Назарий Кравченко: «Полиция сейчас будет делать все, чтобы Майдан не повторился»

|
Версия для печатиВерсия для печати
Фото:  Назарий Кравченко

Про ультрас на Майдане, фанатское движение в Украине сейчас и реформу МВД.

История сквота «Речовий доказ» в центре Киева уже стала эпопеей. Место, где собирались художники, как вияснилось, оказалось в собственности компаний, связанных с нардепом-мажоритарщиком Олесем Долгим, который во времена мэрства Леонида Черновецкого был секретарем Киевсовета, и экс-главой ГФС Романом Насиров. Это положило начало борьбы между бывшими чиновниками и защитниками помещения.

Однако в начале этого года активисты вынуждены были покинуть сквот в самом центре Киева. Из помещения пришлось уйти из-за отключения отопления и электричества. Но, уверяют они, это не значит, что борьба завершена, и обещают продолжить бороться за «Речовий доказ» демократическими ненасильственными методами.

Одним из активистов, который стал на сторону художников в конфликте с застройщиками, является председатель общественной организации «Речовий доказ» Назарий Кравченко. Во времена Майдана он — боксер и фанат киевского «Динамо». Вместе с другими друзьями по движению футбольных ультрас был активным участником революции достоинства.

Когда началась война, Кравченко ушел защищать Украину как доброволец батальона «Азов». Вместе с собратьями прошел путь от добровольческого батальона до создания партии — в 2016-м Кравченко стал заместителем Андрея Белецкого и возглавил штаб «Национального корпуса», но впоследствии из партии вышел.

Спецпроект «Выборы выборы» узнал, почему активисты ушли из сквота и как планируют действовать дальше. А также расспросили об ультрас на Майдане, фанатском движении в Украине сейчас и реформе МВД.

«Тех, кого обозначали как „мразоту с митингов“, били, заливали газом, пытали, пока все остальные лежали»

— В начале года появились новости о том, что активисты ушли из помещения «Речового доказа». Объясните, пожалуйста, что произошло.

— У художников был договор до 31 декабря, а выселить их хотели летом. Ситуация зашла в такой угол, что у нас не было юридических оснований там оставаться. Также в связи с тем, что нам отключили отопление и воду и довольно часто выключали свет, перестал функционировать ряд проектов, в первую очередь, детские школа вокала, школа мозаики и так далее. Это те проекты, которые просто стали под угрозу и которым нужно было искать другое помещение, потому что дети не могут заниматься в холоде зимой.

У нас был выбор: либо уйти и дальше продолжать борьбу, но не находясь в помещении, или, не имея законных оснований, занимать несколько маргинальную позицию. Мы приняли решение, что дальше продолжаем бороться демократическими ненасильственными методами. Тем более деятельность в том помещении, которая была при нормальных условиях, перестала приносить пользу.

 

ФОТО: Анна Грабарская

— Вы сказали, что будете продолжать бороться. Как именно?

— Там есть три ситуации. Первая — это и уголовное дело в отношении помещения сквота «Речовий доказ». Дело завела Генеральная прокуратура. Мы проводили акции, сейчас еще пишем обращения, так как генеральный прокурор нам обещал месяц назад, что возьмет это дело под личный контроль. Пишем письма и будем дальше влиять на Генеральную прокуратуру, чтобы они все же это дело там не забыли, а что-то делали. Желательно — в рамках уголовного производства вернули это помещение на баланс города так, как оно должно быть.

В тему: Гастроли Юрия Луценко: по местам расстрелов и «посадок»

Вторая ситуация — относительно этой схемы были написаны обращения в НАБУ и ГБР относительно того, что строительная мафия выкупила весь квартал. Сергей Стерненко делал расследование. Есть ряд фактов, которыми занимаются юристы по этой коррупционной схеме и строительной мафии. Там есть «Абриль-студио» — это фирма, которая связана не только с этим кварталом, но и, если помните, книжный магазин «Сяйво» и другие скандальные объекты, которые во времена Черновецкого были украдены. Они шли по одной схеме — есть фирмы-прокладки, и через них выкупили весь квартал.

