«Укроборонпром»: как вытаскивают из болота оборонный комплекс

Версия для печати

«Нас встречает абсолютно вгашенный директор. Вонь на первом этаже ужасная. А мы ждем президента, который должен приехать через 40 минут. На мой вопрос директору: „Что происходит?“, тот с совершенно наглым выражением лица отвечает: „Все в порядке“. Ну скажите, как с такими людьми работать? С другой стороны этот директор — выдающийся инженер-конструктор ...»

Заместитель генерального директора государственного концерна «Укроборонпром» Сергей Пинькас рассказал, как вытаскивают из болота оборонный комплекс.

— Мы здесь работаем, потому что это был своего рода вызов. Потому что бросить все и перейти в совершенно незнакомую сферу — так делают или отчаянные, или очень мотивированные люди. Мы мотивированы — это факт.

Кредо наших элит сводилось к тому, что «предшественники были плохие». И эти элиты менялись с определенной периодичностью, и получалось так, что всегда кто-то был виноват, и ничего не менялось. Формирование новой элиты позволяет амбициозным людям рассчитывать на дальнейший профессиональный рост. Вот моя мотивация.

Поэтому когда мне предлагали за четыре месяца 37,5 миллионов гривен, я не соблазнился. Приходили, говорили, мол, есть металлолом, классная тема: 2500 грн. — реальная цена, а продаем по 1600 грн. Деньги — пополам. Супер. До свидания (машет рукой — Ред.)!

Сейчас взятки мне уже не предлагают. А сначала был просто какой-то ужас — ежедневно приходили «ездоки». У этих людей были пропуска, причем постоянные. Они спокойно заходили на территорию Концерна. И службы безопасности толковой здесь не было. И сейчас уже непонятно — кто были эти люди? Советники, помощники? Сотрудники предприятий?

Мы провели инвентаризацию пропусков. Я, например, не понимаю, зачем оперуполномоченному какого-то Голопупенского райотдела идти в концерн. Есть военная прокуратура, есть СБУ. И эти люди идут по конкретному вопросу. Легально и прозрачно.

Философия управления

С момента прихода новой команды в ГК «Укроборонпром» прошло уже больше года. Мы поменяли на 23-х предприятиях директоров и 13 стали доходными. Те директора, которые работали по-одному, стали работать по-другому.

Коррупции стало меньше, потому что изменилась система мотивации. Если раньше «Укроборонпром» работал по принципу «каждый месяц возьми сумку и привези», то директор понимал, что концерну по барабану, что происходит на заводе — и он «пилил» себе что-то, вывозил.

Мы сняли с директоров задачу возить сумки с деньгами в «Укроборонпром» и потребовали реальную объективную работу.

Сейчас все директора работают по контракту. Хотя зарплата директора составляет от 7-ми до 9-ти тысяч гривен, директора имеют легальную возможность повысить свой ​​доход.

Мы ориентируемся на опыт европейского бизнеса. Есть такое понятие как EBITDA — показатели успешности предприятия с участием менеджера. То есть, директор может при выполнении финансовых показателей получить за квартал 120-150 тысяч гривен премии. Кроме того, большое количество наших предприятий имеют в своем штате людей, которые занимаются разработками.

Разработки патентуются, и если они используются на предприятии, то есть возможность получить какое-то роялти. Это законно и идет на пользу самому предприятию. То есть, тот, кто с мозгами, имеет возможность заработать более-менее приличные деньги.

По красивой вывеской «Укроборонпрома» случаются директора по перегаром

Мы пошли по другому пути: если директор не выполняет финансовый план по итогам полугодия, то поднимается вопрос о занимаемой им должности.

Помню нашу поездку в Черкассы на предприятие «Черкасский фотоприбор». Картина маслом: нас встречает абсолютно вгашенный директор. Вонь была на первом этаже ужасная. Скатерти перекособоченные на столах. Культурных слов у меня не было. А мы ждем президента, который должен приехать через 40 минут. На мой вопрос директору «что происходит?», тот с совершенно наглым выражением лица отвечает: «Все в порядке».

