8-я рота

Версия для печати

Иловайская трагедия глазами военных санитаров. Подвиги многих бойцов до сих пор остаются неизвестными. Как и титаническая работа 8-й полтавской отдельной санитарной роты, которая только за первые 13 месяцев пребывания в горячих точках зоны АТО, по официальной информации, эвакуировала более 11 тыс. раненых.

Однако для широкой общественности, даже для самих спасенных бойцов, это часто остается мало освещенной и неизвестной историей.

По данным Игоря Палагнюка, который координировал спасение раненых и подбирал погибших под Иловайском, 8-я рота нашла и вывезла 159 тел, эвакуировала 212 раненых и оказала медицинскую помощь четырем сотням пленных украинских защитников, которых не хотели отпускать российские войска. Однако у большинства спасенных во время Иловайских событий сложилось впечатление, что их спасением занимался «Красный Крест». Именно за него они приняли ребят из полтавской санитарной роты, которые были без опознавательных знаков и на авто с белыми флагами.

И если дальнейшая деятельность этого подразделения, которое после описываемых событий работало на Донецком направлении во всех горячих точках — от Мариуполя до Донецкого аэропорта, описывалась хотя бы частично, то в течение трех лет об их подвиге под Иловайском почти никто не говорил.

В тему: Иловайский мартиролог 7-29 (31) августа 2014 года

Под белыми флагами

Чтобы обнародовать титаническую работу медиков, а также восстановить ход событий во время эвакуации, что могло бы помочь в идентификации тел, которые до сих пор остаются неопознанными, незадолго до третьей годовщины Иловайских событий была организована встреча с членами подразделения в помещении Полтавского музея дальней и стратегической авиации.

Пожалуй, именно из-за понимания сложностей при идентификации погибших и осознание важности этого процесса ребята из 8-й роты соглашаются прийти на этот разговор, поскольку вряд или какая-то другая причина, кроме как помощь, заставила бы их снова погружаться в кошмарные воспоминания тех дней.

— Мы выехали 28-го, — вспоминает Владимир Стражко с позывным Дед.

— Да, 28-го, вечером приехали в Рузаевку, но нам никто не говорил об Иловайске. Госпиталь поставил нас в посадку — так называемую зеленку. Сказали: окапывайтесь, будете здесь жить. Но уже на следующий день планы изменились. Теперь приказ был ехать, чтобы вывозить людей. В три часа ночи нас выстроили, и командир госпиталя приказал: «Следуете до последнего нашего блокпоста и под прикрытием брони будете грузиться ранеными». О трупах, о том, куда мы будем перемещаться, не было и речи, — тихо и медленно продолжает рассказ Игорь Бернадский (Паравозик).

Его воспоминания подхватывает Александр Таран, позывной которого (Козак) можно отгадать и без подсказок, оценив настоящий оселедец и казацкую серьгу в ухе.

— Когда мы были уже под Иловайском, я позвонил домой и спросил, что происходит под Старобешево, ведь мы стояли возле въезда в поселок. И родные, поискав в интернете нужную информацию, связались со мной и сообщили: «Старобешево под сепаратистами, бегите оттуда». Так мы узнали о событиях в Иловайске. А командир госпиталя выстроила нас и приказывала ехать на позицию.

Никто не знал, что она уже не наша ... Вместе с нами старшим тогда поехал лейтенант, или старший лейтенант ... Он спросил, кто боится: если да, то может выйти из строя и вернуться обратно. Вскоре нам приказывают сделать белые флаги, но мы не понимали зачем. Потому что в сложившейся ситуации есть два варианта: или сдаваться в плен, или вести переговоры. Однако мы же ни к первому, ни ко второму не готовы. Собственно, именно после того исчез наш офицер Он взял автомат и куда-то делся на заправке в Розовке.

Казак вспоминает дальше. В частности, когда они остались без лейтенанта, им сообщили, что старшим колонны будет врач Юрий из Очакова.

— Позже я спрашивал разведчика, который проезжал рядом. Мол, почему вы не сказали, что нас ждет? Мы хотя бы водой запаслись. Не были готовы, что сепары или русские возьмут нас в плен. И тем более не знали, как вести себя в положении пленного, — продолжает Таран.