Третья ситуация — сквер Нарбута, за который мы продолжаем бороться на уровне КГГА вместе с местными жителями. Сейчас это единственный земельный участок, застрявший между схемами. Его пытались вывести с баланса КГГА и отдать строительным фирмам. Местные активисты и жители хотят, чтобы там был сквер имени Георгия Нарбута.

— Ваш приход в активизм произошел из-за движения ультрас. Как вы стали ультрас «Динамо» Киев?

— Я переехал из Прилук в Киев в 2007 году. Потом познакомился с ребятами из движения ультрас, и они стали для меня самым большим примером самоорганизации населения. Я поступил в Национальный авиационный университет. Так получилось, что я был старостой, а мой заместитель был одним из представителей ультрас «Динамо» Киев.

Там были самые разные люди. Были с имперскими взглядами, были воевавшие против России с грузинами и чеченцами, были язычники и родноверы, много было просто ребят из района — хулиганов, спортсменов, которые любили свой футбольный клуб. Эти люди наиболее отражали те принципы, которые на том этапе жизни я декларировал.

— До Майдана ультрасы воспринимались как некие хулиганы. Откуда этот стереотип?

— Люди пытаются сформировать стереотипы о вещах, которые их пугают. И с этим связано много проблем.

Слушайте, в 2013 году у нас был выезд где-то на территорию Бельгии. Это было именно в ту ночь, когда избили студентов. У нас с ребятами было собрание, и мы часа четыре большим коллективом говорили о Майдане, о том, что кто-то избил студентов, и как мы на это будем реагировать. Мысли были разные, но впоследствии мы пришли к выводу, что как организованная сила мы не можем стоять в стороне, когда милиционеры «по беспределу» избили студентов и могут угрожать людям, которые вышли на протесты. И поэтому мы должны быть там и защищать активистов.

В первый день на Майдане мы захватили Дом профсоюзов своей фанатской группировкой. Первые бутерброды и первый чай, который выносили из Дома профсоюзов, был сделан нами.

— Несколько дней назад Вы опубликовали у себя на странице список представителей движения ультрас, которые якобы должны были убить во время Майдана. Откуда он у вас?

— Во время Майдана, уже после Нового года знакомые спортсмены передали нам этот список. Сказали, что заказчики уже обратились к наемникам, которые будут искать и «отрабатывать» людей по этому списку. Потом у нас появилась информация от других силовых структур, эти списки уже были во многих других криминальных группировках, но по цене чуть дешевле. У меня был весь список, но сохранились только фотографии нескольких страниц. Я выложил одну, у меня есть 5 или 6.

В этом списке была информация из базы «Очерк» (это такая милицейская база) по тегу «фанаты „Динамо“ Киев». Затем они были доработаны. Потому что в списках есть адрес регистрации и адрес проживания. То есть оперативники доработали базу и внесли туда адреса, которые могут соответствовать действительности, по которым должны были ловить активистов. Мы знаем, что были даже нападения на ребят. В Соломенском районе на нашего парня под домом напали во время Майдана.

Например, перед Майданом была ситуация. Брату Евгения Карася (лидер организации С14 — УП) проломили голову под подъездом, а затем нападали на других. Была ситуация, когда поймали нападавших. Они были со спецсредствами. Есть информация, что все же были милиционеры. В нашей ситуации люди поделились этими списками, потому что мы как-то были с ними знакомы, а в списках был я и мои друзья.

 

ФОТО: Анна Грабарская

— Какова сейчас доля этих списков — вы обращались с ними в какие-то органы?

— Насколько я знаю, даже по делам Небесной сотни почти что нет никаких результатов, поэтому не совсем верю, что какое-то сотрудничество при нынешней власти с полицией может дать результат. Если убийцы Небесной сотни, «беркута», которые стреляли, до сих пор ходят на суды, то я не думаю, что дело о заказных убийствах хоть как-то сдвинется с мертвой точки.

