«В бутылку с маслом напИсали, при прощании подали руку». Война в Одессе глазами очевидцев

Версия для печати

«Спросили, где живут иудеи, им, конечно, любезно указали. Они преспокойно вынули револьверы...»: очевидцы — об обороне, оккупации и освобождении Одессы. Подборка из фрагментов двух дневников, авторы которых присутствовали в Одессе в те страшные годы, были свидетелями оккупационных порядков и дожили до освобождения.

Одесса отмечает очередной День освобождения. Ваша редакция долго думала, что бы написать по этому поводу, и решила, что лучший рассказчик — это очевидец событий. А из свидетельств очевидцев самые лучшие – те, которые сделаны по горячим следам. В случае со Второй мировой войной это вдвойне актуально, поскольку ее история заполитизирована чуть меньше, чем полностью, как говорят интернет-пользователи. В общем, переоценить значение дневников, которые вели участники событий, просто невозможно. Особенно если речь идет об оригиналах записей, не подвергшихся цензуре и «литературной» обработке.

Мы составили подборку из фрагментов двух дневников, авторы которых присутствовали в Одессе в те страшные годы, были свидетелями оккупационных порядков и дожили до освобождения. Самым ценным историческим источником, на наш взгляд, является дневник Адриана Оржеховского – весьма объемный (двести с лишним страниц!), подробный и откровенный. Несмотря на известную предвзятость к Советам — вполне оправданную, впрочем, — автор старается максимально объективно описывать увиденное и услышанное. Дневники Оржеховского рисуют картину ужасной трагедии, постигшей огромный город. Местами они читаются как захватывающий роман, местами краснеешь от стыда за своих соотечественников, а иногда хочется отложить книгу и больше к ней не прикасаться.

Война застала его, потомственного польского дворянина, красильщиком суконной фабрики. Он продолжал трудиться, несмотря на преклонный возраст: в 1941-м Адриану было 69 лет. При румынах Оржеховский с женой Тосей (их сыновья со своими семьями были в других городах Союза) выживали благодаря небольшому гастрономическому магазину, открытому в складчину с компаньонами. После войны одессит работал завхозом и ночным вахтером в Совпартшколе – до самой своей смерти в 1960 году.

Дневники Адриана Оржеховского много лет хранились в его семье. Внук автора, краевед Сергей Оржеховский, передал их в Литературный музей, который и опубликовал записки десять лет назад. Полный текст читайте здесь.

Второй дневник, выдержки из которого мы приводим, вел юный одессит Юрий Суходольский. Летом 1941 года он окончил девятый класс и уехал вместе с матерью в Крым на отдых. Там их и застала война. В Одессу семья вернулась по оккупированной территории в конце сентября 1942 года. После освобождения Юрий был призван в ряды Красной армии. Провоевал всего ничего: 6 ноября 1944 года рядовой Суходольский погиб в Венгрии. Он тоже довольно критично относился к советской власти, но оставался при этом патриотом: мечтал попасть на фронт, к своим, и бить нацистов. Мечта исполнилась… Дневник Юрия Суходольского опубликовали работники Одесского историко-краеведческого музея.

Авторские стилистика, орфография и пунктуация повсюду сохранены.

ОДЕССА, 1941 ГОД: БОМБЕЖКИ, ГРАБЕЖИ И УБИЙСТВА

Из дневников Адриана Оржеховского:

28 июля. Сейчас нас всех гвоздит одна мысль, где надёжнее спрятаться от бомб. В первые дни войны я гордился нашими сараями – убежищами; они мне казались настолько солидными, с толстыми сводами под двухэтажным домом, где можно было совершенно спокойно спрятаться от снарядов. И, правда, когда прилетали первые германские разведчики мы большею частью стояли у окна и любовались разрывами наших снарядов зенитки. Но позже мы уже залезали в наши убежища. В ночь на 22-е июля, т.е. ровно месяц с начала войны с Германией, часов в 9 был первый крупный налёт и бомбёжка нашего города. Сначала было сброшено большое количество зажигательных снарядов, и сейчас же были сильные взрывы. Вся наша улица была, как бы иллюминирована горящими огнями на небольшом друг от друга расстоянии. Горело какое-то вещество сначала небольшим огнём, а потом разгоралось и принимало довольно большие размеры, и если такой снаряд падал на крышу, то пробивал железо и тут же начинался пожар. К счастью для нашего дома нам удалось немедленно потушить…. Но против нашего дома 4-х этажное здание, где очевидно упал такой снаряд на крышу, немедленно начало гореть. Через короткое время вся почти крыша уже была в пламени.

На Канатной было уничтожено больше 15 домов

В тему: Неизвестное о жизни Красной армии в начале 1930-х годов — поразительные свидетельства

Передать ту панику и душу раздирающую сцену, когда жители спасали своё имущество, те истерики и вопли, это мрачное пламя пожара, да и не одного дома, т.к. на следующем квартале и на Успенской уже видно было море огня, невозможно описать. Наконец прибыла одна часть команды и, поработав несколько часов, залила начавшийся пожар.

…Сколько жертв в день 22-го и ещё утром 23-го июля, конечно, никому не известно, но очень много. Гуляющей публики в этот вечер было очень много, когда этот огненный и снарядный вихрь разразился. Думается мне, что домов 20-30 уничтожено, частью от огня, но больше от снарядов.

