Почему братиславская «болотная» не превратилась в Майдан

Версия для печати

Но мирный протест 50 тысяч словаков после убийства журналиста уже дал политический результат. Журналист Илья Азар побывал в Братиславе на самом крупном митинге в Словакии после «бархатной революции», пообщался с участниками митинга, оппозиционерами и коллегами убитого журналиста.

В пятницу 9 марта на площадь в центре Братиславы вышло около 50 тысяч человек. Словаки уже две недели регулярно протестуют в память об убитом в конце февраля журналисте Яне Куциаке и требуют международного расследования. После того как премьер Словакии Роберт Фицо заявил, что ситуацию в стране пытается дестабилизировать американский финансист Джордж Сорос, а президент страны Андрей Киска призвал к переменам в правительстве, настроение протестующих изменилось. Теперь словаки требуют отставки связанных с мафией чиновников, а как максимум и досрочных выборов. Уже 12 марта непопулярный глава МВД Роберт Калиняк подал в отставку, а судьба правительства Фицо остается под вопросом. Специальный корреспондент «Новой Газеты» Илья Азар побывал в Братиславе на самом крупном митинге в Словакии после «бархатной революции», пообщался с участниками митинга, оппозиционерами и коллегами убитого журналиста.

Площадь Словацкого национального восстания не слишком подходит для массовых акций. Неровная вытянутая форма, трамвайные пути, сквер с памятником героям борьбы с нацистской Германией. Но 9 марта на митинг «За порядочную Словакию» сюда пришло около 50 тысяч человек, примерно 10 % жителей города.

Хотя в Братиславе таких массовых акций протеста не случалось со времен «бархатной революции», это мало кого удивило. Люди сочли своим долгом прийти на митинг, поводом для которого стало недавнее убийство журналиста издания Aktuality.sk Яна Куциака.

В тему: В Словакии убийство журналиста Яна Куциака привело к кризису власти

В отличие от подобных случаев в России, им никто не противодействовал. Наоборот.

Больше 20 городских институтов отменили вечерние занятия, чтобы студенты и преподаватели успели на митинг в 5 часов вечера. В витринах магазинов и ресторанов хозяева ставили таблички с девизом «Все за Яна» — даже на здании городского рынка висел большой транспарант «Старый рынок за порядочную Словакию».

Вот и на доске у входа в популярное у экспатов кафе Urban House официант Доминик вместо цены на пиво написал время и место проведения митинга. Мой вопрос о том, согласован ли текст на доске с владельцем кафе, вызвал у него искреннее удивление. «Это была моя идея, но я уверен, что он не будет против, — ответил Доминик. — Все поняли, что пора просыпаться, увидели в зеркале, что есть вина каждого в том, что Куциака убили».

Официант кафе Urban House в старом городе Братиславы зазывает посетителей кафе и прохожих на митинг. Фото: Илья Азар/«Новая газета»

Пока я допивал кофе, он продемонстрировал мне белую гвоздику, с которой вечером собирался на митинг, и сказал: «Мы знали много-много лет, что у нас коррумпированная власть, но сейчас речь идет о связи мафии с правительством и убийстве журналиста. Это поворотный момент, такого мы не можем вынести».

Тела Куциака и его подруги Мартины Кушнировой 25 февраля нашли в их собственном доме в небольшом городке Велка Мача. Шеф полиции Тибор Гашпар на следующий день объявил, что киллер выстрелил журналисту в голову и в сердце, а убийство, «скорее всего, связано с расследованиями Куциака». О бытовой версии, на которой в таких случаях часто делают упор его российские коллеги, Гашпар не упоминал.

Улыбчивый расследователь

У входа в здание, где сидят журналисты Aktuality.sk, прямо на земле разместили временный мемориал: фотография Яна и его невесты, лампадки, цветы. Здесь же стоит машина полиции, а рядом на трассе на высоком билборде — изображение Куциака и его невесты с текстом: «Правду нельзя убить. Будем продолжать».

Полицейские охраняют вход в офисное здание, где располагается редакция Aktuality.Sk — сайта, где работал убитый журналист Куциак. Фото: Илья Азар/«Новая газета»

Главного редактора издания Петера Барди, с которым у меня была назначена встреча, срочно вызвали в полицию, и вместо него с офисом Aktuality.sk меня знакомит коллега Куциака Мартин Турчек. Последние два месяца они плотно работали вместе.

Мартин Турчек. Фото: Илья Азар/«Новая газета»

«Ян был очень веселый, полный энтузиазма человек. Он не впадал в депрессию из-за коррупции, а наоборот, широко улыбался, когда находил у чиновников конфликт интересов», — вспоминает Турчек. — Ян был очень сконцентрирован на работе и мог легко просидеть пять часов перед монитором, проверяя информацию. И он никогда не ошибался».

По словам словацкого политолога, главы Института общественных проблем Григория Месежникова, Куциак не был самым известным в Словакии журналистом, но «создавал дискурс» в расследовательской журналистике, умел работать с фактами и «строить схемы, близкие к действительности». «Ян ничего не боялся и до последнего дня был в хорошем настроении. Он никогда не думал, что есть реальная физическая угроза. И мы все не подозревали», — говорит Турчек срывающимся голосом.