В тему: «Дело Майдана» показывает, насколько прогнила правоохранительная система

Это видно и по более свежим ситуациям с Екатериной Гандзюк, Павлом Шереметом — нет никаких результатов.

— У вас по понятным причинам были сложные отношения с правоохранительными органами, о чем свидетельствует серия публикаций о вас и милиционерах на вашем Фейсбуке. Что-то изменилось сейчас?

— Я представитель все-таки такой необычной социальной группы как фанаты. Я пишу это для сравнения, чтобы вывести точку ноль в системе координат — изменилось что-то или не изменилось.

После реформы со мной также случались ситуации, которые были довольно странными. Но если говорить о реформе полиции, то я, человек, который часто с ними общался, могу сказать, что некоторое время после Майдана действительно намного уменьшились случаи пыток во время допросов. Это действительно эволюционный шаг. Полиция, когда задерживает молодежь, почти перестала грабить и почти перестала мучить. Лично у меня и в кругу моих близких друзей все соглашаются с тем, что полиция перестала мучить на допросах в райотделах.

— Вам лично приходилось сталкиваться с насилием во время задержания?

— Почти все разы, когда нас задерживали как представителей ультрас. Тенденция осталась, но значительно уменьшилась. Каждый раз во время массовых беспорядков после футбола ребят, которые имели какие-то лидерские позиции, задерживали. Пытались через них повлиять на всех остальных. Обычно посредством избиения, грабежа и унижения.

Буквально год назад на мой день рождения была интересная ситуация. Когда нас задержали на Ипподроме, то всех фанатов положили лицом в землю, а отдельно подходили к тем, кого узнали, и говорили: «О, это же эта мразюка с митингов, это он на митинги ходит!» Тех, кого обозначали как «мразюку с митингов», били, заливали газом, пытали, пока все остальные лежали. Сейчас у них сместился акцент. Фанаты — это так, более-менее, а те, кто ходят на митинги — это очень плохо. Поэтому они валят меня, ребят из «Национального корпуса», других, которые часто бывают на публичных акциях.

— Реформа в целом выглядит провалившейся. Кроме этих изменений в отношении к фанатам, полиция как-то изменилась?

— Мне очень нравится тенденция новой полиции реагировать на общественное мнение. Они действительно себя заставляют и ломают через хребет в каких-то потугах. Но я не думаю, что была вообще реформа. Не думаю, что была какая-то перезагрузка. Патрульные пытаются быть нормальными полицейскими, а все остальные не изменились.

В тему: Руководитель запорожской полиции уволился со скандалом: реформа — пиар

Мы же видим. Дела по активистам, расследование убийств Небесной сотни, отношение полиции к активистам, их комментарии в Фейсбуке, лимоны — майонезные баночки — все это показывает, что они не совсем считаются с мнением общества. И если у общественного сектора были какие-то надежды на европейских политиков и дипломатические учреждения, которые могли бы повлиять, то, по моему мнению, полиция просто научилась работать с информационными потоками.

Например, если это организации, которые получают гранты, то они их переводят в образ грантоедов-предателей. Для фанатов, АТОшников — маргиналы, аморальные, асоциальные.

Они научились для каждой социальной группы делать свои ярлыки и по ним работать. Я бы сказал, что реформа не состоялась, а просто старая милицейская система научилась работать с новыми вызовами, такими как Майдан. Они сейчас будут делать все, чтобы Майдан не повторился.

«Ребятам, которые ездят за „ЦСКА“ Москва, я не хочу пожимать руку»

— Как сейчас выглядит фанатское движение в Украине?

— Достаточно хорошо выглядит. Есть различные фанатские клубы. Но есть и сложные ситуации, потому что Россия тоже хочет влиять на фанатские движения в Украине.

— То есть?

