По Беломорканалу в 1933 году

|
Версия для печатиВерсия для печати
Фото:

Что советские писатели увидели на «великой стройке», когда поехали под надзором чекистов смотреть на труд заключенных.

Задуманный еще во времена Петра I канал, соединяющий Белое и Балтийское моря, был построен руками советских заключенных в конце первой пятилетки. Чтобы не тратить нужные для индустриализации ресурсы, строительство шло без традиционного при таких работах оборудования и материалов; экономия коснулась и питания заключенных. В результате канал был построен менее чем за два года, при этом умерло, по разным оценкам, от 10 до 50 тысяч заключенных. Несмотря на то что почти сразу после открытия канал пришлось углублять и перестраивать, потому что он оказался слишком мелким для прохода крупных судов, проект был признан советским руководством успешным и положил начало череде масштабных гулаговских строек.

17 августа 1933 года в плавание по каналу отправился пароход, на котором находились 120 советских писателей и деятелей культуры. Среди участников тура были Алексей Толстой, Всеволод Иванов, Михаил Зощенко, Борис Пильняк, Леонид Леонов, Валентин Катаев, Виктор Шкловский, Мариэтта Шагинян, Вера Инбер, Илья Ильф, Евгений Петров и другие. По итогам поездки писатели опять-таки в ударные сроки подготовили коллективную монографию, в которой воспевали героический труд и волю чекистов, решившихся на переделку человека и природы.

Arzamas приводит свидетельства литераторов, которые задокументировали маршрут путешествия.

Строительство Беломорско-Балтийского канала. 1930-е годы. © РИА «Новости»

1. Из Москвы...

«Вечером колонна автобусов увозит нас на Ленинградский вокзал. К перрону подан специальный состав из мягких вагонов, сверкающих лаком, краской и зеркальными окнами. Рассаживаемся, где кто хочет.

    С той минуты, как мы стали гостями чекистов, для нас начался полный коммунизм. Едим и пьем по потребностям, ни за что не платим. Копченые колбасы. Сыры. Икра. Фрукты. Шоколад. Вина. Коньяк. И это в голодный год!»

Александр Авдеенко 

2. ...в Ленинград

«И, вообразите, литераторский поезд мчится сквозь ночь в Ленинград, и в названном поезде восседают, лежат, спорят, кушают, выпивают прозаики и поэты, знаменитые и не очень, равно как и те, кто еще никому не известен, но, по мнению Горького, вскоре будет знаменит.

    Всю ночь пассажиры не спят, бродят друг к другу и целуются, и клянутся в бескорыстном служении искусству, и твердят, что сколь бы ни была стопудовой писательская судьба, все же в итоге побеждает талант. Даже если слава приходит через полсотню лет.

    И всю ночь по купе разносят пиво и бутерброды сотрудники госбезопасности в чине не меньшем, чем нынешний подполковник. И только под утро сочинительский поезд наконец угомонится, вздремлет. И когда знаменательные вагоны замрут в Ленинграде на Московском вокзале, к толпам встречающих выйдет всего лишь с десяток самых незначных его пассажиров в сопровождении тех, кто разносил бутерброды и по долгу своей работы привык не спать по ночам».

Евгений Габрилович

3. Поплыли

«Вечером нас разместили в каютах судна, речного, крепко отдраенного и отмытого, и мы поплыли на север. Подполковники, разносившие в поезде бутерброды, отплыли с нами, как, впрочем, и их сослуживцы неизмеримо крупней.

    И вот так и плыли мы — совесть и гордость русской земли — по вновь открытому Белбалтканалу от одного лагпункта к другому, и всюду на пристанях нас встречали оркестры из зеков и самые зеки в новеньких робах, вымытые и побритые, счастливые, застенчивые, лучезарные, и невозможно было поверить, что это и есть (и в немалом) именно пятьдесят восьмая статья».

Евгений Габрилович

Фотография из книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства». 1930-е годы. © raruss.ru

4. На Медвежьей Горе

«Новый день встречаем на Медвежьей Горе. Низкое и хмурое небо. Нелетняя прохлада. Громадные валуны, покрытые толстым слоем бронзово-зеленой слизи. Рубленые, в два этажа, казенные дома. Белые, с зарешеченными окнами ряды бараков, захлестнутые гигантской петлей колючей проволоки. Это уже настоящий север.