Из модели в советники

После смерти Куциака в большинстве словацких СМИ была опубликована его незаконченная статья. Он готовил ее целых 18 месяцев. «На обеде он постоянно рассказывал про мафию, это была его любимая тема», — говорит Турчек. По его словам, материал должны были опубликовать еще в январе 2018 года, но публикация постоянно откладывалась из-за новой информации, которую получал Ян (в том числе от итальянских коллег).

Содержание статьи вызвало в обществе не меньше возмущения, чем само убийство. «Если бы Куциак был жив, то после выхода статьи, конечно, могла быть критика со стороны оппозиции, может, небольшая демонстрация, но в сочетании с убийством она просто всколыхнула страну», — говорит Месежников.

Речь в статье Куциака идет об итальянских гражданах, занимающихся бизнесом на востоке страны (около границы с Венгрией и Украиной) и паразитирующих на субсидиях Евросоюза для местных фермеров. Владельца нескольких сельскохозяйственных фирм Антонио Вадалу Куциак (и итальянская полиция, чьи донесения словацкие коллеги почему-то игнорировали) считает членом калабрийской мафии «Ндрангета».

Но самое главное, что раскопал журналист, — это связи итальянских бизнесменов с окружением премьер-министра Словакии Роберта Фицо. Так, у Вадалы был роман и совместный бизнес с бывшей моделью и участницей конкурса «Мисс Вселенная» от Словакии Марией Трошковой. Ее карьера затем резко пошла в гору: сначала она работала помощником депутата от правящей партии SMER Вильяма Ясаня, а к моменту убийства Куциака была главным советником премьера Фицо (Ясань стал главой Совета безопасности Словакии).

«Девушка, которая не разбиралась вообще ни в чем, была главным советником премьера!

Я думаю, что она его любовница, но возникает вопрос, что она делала с информацией, которую получала, ведь он ее таскал с собой даже на встречу с Меркель», — возмущается Месежников.

Многие словаки и раньше были недовольны, что премьер Фицо устроил своим главным советником бывшую модель, но еще больше их взбесило, когда стало известно о ее связях с мафией. Фото: Илья Азар/«Новая газета»

Об активности итальянской мафии в Словакии до публикации статьи Куциака мало кто знал. «Для 99 % людей в Словакии это была новость. Я даже имени Вадалы раньше не слышал, не то что о его связях с «Ндрангетой» и правительством. Но жители Восточной Словакии их наверняка знают, потому что это единственные фермеры в стране, которые ездят на Ferrari», — признается Турчек. Политолог Месежников считает добытые Куциаком доказательства как минимум близкого знакомства политической верхушки с мафией неопровержимыми.

Премьер Фицо сразу же назвал убийство журналиста «беспрецедентной атакой на свободу слова и демократию в Словакии», пообещал миллион евро за наводку на заказчика, но за две недели так и не дал ответов на вопросы словацких журналистов о связи его окружения с мафией.

Архиепископ и лесбиянка

В первые дни после трагедии шокированные словаки скорее не протестовали, а выражали солидарность с погибшими журналистом и его невестой. «В последние годы словацкие политики постоянно лгали про журналистов, из-за чего наша профессия перестала быть символом благородства, но за эти две недели мы ощутили мощную поддержку, отношение к нам изменилось», — говорит главный редактор издания Dennik N Матуш Костольны.

«Мы организовали первую акцию солидарности со свободной прессой еще 26 февраля, а потом я работал над декларацией «Мы с вами», которую подписали более 100 представителей организаций гражданского общества» — рассказывает мне Юрай Ризман, сотрудник организации Via Iuris, которая оказывает поддержку, в первую очередь юридическую, местным гражданским активистам.

Ризман участвовал в организации первой масштабной акции протеста 2 марта (на нее пришло около 25 тысяч человек), которая называлась «Мы не хотим, чтобы 90-е вернулись». В Словакии, как и в России, многие ненавидят 90-е годы, но не за разгул криминала и всеобщую бедность, а за стиль и методы правившего страной до 1998 года премьера Владимира Мечьяра. «Это был авторитарный популист харизматического типа, просто политический преступник. Речь идет не о «лихих 90-х», а о концентрации власти, вмешательстве политиков в расследования преступлений», — говорит политолог Месежников. Костольны вспоминает, что даже при Мечьяре журналистам жгли машины, угрожали, их избивали, но не убивали.

Месежников в те годы сам принимал активное участие в акциях против Мечьяра, поэтому немного ревнует, что в газетах акции 2 и 9 марта называют самыми крупными в истории Словакии после «бархатной революции» 1989 года. По словам Ризмана, Словакия «при автократе Мечьяре оказалась на перекрестке, и решали, быть ей вместе с Белоруссией и Украиной или стать членом ЕС». «Против Мечьяра тоже выходили около 20 тысяч человек, но тогда, конечно, не было такого единения. Сейчас не только вузы, но даже ассоциация словацких медсестер присоединилась к протесту! Такое последний раз было в 89 году», — все-таки признает Месежников.

«За 25 лет работы в сфере гражданского общества я никогда не видел такой поддержки. Банк Slovenska Sporitelna поддержал протест. То же касается культурного сообщества и христианских организаций.

