Атаман Петлюра против атамана Зеленого: карательный поход на Триполье. Окончание

Версия для печати

Если бы каратели не были срочно отозваны в Киев и еще пару дней постреляли бы из пушек по деревням, то гостеприимные сердца трипольских крестьян не выдержали таких "гостей" - и похоронил бы Зеленый этот отряд в снегах Триполья. И никто бы не знал, куда он делся.

Начало читайте здесь: Атаман Петлюра против атамана Зеленого: карательный поход на Триполье. Ч. 1  

Утром 24 января обе делегации отбыли в Обухов. Вскоре за ними двинулся и отдел. Когда передовая стража сечевых стрельцов приблизилась к селу Гудымивке, ее обстреляли "несколько тамошних крестьян и зеленовская конная разведка. Этот обстрел, кроме ранения одной лошади, не принес отделу никаких потерь" [53, с. 35].

Гудымивка не была зеленовским селом, более того, в нем "верх водила (...) большевистская шантрапа". Наверное, именно "комнезаможи" и пальнули пару раз в сторону экспедиции. Что касается утверждения о выстрелах со стороны зеленовской конной разведки, то они беспочвенны - в другом воспоминании Думин признал, что виновников не искали, потому что времени не было [49, с. 171]. Да и стреляла разведка скорее в воздух - чтобы предупредить сечевиков о намерении обороняться.

Чего же тогда бросать тень на Зеленого?

Ибо так легче оправдывать свои действия, действия, которые должны привести к братоубийству.

В тему: Юрій Винничук: Знов Петлюри голос чути в лісі

Братоубийство под Обуховом

Василий Кучабский говорил, что Осип Думин не желал драться с братьями-надднепрянцами, но что он сделал для того, чтобы избежать кровопролития?

24 января после полудня экспедиционный отдел подошел к Обухову, где уже начались переговоры сечевиков с атаманом Зеленым. Вместо того, чтобы выслать гонца в штаб и узнать об их последствиях, Думин вошел на окраину Обухова, где проходила линия обороны зеленовцев.

Конечно, в своих воспоминаниях Думин отметил, что первыми открыли огонь зеленовцы. О том, что он их к этому спровоцировал, Думин промолчал. Да и стреляли зеленовцы скорее в воздух, предупреждая о намерении обороняться. По крайней мере, головная разведка сечевиков, которая приблизилась на расстояние прицельного выстрела, не пострадала, хотя зеленовцы стреляли хорошо, да и сила огня у них было достаточная, чтобы уничтожить головную разведку.

И все же сам звук выстрела можно трактовать как обстрел. Именно так удобно было трактовать командиру карательного отдела, который стремился во что бы то ни стало выполнить приказ. Хотя его представители вели переговоры с Зеленым, который, наверное, рассчитывал, что на время переговоров боевые действия остановятся, Думин приказал сечевым стрельцам вступить в бой.

"В часу 2-м пополудни наша передовая стража приблизилась на расстояние прицельного выстрела к городу Обухову, - писал он. - Зеленовские полевые стражи начали огонь. Одновременно зеленовские отделы начали занимать позиции на краю мостика.

Конная чета Лубенского конного полка, которая была нашей головной стражей, подалась на двести шагов назад, спешилась и разошлась в стрелковую цепь. Подоспела пехота экспедиционного отдела, также заняла позиции против зеленовцев. Начался бой...

Вообще расположение наших частей во время боя под Обуховом представлялось так: по обе стороны пути Гудымивка - Обухов заняли позиции кавалеристы Лубенского полка, по их левой стороне стрелковую цепь продолжила 10-я сотня 2-го п. п. С.С. под командой значкового (поручика) Кизима, а по правой - 4-я сотня 1-го п. п. С.С. под командой сотника Бялого.

За левым крылом нашего фронта, в отдалении 400 - 500 шагов, оставался курень атамана Голуба как резерв. Из скорострельной сотни половина выслана во фронт, половина оставлена в резерве. В отдалении снова 1,5 km по фронту заняла позиции артиллерия, а именно: 1-я батарея по левой, а 3-я батарея по правой стороне дороги, ведущей на Обухов.

Охрану артиллерии составляла конная сотня С.С., за артиллерией расположился "перевязочный пункт" под командованием врача помощника Спивака, а в самом конце обоз; как справа, так и слева расположение частей экспедиционного отдела обеспечено дозорами или одиночными постами.