Ну, скажите, как с такими людьми работать? С другой стороны, этот директор — выдающийся инженер-конструктор.

Была практика — должность конструктора и директора объединять, чтобы не париться. Ведь проще договариваться с одним человеком, а не с двумя. Мы же разделили эти две должности. Конструируют? Конструируют, Бог с тобой. А кто управлять будет? Крайне важно, чтобы был человек с пониманием управленческих процессов.

Мы силой из Изюма выдернули человека и отправили его работать на «Черкасский фотоприбор». И вот теперь инженер-конструктор и новый директор работают в кооперации друг с другом. И более чем успешно — у них заказы до конца года расписаны.

И это — не его заслуга, а заслуга новой системы, в которой эти люди стали работать.

Должности — не для продажи

Мы больше не берем денег за участие директоров в жизни концерна и не продаем должности. Хотя раньше определенную сумму должности продавались. Мы первые два месяца только и успевали, чтобы отказывать людям: к нам приезжали разные люди из разных сфер влияния и говорили — предлагаем столько-то за назначение того-то.

Помню, как в один из постов на одном из заводов мне предлагали 400 тысяч долларов. И я отказался брать эти деньги. На этом предприятии до сих пор нет директора. Проводится конкурс.

В контексте постановления № 777 (которое предусматривает назначение директора на конкурсной основе) мы долго спорили с министром — логично или не логично проводить конкурс. Я обеими руками «за» конкурс, потому что это возможность объективно подойти к процессу отбора достойного кандидата.

Но сейчас публичный конкурс для определения директоров предприятий проводить неуместно. Потому что как только «светится» фамилия потенциального претендента, до момента объявления проходит три месяца. Представляете, что за это время в прессе можно с этим человеком сделать? Дискредитировать, облить грязью, даже если он на самом деле и порядочный. Можно из-за наличия сфер влияния в силовых органах возбудить уголовные дела.

И получится такая картина: Пупкин напишет заявление о том, что Иван Иванович Иванов (условно), который является соискателем на одном из предприятий, оказывается, вел незаконную деятельность. К примеру, барышень незаконно в Турцию возил. И будет бедный Иванов в прокуратуру ходить каждый день, чтобы желание куда-то двигаться у него отпало.

У нас были случаи на заводах, когда коллектив писал жалобу на директора. Есть, например, в Шостке один человек одиозный. Против него пишут жалобы десять человек, в том числе, несколько народных депутатов, что он редкий недбайло. Но там три тысячи людей работают, и все они вовремя получают зарплату. У него производят уникальный продукт — взрыватели. И это при том, что у нас сейчас шахт нет, он находит возможность, куда эти детонаторы продать. В такой ситуации мне плевать, в какой он партии был раньше! Если коллектив за ним идет, значит, его нужно поддерживать.

Правоохранительные органы работают слабо

Если директора реально нарушали закон, и есть объективные обстоятельства, доказательства, то тогда мы уже будем принимать соответствующие решения.

Управленцы, которые работали, мягко говоря, непрозрачно, уже готовятся к худшему. Идут на крайние меры: кто операции себе делает, чтобы невменяемым решил стать, кто разводится с женой и детей себе берет — типа на содержание, что является смягчающим обстоятельством, чтобы получить условный срок.

В производственном цикле задействована целая куча милиционеров, силовиков, военных прокуроров, СБУ ... При тех задачах, что ставил концерн, я не исключаю, что директора начинали что-то химичить.

Раньше было так: выезжали КРУшники, и как только что-нибудь «нарыли», директор предприятия заходил в этот кабинет (кабинет заместителя главы «Укроборонпрома» — Ред.) или в соседний кабинет (кабинет директора «Укроборонпрома» — Ред.), и тут же КРУшники куда-то исчезали.

Как только мы начали работать иначе, то уже более сорока обращений в правоохранительные органы, два директора отстранены с учетом возможных уголовных дел — это Николаевский и Житомирский бронетанковые заводы. Мы четыре месяца потратили на то, чтобы доказать, что эти директора воровали деньги.