9 марта в Братиславе на одной сцене стояли бывший архиепископ и активистка ЛГБТ! Я думал, что такое в Словакии невозможно», — удивляется Ризман.

Важна, по его мнению, и широкая география протестов, которые в пятницу прошли более чем в 50 городах, в том числе в совсем небольших.

Вирусный ивент

Так когда-то начинались «евромайдан» в Киеве и «болотная» в Москве: несколько молодых людей, не связанных с политическими партиями, создали мероприятие на фейсбуке, а на него вдруг записались тысячи людей.

С Петером Надем, одним из организаторов акций протеста, мы встречаемся за пару часов до митинга 9 марта. Обычный парень с бородкой и неплохим английским окончил журфак и работает в редакции, но занимается там не текстами, а нативной рекламой. «Наш ивент в фейсбуке стал вирусным, нас заметили СМИ, и теперь вся республика знает о том, что происходит», — говорит на вид немного взмыленный, но при этом спокойный, даже флегматичный Надь.

Получить разрешение, найти сцену, звуковую аппаратуру ему помогла 18-летняя девушка, которая имела опыт организации антикоррупционных маршей в Братиславе.

«Мы не политики, у нас нет политических амбиций. Когда это закончится (а мы надеемся, что это закончится), мы не собираемся создавать политическую партию или какое-то движение. Мы просто хотим реализовать наше право собраться и высказать свое мнение, что наше правительство не заслуживает доверия», — говорит мне Надь.

Оппозиционные политики, жалуется он, пытались присоединиться к митингам (в России это называется «оседлать протест»), но организаторы отказались. «Независимое расследование убийства с помощью международных экспертов и новое, заслуживающее доверия правительство, без коррупции и связей с криминалом», — озвучивает Надь два требования организаторов митинга к власти.

Первое из них уже выполняется, а второе — какое-то слишком расплывчатое. Надь говорит, что это сделано нарочно, чтобы оставить власти больше места для маневра: «Мы хотим, чтобы государство показало свое желание нести политическую ответственность за происходящее в стране. Фицо и [министр внутренних дел Роберт] Калиняк — это только верхушка айсберга. Вся система полна коррупционеров, о чем и писал Ян. Если бы он не знал правду, его бы не убили».

— Но изменить систему нелегко.

— У людей нет надежды, что что-то изменится, они думают, что все люди одинаковые, поэтому мы хотим не просто правительство поменять, а мышление. Может быть, мы наивные, может быть, идеалисты. Но раз идеализма в этой стране не осталось, мы даем людям и реальные цели вроде смены правительства, — объясняет Надь.

12 лет у власти

С 2006 года (с перерывом на два года) Словакией управляет один и тот же человек — премьер и лидер партии SMER («Курс — социальная демократия») Роберт Фицо.

«Хотя формально они социалисты и входят в европейский Социнтерн, это патерналистская партия, эдакая «Единая Словакия», если говорить на российский манер. На самом же деле это партия олигархов, которая пришла к левой риторике в поисках избирателя, — объясняет Месежников. — Там все будто отмылись левым шампунем, хотя сам Фицо как раз вполне левый, но старомодный. Такой народный социалист».

Успех SMER на выборах обеспечивают жители небольших словацких городов, деревень, пожилые избиратели. «Во время своего первого правления Фицо ввел «рождественские пенсии». На самом деле это просто подачка, единовременное пособие к Рождеству в размере 60 евро, что где-то 15 % от средней пенсии, но так он заручился поддержкой значительной части пенсионеров», — злится Месежников. Он считает, что благоприятное экономическое состояние Словакии связано с проведением либеральных реформ в начале 2000-х, но Фицо, «пожиная плоды сложных и непопулярных реформ, обвиняет предшествовавшее правительство чуть ли не в социальном геноциде».

Когда я прошу депутата словацкого парламента, лидера партии NOVA Габора Грендела рассказать про Фицо, он со вздохом отвечает, что «история сложная», и просит разрешения использовать мой блокнот.

Для начала он пишет в нем три цифры — 2006, 2012 и 2016, а потом напротив них еще три — 30, 44 и 28. Это годы, в которые Фицо становился премьер-министром Словакии, и проценты голосов, полученные на выборах его партией. По итогам выборов 2012 года, SMER сформировал правительство без коалиции с другими партиями. «В этот период они абсолютно потеряли самоконтроль. Они решили, что у них полиция, спецслужбы, МВД — все силы, что они могут делать что угодно, и никто не узнает», — говорит Грендел.

Премьера Фицо оппозиционер Грендел (как и другие мои собеседники) открыто называет коррупционером. По его словам, в 2015 году в прессе стали появляться статьи (в том числе и убитого Куциака) про коррупцию в SMER. «Самый крупный скандал был связан с застройщиком Ладиславом Баштернаком. Он купил за 12 миллионов евро 7 квартир и получил обратно 2 миллиона. У нас есть закон, что государство может компенсировать часть налогов. Баштернак говорил, что заплатил 12 миллионов наличными, поэтому у него нет чеков. Однако через три месяца Фицо начал жить в комплексе «Бонапарт», который построил Баштернак, — рассказывает Грендел.

