Дикий Восток: как выжить в пограничных районах Донбасса

Версия для печати

Восточная часть Луганщины сегодня выживает исключительно за счет полукриминального промысла: контрабанды или нелегальной угледобычи. Все это «крышуют» местные правоохранительные органы, которые держат в страхе целые районы. Здесь не действуют законы Украины.

После уничтожения большинства промышленных предприятий и шахт Донецкой и Луганской областей во многих населенных пунктах контрабанда стала единственным спасением для местных жителей. Но «повезло» не всем, а только тем, кто проживает в непосредственной близости к украино-российской границе.

Там, где она удобна для нелегального пересечения. В таких местах переправка товаров в обход таможни стало бизнесом для тысяч людей с обеих сторон. Все это сопровождается тотальным беззаконием: фактически в целых районах Донбасса жизнь напоминает Дикий Запад. Или же Восток, где все держится на страхе, в чем журналисты издания «Тиждень» убедились воочию. Луганскому приграничью не угрожает ни ЕС, ни Таможенный союз. Здесь нет протеста, нет стратегии, нет мечты. Одна только глубокая беспросветность.

Животворный трафик

«Я бежал оттуда, как только смог, — рассказывает Сергей из Краснодона Луганской области, уже семь лет живущий в Харькове (с ним корреспонденты „Тиждня“ пообщались на киевском Майдане). — Люблю место, где родился. Там жил и работал еще мой прадед. Однако жить в том беззаконии и страхе, которые сейчас царят на моей родной Краснодонщине, просто не могу».

Для тех, кто живет не в Донбассе, Луганская область — что-то малоизученное и дикое, практически индейские, или, точнее, шахтерские прерии, до которых доезжают единицы. Мало кто представляет себе, что такое сегодня украинско-российское приграничье. А реальность такова, что территория эта — практически свободна от государственного законодательства зона, находящаяся под контролем преступных группировок. Восточная часть Луганщины сегодня выживает исключительно за счет полукриминального промысла: контрабанды или нелегальной угледобычи. Все это «крышуют» местные правоохранительные органы, которые держат в страхе целые районы.

Граница вполне может претендовать на роль градообразующего предприятия практически для всех близлежащих населенных пунктов как Украины, так и России, которые с выгодой используют свое географическое положение. А город Краснодон Луганской области вообще считается неофициальной столицей контрабандного бизнеса. По словам жителей, преступные группировки, специализирующиеся на нем, имеют здесь большое влияние и контролируют местную власть.

Большая часть соответствующего трафика проходит в том месте, где пролегла граница украинского и российского Донбасса, в шахтерских районах. Плотность населения здесь такова, что машине с нелегальным грузом от одного населенного пункта к другому нужно проехать совсем немного, поэтому и риски встречи с правоохранителями ниже, чем в другой местности. Движение контрабанды главным образом происходит через украинские города Краснодон, Суходольск, Свердловск и российские Донецк, Новошахтинск, Зверево и Гуково. Граница здесь прочерчена крайне удобно для любой нелегальной деятельности. Пограничные селения разделяют сотни метров, между ними в обход официальных КПП проложены десятки второстепенных дорог и «козьих троп», известных только местным жителям.

Через Краснодон и Свердловск пролегают международные трассы, что делает эти города особенно привлекательными для контрабанды: удобно доставлять и забирать товар. Все, что провозится легально, идет через официальные КПП «Изварино» и «Должанский». Нелегальный товар движется через поселки Северо-Гундоровский, Урало-Кавказ, Нижняя Герасимовка, разбросанные вдоль границы. В этом бизнесе задействованы почти все местное трудоспособное население.

Контрабандная история

История развития российско-украинского контрабандного трафика началась в середине 1990-х. Граница, дырявая и сегодня, тогда и вовсе существовала только на картах и была абсолютно открытой для передвижения. Сразу после распада СССР возить контрабанду не имело смысла: цены в Украине и России были практически одинаковы, а жители близлежащих населенных пунктов преимущественно жили по старинке, не обращая на границу никакого внимания и свободно везде ее переходя. Однако ближе к концу 1990-х, когда экономики двух бывших советских республик сформировались как отдельные, контрабанда постепенно окрепла и превратилась в разновидность народного промысла.

В этот период Луганская область переживала тяжелый экономический спад, к закрытию готовились десятки шахт и заводов, зарплату шахтерам не платили больше года, что приводило к настоящим народным бунтам и столкновениям с милицией. В частности, в 1998 году шахтер именно из Краснодона Александр Михалевич сжег себя на площади перед Луганской ОГА, отчаявшись иным способом получить заработанные деньги. Шахты в городе закрывались одна за другой. Куда было идти уволенным работникам?

