Наука под колпаком спецслужб СССР

Версия для печати

Советская власть с первых лет своего существования пыталась максимально контролировать все сферы жизни граждан. И науку тоже. Обо всем, что происходило во Всеукраинской академии наук, заинтересованные органы очень быстро узнавали. На это работало огромное количество информаторов.

Сексоты подробно пересказывали частные разговоры ученых, их планы и взгляды. Доносили даже о мелочных драках во время посиделок, напоминает издание Локальна історія.

10 томов компромата

"Политикой он отнюдь не занимается, чему доказательством то, что он в Академии никого за собой не имеет и не группирует. Вообще Ефремов личность особая, он был не в ладах со всеми властями. При Деникине его хотели расстрелять. Не говоря уже о царском правительстве, когда он сидел в тюрьме и постоянно подвергался преследованиям", – такую информацию 11 декабря 1926 года записал уполномоченный секретного отдела Государственного политического управления Соломон Гольдман от информатора по кличке "Академик".

Сергей Ефремов. Фото: wikipedia.org

Обсуждали вице-президента Всеукраинской академии наук Сергея Ефремова. Через три года его арестовали и осудили по сфабрикованному делу "Союза освобождения Украины" к 10 годам заключения. Он умер, так и не дождавшись освобождения.

ВУАН была создана при гетмане Павле Скоропадском в ноябре 1918 года. К середине 1920-х в ее структуре было почти 70 научно-исследовательских учреждений, в которых работало примерно 200 научных сотрудников, в том числе более 60 академиков и членов-корреспондентов. Многие из них до этого были активными политическими и общественными деятелями. Преимущественно - не на стороне большевиков.

Неудивительно, что главное научное учреждение страны оказалась под пристальным наблюдением советских органов безопасности - ВЧК, затем - ГПУ, позже - НКВД. Практически на каждого академика, научного работника, политически активного аспиранта чекисты заводили персональное дело-формуляр. Оно могло состоять как из одного тома, так и из нескольких - в зависимости от влиятельности "обсервованной" персоны. К примеру, обнаруженные в Отраслевом государственном архиве СБУ дела-формуляры на этнографа Николая Левченко и литературоведа Александра Грушевского содержат по одному тому, на историка Константина Штеппа - шесть, на Михаила Грушевского - 10 томов, сотни страниц.

Обложка брошюры с речью Зиновьева и текстом резолюции "Об антисоветских партиях и течениях». Фото предоставлено автором

"Дипломат", "Нимфа", "Турбогенератор"

В деле-формуляре были разные документы. Чекистов интересовали и общие характеристики, и различные подробности: что человек делал, с кем встречался, о чем и с кем общался. Попадали сюда и письма лиц, которыми интересовались чекисты - оригиналы или копии. Корреспонденцию иностранными языками, а иногда и на украинском, переводили на русский. К этому бережно подшивали машинописные копии академической делопроизводственной документации, в частности протоколы Общих собраний или Совета ВУАН. Также туда же приобщали сообщения тайных информаторов - "секретных сотрудников", сокращенно сексотов.

Всем таким агентам давали прозвища. В документах их писали в кавычках и крупными буквами, фамилии тех, кого они описывали, - только большими буквами. Выяснить реальные имена большинства сексотов сложно - все их личные и рабочие дела в разное время были или уничтожены или вывезены в Россию (подробно об этом - в публикации Умер Евгений Марчук. Ничтожный был человек).

За этими прозвищами иногда можно догадаться о профессии информаторов: "Дипломат", "Кооператор", "Литератор", "Математик", "Писатель". Иногда - об их происхождении или внешнем виде: "Галичанин", "Европеец", "Киевский", "Лохвицкий", "Харьковский", "Хохол", "Франт". Некоторые прозвища звучали довольно экстравагантно: "Азраэль", "Нимфа", "Турбогенератор". Некоторые, вероятно, были случайными именами или фамилиями: "Андрей", "Евгения", "Павленко", "Сидоренко". А некоторые можно рассматривать как характеристики: "Стальной", "Твердый", "Удачный".

Информаторы писали свои сообщения собственноручно или оперативные сотрудники ГПУ-НКВД после бесед записывали их показания. Машинописные выдержки из переработанных доносов вкладывали в дела-формуляры. А оригиналы донесений подшивали к личным или рабочим дел сексотов.

Интриги и драки

"Крымский приехал из Харькова в 1 час дня, - сообщал сексот "Белый” 1 июня 1925 года. - Грушевский приехал тем же поездом. Крымский, успевший умыться, прямо с поезда пришел на заседание Правления. Грушевский тотчас вслед за ним был в Академии и справился, будет ли в понедельник "общее собрание". Дело было в субботу. Такое явное преследование слишком бросалось в глаза всем».

Машинописная выписка из доноса сексота "Белого" от 1 сентября 1925 года. Фото: из Отраслевого государственного архива СБУ, предоставила автор

"Белый" присутствовал на Общих собраниях ВУАН и заседаниях Историко-филологического отдела. Он добросовестно описывал их ход и передавал все принятые решения. Внимательно отслеживал и фиксировал все, что происходило вокруг неизменного секретаря ВУАН, историка и языковеда Агафангела Крымского.