— Символичное название, — отзываюсь я.

— Да, весьма. Фицо по-прежнему там живет, утверждая, что квартиру снимает. Но каждый, кто немного знает словацкую политику, уверен, что квартира стоимостью 800 тысяч евро принадлежит Фицо, и это взятка от Баштернака.

Накануне митинга 9 марта новый мощный удар по власти в целом и по главе МВД Калиняку (второму номеру в партии SMER) в частности нанес специальный прокурор Василь Шпирко, который как раз занимался делом Баштернака. По словам Шпирко, Калиняк участвовал в схеме по отмыванию 200 миллионов евро. Ему также якобы принадлежит 17 % в компаниях Баштернака.

«При Фицо главой МВД всегда был Калиняк, а главой полиции — Гашпар. Причем у Гашпара есть семейные отношения с одним из олигархов, который поддерживает Фицо, — говорит Грендел. — Тот же Куциак написал около сотни статей про коррупцию в SMER, но их либо не замечали, либо быстро сворачивали расследование».

На мои вопросы о судьбе Калиняка, связях правительства и мафии, заявлениях Шпирко в пресс-службе Фицо отвечать отказались.

Киска с народом

Российскому гражданину непросто себе такое представить, но порыв словаков против коррупции поддержал президент страны Андрей Киска (Месежников объяснил мне, что «киска» по-словацки означает не котика, а скорее что-то кислое). На первом большом митинге 2 марта он даже выступил со сцены.

Киска, бизнесмен и филантроп, ворвался в словацкую политику, победив на президентских выборах в 2014 году самого Фицо, который пытался сконцентрировать абсолютно всю власть в стране в своих руках (в случае победы премьером вместо Фицо стал бы человек из его партии). Киска набрал во втором туре почти 60 % и до сих пор примерно с таким же рейтингом остается самым популярным политиком в стране.

«У президента в Словакии сильный общественный авторитет независимо от того, кто это. Однако я считаю, что нынешний президент — лучший из тех, кто был в этой стране», — говорит Месежников. Симпатизирует Киске и организатор акции «За порядочную Словакию» Надь. Правда, еще больше ему нравится президент Чехословакии (частью которой Словакия была до 1993 года) Вацлав Гавел.

— Вот он реально говорил об идеалах, о том, как люди должны себя вести, чтобы всегда побеждала правда. Этот нарратив мы потеряли.

— Ну, таких, как Гавел, во всем мире немного.

— Без сомнения, но мы верим, что такие высокоморальные люди есть в бизнесе, журналистике или в других сферах. Мы хотим вдохновить их идти в политику. Как тот же Андрей Киска, который демонстрирует эти идеалы, — отвечает Надь.

Бороться с Фицо Киске непросто: в парламентской республике он не может никого уволить. По словам Месежникова, Киска до последнего времени старался не вступать в политические дрязги и конфликты, но 4 марта не сдержался. «Я начну переговоры с политическими лидерами о том, как нам вернуть доверие людей к своему государству», — сказал Киска и призвал Фицо либо к серьезному изменению состава правительства, либо объявлению новых выборов.

По мнению Ризмана, это ошибка: «Президент уже не находится над схваткой, он на баррикадах, и выходит, что против Фицо сейчас не оппозиция, а президент, поддержанный оппозицией. Это плохо».

Кажется логичным, что Киска добивается перевыборов, чтобы, создав свою партию, бросить на них вызов SMER, но журналист Костольны говорит, что, по его данным, президент собирался на прошлой неделе объявить о своем уходе из политики. Впрочем, ситуация сильно изменилась, и Киска может передумать.

Сорос в рукаве

Ошибка Фицо в том, что после первых протестов он пошел на эскалацию. «Он мог сразу уволить Трошкову (она и Ясан сами ушли со своих постов, но пока временно — И. А.), Калиняка и других, и ситуация бы успокоилась, но не сделал этого. Более того, Фицо пошел в атаку на протестующих, заявив, что акция 2 марта организована [американским финансистом] Соросом и НКО, которые хотят снести правительство, хотя они тогда этого еще не требовали. В итоге он сам помог мобилизовать людей на акцию 9 марта», — говорит Ризман из Via Iuris.

Действительно, 5 марта премьер Фицо заявил, что президент Словакии Киска объединился с оппозицией, что его речь явно написана за пределами Словакии и призвана дестабилизировать ситуацию в стране, а также напомнил о его недавней встрече с Соросом в США. «Фицо сказал так: «Я просто хочу понять, что президент делал на 5-й авеню и почему там не было представителя словацкого МИД, и о чем он договорился с человеком с сомнительной фамилией, — говорит Месежников. —

То есть наш «микропутин» решил перейти красную линию. Оказалось, что у него есть приверженность конспирологическим теориям, национализму и ксенофобии».

Даже словацкие оппозиционеры удивились риторике Фицо. «Это абсолютно новый для него политический язык. До убийства и протестов он притворялся, что он проевропейский политик, а теперь впервые заговорил на языке пророссийских сайтов с различными теориями заговора», — говорит депутат Грендел.