    На любые вопросы лагерники отвечали без запинки, бойко и весело. Да, воровали, грабили, осуждены. Отбывая срок, стали ударниками: рыли землю, рубили деревья, укладывали бетон, строили шлюзы. До того, как попали в лагерь, не умели держать в руках ни топора, ни лопаты, ни молотка, а теперь имеют разряд квалифицированного бетонщика, слесаря, механика. Были преступниками, жили за чужой счет, стали нормальными работягами. Вредили на советских заводах и фабриках, злобствовали, глядя на победоносную поступь советского народа. Теперь больно и стыдно вспоминать прошлое.

    Преступник перекован в человека!

    Поет хор каналоармейцев:

В скалах диабазовых вырубим проход.

Эй, страна, заказывай с грузом пароход!

Каналоармейский оркестр состоит из тридцатипятников — осужденных по 35‑й статье уркаганов. Где трудно, где угрожает прорыв, туда сразу бросают оркестр. Играет. Воодушевляет. А когда надо, оркестранты берутся за кирку и лопату».

Александр Авдеенко

5. Отплытие

«В одном из бараков писатели-москвичи неожиданно увидели своего собрата, поэта Сергея Алымова, автора любимой народом песни «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед». Обступили, здороваются, похлопывают по плечам, задают вопросы, и среди них неизбежный и самый главный: „Как ты сюда попал, Сережа? За какие грехи?“ Саша Безыменский не удержался, чтобы не схохмить: „Сережу прислали таскать тачку по долинам и по взгорьям“. Все засмеялись, в том числе и Фирин. Алымов даже не улыбнулся. Глаза его потемнели, как туча, набухшая дождем. Пользуясь веселым и явно дружелюбным настроением Фирина, Безыменский сказал: „Семен Григорьевич, не могу удержаться, чтобы не порадеть за собрата, попросить скостить ему срок. „Уже скостили. Скоро Алымов вернется в Москву“. Сказал и удалился, сославшись на дела. „Сережа, так за что же ты все-таки попал сюда?“ — без дураков, серьезно спросил Безыменский. Каналоармеец Алымов махнул рукой, заплакал и полез на верхние нары.

    Я был поражен тем, что и поэт почему-то тут, за колючей проволокой. Он‑то за что?

    В середине дня к причалу Медвежьей Горы подошел пароход „Анохин“, тот самый, на котором недавно товарищи Сталин, Ворошилов и Киров предприняли путешествие по каналу. Теперь пассажирами стали мы, писатели. Длинный басовитый гудок. Отданы швартовы. Медвежьегорские лагерники машут руками, платками, кепками.

    Путешествие по водному пути начинается. Идем по Повенецкому

заливу навстречу холодному ветру и свинцовым тучам».

Александр Авдеенко

6. Повенчанская лестница шлюзов

«Повенчанская лестница шлюзов. Со ступеньки на ступеньку, из шлюза в шлюз поднимаемся все выше. Все шире и шире разворачивается панорама Онежского края, края озер, темно-зеленых, подернутых сизой дымкой лесов, края диабазовых и гранитных, укутанных в бархатные мхи валунов, края вечной мглы, низкого неба и почти вечного холода. Час назад ветер хлестал мелким дождем, а сейчас несет хлопья сухого, нетающего снега. Снег в середине августа!»

Александр Авдеенко

7.

«— Здесь на каждом шагу упрятаны тайны. Под каждой плотиной. Под каждым шлюзом. В судьбе и работе каждого каналоармейца. Если бы судьбе было угодно омолодить меня и определить на ваше завидное место, место молодого писателя, знаете, что бы я сделал? Написал бы повесть „Тайна трех букв“ ».

Дмитрий Святополк-Мирский , в пересказе Авдеенко

8. Выгозеро

«Неоглядные просторы Выгозера. Совсем холодно. Предусмотрительные чекисты извлекают из корабельных кладовых толстые, пушистые свитеры, раздают писателям».

Александр Авдеенко

9. Десятый шлюз

«Десятый шлюз. Он высечен в диабазовой глыбе. Фирин рассказывает, как день и ночь стрекотали здесь перфораторы. Самая крепкая, особой закалки сталь выдерживала не больше часа работы — перегорала. Гнезда для динамитных зарядов, чтобы взорвать скалу, пришлось просверливать чуть ли не на каждом квадратном метре».