Большое внимание "Белый" обращал на внутриакадемическую борьбу, что шла между академиками Сергеем Ефремовым и Агатангелом Крымским с одной стороны и Михаилом Грушевским и Павлом Туткивским - с другой. Часто рассказывал высказывания Крымского о конкуренте. Чекисты понимали, что не всем словам доносчика стоит верить. Фиксируя его слова, они отмечали, что "Белый" враждебно относится к Грушевскому и тенденциозно освещает отдельные моменты взаимоотношений Грушевского с Президиумом ВУАН.

Информацию "Белого" дополняли сообщение другого сексота по прозвищу "Академик". В конце 1926-го он рассказывал о приезде в Киев академика Дмитрия Багалия и его попытке открыть в Киеве филиал своей Харьковской научно-исследовательской кафедры. Предполагалось, что там должны были собраться люди, которые не могли и не хотели работать с Грушевским.

Обложки 2-го и 3-го томов дела-формуляра на Михаила Грушевского.

На эту тему: Как советский Донбасс реагировал на Пражскую весну и ее подавление. Из архивов КГБ

Фото: из Отраслевого государственного архива СБУ, предоставила автор

"Академик" также описывал конфликт между физиологом Владимиром Правдич-Неминским и биохимиком Александром Палладиным. Директора всенародной библиотеки Украины Степана Пастернака характеризовал так: "Политикой сейчас совершенно не занимается, посвятил всего себя целиком работе в библиотеке". А о Тутковском высказался коротко: "Уже развалина".

Почти как анекдот звучит информация сексота об инциденте, который произошел на дне рождения жены математика Дмитрия Граве, где собрались ученые-математики. Присутствовавший там академик Николай Крылов избил палкой аспиранта Илью Штаермана за пренебрежительный отзыв об одном специалисте по сопротивлению материалов. Фамилию оскорбленного профессора в документе почему-то не указали.

Праздник без душевного подъема

Сексот "Турбогенератор", он же "Турбо", он же "Генератор" также вращался в академических кругах. Среди его донесений - пересказ бесед историков, литературоведов, этнографов. Описывая празднование юбилея Михаила Грушевского в октябре 1926 года в Киевском институте народного образования, пересказывал впечатление о том вечере академиков Ивана Шмальгаузена, Андрея Лободы и художника Михаила Жука:

"Указанные выше лица отмечают отсутствие подъема на самом праздновании и приписывают это невозможности свободно высказываться. Те же отмечают цензуру телеграмм и адресов, чего не могло быть при ином режиме. Цензура дошла даже до прикрытия неугодных мест на выставке всего юбилейного материала, находящейся еще и до сих пор во Всенародной библиотеке".

Михаил Грушевский. Фото: golos.com.ua

Весьма посвященным во внутреннюю кухню исторических учреждений ВУАН был сексот "Европеец". С его слов ГПУ узнавало о планах Михаила Грушевского и отношени ученого к различным событиям и персонам. Например, удалось зафиксировать мысль о генеральном секретаре ЦК КП(б)У Лазаре Кагановиче:

Агентурная записка по данным сексота "Европеец" от 2 января 1928 года. Фото: из Отраслевого государственного архива СБУ, предоставила автор

"Грушевскому было предложено побеседовать с товарищем Кагановичем об академических делах. Грушевский отказался по следующим мотивам: он с Кагановичем говорил в прошлом году целых 2 часа по поводу академии. Договорились как будто по всем вопросам и надо было только ожидать конкретных мероприятий, но разговоры эти оказались бесцельными. Нового ничего в настоящей обстановке нет, поэтому ходить опять к Кагановичу и говорить о том же и повторяться он считает лишним".

А еще - о его встрече с наркомом просвещения УССР Николаем Скрыпником:

"В понедельник Скрыпник пригласил к себе Грушевского для беседы. Говорили об академических делах. Судя по отрывочным разговорам Грушевского, они договорились. Грушевский теперь говорит, что на трудное дело – работу в президиуме ВУАН – надо будет пойти. Настроение его в общем хорошее".

Сексот "Квітка"" проживал в Харькове. Работал в Народном комиссариате просвещения или часто там бывал по служебным делам. Он стабильно докладывал о визитах в этот орган сотрудников ВУАН. Его «коллега» "Твердый", историк-киевлянин, много информировал о различных исторических учреждениях ВУАН, хотя там не работал. Давал профессиональные и политические характеристики коллегам. Однако больше всего он рассказывал о развертывании деятельности Комиссии по исследованию социально-экономической истории Украины. Она была создана в Харькове по инициативе академика Дмитрия Багалия в противовес историческим учреждениям Грушевского в Киеве.