— Россия всегда относилась к фанатским движениям как к инструменту геополитической борьбы. Например, на представителей нашей группировки пытались совершить нападение в Греции. Там было 6 ребят из Киева, они поехали поддерживать клуб «Динамо» (Киев). На них напали сначала 50 представителей московских группировок. Ребята забаррикадировались в баре и отбились. Затем на них напали белорусы с пророссийскими греками. Их было около сотни.

 

ФОТО: Анна Грабарская

— Известно, что у украинских ультрас действовало нечто вроде пакта о ненападении. Расскажите, что это за уговор?

— Мы задекларировали, что поддержка Майдана для ультрас считается правильным поведением. Подключились и другие движения, даже такие, с которыми была вражда, даже достаточно большая. Например, в первый день на Майдане я встретил лидера фанатов киевского «Арсенала». Я спросил: что вы здесь делаете? Он сказал: мы за людей и против ментов. И тогда мы пожали руки. Для меня это было некоторое перемирие. Нам хватило мозгов понять, как нужно себя вести в этой ситуации. И мы не нападали друг на друга, когда виделись на Майдане.

— Что произошло после Майдана?

— Потом уже была какая-то попытка документа типа заявления о ненападении. Есть такой формат состязания — драки футбольных фанатов. Это как спорт, только такой андеграундный. Была договоренность, что нельзя нападать без предупреждения на территории Украины. Если, например, вы договорились в лесу подраться 20 на 20 — это разрешается. Но если вы хотите напасть на других фанатов в момент игры или непредвиденных обстоятельств, это неправильно и будет осуждаться.

Но сейчас есть определенная война части одесских фанатов в связи с тем, что они поддерживают отношения с фанатами из России. Такая тенденция существует. Каждый реагирует на нее по-разному. Мы как «Родичі» определили это неправильным и начали с ними драться.

— Помните историю в Риме, где пострадали фанаты ЦСКА, которые были украинцами?

— Мы знаем этих украинцев, и они имеют не совсем проукраинскую позицию. Россия собирала свой геополитический блок, где были и греки, и сербы, и поляки. Туда приехали представители из Украины, ребята из Киева, и это все же, по моему мнению, неправильно.

Ситуация двоякая. Среди представителей «ЦСКА» (Киев) есть некоторые ребята, которые воевали, даже в «Азове» я встречался с парнями, которые были представителями движения фанатов этой команды. Но сейчас многие представители этого движения дружат с россиянами. Например, ситуация в Риме — они поехали поддержать российских фанатов «ЦСКА» (Москва). А среди них много кто воевал и воюет в ДНР.

И поэтому мы сейчас очень активно обсуждаем вопрос, как реагировать на то, что среди движения ЦСКА есть хлопцы, которые воевали за Украину, а есть парни, которые поддерживают связь с российскими фанатами. Я лично считаю это неприемлемым. Парням, которые ездят за Москву, я не хочу пожимать руку.

— Как относятся в вашей среде к футбольным фанатам, которые ездили на Чемпионат мира в России?

— Я таких не знаю.

— Таких было около 5000.

— Я лично таких не знаю. Думаю, что это, возможно, какие-то переодетые солдаты (смеется). У меня никто из друзей, как бы они не любили футбол, не ездил. Во-первых, половина воевали, и половину бы туда не пустили, а во-вторых, просто я не общаюсь с такими мразюками, которые едут на Чемпионат мира в России. Лично я принципиально его не смотрел.

— Вы вместе с «Родичами» (фанатское движение «Динамо» (Киев) довольно часто участвуете в акциях в поддержку активистов, политических заключенных Кремля. Такая тенденция среди ультрас распространилась лишь после Майдана?

— Так было всегда. Люди всегда приходили на акции, мы все время боролись с незаконными застройками. Не всегда удачно.

«Черные деньги не будут идти на что-то полезное. Они будут идти на подкуп на выборах, на оплату мажоритарщиков, заказные убийства»

— Вы идентифицируете себя как правый ...

— Как националист. но нас почему-то всегда называли правыми.