Сергей Терновый (Резвый) вспоминает, что где-то в то время им приказали сдать документы и ехать налегке на подконтрольную украинской армии территорию. Однако, когда мы, наконец, прибыли, оказалось, что она уже не наша.

Козак дальше восстанавливает те жуткие страницы: потом они поехали с разведкой в Старобешево, где переговорами с боевиками руководили полковник Гюрза и подполковник Путник.

В тему: Дело Безъязыкова: СБУ оправдывает свое существование?

По воспоминаниям Паравозика, сепаратисты приказали им сложить все оружие и предупредили: если найдут хоть один патрон, то расстреляют, одновременно пытались играть на нервах и провоцировать. Медик вспоминает, что, когда они стояли возле их позиций и ждали, чтобы двигаться дальше, один из боевиков, с рыжей бородой, все целился по колонне с АК. Когда же ему это надоело, то достал «Муху», разложил ее и с 20 метров стал имитировать, якобы вот-вот выстрелит в кабину автомобиля.

«Собирайте!»

Когда же 8-м роту пропустили на подконтрольную россиянам территорию, разведка поехала в другом направлении, а ребятам сказали собрать тела сепаратистов и отвезти их в трупарку, что была вблизи их штаба. Сначала наших ребят никто не сопровождал. Во время движения на них вышла другая группа сепаратистов, из бесед с которыми стало известно, что в центре города удерживается украинский танк, в котором из пулемета до сих пор отстреливаются бойцы ...

Боевики, по словам Козака, были в неадекватном, вероятно, наркотическом состоянии. Поэтому не ведая, какую миссию выполняют ребята, начали бить и класть лицом на землю. Но через некоторое время им передали по телефону, кто это, и украинских медиков оставили в покое. Подразделение добралось до края штаба, где было очень много техники, потом они отвезли подобранные тела в трупарку, которая уже была переполнена погибшими, потом выгрузили раненых. Впоследствии их разделили на две части: 10 машин поехали в одну сторону, а 15 — в другую.

Колонна, эвакуировавшая раненых, покинула Новокатериновку, где за постом «ДНР», за леском на высоте, название которой ребята не могут вспомнить, была то ли естественная, то ли вырытая яма, в которой сидело много пленных и раненых.

Группа, в которой находился Козак, их эвакуировала. Хлопцы из подразделения передвигались по околице Старобешево (впереди были сепаратисты) и в 800 м выехали на высоту Горбатенко, где их взяли под контроль российские войска. На том же месте стояли наши развороченные танки. Выехав туда, санитарная группа увидела очень много техники. Именно здесь с них всех сняли каски, бронежилеты и другую амуницию.

Паравозик вспоминает, что тогда их колонну сформировали по следующей схеме: БРДМ, далее три «санитарки», затем снова БРДМ и снова три «санитарки». В таком порядке сепаратисты повели их группу от Старобешево подбирать на полях тела. На каждой боевой машине сидело по 10 боевиков, которые, в отличие от наших, которые даже в самых критических ситуациях сохраняли юмор, были очень хмурыми.

В тему: Как геройски сражался и погиб командир 51-й бригады Павел Пивоваренко

— Мы передвигались туда, где стояла техника. Подъехали, те говорят: «Собирайте!» — мы и собираем. Бабушка рядом на велосипеде проезжала, сообщила: «А там за кукурузой их тьма, вы не там собираете». А мы ... мы собирали там, где нам сказали. Погибшие в то время уже были распухшие, — вспоминает Игорь.

Александр Сидоренко (Танкист) вспоминает, что одной из точек массовой гибели было место, где сразу погибли около 55 милиционеров, которые ехали на зачистку.

— Мы там ничего не собрали, один пепел ... УАЗ с командиром сгорел полностью. «Богдан» тоже полностью сгорел, — вспоминает он.

В воспоминания погружается Паравозик:

— Там тел, собственно, и не было: их обстреляли как в тире. С ними не было ни документов, ничего, что бы помогло бы распознать людей. Но на останках были золотые украшения, которые никто не снимал.

За сожженными дотла остатками 8-я рота вошла в село. Там ее встретили российские войска и гражданские с лопатами, которые закопали несколько погибших: их впоследствии обнаружили поисковики миссии «Эвакуация-200» («Черный тюльпан»). За тем местом они нашли двух лейтенантов, а дальше много разбитой техники.