Поле боя в общем представляло собой плоскость, легко ниспадающую на Обухов. С левой стороны в отдалении какого-нибудь километра от пути плоскость заканчивалась обрывом. У стен и по склонам обрыва простираются лес и корчи, поэтому с той стороны наши дозоры были защищены. По правой стороне пути протянулись слобоволнистые поля.

В сравнении с нами позиции зеленовцев были в гораздо лучшем положении, потому что их фронт простирался на окраине Обухова посреди огородов, корчей и хат так, что их очертания терялись на фоне мостика. Наш же фронт на чистом, снегом покрытом, поле издалека выделялся темной линией.

В начале боя на нашей линии сказалось лишь крыло зеленовцев, откуда вдруг открыли огонь около 10 скорострелов (пулеметов – «А»). Все скорострелы зеленовцы поместили на ветряках, а оттуда отличный обстрел. С ветряков согнала их, однако, вскоре наша артиллерия, и те скорострелы (пулеметы – «А») влились в зеленовскую цепь. После снова наметилось сосредоточение правого крыла зеленовцев против сотни значкового Кизимы, туда, видимо, не успели его отделы (подразделения – «А»).

Наша артиллерия уже добрых тридцать минут после начала стрельбы была готова к открытию огня [зеленовцы в том бою артиллерии не имели. Наша делегация видела у них какую-то довольно плохую пушку, она, кажется, за неимением снарядов вынужденно молчала]. Она получила следующую задачу: целая 1-я и половина 3-й батареи обстреливают вражескую позицию, остальная часть 3-й батареи открыла огонь по упомянутым уже на левом крыле зеленовского фронта ветряки, откуда стучали скорострелы. Позиции обстреливали шрапнелью, а ветряки - гранатами.

После первых пушечных выстрелов наш фронт под достаточно сильным вражеским огнем начал продвигаться вперед. Разудалой в том наступлении показалась особенно сотня Бялого. Когда наш фронт приблизился не более чем на 100 шагов к зеленовцам, те на своем правом крыле перешли в контрнаступление и начали даже оттирать сотню Кизима. Высланы, однако, из запаса еще два скорострела, это контрнаступление скоре отбили.

Бой разгорелся уже хорошо, когда из Обухова подошел к фронту председатель высланной нами к Зеленому делегации и попросил прекратить стрельбу, что и было сделано. Тогда хорунжий Беик сообщил мне, что теперь как раз сейчас ведутся в штабе атамана Зеленого переговоры, и он надеется их успешно решить. На это я ему ответил, что я исхода переговоров буду ждать час, если же они после этого времени не закончатся, бой будет возобновлен.

Одновременно [с] прекращением огня нашего фронта замолчали и карабины зеленовцев - по приказу, очевидно, сверху. Однако примирение не продолжилось и часа. Зеленовский фронт вскоре после возвращения хорунжего Беика в городок начал снова стрельбу и пробовал перейти в наступление на нашем левом крыле, собственно, пробовал обойти сотню Кизима. Но попытка не удалась, и они (зеленовцы – «А») отступили назад.

Для охраны левого крыла со стороны оврага, откуда зеленовцы могли также появиться, выслал одну сотню резерва, то есть из куреня (отряда – «А») атамана Голуба. Теперь наша артиллерия начала обстреливать как зеленовский фронт, так и местечко. Когда вскоре наш фронт пошеа снова в наступление, зеленовцы стали спешно оставлять Обухов.

Хорунжий Беик, который к тому времени вел переговоры с зеленовским штабом, рассказывал после, что когда над домом, где велись переговоры, разорвалось несколько шрапнелей, Зеленый прервал переговоры и дал приказ своим повстанцам готовиться к отступлению. В момент, когда Зеленый у выхода из штаба сел на коня, над ним снова разорвалась одна шрапнель.

- На Триполье, ребята, скорее! - Крикнул он и поскакал со своей конницей.

С отступающими зеленовцами поехала в Триполье, где переговоры должны продолжиться, и наша делегация» [53, с. 35 - 37].

Нет сомнения, что Зеленый отступил, чтобы не подвергать Обухов уничтожению пушечным огнем и пожарами, им вызванными. Да и, наверное, атаман все еще надеялся найти подход к сердцу Думина в дружеской беседе с его представителями, среди которых двое стрелков были земляками-киевцами.