— Националистично ориентированная прослойка общества активна на акциях прямого действия. Когда два года назад создавался «Национальный корпус», вы были одним из ключевых лиц, кто его организовывал, а впоследствии — возглавили штаб. Зачем из общественной организации вы превращали это в политическую силу?

— Потому что это задание правильной динамики среди молодых активистов и лидеров. задание правильной динамики по общественным правилам. Я считаю, если ты хочешь что-то менять, то бери и меняй. Можно быть общественным активистом, можно попробовать самоорганизовать себя, свое окружение, прийти к власти и, уже будучи властью, сделать какие-то действительно изменения, сделать что-то важное. Это правильная тенденция для молодежи. Я считаю, что она положительная — люди работают над собой, меняются, берут на себя обязанности и пытаются показать, что они готовы их выполнять.

 

ФОТО: Анна Грабарская

— Почему тогда вы оставили политическую партию?

— Я не обсуждаю этот вопрос.

— Вы же понимаете двусмысленность отношения к националистам. С одной стороны — новые лица, в основном, люди, которые были на войне. С другой — протесты против отдельных прогрессивных ценностей, ЛГБТ, отношение к цыганам.

— За период, когда я был начальником штаба «Национального корпуса», я не помню, чтобы я был задействован в таких штуках. Я помню попытки втянуть националистов в ситуацию с погромами. Когда, например, съемочная группа программы телеканала «ICTV» «Чрезвычайные новости» просит охрану для журналистов. А потом оказывается, что тема сюжета — захват парка. А потом — что охрана нужна во время съемок в ромском поселении.

Мы дали охрану журналистам, но я понял, что это была какая-то подготовленная провокация. И когда мы пришли, цыгане были с металлическими трубами, они нас ждали. Я был вынужден вести онлайн-трансляцию. Затем были провокации на Лысой горе. Там был поджог идолов, и различные странные люди пытались донести лично мне, что это сделали цыгане.

Я вообще в своей деятельности за ненасильственные методы воздействия. Любой диалог, кроме диалога с агрессором, должен происходить ненасильственным методом. Чем больше диалогов будет происходить, чем больше острых вопросов будет обсуждаться, тем больше они будут решены, и общество выработает на них свою позицию. Я за то, чтобы люди в обществе задавали вопросы друг другу, а не решали их насилием.

— Что вы думаете о легализации наркотиков?

— Я вообще за легализацию и вывод из тени всего. Если мы говорим о наркотиках, то я за. Теневой бизнес убивает нашу экономику. Как у нас сейчас дела с наркооборотом? Есть система наркодилеров. Я с уверенностью могу сказать, что большую долю оборота рынка наркотических веществ у нас крышует, контролирует и зарабатывает с этого МВД.

Более того, у нас нет социологии по последствиям того, что люди употребляют какие-то неизвестные вещества, которые либо сами делают, или же где-то покупают. Потому что это нелегально, и они, в случае чего, боятся даже позвонить в скорую. Пусть это будет, как в других странах, продаваться в аптеках по рецепту.

Меня больше всего возмущает попытка закрыть глаза на резкие проблемы. Например, каждый полицейский или каждый чиновник, который ездит у нас по проспекту Победы после 8 вечера, видит акт торговли людьми. Это тоже крышуется МВД, и все делают вид, что этого не существует.

Конечно, есть идеал, где вся нация занимается спортом, и к этому хотелось бы прогрессировать. Но в стране есть и такое явление. Проституция или марихуана находятся вне закона, все эти действия контролирует МВД, они за это не платят налоги.

Черные деньги не будут идти на что-то полезное. Они будут идти на подкуп на выборах, на оплату мажоритарщиков, заказных убийств. Деньги, заработанные таким путем, невозможно проконтролировать. И я не думаю, шо менты, которые собирают дань с проспекта Победы, относят их в детский дом. Я думаю, что они берут эти деньги, а потом они идут по вертикали и наконец — на оплату мажоритарной кампании какого-нибудь непорядочного человека.