Группа подбирала тела между домами, под деревьями, в лесопосадке, в поле ... Сначала ребята использовали для переноса плащ-палатки, потом взяли носилки, а в конце брали и одеяла. На том месте, по словам санитаров, один из КамАЗов уже был наполовину загружен останками тел.

— В первый день тела еще можно было считать, они были сравнительно целы. Впоследствии наталкивались на части, кисти, пальцы — мы собирали все. Череп, грудная клетка, обгорела кость ... Горы тел. Было два больших рейса, — восстанавливает воспоминания об эвакуации Козак.

Далее группа зашла в Червоносельское, где было много убитых из «Донбасса».

Резвый вспоминает, что в последний вечер работы по эвакуации им приказали везти раненых в штаб сепаратистов, где их взял в плен один из боевиков. Он обвинял украинских медиков в том, что те, мол, «укропы» и «захватчики», и держал под прицелом до двух часов ночи, пока не прибыл сепаратист с позывным Матвей. Он и приказал отпустить «таблетку» и сообщил, что вся колонна санитарной роты разбита. Как оказалось, это не было правдой. В той же локации ребята увидели пленного юношу, которого, по словам сепаратиста, они захватили после уничтожения одного из подразделений и отказывались отпускать.

По воспоминаниям Деда, Козака и Танкиста, тогда российские войска и боевики охотились на ребят, которые пытались самостоятельно выбраться из окружения. Тех, кого удавалось поймать, расстреливали. В частности, санитарная рта нашла тела раздетых украинских бойцов, которые были замучены и добиты. Были случаи, когда приходили местные женщины и сообщали, что у них дома в подвалах прячутся украинские хлопцы, тогда их тоже вывозили. Также часто случалось, что с кукурузного поля прямо на дорогу к санитарной роте выбегали бойцы, которые по три-четыре дня

прятались в пашне без воды и пищи, избегая встречи с врагом. Когда их переправляли на нашу территорию, они сразу же спрыгивали с транспорта и начинали искать свои части, так и не поинтересовавшись, кто их спас. Были в шоке ... Одним из участников тех боевых действий, который особенно запечатлелся в памяти ребят, был наш медик, получивший более пяти ранений. Он сам уколол себе обезболивающее и, будучи в сознании, советовал, как лучше лечить. Ему удалось выжить, и теперь он поддерживает контакты со спасителями.

В последний день к экипажу Деда с подконтрольной Украине территории присоединился наш особист, которого вызвонил по телефону один из пилотов сбитого украинского самолета. Его удалось подобрать в полях на распутье и удачно эвакуировать.

Что запомнилось

Из бойцов, оставшихся в памяти, ребята вспоминают тех, кто погиб, держа в руке гранату. По словам Резвого и Дока, таких было много. Солдат не успевал подорвать боеприпас ...

Паравозик вспоминает о теле украинского бойца, которое было разрезано, как скальпелем, на две части у техники, вздутой от температуры, как ракушка. Ее башня лежала в нескольких десятках метров. Дока всего поразило то, что останки были полностью обгоревшими, но с совершенно невредимым красным сердцем.

А Дед запомнил солдата, у которого был полностью разбит позвоночник, но он в течение двух часов пытался бороться за жизнь. Владимир Стражко с побратимами нашли у него записку и, общаясь с умирающим, посредством кивания и хрипа несчастного узнали, что его зовут Андрей и он родом из Винницкой области ...

Завершая свои воспоминания об Иловайске, ребята уверяют, что россияне пытались сохранить санитарную роту целиком, но сепаратисты постоянно хотели ее уничтожить и даже несколько раз устраивали инсценировки расстрела. Паравозик также вспоминает, что отношения между российскими военными и сепаратистами складывались довольно натянутыми. На передовой находились боевики с Кавказа — бородатые и немытые. За ними стояли российские войска, преимущественно юноши в возрасте до 25 лет. Некоторые из них утверждали, что якобы не знали, что попадут сюда, мол, их везли на учения в Ростов. Однако все россияне были вооружены и в полной экипировке.