В Триполье

Около 17.00 сечевые стрельцы вошли в Обухов. Вот как писал об этом Осип Думин: "Потерь в том бою было: пять стрелков убитых и семь или восемь раненых, а между ними также хорунжий Грабар из конной сотни С.С. Зеленовцы понесли далеко больше, чем наши, потери. У них должны быть около 25 убитых и 35 раненых.

По занятию Обухова за то, что многие из его жителей участвовали в бою против нас, наложил я 6 тысяч рублей контрибуции. Деньги приняты на пропитание отдела, а также из них одному из обуховских мещан, не принимавшему участия в бою, но которому дом повредила наша артиллерия, дана помощь" [53, с. 37].

Утром 25 января в Обухове появилась от Зеленого, уже из Триполья, новая делегация. Она заявила, что атаман решил сложить оружие. Думин уже не расспрашивал о том, сколько оружия будет, только предупредил, что на следующий день экспедиционный отдел выйдет из Обухова и около 12-и часов дня прибудет в Триполье. К тому времени оружие должны доставить в Обухов, иначе артиллерия откроет по Триполью огонь.

Не понимал, видно, Думин, что обещание сложить оружие свидетельствовало не о слабости атамана Зеленого, а о его попытке избежать братоубийственного конфликта, поэтому сечевой старшина продолжил говорить языком ультиматума, мол, сожжем артиллерийским огнем Триполье.

Еще на марше в Триполье Зеленый имел все возможности уничтожить карательный отряд, тем более что казачество жаждало боя - чтобы отомстить за потери товарищей в Обухове. Да и знал атаман окрестности Триполья как свои пять пальцев - сечевые стрельцы и не заметили бы, как на марше попали бы в смертельную засаду. Но не Каином хотел войти в историю своего народа атаман.

Как раз перед выходом из Обухова к Думину вернулась сечевая делегация. Хорунжий Беик рассказал, что вчера в Триполье на площади состоялся митинг.

Первым выступил атаман.

Он рассказал, что на Трипольщину идут сечевики, чтобы их разоружить.

- Они, - говорил Зеленый, - идут по приказу своей команды.

"Его беседа была целом очень взвешенная и тактичной", - свидетельствовал Беик [53, с. 37].

- Так вот, товарищество, скажите, что нам делать, - мириться или драться с сечевиками? - Спросил атаман казачество.

Настроение повстанцев не был единодушным. "Одни голоса были за то, чтобы драться дальше, вторые за то, чтобы выдать оружие и помириться с сечевиками" [53, с. 37].

Среди противников соглашения преобладали члены штаба Зеленого. Они решительно выступали против выдачи оружия, называли запорожцев контрреволюционерами, прислужниками буржуазии. Некоторые говорил на русском языке. Эти "оратели" знали, как воздействовать на людей: называли галичан "чужаками", которые пришли сюда и командуют. Один из них закончил свое выступление провокацией.

- А знаете вы, братья, чего хотят сечевики? - Крикнул он. - Они хотят, чтобы мы выдали им не только оружие, но и нашего отца, нашего атамана.

Это вызвало страшное возмущение среди трипольцев. "На площади поднялся шум и со всех сторон на нашу делегацию посыпалась брань... - рассказывал хорунжий Беик. - Такого условия зеленовской делегации я не ставил" [53, с. 38].

В тему: Мы не имеем права проиграть. 1917 год: революция как предостережение

Майдан взорвался:

- Расстрелять сечевиков! Дайте сюда их делегацию! Порвать тех с... сыновей!

Толпа приблизилась к делегации, окружила ее. Зеленовцы подходили все ближе и ближе... "Я убежден, - продолжал Беик. - Что наша делегация была бы в Триполье расстреляна, если бы не атаман Зеленый. Он, когда увидел, что делается и к чему идет, снова вышел на трибуну:

- Братья-казаки! Сечевики нашей делегации не тронули. Наша делегация вернулась к нам, и с делегации сечевиков не смеет волос слететь с головы. Я обещал их коменданту, что их делегация вернется живой. Когда вы их расстреляете, то расстреляйте и меня, ибо не перенесу такого стыда, как этот.

Наши делегаты рассказывали, что слова Зеленого оказали на повстанцев впечатление, которое вызвать может только человек, обожаема толпой. Одни из Зеленовке извинялись перед батькой, другие даже... плакали "[53, с. 38].