Александр Авдеенко

10. Ближе к концу канала

«Идем по каналу, вырубленному в граните. Последние тридцать восемь километров великого водного пути. Глубокие выемки чередуются с высокими утрамбованными насыпями.

    Тут произошел разговор с одним из инженеров, сопровождавших нас от Медвежьей Горы. С глубоким знанием дела, с азартом рассказывал он нам, как строились плотины, дамбы, шлюзы. Инженер высок, мускулист. Холодный ветер, нежаркое солнце, дождь и ледяная крупа грубо, до шершавой красноты обработали его лицо.

— Я работаю на Беломорстрое с самых первых дней, — говорит он. — Великие трудности были преодолены и каналоармейцами, и чекистами. Чекистам было труднее. Вы только подумайте, в ходе строительства нужно было перевоспитать разнокалиберных преступников. Перековать разнузданных, оголтелых, ожесточенных разгильдяев в армию тружеников! Задача для титанов. — Он внимательно оглядел обступивших его писателей и закончил: — Люди делают революцию. Революция делает людей.

— А что побудило вас приехать сюда, на север? Давно вы работаете с чекистами? Инженер молчал. Потом сказал: — Произошло недоразумение, товарищи. Я не вольнонаемный. Несколько лет назад я был осужден. Сюда попал в числе тысяч себе подобных. Но я привык не отделять себя от чекистов. Делаем одно дело. Работаем все по-ударному. Инженер ушел на безлюдную корму. Мы проводили его взглядами».

Александр Авдеенко

11.

«Катаев не только насмешничает. Всем интересуется живо. При очередной беседе с Фириным спросил:

— Скажите, Семен Григорьевич, каналоармейцы часто болели?

— Бывало. Не без того. Человек не железный.

— И умирали?

— Случалось. Все мы смертные.

— А почему мы не видели на берегах канала ни одного кладбища?

— Потому что им здесь не место.

Посуровел веселый и гостеприимный Фирин и отошел.

Задумчиво глядя вслед чекисту, Катаев сказал в обычной своей манере:

— Кажется, ваш покорный слуга сморозил глупость. Это со мной

бывает. Я ведь беспартийный, не подкован, не освоил».

Александр Авдеенко

12.

«Пароход „Анохин“ движется дальше. Проходим мимо карьера. На дне

копошатся заключенные: дробят камень, грузят на деревянные тачки

щебенку. Восторженный Лидин снимает шляпу, кричит:

— Привет вам, ударники Беломорстроя! Ур-рраа!

Ударники не откликаются. Гремят кувалдами, шаркают по щебенке

лопатами, толкают тачки.

Александр Архангельский насмешливо щурится на Лидина:

— Н-да!.. Построили канал они, а радуемся мы».

Александр Авдеенко

Фотография из книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства». 1930-е годы. © raruss.ru

13.

«В общем, все было именно так, как положено, как желалось тем, кто кормил нас ночью в поезде бутербродами, и тем, кто, куда как повыше, и придумал весь этот художественный театр. И только одно обстоятельство выпирало из ритуала: на каждой из пристаней зеки, скандируя, требовали, чтобы на палубе появился Зощенко. Именно он, только он и никто другой из писателей, хотя тут, на судне, было навалом тех, кто руководил журналами и умами, кто был прославлен своим умением угадывать вкусы правительства в романах и директивных статьях. Но их имена были малоизвестны зекам, и те ревели со всех пристаней:

— Зощенко, выползай!

Но Зощенко не появлялся: он, правда, был юмористом, однако по нраву не слишком приветливым и лежал в каюте одетый в черный костюм, при галстуке, с четким пробором в волосах, как если бы собирался на встречу с любимой дамой».

Евгений Габрилович

14. Вход в Онежский залив. Поселок Сорока

«Пароход преодолел последние километры канала и вошел в мутно-серые, с фиолетовыми нефтяными пятнами воды Белого моря. Большой поселок Сорока жмется к берегу. Темные от старости бревенчатые дома. Резные наличники. С моря, с той далекой его стороны, где Соловецкие острова, дует сырой, с тяжелым рыбным душком ветер».

Александр Авдеенко

15. Назад

«Двинулись в обратный путь, с севера на юг. Писатели, переполненные впечатлениями, уже не с такой жадностью, как прежде, вглядываются в берега канала».

