История предубеждений: восприятие дивизии «Галичина» в 1947 и в 2011 годах

Версия для печати

К осуждению либо оправданию украинского национализма во всех его проявлениях сводится почти каждая статья о Второй мировой, а еще — роли Украины в этой далеко не черно-белой войне. Дивизия «Галичина» глазами интернировавших их англичан — политиков и «гражданских».

Принимая во внимание бурную атмосферу обсуждений исторических вопросов, сразу разочарую оппозиционеров дивизии «Галичина»: в этой статье не будет обсуждаться весь перечень преступлений, в которых обвиняют «дивизионщиков». Тем, кто ищет дискуссию исключительно такого характера, советую дальше не читать. Должна также разочаровать ультранационалистов, так как оды «дивизионщикам» эта статья тоже не предусматривает.

А о чем тогда говорить? Собственно, ни о том, ни о другом.

К осуждению либо оправданию украинского национализма во всех его проявлениях сводится почти каждая статья о Второй мировой, а еще — роли Украины в этой далеко не черно-белой войне. Я хочу этой статьей предложить дискуссию несколько иного характера. Фокусом которой было бы общество, т.е. мы с вами ученые, историки, земляки мои в Украине и не в Украине, и просто люди, которым не безразличны не только исторические события, но также влияние их интерпретаций на настоящее. Надеюсь, что такая дискуссия привлечет к размышлениям над личным восприятием истории, которое, к сожалению часто базируется не на знаниях, а на предубеждениях.

Дивизия «Галичина» известна широкому кругу людей, но представление о ней в основном или сугубо отрицательное, или исключительно положительное. То, что для одних является «сокровищем нации», для других является олицетворением зла в количестве восьми тысяч человек (это среднее число, ведь количество «дивизионщиков» менялась довольно часто в зависимости от определенных событий, битв и т. д.).

Поэтому относительно небольшое количество украинцев в немецких мундирах (по недавним подсчетам историков, в частности Андрея Боляновского, в рядах германских вооруженных сил находилось около 250 000 этнических украинцев) вызывает несколько неадекватную реакцию, как у тех, кто рассматривает «дивизионщиков» в контексте коллаборационизма, так и в тех, кто считает их борцами за независимость.

В тему: О грехах, в которых обвиняют УПА

Дивизия «Галичина» (14-я гренадерская дивизия Ваффен СС «Галичина» (нем. 14 Division Grenadiere der Waffen-SS «Galizien»)) появилась в апреле 1943 года. Почти восемьдесят тысяч добровольцев из Генерального губернаторства согласились служить в дивизии, тринадцать тысяч из них начало службу. (См.: Heike, Wolf-Deitrich, Sie Wollten Die Freiheit. Die Geschichte der Ukrainischen Division 1943 — 1945 (Dorheim: Podzun 1973)).

В битве под Бродами (13-22 июля 1944г.) дивизия понесла большие потери. С битвы вернулись лишь несколько тысяч воинов. Важно заметить, что те, кто присоединились к уже трансформированной дивизии после Бродов, имели свою предысторию: кто-то — из бывших воинов УПА, кто-то служил в других немецких формированиях. И, вполне вероятно, что некоторые из новоиспеченных «дивизионщиков» перед вступлением в дивизию участвовал в событиях, которые были впоследствии признаны преступными. В таком разношерстном составе дивизия «Галичина» (а в 1945 году — Первая украинская дивизия Украинской Национальной армии, 1УД УНА) встретила конец войны.

После двух лет, проведенных в плену сначала в Австрии, а затем в Италии, в мае 1947 года «дивизионщики» прибыли в Британию, где их встретила реакция массовой паники. С одной стороны на правительство Британии посыпались вполне оправданные замечания относительно неадекватной проверки «дивизионщиков» перед предоставлением им разрешения переехать в Соединенное Королевство. С другой стороны, британское правительство претерпело обвинения в сокрытии так называемых военных преступников.

В тему: «Вина украинцев»? Покаяние должно быть взаимным!

Проверка членов дивизии «Галичина», которые сложили оружие перед американскими и британскими войсками в мае 1945 года в Австрии, действительно была далека от скрупулезной. Из архивных источников (UK National Archives, HO/213/1851, Screening Commission Report, 21.02.1947) известно, что опрошены были всего около 2.5% присутствующих в лагере вражеского персонала (Surrendered Enemy Personnel CAMP No 374 Italy). И на этом основании было предложено перевезти «дивизионщиков» сначала в Великобританию, в качестве военнопленных. Впоследствии им предоставили статус гражданских лиц.

