, но надеюсь, что он не самый плохой среди современных российских чиновников.

В рамках этого учения мы создали разнообразные программы, в частности курс общения с людьми, курс поддержки этических принципов в деятельности партийных функционеров. Даже представить сложно, насколько тогда это были удивительные явления для Советского Союза. Тогда все эти первые секретари смотрели на нас с ужасом, но поскольку приказ поступил «сверху», у них просто не было выхода. Помню, как я сказал им: «Вы должны отказаться от своих партийных привилегий, чтобы вам люди поверили».

Здесь поднялся первый секретарь Сургутского горкома партии и говорит: «У нас единственная привилегия - работать по 18 часов на благо народа!». На что я ему: «Знаете, я прилетел в Сургут авиабилетом в один конец, потому что обратные билеты были раскуплены заранее, но не беспокоился - знаете, почему? Потому у вас есть привилегия в любой момент достать билет, вот вы его и приобретете для меня!». Так и получилось, что этот секретарь мне потом покупал билет обратно.

Я не измерял эффект, мне сложно сказать, насколько значительное влияние имели последствия этого события, однако этот случай был беспрецедентным в истории РСФСР.

Одна из идей, которую я активно продвигал во время встреч в тот период - привлечение экспертов при решении какого-либо специфического вопроса. Эта идея, кстати, не была реализована в полной мере до сих пор. У нас очень часто принимают важные решения исходя из конъюнктуры и соображений удержания власти, а не привлечения самых образованных в своей области, - поэтому и имеем проблемы.

Это был курс так называемой практической этики: как вести себя во время трудовой деятельности таким образом, чтобы не нарушать этических норм. В теории все мы высоконравственны. На практике - дай Бог придерживаться хотя бы минимальных норм. Именно об этом мы и говорили. Ведь почему развалился Советский Союз? Именно тогда, в конце 1980-х, люди начали откровенно разговаривать друг с другом, даже партийные деятели. Создавая программы для партийных деятелей, я активно включился в это движение и что-то сделал для того, чтобы процесс продвигался вперед.

Понятно, почему возник запрос на демократизацию: экономика стала абсолютно неэффективной, идеология начала пробуксовывать, люди уже не верили в то, что говорили с высоких трибун, также общество заходило в тупик. Даже Андропов, который все хотел делать методом закручивания гаек, как-то сказал: «Мы не знаем, в каком обществе живем». Когда пришел стихийный либерал Горбачев - началось обновление. Так как система была жесткой, нужно было, чтобы импульс пошел сверху, чего и дождались. Однако для этого должны пойти друг за другом старые деятели: Леонид Брежнев, Юрий Андропов, Константин Черненко. Поэтому и выбрали более молодого и энергичного.

На эту тему: СССР крал все подряд - от оружия до бижутерии (ФОТО)

Жена Горбачева, Раиса Максимовна, которую он очень любил и уважал, к мнению которой всегда прислушивался, в свое время проходила курс подготовки в Киевском институте повышения квалификации как преподаватель философии, в котором работала и моя мама - Злотина Мария Львовна (доктор философских наук, одна из основателей киевской школы философии. - Ред.). Первый раз жена Горбачева случайно попала в Киев, а второй - сама попросилась, потому что хотела увидеть маму. Однако когда Горбачев посетил с ней Киев, встреча не состоялась, потому что киевские чиновники так перепугались, что сказали, что Марии Злотиной нет, хотя она и была в то время в Киеве.

Накануне распада Советского Союза и Беловежских соглашений случилась еще одно важное событие в общем процессе демократизации России, участие в которой принимал и я. Кстати, когда я был в Ханты-Мансийске, то моим соседом в отеле оказался действительно незаурядный человек - Михаил Полторанин, ближайший соратник будущего первого президента России Бориса Ельцина.

Тогда как раз Ельцина освободили от должности первого секретаря Московского горкома партии и Полторанина, как редактора горкомовской газеты - тоже. Его отправили готовить какой-то репортаж в ту страну, и мы с ним много говорили о России и ее будущем, по многим вопросам пришли к согласию. За теми разговорами о демократизации в тогдашнем Союзе никто тогда и не предполагал, что его вообще не будет, - говорили только о том, как из него сделать что-то более перспективное.

Мы искали определенные пути выхода - в частности, Ельцин пытался делать какие-то решительные шаги по демократизации в Москве - столице Советского Союза. Ельцин не справился с этой миссией, его просто отстранили от должности. Наша дискуссия с М. Полтораниным была посвящена тому, насколько целесообразно ускоряться в демократическом обновлении общества или не приведет ли это к обратному эффекту типа пресловутого ГКЧП. Мы обсуждали, какие темпы демократизации страны наиболее приемлемы для того, чтобы Союз обновлялся и становился более открытым миру, а с другой стороны, чтобы не произошло взрыва и подавления всего прогрессивного вообще.