Александр Авдеенко

16. Снова Выгозеро

«Прошли Выгозеро. Потеплело. Стягиваем с себя шерстяные свитеры, выданные чекистами несколько дней назад, складываем в кучу. Кто-то, отвечающий за них, недосчитался пяти штук. Саша Безыменский сейчас же сочинил песенку и вместе со своими товарищами из агитбригады, под аккомпанемент гитары, лихо исполнил ее. Песенка имела такой

припев:

Мастера пера, пера,

возвращайте джемпера!..»

Александр Авдеенко

17. Конец пути в Медвежьегорске

«Закончили путешествие по каналу и переселились в поезд. Дождь с ветром смыл с провисшего неба все звезды. Дохнуло глубокой осенью, хотя еще был август. Еле-еле проступают в сырой темноте лагерные огоньки Медвежьей Горы. Все дальше они, все бледнее. Прощай, Беломорско-Балтийский! Прощайте, каналоармейцы!»

Александр Авдеенко

Суперобложка книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства». 1934 год. © raruss.ru

​18. Финал

«Мелькнуло немало лет, и только теперь, когда открылось многое из того, за что ночные разносчики бутербродов ломали подследственным ребра и зубы, я до конца уяснил суть той прогулки по лагерным пунктам. Однако в те времена эти оркестры и перековка казались неопровержимыми, и, возвратившись с канала в Москву, мы вновь собрались у Горького, чтобы составить книгу о Белбалтлаге. И писали очерки в эту книгу с таким проницанием в суть всего доброго в человеке, в его сердце и мысли, что у творца „Челкаша“ при чтении проступали слезы. Впрочем, насколько я знаю, он вообще легко поддавался слезам».

Евгений Габрилович

P.S. Письма участников поездки начальнику Секретно-оперативного управления ОГПУ Генриху Ягоде

Всеволод Иванов:

«Милый Генрих Григорьевич,

поспешно, на бегу поезда, чужой ручкой — Вл. Лидина, крепко-крепко благодарю Вас за великолепную мысль, позволившую нам увидать Б.-Б. канал. Страшно жаль, что не удалось мне увидать его раньше, весной, когда предлагали Вы.

Целую Вас крепко».

Михаил Зощенко:

«Дело не в том, что я видел грандиозные сооружения — плотины, шлюзы, дамбы и новый водный путь.

Меня больше всего поразили люди, которые там работали и которые организовали эту работу.

Мне не приходилось раньше видеть ГПУ в роли воспитателя — и то, что я увидел, было для меня чрезвычайно радостным».

Мих. Зощенко

Кукрыниксы:

«Тов. Ягода!

Мы, Кукрыниксы, работая как художники-сатирики, избираем мишенью людей с „родимыми пятнами“ прошлого. Этих людей мы бичуем. Если Ваша работа будет проходить такими темпами и все эти люди изменят свой внутренний облик — нам тогда скоро придется „перековаться“ на другую профессию.

Восхищены грандиозной работой ОГПУ!»

Художники Кукрыниксы: Куприянов, Крылов, Соколов

Александр Безыменский:

«Товарищу Ягоде

от поэта, с гордостью носящего присвоенное ему

враждебной нам прессой всех стран имя литературного чекиста

Донесение

Я сообщаю героической Чека,

Что грандиозность Беломорского канала

И мысль вождя, что жизнь ему давала,

Войдут невиданной поэмою в века,

И если коллективом вдохновений

Поэму Беломорского пути

Сумеем мы в литературу донести,

То это будет лучшее из наших донесений».

Лев Никулин:

«Генриху Григорьевичу Ягоде.

„Человечность“ и „гуманность“ все же великие слова, и, мне кажется, не надо отказываться от них. Высшая человечность и гуманность есть то, что сделано Вами — первым из строителей ББК. Она заключается в замечательной работе над исправлением человека. Она заключается в заботе о создании лучших условий жизни для трудящегося человечества. Всякая иная человечность и гуманность есть ложь, лицемерие и ложь».

Николай Чуковский:

«Я был в Карелии несколько лет назад. Блуждая по безмерным пространствам диких каменистых пустынь, я думал о том, сколько надо еще поколений, чтобы этот край стал обжитым, чтобы подчинились человеку эти леса и воды.

Я был не прав. Я не знал тогда, что труд, организованный большевиками, может за двадцать месяцев преобразить страну и людей».

