Владимир Дремлюга: частная жизнь и частная смерть легенды диссидентского движения СССР

Версия для печати

В этом году скончался Владимир Дремлюга – один из участников демонстрации против ввода танков в Чехословакию в 1968 году, также известной как «демонстрация семерых». Об этой акции протеста в СССР узнал весь мир. Все участники акции были репрессированы.

26 мая в Нью-Джерси на семьдесят шестом году жизни умер Владимир Дремлюга – один из участников демонстрации против ввода танков в Чехословакию в 1968 году, также известной как «демонстрация семерых». В статьях западных СМИ о советском вторжении он был упомянут в числе тех самых «семи причин, по которым мы не можем ненавидеть русских». Тем не менее, его смерть прошла в России практически незамеченной. В преддверии годовщины демонстрации редактор "Уроков истории" Семен Шешенин поговорил с историком Алексеем Макаровым о судьбе Дремлюги и его особенном месте в истории диссидентского движения.

В тему: Украинское эхо «пражской весны»

С.Ш.: Когда умерла Наталья Горбаневская, другая участница демонстрации семерых, об этом сравнительно много и активно писали как в СМИ, так и в соцсетях. Как вышло, что кончина Владимира Дремлюги прошла почти незамеченной?

А.М.: Горбаневская просто была одним из самых известных людей, связанных с демонстрацией. Во-первых, она создала документальный сборник о демонстрации «Полдень», во-вторых, она была редактором «Хроники текущий событий», в-третьих, поэтом и переводчиком.

Дремлюга же не был частью эмигрантской среды, в которой все друг с другом регулярно общаются. В эмигрантских семьях понимают, что, если человек умер, надо об этом некоторому количеству людей сообщить, в том числе в СМИ. Например, когда умерла Горбаневская, был сбор подписей диссидентов под некрологом. А Дремлюга жил и умер как частное лицо.

С.Ш.: Чем он занимался в эмиграции?

А.М.: Бизнесом. Жил частной жизнью, не участвовал эмигрантских организациях вроде «Интернационала сопротивления», который создал Буковский.

Как мне кажется, Дремлюга был человеком, который хотел спокойной жизни в капиталистическом мире.

С.Ш.: Именно это его и привело в диссидентское движение изначально?

А.М.: Мы не очень хорошо знаем его биографию, особенно сравнительно с другими членами диссидентского движения, многие из которых написали автобиографии и вообще их судьбы известны. Он был студентом ЛГУ, критиковал Хрущёва, за что был отчислен в 1964 году, потом был условно осуждён за фарцовку.

В тему: Фарцовщики: спекулянты или «пионеры бизнеса»?

То, что делал Дремлюга в 1960-е годы, было просто попыткой жить так, как он считал правильным и нужным. Где-то – высказывая свои мысли, где-то – делая то, что советское государство считало уголовно наказуемым, а именно фарцовкой и частным предпринимательством. В его случае протест был скорее естественной частью поведения.

Существует, правда, альтернативная версия того, почему его исключили из ЛГУ. Якобы в общежитии он делил жилплощадь с каким-то человеком из органов. Однажды он решил над соседом подшутить и попросил друзей, чтобы они передали ему через этого чекиста конверт с надписью «Подполковнику КГБ В. Дремлюге». Чекист принял это близко к сердцу и Дремлюгу исключили за «недостойное поведение, порочащее звание советского студента».

В тему: К 50-летию прихода к власти «дорогого Леонида Ильича» — миф о «золотом времени» Брежнева

С.Ш.: Дремлюга был не вполне диссидентом, таким образом. Не в том смысле, по крайней мере, в котором ими были другие члены демонстрации семерых?

А.М.: Ну, слово «диссидент» оно довольно условное, правильнее сказать, что он не был участником правозащитного движения. В отличие от Литвинова, который был уже известен, сделал несколько документальных сборников, посвящённых политическим процессам. Или Ларисы Богораз, которая была известна как человек, который поддерживал связь с политическими лагерями. Через неё во многом шла информация о том, что там происходит.

Их важная роль в движении, собственно говоря, было причиной жёсткой реакции некоторых диссидентов на прошедшую демонстрацию – «Ребята, что вы делаете? Наташа, ты выпускаешь „хронику", кто без тебя будет её выпускать? Акция бессмысленная. Это самосажание, и кроме того, что ты садишься, ты выключаешь себя из жизни движения, у тебя есть важные функции и тебя заменить будет некому».

Круг «профессиональных» диссидентов-правозащитников был довольно узким, но, тем не менее, у каждого были, к примеру, друзья и коллеги, которые брали самиздат. Не распространяли, но читали, кто-то подписывал письма – вообще людей, которые были знакомы с диссидентами, было довольно много. Это помимо того, что существовал ещё и «народный» протест.

С.Ш.: Вы имеете ввиду нечто вроде демонстрации рабочих в Новочеркасске?

А.М.: Не только.