В тему: Шахтеры против «Беркута»: Луганское побоище

В той ситуации мощное контрабандное движение в прилегающих к границе городах не возникнуть просто не могло. Возить «контру» было очень удобно и безопасно. На степных дорогах почти не существовало контроля, как, впрочем, и на официальных КПП. Легковые машины и автобусы не осматривали пограничники, через границу ходило множество пригородных автобусных рейсов и электричек, что упрощало задачу контрабандистов до минимума.

Товары везли мелкими партиями, сколько могли унести на себе. Типичный груз того времени — спортивная сумка с нижним бельем и носками, кожаная куртка, тележка-«кравчучка» с сигаретами, несколько блоков модных тогда шоколадных батончиков или жвачек. Все это сбывали на пограничных рынках, зарабатывая копейки, но и они помогали людям выживать. Большие партии товара возили на личном транспорте грунтовыми дорогами в степи. Легковушки забивали мешками с сахаром, крупами, сигаретами, канистрами бензина. На мотоциклах с колясками перевозили баллоны с бытовым газом. Словом, приспосабливались как могли.

Прекратился этот массовый извоз в начале 2000-х. Собственно, борьбу с контрабандой правительства обоих государств и начали с этого стихийного трафика, почти не затрагивая сложившиеся в то время преступные картели (последние, к тому же, потихоньку приходили к власти). Сначала отменили электрички. В конце 1990-х было закрыто движение на участке Изварино — Лихая, а затем ликвидировали и сам участок, полностью разобрав на нем пути. Гораздо дольше продержалась международная линия Луганск — 122-й километр, на которой электропоезд ходил до конца 2000-х. Были отменены и многочисленные автобусные рейсы. А главное — пограничники укрепили и оборудовали контрольно-пропускные пункты, усилив слежение на грунтовых дорогах. После этого перевозчиков значительно меньше, а остальным контрабандистам пришлось проявлять изобретательность, чтобы оставаться в бизнесе.

Дальний Восток Украины

Если ехать на машине из Краснодона в сторону РФ, то контингент и машин, и людей меняется на глазах. Больше фур и микроавтобусов, следующих от границы, и мужчин с суровыми, обветренными лицами, которые недоверчиво осматривают любую неизвестную машину. Вдоль дороги довольно часто случаются обнесенные высокой стеной дворы, где угадываются очертания больших грузовиков и огромных сараев. Ночью движение усиливается; правда, машины ездят быстро, у очень многих — тонированное стекло.

В целом история украинской-российской контрабанды весьма напоминает историю становления нелегального угледобычи, которую также начинали простые шахтеры, и у которых этот бизнес позже «отжали» представители криминальных структур под эгидой милиции и чиновников. В свое время и местные, и центральные СМИ связывали фамилии покойного народного депутата — регионала Валерия Букаева и даже нынешнего главы фракции ПР Александра Ефремова с кураторством контрабанды в области.

В тему: Александр Ефремов: «комса» в «шестерках» блатарей

В середине 2000-х на смену отдельным контрабандистам пришли организованные преступные группировки (ОПГ), которые подкупали пограничников, а также выстраивали собственную службу безопасности — вербовали из местного населения осведомителей, которые наблюдали за нелегальными путями и сообщали через рации о наличии патрулей и засад. Таких людей называли «фишкарями». По этой схеме контрабандные ОПГ работают и сегодня. «Фишкари» сидят на лавочках вдоль дорог, пряча рации в рукавах, или занимают господствующие высоты на терриконах, откуда хорошо видна округа. Когда подверждают, что путь чист, грузовики выезжают на всем известный маршрут. Найти работу «фишкаря» для жителя приграничья — счастье. Это считается почетной работой.

Контрабандой (в этих местах ее называют «контра» или «контрабас») в ​​Луганской области занимаются почти открыто. Правоохранители ее практически не преследуют; ситуация напоминает борьбу с пресловутыми отвалами. Иногда пограничники отчитываются о задержании нелегального груза или выявлении незаконного трубопровода, но стоит просто приехать в любой пограничный населенный пункт, как становятся понятны истинные масштабы трафика. Движение нагруженных фур и цистерн с топливом через границу начинается с наступлением сумерек и продолжается всю ночь. Грузовики гремят степными дорогами между российскими и украинскими поселками. Никаких проволочных заграждений и рвов здесь нет. Границу охраняют только в тех местах, где проходят крупные международные трассы.

Базы контрабандистов — повсеместно. Их легко распознать за высокими заборами из бетона или металла. Обычно они расположены в частных дворах, выкупленных в пограничных поселках у хозяев за бесценок. Любой местный житель безошибочно укажет вам их, и только правоохранители делают вид, будто не видят перевалочных пунктов торговцев «контрабасом».