Впрочем, Ризман считает, что Фицо, сыграв карту с Соросом, попытался стабилизировать свой рейтинг или даже увеличить его за счет более консервативной части общества.

Как на Болотной

Публичная полемика Фицо и Киски изменили настроение протеста, и хотя многие на акции протеста 9 марта были со значками «ВсеЗаЯна», чаще они скандировали политические лозунги вроде «Хватит Фицо» и «Достал». Акция, впрочем, все равно больше напоминала российские митинги 2011 года на Болотной площади и проспекте Сахарова. Большинство пришедших были молоды и хорошо одеты, в руках они держали остроумные самодельные плакаты.

Например, сразу несколько человек пришли на акцию в шапочках из фольги, которые, как считается, помогают защитить мозг от зомбирования и пропаганды. «Так мы насмехаемся над заявлениями премьера про Сороса. Это же абсурд», — объясняет мне вузовский работник Лукаш. — Фицо надо было изменить риторику, но за две недели все зашло так далеко, что этого уже недостаточно, нужно менять правительство».

Шапочки из фольги — универсальная униформа митингующих из разных стран. Фото: Илья Азар/«Новая газета»

Мимо проходят люди с фотографиями полуголого советника Фицо Трошковой, вдруг кто-то взрывается истошным криком: «Фицо, утекааааай», все смеются. С удовольствием митингующие фотографируют Марека, который несет в руках портрет Фицо в полосатой одежде и с гирей на ноге.

— Думаете, его нужно посадить? — уточняю я.

— Да конечно, и еще Калиняка.

— За что?

— За связи с мафией, за то, что они покрывают их.

Сам митинг продолжается всего час, со сцены к пришедшим обращаются сестра Ян Куциака, священник, гражданские активисты и журналисты. Митингующие, полностью заполнившие немаленькую площадь, периодически трясут связками ключей. Это дань уважения 89 года — участники «бархатной революции» делали также.

Ни на площади, ни рядом с ней практически нет полиции (не говоря уже об автозаках или спецназе). В одном из домов на площади работает бар, где продают пиво в пластиковых стаканчиках, и подмерзшие демонстранты заходят погреться.

Четверо хорошо одетых парней стоят с плакатами, на которых изображены Фицо и Калиняк с накрашенными губами и подведенными тенями глазами и написано «мафиозная проститутка».

Фото: Илья Азар/«Новая газета»

В тему: В парламент Словакии зашли пророссийские силы - 8% голосов избирателей

Девушка держит в руках огромный посадочный билет Фицо из Словакии в P**e. Спрашиваю у нее, куда она отправляет премьера, но она смущенно молчит. Стоящий рядом митингующий поясняет: «Это неприличное слова, означает вагину». Девушка краснеет и отворачивается от меня.

Фото: Илья Азар/«Новая газета»

Павел работает в Чехии разнорабочим, а на митинг пришел с плакатом, на котором изображен Фицо и кучка говна.

— Не слишком ли прямолинейно? — спрашиваю я и указываю на кучу.

— Все, что связано с нынешним правительством, — это говно. Они тут 12 лет, и мы уже истощены. На первый взгляд кажется, что все хорошо, но двойное убийство — это беспрецедентно.

— Думаете, Фицо причастен?

— Курок он не нажимал, конечно, но политическая ответственность на нем. Он создал атмосферу, в которой может произойти такое. Никто не боится правосудия, потому что знает, что полиция ничего не расследует, и всех, кого надо, прикроют. Мы мирно пытаемся это объяснить. Мы не хотим сражаться, мы нормальные люди, которые устали.

— Этого может быть недостаточно.

— Нам нужно хотя бы показать, что мы есть. Если более пассивные словаки увидят по телевизору, сколько тут людей, то, может, изменят свое мнение и на следующих выборах проголосуют не за Фицо. Мы демократы и не пытаемся сменить правительство силой. Если на новых выборах люди не поймут, то я скажу — о’кей, тут ничем не поможешь

— Может, он сам уйдет?

— Нет, ему надо прикрывать свои делишки. Коррупцию, а не это убийство, ведь он будет героем, если раскроет его, — рассуждает Павел.

Павел приехал на митинг из Праги, где работает, чтобы сказать премьеру, что «все, что связано с нынешним правительством — это говно». Фото: Илья Азар/«Новая газета»

Издалека видно плывущий над толпой фикус. Михал работает в компании по аренде машин и искусственный цветок принес из офиса, приклеив к нему листок с надписью: «Ficusom proti pikusom».

— Что это значит? — спрашиваю я.

— Ничего не значит, но это намек. Если заменить буквы в pikusom, то получится бранное слово.

— Какое?

— Asshole («мудак» — И. А.).

— Это вы Фицо имеете в виду?

— Да. И кстати, фамилия Фицо тоже похожа на фикус.

— Любите вы игру слов!

— Да, и я видел, что люди улыбаются, видя мой фикус. Хватит нам уже Калиняка, Фицо и других.

Угроза новых выборов

«До убийства Яна я бы сказал, что нужно убирать Калиняка. Но сейчас людям этого уже недостаточно. Теперь ясно, что и Фицо связан с сомнительными личностями и не должен управлять страной. Уверен, что Фицо — политический труп», — говорил мне 10 марта главред Dennik N Костольны.