Александр Исбах:

«Беломоро-Балтийский канал кажется мне высеченным в граните грандиозным памятником нашей великой партии и ее вождю Сталину.

Большевики-чекисты, ученики Феликса Дзержинского — Ягода, Фирин и их боевые соратники — претворили в жизнь великий замысел вождя.

Они — люди ленинской породы — сумели подчинить стихию, сумели вернуть к трудовой жизни тысячи людей.

Об этом сразу не напишешь. Трудно написать книгу, достойную Беломорстроя. Трудно, но почетно. Это должна быть книга о жестоких боях, о борьбе и победе, книга о воспитании правдой, книга о большевиках-чекистах, о нашей славной партии, имеющей таких вождей и таких бойцов».

Лев Кассиль:

«Смешно н фальшиво было бы сусально расписывать лагерную жизнь. Огромная, суровая и прекрасная, но трудная, тяжелая, железная правда лежит в основе всех дел ОГПУ. Ее поняли бывшие воры и вредители, люди всех статей Уголовного кодекса. Ее необходимо понять писателям». («Литературная газета», 29 августа 1933 года)

Воспоминание Виктора Шкловского:

«По разрешению Ягоды, с его письмом я ездил на Беломор, на свидание с братом, сидевшим в лагере. Письмо Ягоды сделало лагерное начальство очень предупредительным, за мной ухаживали. Когда я уезжал, спросили: „Как вы себя у нас чувствовали?“ Огражденный от неприятностей письмом Ягоды, я ответил: „Как живая черно-бурая лиса в меховом магазине“. Они застонали...» 

Илья Венявкин, опубликовано в издании Arzamas


В тему:


Читайте «Аргумент» в Facebook и Twitter

Если вы заметили ошибку, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter.

Система Orphus

Новини

16:59
Чисельність населення України на вільних територіях 31,5 мільйона
14:10
«Чия система витримає, той і переможе»: що стоїть за останніми обстрілами росією енергетичної інфраструктури України
13:59
РПЦ оголосила “священну війну” Україні (документ)
12:04
Бурштинська та Ладижинська ТЕС зруйновані майже повністю: чим Україні загрожують нові атаки на енергосистему
10:06
Звичайне шахрайство: фігурант журналістських розслідувань ексочільник УСБУ Миколаївщини Герсак став громадським діячем та збирає грантові кошти для ветеранів (ФОТО)
09:31
Типове "зе": "слуга народу" Роман Кравець шантажує таксі "Uklon"через Telegram-канал "Джокер" - вимагає $200 тисяч
09:01
Суд зобов’язав упц (мп) повернути державі Успенський собор ХІІ ст. у Каневі
08:35
У Росії виробництво бензину впало на 14% після атак на НПЗ - Росстат
08:00
ГЕНШТАБ ЗСУ: ситуація на фронті і втрати ворога на 28 березня
20:00
У четвер дощитиме трохи в Карпатах, вдень до +20°С

Підписка на канал

Важливо

ЯК ВЕСТИ ПАРТИЗАНСЬКУ ВІЙНУ НА ТИМЧАСОВО ОКУПОВАНИХ ТЕРИТОРІЯХ

Міністр оборони Олексій Резніков закликав громадян вести партизанську боротьбу і спалювати тилові колони забезпечення з продовольством і боєприпасами на тимчасово окупованих російськими військами територіях. .

Як вести партизанську війну на тимчасово окупованих територіях

© 2011 «АРГУМЕНТ»
Републікація матеріалів: для інтернет-видань обов'язковим є пряме гіперпосилання, для друкованих видань – за запитом через електронну пошту.Посилання або гіперпосилання повинні бути розташовані при використанні тексту - на початку використовуваної інформації, при використанні графічної інформації - безпосередньо під об'єктом запозичення.. При републікації в електронних виданнях у кожному разі використання вставляти гіперпосилання на головну сторінку сайту argumentua.com та на сторінку розміщення відповідного матеріалу. За будь-якого використання матеріалів не допускається зміна оригінального тексту. Скорочення або перекомпонування частин матеріалу допускається, але тільки в тій мірі, якою це не призводить до спотворення його сенсу.
Редакція не несе відповідальності за достовірність рекламних оголошень, розміщених на сайті, а також за вміст веб-сайтів, на які дано гіперпосилання. 
Контакт:  [email protected]