Потом предоставили слово руководителю сечевой делегации. "Хорунжий Беик, по преданию стрелков-артиллеристов, сказал такую ​​умиляющую речь, что настроение зеленовцев к ним совершенно изменилось. Наших делегатов завели повстанцы после митинга в волость, где угостили их, как друзей" [53, с. 38].

Андрей Пустовой, начальник разведки атамана Зеленого. 1919 год

Атаман приказал сложить на сани несколько сотен наверняка не лучших ружей и везти навстречу Думину, чтобы таким образом избежать вооруженного конфликта с Директорией.

"Дня 25 января до часа 10 утра оружия из Триполья все еще не было, - писал Осип Думин. - Я решил не ждать его больше, а идти на Триполье. Вскоре отдел двинулся туда в боевом марше, потому что все еще надо было надеяться, что зеленовский штаб может решить воевать с нами дальше и возле Триполья снова может начать бой.

Как охрану с правой стороны выслал через село Деревянное одну чету пехоты. С левой стороны охрана марша была излишня, так как путь из Обухова на Триполье ведет почти над самым оврагом, у стен которого раскинулась низина, и с этой стороны нападение было немыслимо.

Под самым почти Трипольем отдел встретился с третьей зеленовской делегацией. Эта передала нам пять саней ружей (около 600 штук) и несколько тысяч патронов и ни одного скорострела. На краю мостика посередине пути поставлен стол, накрытый белой скатертью, а на нем положены хлеб-соль. Возле стола стояли мещане постарше и поздравили нас по староукраинскому обычаю.

Отдел вошел в Триполье без малейшего приключения. Зеленый со своими повстанцами подался в неизвестном направлении, одни говорили, что на Ржищев, вторые - на Переяслав. После я узнал, что зеленовцы в ходе оккупации нами Триполья сидели в селе Кальном и Рудякове по левой стороне Днепра. Многие зеленовцы попрятались также по домам таки в самом Триполье и на Пидгоре. В тот самый день, в которой отдел вошел в столицу атамана Зеленого, выдал я приказ не только Триполью, но и всем окружающим селам выдать все оружие.

Приказ был письменный, и его разослала волость сейчас же по местам назначения. В приказе было заранее указано, сколько кокая местность должна составить ружей, патронов, скорострелов и бомб. За невыполнение приказа тем, у кого после найдется оружие, угрозой расстрелом [оригинал этого приказа для г. Триполье в 1921 г. показан мне в Трипольской волости, где он спрятан в архив].

Однако этот приказ успеха не имел. И никто оружия не приносил, так что я был вынужден на второй день снарядить сначала в городе Триполье обыск по домам. У одного только трипольца (соседа атамана Зеленого - Заброды) найден карабин. Полевой суд приговорил его к смерти через расстрел. Приговор выполнен через полчаса" [53, с. 38 - 39].

Думин поступил как типичный австрийский подстаршина, но никак не украинский патриот. Расстрел Заброды окончательно настроил трипольцев против сечевых стрельцов, «от той поры его повстанцы смотрели на сечевых стрельцов как на своих противников» [53, с. 39]. Так говорил Зеленый Евгению Коновальцеву осенью 1919 года, жалуясь на Думина.

Осип Думин считал, что "враждебность атамана Зеленого к С.С. (...) была неоправданной, поскольку он должен был понимать, что война имеет свои законы и их должно было применять, где нужно, с полной строгостью". И четко дал понять, что зеленовцы "были для Директории и ее армии вражеской стороной" [53, с. 39].

Вот такая логика! Недаром возмущались зеленовцы, что "австрийцы" стали гвардией правительства" [53, с. 26]. Несмотря на идейность сечевых стрельцов, они все же выполняли роль "наемников", которые не имеют жалости к местному населению, которого панически боится "народное правительство".

Назвать "враждебной стороной" крестьянство, что силой оружия месяц назад привело к власти Винниченко и Петлюру, мог только чужой человек, бездумный солдафон. Неужели при подобных обстоятельствах Думин поступил бы так неразумно в своем родном селе Грушево на Дрогобыччине?

И далее Думин действовал как каратель, в частности, из-за того, что в разведку СС прогремело несколько выстрелов из Жуковки, он обстрелял деревню шрапнелью и взял троих заложников.

Разве иначе действовали на Трипольщини большевики?

У них тоже было "оправдание" - трипольцы не хотели их власти.