На эту тему: Как жена поэта Сосюры доносила на мужа и получила 10 лет за разглашение гостайны

От Лохвице в Нью-Йорк

Под кличками "Лохвицкий" и "Медведев" на ГПУ работал историк Кость Штеппа (1896-1958). Его первое агентурное имя, очевидно, происходит от родного города Лохвица Полтавской области. Учился в Полтавской духовной семинарии, на историко-филологическом факультете Петроградского университета и в военном училище. В чине прапорщика служил в русской армии, участвовал в белом движении, был ранен во время отступления войска барона Врангеля из-под Перекопа.

Кость Штеппа. Фото начала 1950-х годов. Фото: chtyvo.org.ua

В 1927 году Штеппу защитил докторскую диссертацию. Тогда же его завербовали нежинские чекисты. В следующем году он начал работать в ВУАН. Через два года переехал в Киев. Был деканом исторического факультета тамошнего университета.

Установочные данные ГПУ УССР на Костя Штеппа. 1928. Из Отраслевого государственного архива СБУ. Фото предоставлено автором

"Медведев" оказался очень плодотворным доносчиком. В деле-формуляре на Михаила Грушевского отложено 29 его сообщений, созданных в течение чуть более года. А в деле его брата, историка и литературоведа Александра Грушевского - 16 доносов за 6 лет.

Летом 1930-го многих ученых ВУАН уволили в результате так называемой "чистки". Одной из причин было их "неправильное" социальное происхождение - то есть не рабоче-крестьянское.

"Сотрудники в разговоре говорят, что благодаря чистке задержали отпуск, что все переутомлены и так далее, – переказував чекіст слова агента. – О самой чистке высказываются сдержано, нервно ожидают результатов персональной чистки. Грушевский, как передавал мне Штеппа, в разговоре с ним бросил мысль, что чистка имеет целью просто освободить места для нужных кандидатов. Что это можно было бы сделать проще, не волнуя напрасно людей и не отнимая у них отдыха".

Как видим, чекист или сознательно, случайно изложил слова "Медведева" так, что теперь мы можем догадаться о настоящем имени сексота.

В марте 1938-го Штеппу арестовали. Через 1,5 года освободили. Во время немецкой оккупации он работал в Городской управе, был ректором Киевского университета. После войны жил в Германии и США. Сотрудничал с радио "Свобода" и "Американской комиссией за освобождение". Умер в Нью-Йорке.

Титульный лист книги Костя Штеппы и Фридриха Гоутерманса "Russian Purge. The Extraction of Confession" ("Чистка в России. Выдержка из исповеди"), опубликованная под псевдонимами "F. Beck" (Гоутерманс) "W.Godin" (Штеппа). Скорее всего, книга была написана на русском и потом переведена на английский. Указание о переводе с немецкого, очевидно, было приведено "для конспирации”. Фото предоставлено автором

Печальный закон жизни

В написанных в эмиграции трудах Кость Штеппа неоднократно обращался к проблеме сексотства как "наиболее отвратительного явления советской жизни". Видимо, так он искал оправдания для самого себя. Особенно показательным в этом плане является небольшой раздел его книги "Чистка в России", опубликованной в 1951 под псевдонимом на английском языке, который так и называется "Сексот".

"Кто же эти люди, которые добровольно берутся за такую работу?" - спрашивает автор. Он разделяет сексотов на два вида. Первый - добровольные.

"Это прежде всего порочные, недоброжелательные, морально слабые и выродившихся люди. Они всегда рады навредить своему ближнему вследствие злобы, зависти, ревности, эгоизма или иных видов нравственной испорченности. Среди них есть определенное количество идеалистов и неравнодушных, которые убеждены, что их активность совершенно необходима для большей славы мировой революции и советского государства", - поясняет автор.

На эту тему: «Стукачи» в радиактивной зоне. Рассекреченные документы КГБ о Чернобыле

Второй вид - недобровольные: "Слабые и бесхарактерные люди или имевшие основания бояться НКВД. В своем большинстве они были навербованы из огромного числа людей, которые надеялись, работая на НКВД, снискать расположение этой организации и предотвратить опасность жребия "классового врага". Но они просчитались".

Далее рассказчик описывает историю своего мифического сокамерника, инженера Коваленко. Тот поверил в коммунизм и решил послужить партии как сексот. Сначала с чистой совестью записывал объективные факты. Но чем дальше, тем большего от него требовали, а со временем стали угрожать. Не имея возможности порвать с доносительством, агент стал подстраиваться под требования руководства и интерпретировать факты так, как оно хотело это слышать. Все закончилось арестом.

"С точки зрения НКВД Коваленко доказал свою ненужность. Таков печальный закон жизни", - заключает автор. Зная биографию Штеппы, можем предположить, что устами этого героя он пересказывает свою историю.

—

Оксана Юркова, кандидат исторических наук, ведущая научная сотрудница Института истории Украины Национальной академии наук Украины;  опубликовано в издании Локальна історія

На эту тему:

• За стакан чая: история одного приговора
• В Литве начали публикацию донесений секретных сотрудников КГБ
• «Все киевляне, с которыми иностранцы говорили на вокзале, были агентами КГБ»
• Мажоры, порно и блатные песни. Докладная КГБ о ресторанах Львова, Одессы и Харькова
• «Украинцы не понимают, с чем они имеют дело. Против чего борются»