В 1950-х годах бывших «дивизионщиков» добровольно-принудительным путем британцы отправили в страны под патронатом Его Величества, в частности, Канаду. Мол, пусть местная власть справляется с ними сама; глаза не видят — душа не болит.

На первый взгляд, эта ситуация указует на полную некомпетентность тогдашнего правительства Великобритании и какое-то непреодолимое желание помочь украинцам (ведь русских воинов, в частности — казаков, британцы выдали советским войскам, вызвав этим нешуточный скандал, который продолжается до сегодняшнего дня). Но если присмотреться к ситуации ближе, это странное решение правительства становится понятнее. Сразу замечу, что понимать ту или иную позицию в данном контексте означает оправдывать ее. Понять — это проанализировать, как и почему происходили определенные события, и какие последствия, предсказуемые и неожиданные, они за собой повлекли.

Так, максимально упрощая изложение, приведу лишь несколько факторов, которые убедили британское правительство принять потенциально менее противоречивые из возможных решений.

Британские власти стала перед выбором:

• отправить украинских солдат Ваффен СС, в то время уже 1 УД УНА, в СССР (читай: в ГУЛАГ или на расстрел), а затем столкнуться с очередным скандалом, как и после репатриации казаков;
• принять всех этих неудачников (peasant-types, «мужланов», как называет подавляющее большинство «дивизионщиков» автор отчета британской комиссии в Римини (см.: (NA) HO/213/1851)) в Великобритании, опять же вызвав этим мощный скандал общественности.

Отправлять украинцев под пули или пытки НКВД британцам не принесло бы никакой пользы, а оставив их в Британии на какой-то период времени, как дешевую рабочую силу, пусть и с отрицательной репутацией — почему бы и нет? Плюс, такой ход не толкал британцев к нарушению Ялтинского соглашения, ведь британцы руководствовались следующей указанием: «принцип применения обязательной репатриации может быть введенным в действие только против тех советских граждан, которые были захвачены в плен в немецких мундирах или были членами советских вооруженных сил по состоянию на или после 22 июня 1941 года, и не были освобождены от службы, или если есть доказательства, что они оказывали поддержку и помощь врагу.»

Тут все понятно, все «дивизионщики» подпадают под эту категорию. Но читаем дальше: «...только те лица, которые были гражданами СССР и находились на территории Советского Союза по состоянию на 1 сентября 1939 года будут рассматриваться как граждане СССР с целью репатриации.» (Repatriation of Soviet Citizens, (NA) CAB/129/10, p. 2. ).

В этом месте предвижу возмущение тех читателей, которые, несмотря на мои предостережения в начале статьи, продолжили читать ее: мол, какое там Ялтинское соглашение? Половина из этих «дивизионщиков» не была из Галичины и вообще присоединилась к дивизии неизвестно когда и невесть откуда.

Вы правы. Значительное число членов дивизии, оказавшихся в Римини, действительно имели мало общего с теми, кто согласился воевать в 1943 году. И определенное количество из них (по некоторым подсчетам самих британцев, около 50% — см.: Secretariat and Statistics memo to SO I Secretariat, Subject: Ukrainians — Recording by Nationality, (NA) LFWP / EAW, 11.03.1947) не происходили родом из Галичины, а потому подлежали репатриации.

Однако британская комиссия не имела времени, ресурсов и, похоже, желания докапываться, откуда именно родом пленные украинцы: «многие из мест, которые они подали в качестве места рождения и / или места жительства, являются небольшими селами, или хуторами, которые невозможно найти ни на одной карте, кроме подробной.» ((NA) HO/213/1851, Screening Commission Report dated 21.02.1947). Такой карты, очевидно, ответственные за проверку не стали искать, а приняли всех членов дивизии «Галичина» за галичан. И, соответственно, таких, которые не подлежат насильственной репатриации.

Поэтому британцы решили не осложнять ситуацию дополнительными проверками, а прислушаться к про-«дивизионному» лоббированию некоторых организаций Канады (в частности, директора канадской миссии по оказанию помощи украинским беженцам Панчука) и Британского сообщества украинцев. И приняли во внимание то, что 8 000 украинцев в их плену — это люди трудолюбивые, послушные, набожные, еще и поют красиво (см.: Manchester Guardian of June 12 (1947), Public Archives, Canada, File B53802, p. 1).