Вечером Осипа Думина позвали на почту. Телеграфист с ленты прочел ему приказ штаба Осадного корпуса СС: немедленно возвращаться с отделом в Киев, потому что часть нужна "для укрепления фронта на Черниговщине". На самом деле штаб Осадного корпуса готовился без боя сдать Киев и не хотел оставить в трипольских снегах своих товарищей.

Эвакуация была объявлена ​​в 9 часов 27 января, но штаб должен был ждать отдел Думина, вышедший из Триполья утром следующего дня. Подвигались снегами через Злодиевку (сегодня на месте этого села под Киевом построен городок энергетиков Украинка – «А»), Козин, Виту-Литовскую и Мышеловку. В Киеве в ту же ночь отдел Думина расформировали и погрузили в вагоны.

Историки представляют эту историю как победу сечевых стрельцов, в действительности же победила мудрость атамана Зеленого. Да и сам Думин признал, что его отдел "не исполнил поставленной ему задачи, ибо не разоружил Трипольский район, и не ликвидировал зеленовскую армию. На такую ​​задачу,  порученную моему отделу, нужно было куда больше времени.

В течение полутора дня ликвидировать восстание, которое действительно охватило целый Трипольский район (в рядах атамана Зеленого состояло большинство тамошнего крестьянства). Это была задача немыслимая и неисполнимая. На то же, чтобы в целом районе переискать оружие, нужно было как минимум две недели" [53, с. 40].

Хотя в начале воспоминания Думин писал про "элементы, которые взбунтовались", теперь признал, что "в рядах атамана Зеленого состояло большинство тамошнего крестьянства". Добавлю: вооруженного и боевого крестьянства.

Боюсь, что если бы отдел не был срочно отозван в Киев и Думин еще пару дней пострелял бы из пушек по деревням, то гостеприимные сердца трипольских крестьян не выдержали таких "гостей" - и похоронил бы Зеленый этот отдел в снегах Триполья. И никто бы не знал, где он делся.

В Триполье открыли памятник Зеленому. На снимке: Оксана Цедик - внучка Грицька Терпила, старшего брата атамана Зеленого. 18 декабря 2011 года. Фото: Сергей Марченко. Надпись на памятнике:

«Данило Ількович ТЕРПИЛО (ЗЕЛЕНИЙ)

(16.12.1886, м-ко Трипілля – 13.10.1919, с. Стрітівка).

Отаман Дніпровської повстанської дивізії (1918 – 1919).

Воював за Самостійну Україну.

15 липня 1919 р. у Переяславі скасував угоду 1654 року про “возз’єднання” з Росією.

Вічна пам’ять!»

В тему: «Украинская Республиканская Капелла». Урок истории

Признание Думина, что атамана Зеленого поддерживало "большинство тамошнего крестьянства" - и не только Триполье, но и "целого Трипольского района", наводит на мысль, что Зеленый спас жизнь не только делегатам сечевиков, но и воинам всего карательного отдела во главе с бездумным исполнителем преступных приказов.

"Подразумевается, что в тот день, которого экспедиционный отдел вышел из Триполья, - писал Думин, - прибыл туда атаман Зеленый со своим штабом, а на другой день вся армия снова собралась у своего батька. Через неделю после этого зеленовцы уже были под Белой Церковью и "благодарили" сечевиков за Обухов" [53, с. 40].

Было за что!

Между тем "грозная" Директория спасалась бегством. Эвакуацию в Киеве объявили уже в 9 утра 27 января. Уехали, правда, в 3 часа ночи 29 января. Драпал из Киева и "победитель Триполья" Осип Думин.

Полтора месяца поатаманствовали Винниченко с Петлюрой в столице. Вот такая была их победа над Украинской Державой гетьмана Павла Скоропадского.

—

Подано по источнику с любезного согласия автора: Коваль Р. “Отаман Зелений: Історичний нарис”. Друге видання, доповнене, виправлене. –  Київ - Кам’янець-Подільський: Медобори. – 464 с., іл.

Роман Коваль, президент исторического клуба "Холодный Яр", опубликовано в издании Історична правда

Перевод: «Аргумент»

В тему:

• Евгений Мышковский: российский полковник с украинской душой
• Щорс, Боженко, інші... Трагедія «червоних отаманів»
• Питання Симона Петлюри
• Как Советскую Россию победили на подступах к Варшаве: украинский фактор «чуда на Висле»
• Кто собрал для Петлюры «петлюровцев»? Легендарный атаман и его армия
• «Бандеровцы» и «казаки». Почему кубанские «казаки» — не братья українським козакам