В тему: Арестован директор ГП «Киевский бронетанковый завод»

Выносить с предприятий все, что неправильно лежит, очень просто — на некоторых не то, что службы безопасности, охраны (!) вообще не было. Поэтому с Житомирского бронетанкового завода 19 БМП пропали, и никто не понял куда. И только после наших обращений в прокуратуру техника нашлась.

И самое печальное то, что проблема с охраной все еще ​​не решена. Потому что мы не волшебники. И потому что директору гораздо проще нанять на завод свою охранную фирму, которая не будет останавливать машину, загруженную металлоломом.

Удивительно то, что мы уже сорок обращений в правоохранительные органы написали, но ни один директор не оказался за решеткой. В Киевском бронетанковом заводе человека взяли «на горячем», он находится под следствием, но его выпустили под подписку. То есть, не стоят вопросы к концерну, а ко всей системе государства.

Например, чтобы звонить в милицию и заявлять о взятках, нужно это зафиксировать.Чтобы вы понимали — у меня режимный кабинет. Камера, которая здесь стоит, она даже без права записи. Я не могу позволить себе фото и видеосъемку. Мне нельзя, чтобы велась звукозапись. Я если веду переговоры, то включаю такие штуки (нажимает на пульт дистанционного управления, и появляется «серый» шум — Ред.).

Если я говорю по рабочему телефону, я обязан вывести всех из кабинета.Только у Даши (секретаря — Ред.) Есть доступ всех уровней, и она может присутствовать. Окна при этом закрыты. И когда это все включается, двери по периметру тоже отключаются. То есть, это не та шпионская история, когда мы у себя здесь напихали непонятных вещей, зафиксировали, и — вперед!

Есть процедура сопровождения преступления. Я должен прийти и заявить о предложении взятки. Затем я должен вывести злоумышленника на разговор, чтобы мне что-то предложили. Только после реализации — я что-то сделал, и мне принесли деньги, на горячем берут человека. И вот после этого можно уже кому-то что-то предъявить.

Вот яркий пример — Николаевский бронетанковый завод. Мы четыре месяца вели дело с предприятием, которое занимается обналичиванием денег. Причем это предприятие было нами принято туда как площадка, которую сначала вели оперативники. Через эту площадку «на горячем» был взят один из сотрудников завода. А директор завода сейчас говорит, что понятия не имеет, что происходило. Это при том, что прослушка была везде: и его телефон слушали, и кабинет. Все зафиксировано, а доказать теперь, что он принимал участие в этом процессе, является проблемой.

Сергей Пинькас

Меня удивляет то, что раньше многие наши обращения в правоохранительные органы СБУ и военная прокуратура просто игнорировали. Тогда нас принимали за каких-то лунатиков, которые хотели того или иного директора запугать за счет таких обращений. Сейчас у нас уже есть нормальный диалог. Мы садимся за стол переговоров и общаемся. Потому что мы не держимся за руководителей. Мы им ничего не должны.

Цель — прозрачные закупки

В Украине была практика, когда оборонные предприятия вообще не были обязаны закупать что-то через тендерные процедуры, кроме закупок за государственные средства. Но это неправильно. Это — источник для коррупции.

Мы хотим оптимизировать процедуру закупок по примерам других успешных стран. Есть несколько методов эволюции в тендерной сфере. Первый — это электронный сайт закупок, который создан для конкретных участников. В некоторых странах существует практика, когда на такой сайт могут зайти только авторизованные проверяющие, уполномоченные поставщики. То есть, информация не выходит за пределы этой площадки. Обычный КРУшник, условно, не может посмотреть, что там происходит.

Также в некоторых странах созданы специально уполномоченные органы, которые занимаются исключительно закупками и одновременно выполняют функции контроллеров.

Я бы предложил создать электронную площадку, к которой бы имели доступ Минобороны и военная прокуратура, а так же профильные заводы. И тогда не надо с конвертами носиться, ждать 30 дней. Электронные торги очень быстро происходят — буквально за несколько дней.