Премьер упирался долго, но 12 марта Калиняк все-таки подал в отставку. Сам министр объяснил это желанием “поддержать стабильность в стране», а Фицо назвал Калиняка одним из самых талантливых министров из тех, с кем он работал.

На уступки Фицо пришлось пойти из-за позиции младшего партнера SMER по коалиции — партии Most-Hid. «Она состоит из умеренных венгерских политиков (венгры составляют около 10 % населения страны — прим. ред.) и словацких либералов. Для них неприемлемо обвинение Сороса в подготовке переворота. Это как если бы Борис Немцов был в коалиции с конспирологом Глазьевым», — объясняет Месежников.

Лидер этой партии Бела Бугар, выдвинув условием дальнейших переговоров отставку Калиняка, укатил на неделю в отпуск (здесь тоже не избежать сравнения с лидерами “Болотной», уехавшими в новогодние отпуска в разгар противостояния). Вернувшись обратно, Булгар потребовал досрочных выборов, пообещав в ином случае выйти из коалиции.

В пресс-службе Фицо на мой вопрос о возможности перевыборов ответили так: «Премьер обеспокоен тем, что словацкой оппозиции и президенту не важно, кто и зачем убил журналиста. Оппозиция, которая 4 раза подряд проиграла SMER выборы, пытается использовать эту ситуацию для досрочных выборов. Но в демократических странах они случаются только если правительство уходит в отставку или за такой вариант голосует парламент. Ничего из этого не произошло».

Перспективы импичмента пока, и правда, туманны, ведь выхода Most-Hid из коалиции недостаточно — Фицо сможет остаться и во главе правительства меньшинства. «Для импичмента нужно 90 голосов, у оппозиции сейчас 63 мандата, и если Most выйдет из коалиции, то голосов все равно не хватит», — продолжает черкать в моем блокноте Грендел.

— Безрадостная какая-то картина для вас, — комментирую я.

— Да вы правы, но я думаю, если протесты продолжатся, а мы узнаем имена заказчиков убийства, то все может измениться.

И только организатор протестов Надь никуда не спешит и готов подождать, пока труп врага проплывет мимо него по Дунаю: «Возможно, он победит и на следующих выборах, но мы должны объяснять, что он плохой парень и все время врет. Ведь Мечьяр, создавший мафиозное государство, после протестов выборы выиграл, но правительство сформировать не смог, еще через четыре года получил 10 %, а еще через четыре года исчез как политик».

Кто заказчик

Причастность мафии к убийству Куциака далеко не так очевидна, как кажется на первый взгляд. После убийства журналиста полиция задержала Вадалу и еще несколько итальянских бизнесменов, но через 48 часов отпустила без предъявления обвинения. «Итальянцы не должны были знать про подготовку статьи. Ян не успел попросить их о комментариях. У него был план сначала собрать и структурировать всю информацию, а за несколько дней до публикации отправить вопросы правительству, бизнесменам и итальянцам, чтобы никто заранее не узнал, — говорит коллега Куциака. — Но есть большой риск, что кто-то им рассказал, ведь Ян запрашивал информацию у различных государственных структур, например про субсидии».

— Но зачем им было убивать? Они же должны были понимать, что после убийства об их деятельности узнает вся страна.

— Это правда. Журналисты, специалисты по «Ндрангете» сказали нам, что это не обычная для них практика, но лично я считаю, что пока это самая серьезная зацепка. Подождем, что скажет следствие.

Ризман сомневается, что за убийством Куциака стоят итальянцы: «Скорее уж словацкие олигархи или те, кто работает с итальянцами. Надо рассматривать разные версии». «Говорили еще, что Яна убил тот, кто хотел дестабилизировать политическую систему, хотел устроить революцию. Но я бешусь, когда Ян становится объектом теорий заговора. Говорят даже, что странно, что так быстро изготовили значки «ВсеЗаЯна». Ну что тут скажешь?» — переживает Турчек.

Осенью 2017 года Куциак жаловался на угрозы от другого героя своей публикации — местного бизнесмена Мариана Кочнера. «Он угрожал ему, что сделает так, что Ян больше не будет писать, но никто не счел это серьезной угрозой. Причем прошло 44 дня после жалобы Яна, прежде чем его опросила полиция. Самого Кочнера при этом так и не допросили», — говорит Турчек.

— Думаете, расследование будет объективным?

— Я все еще надеюсь, что полиция хочет найти убийцу, потому что от этого получат выгоду все, кроме виновных. Но к расследованию уже есть вопросы. Например, что на месте преступления после обнаружения тел делал глава антикоррупционного агентства?

Предположить, что к убийству журналиста могли быть причастны власти, не решается даже оппозиционер Грендел. «Как оппозиционный депутат я должен говорить, что они убили журналиста, но как глава парламентской комиссии по контролю за спецслужбами я знаю чуть больше и не могу сказать, что SMER стоит за убийством», — говорит он.