Формирование 8-й роты началось 31 июля 2014 года. В Вакуленцах под Полтавой собрали мобилизованных, где в течение трех недель они проходили подготовку. Для формирования подразделения каждый район Полтавской области предоставил свой транспорт, однако большинство автомобилей были неисправными. Были и другие случаи, положительные. Например, начальник Резвого (на гражданской работе), когда узнал, куда он идет, отдал для нужд роты новую машину.

Ребята говорят, что транспорт ремонтировали преимущественно своими силами или с помощью волонтеров. Благодаря им получали и лекарства, и натовские аптечки, и обезболивающие, и провизию. Паравозик вспоминает: однажды, когда ребята меняли точку дислокации, командование попросило предоставить «продаркуш». Но они вообще не знали, что это за документ. Как оказалось, 11 месяцев ни в одном из подразделений армии на обеспечении рота не находилась и только потом была «привязана» к 93-й бригаде. Только на 12-й месяц службы ребята официально получили форму, однако нужные размеры нашлись не на всех. Когда они впервые ехали в зону АТО, из лекарств им выделили только по тюбику «Бутарфанола».

После Иловайских событий их стали отправлять по две-три машины на усиление во все горячие точки Донецкого направления. Возили раненых и погибших. По воспоминаниям Резвого, когда они прибывали на «ноль», то другие санитарные части становились на ремонт и передавали всю работу парням из Полтавы. Те ездили на машинах без брони в самое пекло. Как-то, находясь в Авдеевке, узнали, что там простаивают без работы две гражданские машины, от которых главный врач забрал ключи, когда узнал, что приехала санитарная рота. Тогда его предупредили: если экипажи не начнут работать, они заберут эти машины себе. Это подействовало.

Бронежилеты и каски уже после Иловайска, говорят медики, тоже не носили, но все вернулись живыми из самых опасных точек АТО. Однако травмы и ранения, полученные в зоне боевых действий, сказываются, из-за чего трое побратимоев через некоторое время после демобилизации покинули этот мир.

В конце хлопцы сообщили, что психологическое напряжение было вызвано не только жуткими картинами войны, но и проблемами с командованием. Например, когда после Иловайских событий им приказали достать патроны из магазинов и ... сверять согласно серии с теми, что им были официально выданы. И все это под угрозой выговоров и рапорта. Или когда начальство захотело «централизировать» помощь от волонтеров, чтобы потом выдавать ее из штаба.

Ребята хотят найти многих раненых, которых они эвакуировали, но не для того, чтобы услышать благодарность, а только узнать, как сложилась их судьба. Паравозик отмечает, что многие его коллеги воспринимают гибель юных бойцов очень тяжело, ведь средний возраст подразделения — 40-50 лет, так как дома у них подрастают дети или племянники, которые могли так же потерять жизнь. Больше всего огорчает, что в СМИ и других источниках об их деятельности сообщается преимущественно как о работе «Красного Креста». Козак отмечает: если бы в составе подразделения были жители из разных областей, такое искажение информации не было бы столь досадным.

— Но 8-я рота — это полтавчане. Слышим: вот Львов воюет, вот Тернополь воюет, а 8-я полтавская рота так нигде и не отличилась ... У нас должна быть гордость за Полтаву! Мы ехали туда на своем энтузиазме.

Были у ребят и свои лозунги.

— Відкривай ворота, їде восьма рота, — вспоминает Танкист, часто в шутку так говорили.

Из оберегов большинство хлопцев носили иконки и крестики, а от обстрелов их спасал ... Эдик Жуков.

— Как только начинается канонада, он обувает ботинки и ... обстрел заканчивается. Я ему говорю: не снимает их вообще, — смеется Паравозик.

— А моей жене гадалка предсказала, что я пробуду на войне три месяца. Бабка не ошиблась, хотя и «потеряла» в пророчестве один год. Однако я знал, что вернусь, — улыбается Козак.

—

Олекса Коба, опубликовано в издании Тиждень.UA

Перевод: Аргумент

В тему:

• Виктор Трегубов: «иловайский котел» и кто виноват
• Иловайский «котел». Как все было на самом деле
• Иловайский котел глазами офицера, вышедшего с боем из окружения на трофейном Т-72
• «Иловайский котел»: отчет комиссии Верховной Рады
• Как были добыты и сохранены доказательства вторжения РФ в августе 2014-го