Массовое недовольство британского населения на это решение убедило власти избавиться от украинцев в начале 1950-х, когда рабочие места потребовались самым британцам. В архивах находим многочисленные письма в адрес правительства, которые объединяет не только возмущение принятия украинцев в Великобритании, но и частичное, а порой и полное непонимание, кем являются эти люди и чем они занимались во время войны.

Так читаем в «Evening News» письмо одного из читателей: «В то время, когда я находился в лагерях в Германии, в частности в лагере смерти в Вестфалии, Sonderlager 326, лагерь охраняли украинские добровольцы, которые носили немецкое обмундирование. В основном они были членами армии русского ренегата Власова. Все жестокие, неотесанные и кровожадные... А теперь я читаю в своих «Вечерних новостях», что украинцам предоставляют убежище в Великобритании... Именем неба, кто понесет за это ответственность? «((NA) HO/213/1851, Evening News, 4/6/1947).

Понятно, что корреспондент не видит никакой разницы между власовцами (которые, собственно, были репатриированы против их воли) и «дивизионщиками». Для него все украинцы — жестокие, кровожадные нелюди.

Автор другого издания выражает свою позицию еще в заголовке статьи: «Нацисты едут сюда» ((NA) HO/213/1851, The People, 25/05/1947). Член ассоциации международной прессы, Феликс Вирт, обратился с письмом к Тому Дрибергу, члену парламента, в котором отметил, что тщательное расследование могло бы объяснить, что многие члены дивизии могли бы быть классифицированы как военные преступники. В письме Феликс Вирт отмечает: «какими бы ни были наши разногласия с русскими, совесть цивилизации не может допустить, чтобы эти люди трактовались, как невинные политические беженцы до той поры, пока мы не установим, что они совершенно не виноваты в ненаказанных до сих пор преступлениях, которые взывают к небесам.» ((NA) FO 371/66712, Felix Wirth to Tom Driberg, 7.06.1947).

Приведенные строки, как и многие другие, которые хранятся в британских архивах, указывают на недостаточную информированность, непонимание и часто отсутствие желания понять историю группы людей, о которых у рядового британца уже было составлено впечатление: враг, нацист, преступник. В этой ситуации побеждало стадное чувство избавиться «на нас не похожих» и потенциально опасных людей, скорее нелюдей.

Это напоминает ситуацию в нынешнем украинском обществе: желание маргинализировать ту или иную группу людей (по принципу: западенец — нацист; схидняк — коммуняка, и т.д.) побеждает способность думать и оценивать ситуацию если не объективно, то, по крайней мере, разносторонне . Если бы такая разносторонняя оценка имела место в Великобритании в 1947 году, то стало бы понятно, что большинство «дивизионщиков» были на самом деле горе-борцами за украинскую независимость, приняли наивное решение воевать в рядах одного врага, чтобы победить другого.

Стало бы также понятно, что значительная часть из них действительно участвовала в преступлениях, причастна к ним и требует надлежащей проверки и суда, которые так никогда и не состоялись. Словом, ситуация имела бы другой, не такой драматический, окрас, а, главное, была бы справедливой для всех причастных.

А по-другому ли мы оцениваем исторических «врагов» сегодня, пытаемся понять (не оправдать) исторические события и выбор их участников, поддаемся стадному чувству «самосохранения»?

В современном украинском обществе преобладает позиция «оборонного наступления» исторической интерпретации. Позиция, которая влечет за собой преувеличения, неточность, неспособность признать собственные ошибки. И, зачастую, желание следовать своим, сформированным и усиленным на протяжении веков предубеждениям, и отсутствие желания использовать новые знания и критический анализ.

—

Олеся Хромейчук , Оригинал материала: Historians.in.ua  Перевод: «Аргумент» 

О авторе: Олеся Хромейчук (Olesya Khromeychuk) получила докторскую степень по истории (PhD in History) в 2011 году в University College London. Тема диссертации: «Tracing the End of a War: a Micro-historical Approach to the Waffen SS» Galicia «Division\’s Journey from Capitulation to Civilianisation, 1945-1950)»

В тему:

• Атаманы Гражданской войны в Украине. И их палачи
• Красный след красных. Кто кого и за что убивал в Киеве в 1919-м
• ГУЛАГ, Долина Смерти — обвинение СССР в опытах над людьми. ФОТО