— Вот мы и затронули тему выборов. Вас пугает то, что мы, скорее всего, пойдем с этими правилами в новый избирательный сезон?

— Очень пугает. Из-за двух моментов. Первый — общая ситуация. Играть в выборы по старым правилам — это значит, что молодые политические партии не могут конкурировать с такими гигантами, у которых много денег, и бороться за места в парламенте. Даже наблюдателей на избирательных участках очень тяжело покрыть без материальной базы. Поэтому мы имеем ситуацию, когда, в принципе, баллотироваться и побеждать будут те люди, которые имеют деньги, в первую очередь — по мажоритарке.

Мы с мажоритарки имеем таких депутатов, как Олесь Довгий. В список его никто не возьмет, потому что он одиозный антигерой. Но он, например, баллотируется по 102 округу. Это у Кременчуг — Светловодск, Знаменка. То есть маленькие города, где ему проще выиграть выборы, проще скупить, проще договориться с работодателями.

Второй момент — мажоритарка еще может подарить каких-нибудь сепаратистов. За счет самого существования возможности за деньги выиграть мажоритарку — купить всем жителям телевизоры, холодильники взамен на голос — мы можем получить еще и людей, которых будет финансировать Россия.

Надія Суха, опубликовано в издании Украинская правда

Перевод: Аргумент


В тему:


Читайте «Аргумент» в Facebook и Twitter

Если вы заметили ошибку, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter.

Система Orphus

Новини

16:59
Чисельність населення України на вільних територіях 31,5 мільйона
14:10
«Чия система витримає, той і переможе»: що стоїть за останніми обстрілами росією енергетичної інфраструктури України
13:59
РПЦ оголосила “священну війну” Україні (документ)
12:04
Бурштинська та Ладижинська ТЕС зруйновані майже повністю: чим Україні загрожують нові атаки на енергосистему
10:06
Звичайне шахрайство: фігурант журналістських розслідувань ексочільник УСБУ Миколаївщини Герсак став громадським діячем та збирає грантові кошти для ветеранів (ФОТО)
09:31
Типове "зе": "слуга народу" Роман Кравець шантажує таксі "Uklon"через Telegram-канал "Джокер" - вимагає $200 тисяч
09:01
Суд зобов’язав упц (мп) повернути державі Успенський собор ХІІ ст. у Каневі
08:35
У Росії виробництво бензину впало на 14% після атак на НПЗ - Росстат
08:00
ГЕНШТАБ ЗСУ: ситуація на фронті і втрати ворога на 28 березня
20:00
У четвер дощитиме трохи в Карпатах, вдень до +20°С

Підписка на канал

Важливо

ЯК ВЕСТИ ПАРТИЗАНСЬКУ ВІЙНУ НА ТИМЧАСОВО ОКУПОВАНИХ ТЕРИТОРІЯХ

Міністр оборони Олексій Резніков закликав громадян вести партизанську боротьбу і спалювати тилові колони забезпечення з продовольством і боєприпасами на тимчасово окупованих російськими військами територіях. .

Як вести партизанську війну на тимчасово окупованих територіях

© 2011 «АРГУМЕНТ»
Републікація матеріалів: для інтернет-видань обов'язковим є пряме гіперпосилання, для друкованих видань – за запитом через електронну пошту.Посилання або гіперпосилання повинні бути розташовані при використанні тексту - на початку використовуваної інформації, при використанні графічної інформації - безпосередньо під об'єктом запозичення.. При републікації в електронних виданнях у кожному разі використання вставляти гіперпосилання на головну сторінку сайту argumentua.com та на сторінку розміщення відповідного матеріалу. За будь-якого використання матеріалів не допускається зміна оригінального тексту. Скорочення або перекомпонування частин матеріалу допускається, але тільки в тій мірі, якою це не призводить до спотворення його сенсу.
Редакція не несе відповідальності за достовірність рекламних оголошень, розміщених на сайті, а також за вміст веб-сайтів, на які дано гіперпосилання. 
Контакт:  [email protected]