Когда Б. Ельцин стал президентом и назначил правительство, то Полторанин стал заместителем премьер-министра РФ и руководил Россией определенное время, потому что Ельцин и Гайдар поехали в Беловежскую Пущу, оставив правительство. Михаил Полторанин как руководитель правительства пригласил меня к консультации по поводу проблемы, которую тогдашняя власть считала центральной. Это был конец 1991 года, для российского правительства остро стоял вопрос либерализации цен. Было принято принципиальное решение, что цены будут отпускаться, ведь продуктов не хватало и была бы катастрофа.

Новая власть понимала, что цены будут не падать в таких условиях, а повышаться. Поэтому они обсуждали варианты поведения власти в случаях, если начнутся массовые протесты. Я уже тогда был заведующим сектором социальной конфликтологии, сменив исследовательский интерес. Тогда меня пригласили как эксперта по проблемам социальных конфликтов, и я участвовал в учениях молодого российского правительства к различным ситуациям, которые могли возникнуть.

Правда, к моему мнению не очень прислушивались, ведь я считал, что никаких бунтов и массовых агрессивных протестов в связи с повышением цен не произойдет, потому что люди, увидев наличие хоть каких-то товаров, будут не так остро воспринимать цены, и говорил: «Вы теряете силы реакции на то, чего не будет. А произойдет другая ситуация: будет инфляция и возникнет проблема, денег не будет хватать даже платить зарплату». Так потом и вышло, когда вагонами отправляли напечатанные деньги в регионы.

По мнению российских экспертов, их позиция была более весомой, чем моя, к тому же, я тогда был моложе, еще и из Киева, и мне противостояли известные академики. Многие россияне и тогда, и сейчас считают, что «Москва - центр вселенной», а остальной мир хоть и имеет право на существование, но на вторых ролях. Много замечательных людей среди россиян, но для многих Москва остается «Третьим Римом».

Россия - очень централизованная страна с исторической традицией тоталитарного мышления еще с тех времен, когда она была под руководством Орды и затем своих царей. Система с очень мощной и напыщенной бюрократией. Именно это определяет эту ее колоссальную инерцию, поэтому попытки демократизировать Россию, которые пытались осуществить многие другие, закончились тем, что произошло.

Разумеется, Россия сможет демократизироваться, в какой-то момент это произойдет. Почему Путин подготовил трёхсоттысячную гвардию и изменил Конституцию? Они реально боятся. Однако никто не знает, когда это произойдет. Любые социальные прогнозы нельзя привязывать к конкретному времени.

Как это повлияло на развитие Украины? Россия тогда была лидером демократических преобразований и тянула за собой Украину. Несмотря на то, что именно наше государство сыграло ключевую роль в распаде Советского Союза, мы на тот период были более консервативными. И тогдашняя демократизация России обусловила то, к чему дальше присоединилась Украина.

Ведь первые несколько лет именно Россия была лидером демократического обновления, а затем начались обратные процессы. В частности, Ельцин стал опираться на таких, как Путин. Сначала удалось сдвинуть государство с места, но инерция, заложенная в имперские и советские времена, очень мощная. Поэтому Россия как остаточный имперский центр, и не только юридический, но и, к сожалению, духовный правопреемник СССР, завершит последней среди восточнославянских стран процесс демократического обновления.

На эту тему: Когда Украина правила Россией: регионализм и пост-сталинская партийная политика. Часть 2

—

Евгений Головаха, заместитель директора по науке Института социологии НАН Украины, профессор;  опубликовано в издании  День

СПРАВКА

Киевская школа философии - творческое направление в украинской философии, возникает в начале. 60-х гг. XX в. она восстанавливает и продолжает реальное содержание философской позиции К. Маркса, вульгаризированной и искаженной российскими «последователями» немецкого мыслителя (Г. В. Плеханов, В. И. Ленин, И. В. Сталин и др.) в рамках т. н. диалектического и исторического материализма (или «марксистско-ленинской философии»), который был фактически официальной философией СССР. Киевская школа философии была, по сути, украинской разновидностью философии неомарксизма, ставшего в Западной Европе в начале XX в. реакцией на активную пропаганду советскими большевиками догматизированного ими и превращенного в тоталитарную конструкцию учения Маркса (Э. Бернштайн, Д. Лукач, К. Корш и др.)

На эту тему:

• «Мы проиграли». Ракеты средней дальности не укрепили, а подорвали безопасность СССР
• Комсомольский бунт против советской власти
• Служил в Москве и спился на Донбассе. История его взлета и падения - в архивных фото
• Станислав Кульчицкий: Геронтократы у власти
• Разведка: главная цель Кремля - распад Государства Украина на мелкие части