Даже предположить причастность высшего руководства к убийству отказываются и протестующие, и журналисты. «Фицо — жадный сукин сын, но он не убийца», — говорит мне митинге преподаватель Марсель. «Я могу представить, что мафия сделает такое, не подумав о последствиях, но не поверю, что кто-то из власти даст зеленый свет. Но я понимаю, что у вас в «Новой газете» может быть другое мнение, — говорит Турчек.

С ним согласен и главный редактор Dennik N Костольны: «Я не могу представить, что государство причастно к такому, но, с другой стороны, я не мог представить, что в Словакии убьют журналиста. Так что, может быть, у меня просто слабое воображение».

Фото: Илья Азар/«Новая газета»

Фашисты и Россия

Кажется, словаки просто не ожидали от Фицо, что тот вдруг заговорит на языке, который они называют «языком пророссийских конспирологических сайтов». «Российские fake-news очень широко распространены в наших медиа, у нас это большая проблема, как в США перед выборами. На таких сайтах еще до слов Фицо начали публиковать истории про Сороса и про то, что протесты в Словакии готовятся неизвестно откуда. Эти медиа распространяют пророссийскую пропаганду в соцсетях, и некоторые люди верят», — говорит организатор протестов Надь.

Таких как минимум 8 % — столько набрала на последних выборах партия L’SNS (Народная партия — Наша Словакия).

«Это неонацисты, они не просто отрицают холокост, они одобряют его! Антисемитская антиамериканская партия с очень хорошим отношением к России», — говорит политолог Месежников.

Он сам эмигрировал из Советского Союза еще в 80-х и к нынешней политике Путина относится более чем критически. Грендел идет дальше: «У меня есть своя теория заговора. Я думаю, что люди, стоящие за L’SNS, и часть людей, стоящих за SMER, — одни и те же люди».

Фицо давно подозревают в симпатиях к Кремлю: он высказывался против санкций в отношении России, хотя при голосовании в Еврокомиссии Словакия их все равно поддержала. «Это типичная словацкая стратегия: сказать что-то для русских ушей, но сделать для ЕС», — говорит Грендел. «От Евросоюза мы получаем столько денег, что ориентироваться на Россию просто глупо. Но Фицо — внутренне пророссийский, он называл Путина выдающимся политиком, который сумел вернуть россиянам национальную гордость, а в 2011 году был единственным партийным деятелем из Евросоюза, который приехал в Москву на рокировку», — вспоминает Месежников.

По словам политолога, словаки в целом лучше относятся к России, чем те же чехи. «После 1968 года произошла федерализация страны, что часть общества восприняла как национальное достижение. Репрессии же были сильнее в Чехии, а в Словакии процесс нормализации воспринимался не так остро», — говорит политолог. По его словам, в Словакии «нет культурной русофобии», и многие словаки считают Россию защитницей малых славянских народов. «Местная икона, поэт Людовит Штур, который кодифицировал словацкий литературный язык, к концу жизни написал работу «Славянство и мир будущего», в которой предрек словакам, что они войдут в состав России, будут говорить на русском и даже перейдут в православие», — говорит Месежников, но добавляет, что прозападный сегмент в Словакии, несомненно, сильнее.

Оппозиционеру Гренделу я назначил встречу как раз в кафе «Штур», но когда спросил его про «Славянство и мир будущего», он странно посмотрел на меня и попросил прислать свои цитаты на согласование.

В тему: Инструменты Кремля: эксклюзивный список агентов российского влияния в европейских странах

Разочарование либералов

«Мы знаем, что Фицо коррумпирован, замешан во множестве скандалов, что он крадет государство, использует полицию и прокуратуру в своих целях, называет нас проститутками, но я все еще верю, что он знает, что такое демократия», — говорит главред Dennik N Костольны, который с виду на наивного человека не похож.

Он рассказывает, что раньше проблем со свободой слова в Словакии не было. «Я живое тому свидетельство. Три года назад я вместе с 50 коллегами ушел из газеты Dennik Sme, где проработал 20 лет. Наше новое СМИ не зависит ни от государства, ни от бизнесменов, и мы прибыльны за счет подписок, которых у нас сейчас 27 тысяч», — говорит Костольны.

Правда, он сам признается, что полиция в Словакии не реагирует на статьи о коррупции, отвечая, что оснований для заведения дела нет. А журналист Турчек рассказывает, что фактурой про итальянскую мафию с Куциаком изначально поделился другой журналист после того, как статью с 5–10 % той информации, которую накопал Куциак, отказалась публиковать другая редакция.

По словам Костольны, Фицо не нападал на медиа и иностранных инвесторов, как венгерский премьер Виктор Орбан, и не пытался менять конституцию, как польский лидер Дуда. «Фицо не выглядел как авторитарный политик. Он все время ездил в Европу и старался доказать, что мы не как Польша и Венгрия, что мы должны быть вместе с Германией. Последние полтора года он говорил, что мы — сердце Европейского союза», — рассказывает журналист. В Словакии, по его словам, шли яростные споры между интеллектуалами о том, притворяется Фицо или нет.