Мы сторонники того, чтобы все, что можно было б закупать, закупалось на электронных площадках. А все остальное — покупалось на конкурсной основе.

Конкурсы на закупку оборудования — очень специфическая штука. Но есть специально обученные люди, которые разбираются, чем один станок отличается от другого. Ведь один и тот же станок с одними и теми же функциями, но разница их кардинально отличается. Вот там есть претензии.

У нас на двадцати предприятиях проекты обновления материально-технической базы предусматривают закупку станков, модернизацию их и ремонт. Мы наняли специального человека, который более 20-ти лет в этой сфере работает, понимает, что сколько стоит, и понимает реально технические задачи того или иного станка. Его имя Сергей Ткаченко. Вам его фамилия ничего не скажет. Обычный парень, которого мы нашли. Имеет высшее техническое образование.

На одном из заводов была производственная программа по закупке станков на 200 млн. грн. Приехал парень из консалтинговой компании, который разрисовал нам, что если мы купим даже на 200 млн. грн. станков, это не решит производственные задачи. И перечислил обоснование и причины.

Мы не являемся профильными производственниками, и эти вещи знать не могли. И вот мы этого человека взяли на постоянную основу в концерн. Он числится моим советником. В перспективе будет создано специальное структурное подразделение, которое будет мониторить эти вещи.

Мы сейчас принимаем участие как соавторы при создании нормативной базы по электронным закупкам: делимся опытом и рассказываем о подводных камнях. Думаю, наш опыт будет полезен.

Экспорт нужно наращивать

Бытует мнение, что в военное время на экспорте военной техники можно поставить крест. Я считаю иначе — если мы берем за основу бюджет страны, то эту дыру можно компенсировать за счет валютной выручки.

Ранее мы эту выручку получали от экспорта угля, металлолома и сельского хозяйства, а также оружия. А сейчас где деньги брать? Что можно продать такого, за что бы иностранцы были готовы купить? Я не понимаю.

На внутреннем рынке мы работаем с рентабельностью 5%, то есть на одном миллионе зарабатываем 50 тысяч гривен. А на внешнем рынке рентабельность ничем не ограничена. То есть, мы можем технику продать и в четыре раза дороже. Получить валютную выручку, часть которой инвестировать в наши же предприятия. Разве это плохо? Дискуссия с президентом продолжается.

О Пинькасе

Многие рисует себе такую ​​картину: мол, пришли какие-то «схематозники», нарисовали себе задачу. Никто не видит, но что-то происходит. А на самом деле пришли люди, которые в своих определенных кругах профессионально и в материальном смысле состоялись. Среди нас нет бедных людей.

Если вы загуглите мою фамилию, то я, наверное, самый большой бандит в этом концерне. Я практически узурпировал в Херсонской области все, что можно. Всех силовиков подмял под себя. И мусорная тема — моя, и коммуналка — моя. Я уже не знаю, чего только моего нет в Херсоне.

У меня врагов очень много. Потому что часто моя позиция выглядит жесткой и некорректной. И в Укроборонпроме иначе не получится — нужно постоянно с кем-то ссориться, от кого-то защищаться.

Да, новые люди в Концерне в основном приехали из Херсона. А в 80-ти километрах от Херсона находится город Армянск. Под Армянском стоят российские танки. Вот посмотрите на фото (кивает на фото своих дочерей, которые стоят на столе — Ред.). Старшая дочь недавно выиграла чемпионат мира. Так вот, она живет в Херсоне. Я работаю по 20 часов, а она живет там. И жена, и вторая дочь тоже. Я выезжал из Херсона в Киев, когда младшей дочери было два месяца.

—

Любовь Величко, опубликовано в издании  ТЕКСТИ

Перевод: Аргумент

В тему:

• Оружие для армии Украины: что сделал, делает и может сделать «Укроборонпром»
• Прощай, оружие! Кто и как разворовал арсеналы Украины
• Кто и как разворовывает армию Украины