В тему: Бойня в Новочеркасске: 50 лет расстрелу мирной демонстрации рабочих

Это люди, которые недовольны произволом чиновников на местном уровне, недовольны экономической ситуацией или бюрократией. Они, как правило, писали письма, довольно часто подвергались преследованиям, их сажали. Они были одиночками, вне среды и потом часто не вливались в эту среду, оставались одиночками в лагере. Этот протест был не в сфере идей, а на уровне поведения.

Например, известна история, когда человек приехал из Архангельска и стал подходить просто к каждому человеку в очках на улице и спрашивать адрес академика Сахарова. Главное, в итоге он нашёл, что искал!

В тему: Человечище. Сегодня день рождения Андрея Сахарова

Бывало и так, что уже в лагерях представители народного протеста знакомились с диссидентами, а те им начинали помогать материально через «фонд помощи политзаключённым», скажем, и после этого они вливаются в диссидентское движение. Это происходило не всегда, но такой сценарий существовал. Дремлюга, который, кстати, был родом из Саратова, влился в протест в период с 1964 по 1968, и демонстрация стала высшей точкой его вовлечённости.

С.Ш.: Складывается портрет протестующего, в чём-то схожий с тем, что мы привыкли ассоциировать с Болотной площадью, куда выходили люди, далёкие от политического активизма. Насколько Дремлюга успел влиться в диссидентское движение?

А.М.: Другие участники демонстрации с ним либо были не знакомы до этого, либо знали его плохо. Он был знаком с Петром Якиром и Вадимом Делоне, ночевал по приезду в Москву у Ларисы Богораз. По статье, которую он написал уже в эмиграции, видно, что он с большим уважением относился к Анатолию Марченко. Не в последнюю очередь потому, что тот был тоже «рабочий» (сам Дремлюга после отчисления работал электриком в поездах), и его диссидентская биография тоже имела отношение к народному протесту. Дремлюга, в частности, ссылается на мемуары Марченко «Мои показания» как на надёжный источник информации.

Важно понимать при этом, что он был из Питера, где диссидентское движение было устроено в формате разрозненных подпольных групп вроде, например, ВСХСОН ["Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа" – прим. УИ]. Существовала также литературная среда, но такой общей «тусовки», как в Москве, к которой можно было бы присоединиться, не было.

С.Ш.: Как проходила отсидка Дремлюги?

А.М.: Он прошёл через большие испытания. Остальным, конечно, тоже пришлось нелегко: Горбаневскую и Файнберга, к примеру, и вовсе отправили в психушку, что было очень страшно. Но Дремлюга одним из первых столкнулся с новой практикой запугивания политзаключённых, которая появилась в семидесятых.

Вам дают три года, вы думаете, что отсидите и выйдете, и тут, за несколько месяцев до окончания срока против вас фабрикуют новое дело просто с помощью уголовников. Говорят, что вы распространяли антисоветские настроения среди заключённых и вас ещё на три года сажают. Вы быстро понимаете, что этот сценарий может повторяться сколько угодно раз.

Был человек, с которым Дремлюга переписывался и который от лица правозащитного сообщества следил за его судьбой. Благодаря этому каналу связи о том, как он сидел, о новых сроках его и угрозах КГБ писали в «Хронике текущих событий».

Правда, однажды Дремлюга нашёл ещё один способ связи.

В 1970-м году в своём мурманском лагере он сумел каким-то чудом получить доступ к телефону, разузнав предварительно пароль, шифр и код, и дозвонился Якиру в Москву, у которого дома как раз было множество народу. Всем хотелось с Дремлюгой поговорить, и в итоге они проболтали за счёт лагеря 43 минуты. Надо сказать, ни до, ни после него такое провернуть не удавалось никому.

Телефон Якира, разумеется, прослушивался, и эта выходка стоила Дремлюге трёх месяцев штрафного изолятора и пересылки в самые холодные лагеря страны под Иркутском. В 1974 году Дремлюге угрожали уже третьим сроком, после чего он подписал покаянное письмо. Письмо публикуется в газете «Социалистическая Якутия», его освобождают условно-досрочно, и он эмигрирует в течение пары месяцев после освобождения.

С.Ш.: Эмиграция была для него травмой?

А.М.: После подписания письма органы дали Дремлюге понять, что ему не станут препятствовать, если он захочет эмигрировать. Вряд ли им нужно было специально его выкидывать – он эмигрировал, и это был для него нормальный выход, а не какое-то изгнание из страны, где он хотел бы остаться. Скорее, он считал, что благодаря некоторым своим действиям так достал советские власти, что они разрешили ему эмигрировать.

—

Опубликовано на сайте  Уроки истории

В тему:

• «Сейчас Украина сирота...» Факелы свободы: самосожжение как форма протеста
• Петр Рубан: несокрушимый и забытый
• Черновол. Борьба за Статус
• Петр Григоренко: как советский генерал стал диссидентом
• Война КГБ против диссидентов. Погрому «шестидесятников» - 40 лет
• Как в СССР судили поэта Иосифа Бродского
• Как КГБ пытался убить Солженицына
• Саблин Валерий Михайлович: офицер, хотевший правды
• Скоты против Человека, Российская Федерация против Мустафы Джемилева
• Эту дату не отмечает власть: День украинского политзаключенного