Теперь журналистам, оппозиционерам и обычным гражданам кажется, что за прошедшие две недели они будто очутились в другой стране. «В поворотный момент Фицо использовал риторику Путина, но я верю, что мы молодая, но демократия, а не Россия, — не унывает Костольны. — Фицо понимает, что у него нет шансов остаться у власти. Думаю, он в панике и боится уйти, потому что может оказаться в тюрьме, он борется за свою политическую жизнь, но видно, что он не захотел быть Орбаном. 5 марта он сказал для избирателей о Соросе и заговоре, а 6 марта встретился с послами ЕС и США».

Вот и в пресс-службе Фицо меня заверили, что Словакия — «стабильно демократическая страна», что «свобода слова очень важна для правительства Словакии» и что «правительство очень серьезно борется с коррупцией».

«Словакия — еще не часть Запада, но уже не часть Востока, — говорит мне преподаватель Марсель. — Чем западнее вы оказываетесь, тем больше политики реагируют на митинги, и мы сейчас пытаемся заставить наших политиков быть такими же отзывчивыми к протесту, как политики на Западе».

Только не майдан

Словацкий протест, конечно, больше похож на «болотную», но и майдан начинался со студенческого недовольства отказом Януковича двигаться в Европу. Вот только в Словакии сравнений с майданом все боятся как огня.

«Никакого майдана даже в зачаточной форме у нас не будет. Майдан — это, конечно, революция достоинства, и это грандиозно, что им удалось достичь перемен, но майдан связан с насилием, да и такая форма протеста, чтобы люди жили на улицах, здесь невозможна», — говорит политолог Месежников.

Можно даже подумать, что российская антиукраинская пропаганда каким-то образом подействовала на словаков. «Майдан символизирует насильственную смену власти. Люди не хотят здесь такого, считают, что его организовал ЦРУ или неизвестно кто еще», — говорит организатор протестов Надь.

— Ну а вы-то не думали о том, чтобы остаться на улицах?

— Нет, словаки вообще особенно не протестуют. У нас схожий с российским менталитет: словаки терпят и выживают, выживают, выживают. Мы так редко выходим на улицы, что если это произошло, то власть должна прислушаться, — отвечает организатор протестов.

Оппозиционер Грендел, похоже, более восприимчив к идее активного протеста. «Если оппозиция организует митинги, то Фицо скажет, что это просто политика. Поэтому нужно, чтобы круглосуточный протест делали обычные люди, а почему они так не делают, я не знаю. В 89 году, когда пал коммунистический режим, люди не спали на улицах, но зато протестовали в ноябре и декабре каждый день после работы», — говорит Грендел.

На площади Словацкого национального восстания я спросил у парня с фикусом, увидев на горшке антифашистскую наклейку, не думает ли тот, что протесту нужны более активные действия. «Да, это тема. Но если бы сегодня были беспорядки, то это было бы не очень круто, ведь правительство везде трубило, что они будут. Мы им показали, что беспорядков нет, но что будет дальше, никто не знает, потому что всем все надоело», — ответил он.

«Мирные протесты могут не помочь, но словаки — не украинцы, они овцы», — сказал мне еще один протестующий на площади Словацкого национального восстания. После завершения акции я все-таки решаю дойти до здания правительства, ведь 2 марта несколько человек там даже подергали ворота ограды (не столько пытаясь прорваться внутрь, сколько пугая власть такой возможностью).

9 марта около здания правительства находится не больше 150 человек. Это явно самые агрессивные, но все же не очень решительные силы протеста. Люди громко скандируют: «Трошкова — курва», «Новые выборы», «Где брусчатка?» (власти говорили, что протестующие якобы уже заготовили в тайниках булыжники) и «Уходи». Но ворота никто не трогает. Сил правопорядка нет, только на соседнем перекрестке стоит пять обычных полицейских.

Фото: Илья Азар/«Новая газета»

— Полиция на нашей стороне, они нас поддерживают, — объясняет мне Стефан. Он работает в Праге в компании, которая строит электростанции. Сам он ничего не скандирует, а только наблюдает за происходящим.

— А вы сами чего ждете?

— Мы просто хотим поддержать протест.

— Калиняк — лжец! Фууууууууу, — кричат люди, — В тюрьму его!

— Думаете, Фицо уйдет?

— Мы не хотим драться, на майдане было слишком много насилия. Но в следующую пятницу будет еще больше людей на улицах, — говорит Стефан и начинает расспрашивать меня сам про Навального. Удивляется, почему люди в России так любят Путина.

— Ну, например потому, что Крым вернули, который, мол, всегда был российским, — говорю я.

— В этом он прав, он же только 60 лет назад стал украинским.

— Ну, тогда можно его и греческим назвать. И, вообще, это нарушение международного права.

— Это правда, — кивает Стефан и предлагает пойти выпить пива за знакомство. Мы разговаривали с ним не больше получаса, но за это время площадь перед зданием правительства опустела.

—

Илья Азар, опубликовано в издании Новая газета

В тему:

• НАБУ вышло на Кремль?
• Убийство Павла Шеремета: «В правосудии отказано»
• ФСБ в Украине: террористы на марше
• Цель — Украина. «Дело Гонгадзе», «кассетный скандал»: Марчук, Медведчук и КГБ
• «Титушки» тесно связаны с «Украинским выбором» Медведчука и спецслужбами РФ
• Убийство Павла Шеремета: украинский след
• Вернуться к делу Черновола