Базы используют для складирования контрабандного товара. Туда его привозят днем, а ночью там грузятся машины, которые перевозят контрабанду через границу. В Россию обычно переправляют бытовую технику, одежду, продукты и алкоголь. Все это стоит в Украине ощутимо дешевле. Учитывая разницу цен, иногда возникают курьезные ситуации, когда китайский ширпотреб со склада в Харькове контрабандно транспортируют в РФ, через территорию которой он и поступил в Украину. Оттуда к нам везут в основном бензин и нефтепродукты. Главная статья российского экспорта, по сути, является и главной статьей тамошней контрабанды. Причем топливо перевозят как в автоцистернах, так и перекачивают нелегальными нефтепроводами, зарытые в землю.

Есть и такие места, где нет необходимости даже в автотранспорте. Села Верхнешевыревка и Нижняя Герасимовка по обе стороны границы разделяет лишь крошечная речушка Большая Каменка, несколько метров в ширину. По ночам через нее перебрасывают канаты, на которые, как на бельевые веревки, подвешивают тюки с грузом и перетягивают на противоположный берег. В некоторых случаях используют резиновые лодки. По дну реки проложены нелегальные трубопроводы, которыми из села в село перекачивают нефтепродукты. Концы их выходят во дворах сельских домов. В назначенное время во двор заезжают цистерны, перегоняют бензин трубой через границу.

Есть и экзотические каналы. Один знающий человек, имеющий непосредственное отношение к правоохранительным органам, рассказал, что в районе Краснодона контрабандные товары переправляют через штольни старой шахты, проложенные в недрах двух государств. Надежный канал используют для переправки наиболее " стремного " груза — оружия и наркотиков. Понятно, что такие вещи невозможно проворачивать без поддержки сверху. «У нас все знают, чей это канал и кто здесь работает, — говорит Алексей, местный житель. — Правда, за последние три года начался полный „беспредел“: народ совсем обеднел, поэтому все пытаются что-то возить. Но ментовская крыша жестко прибивает всех, кто пытается работать в обход нее».

Не попавшие в контрабандный бизнес работает в угольной отрасли. Правда, поскольку шахт в округе за последние 15 лет значительно меньше, работа есть преимущественно на копанках. Местные нелегалы ​​паразитируют главным образом на выработках уже закрытых шахт. Наземные сооружения там давно снесены, но подземное хозяйство в полном порядке. Достаточно раскрыть старый ствол — и можно добывать уголь. Это очень удобно, ведь нет необходимости много копать. Угольные пласты и старые выработки после ликвидации шахт фактически остались без хозяев, поэтому стали легкой добычей для мародеров в эпоху угольной лихорадки. Сейчас все такие ямы находятся под крышей местных криминальных кланов, тесно аффилированных с различными правоохранительными структурами.

Так, например, местные жители, с которыми нам удалось пообщаться, утверждают, что в Краснодоне нелегальные копанки «крышует» местное УБОП, и делает это очень жестокими методами. «У нас если кто-то что-то не то скажет, сразу убивают, — рассказывает Алексей, бывший шахтер. — Не говоря уже о случаях, когда человек погибает под землей. Тогда труп или подбрасывают на контрольно-следовую полосу на границе, чтобы не было понятно, в чьей юрисдикции расследование, или просто кладут в лесополосе, где его находят через несколько месяцев в таком состоянии, что уже невозможно установить личность покойника. Рабочих постоянно „кидают“ на деньги, но жаловаться нет смысла: ты и так работаешь нелегально, да и к кому обращаться? К тем же, кто все это „крышует“, чтобы завтра же стать едой для лис в лесу? Те, кому все это не нравится, просто убегают. А кто остается, вынужден и дальше так существовать».

Все пограничные районы края живут своей отдельной, мало схожей даже с большим Донбассом лихорадочной жизнью. Здесь не действуют законы Украины, разве что право сильного. Местное население крайне деморализовано и обнищавшее, тогда как практически каждая властная структура зарабатывает на всех возможных видах криминального промысла. Ситуация видится абсолютно бесперспективной, поскольку нет заинтересованных в ее изменении.

—

Богдан Буткевич, Денис Казанський, опубликовано в издании Тиждень.ua

Перевод: «Аргумент»

В тему:

• Урало-Кавказ Украины. Криминальное гетто в столице контрабанды страны
• Донбасс разграбили «свои»
• Купили, разорили и убили. Трагедия Лисичанска как пример «братской дружбы»
• Банкротство «Луганскуголь»: Александр Ефремов & Co обчистили госкомпанию до банкротства
• Как Донбасс вместо «новой Америки» стал «индустриальным средневековьем»
• Донбасс: предчувствие смены декораций
• Момент истины: или в Европу, или — к «Колесу»