…Часов в 10 вечера при полной темноте на Канатной улице появились бегущие люди со своими пожитками. Слышны были их взволнованные громкие вздохи. Я спросил одну из этих бегущих групп, оказалось, что снаряд упал на Малой Арнаутской, 2. Сегодня утром мы пошли туда и снова увидели ужасную картину разрушения. Попали три снаряда, а рано утром ещё один. Разрушена туберкулезная санатория, есть убитые и раненые. Разрушен также дом напротив, детские ясли, но детей там не было…

После бомбежки

9 августа. Сегодня на базаре была облава на посылку на рытьё окопов… Хлеб достаётся с трудом. Продуктовые базы, очевидно, очищаются и развозят остатки продуктов по магазинам. Сахару бери, сколько хочешь, а ещё недавно с боем можно было получить 1 / 2 килограмма и то один раз в месяц. Конфет в магазинах тонны. Постное масло отпускается в любом количестве, но зато муки и грамма нет. Базары совершенно пусты, мяса нет. Овощи исчезли, некому и нечем привезти. Положение ухудшается буквально часами. Со вчерашнего дня выдают воду по норме 1/2 ведра на душу.

20 августа. Проходил с купанья по Белинской, где упали бомбы. Просто сатанинская сила этих взрывов. Положительно нет нигде спасения от них. Стены рушатся, деревья ломаются как после урагана, железный трамвайный столб вырван и разбит в куски, а стёкла в домах разбиты в окружности на несколько кварталов. Просто ужас берёт смотреть на эти последствия дьявольского изобретения. Ну и прогресс! Ну и культура! Не завидую я своим внукам в их будущем…

… Город представляет собой почти пустыню только у продуктовых точек бьёт жизнь ключом. С бешенством и остервенением, чуть ли не грызя, друг другу глотку рвут, что попадётся под руки…

2 сентября. Эти прошедшие дни было сравнительно тихо. Вчера я даже предпринял прогулку в Аркадию. На море стояли военные суда, и одно из них стреляло в сторону Лузановки, остальные около Аркадии мирно отстаивались. Весь мой путь порос обильным бурным бурьяном. В некоторых местах почти с трудом проберешься. От обильных дождей и вообще благоприятной погоды вся зелень сильно разрослась. Было замечательно тепло. Я нарвал букет полевых цветов. По дороге просвистело мимо меня несколько пуль. Откуда они не пойму. На всём пути я не встретил ни одной души, но все приморские домики и дачи забиты людьми. Многие устроили себе в скалах щели, обезопасили себя. В отношении безопасности здесь гораздо спокойнее, чем в городе. Да и живут здесь, по-видимому, не плохо: ловят рыбу, много курей у всех гуляет вокруг дома. У некоторых имеются небольшие огороды.

Польский спуск

В тему: Как сражалась польская Брестская крепость с фашистско-советскими захватчиками

…На берегу у ручейка толпы людей с вёдрами, кувшинами и бутылками набирали воду и везли в город, т.к. наша теперешняя вода для питья и употребления совершенно не годна…

13 сентября. Мне кажется, что у наших одесситов больше злобы друг к другу, чем к немцам. Стоит на минуту остановиться и прислушаться к той отвратительной руготне, которую изрыгают стоящие в очереди, один другому желают, чтобы разорвала бомба. Нет! Писать не могу, просвистела бомба. Ухожу…

18 сентября. …Мы, находящиеся в щели (укрытии, — Ред.), как живые в огромной коллективной могиле, молча, с биением сердца, прислушивались, и всё ждали очередных взрывов. Иногда подымался плач детей, громкие вздохи и причитания, но сидящие требовали молчания, и воцарялась абсолютная тишина во мраке нашей могилы. Эта дьявольская какофония длилась вплоть до 6-ти часов утра сего дня.

19 сентября. …Вчера часов в 9 веч[ера] мы услышали шум и возбуждённые голоса. Оказалось, что беженцев на пароход не приняли, и шофер на обратном пути попросту весь багаж выбросил из своего грузовика на мостовую, и уехал. Люди с отчаяния плакали, а тут свист и взрывы бомб вокруг. Положение не из завидных. В наших бывших монастырях полно беженцев евреев.

22 сентября. …Всё небо пылало от зарева пожаров. Кроме того, опять в районе Троицкой были сброшены бомбы. После этого наступила полная тишина, вплоть до утра. Часов в 11 я пошёл посмотреть на места пожарищ. По Канатной ул. уг[ол] Троицкой ещё горел Евр[ейский] музей. На улице валялись старинные книги, бюсты еврейского типа, очевидно знаменитые люди, картины и многое другое. Внутри в комнатах ещё горело, ещё висели и пылали разные портреты, тут же стояли пожарные и рассматривали разные предметы. Пожарные рукава были пусты, а пламя доканчивало свою работу. Нет воды. За углом ещё дымился табач[ный] склад, который своим огнём зажёг своих соседей с обеих сторон.

4 октября. За три прошедшие дня сразу всё перевернулось. Лозунг: «Одесса была, есть и будет советской» окончательно и бесповоротно потерял своё значение. Вчерашний день это был день настоящей всеобщей паники. У нас на заводе вчера получили приказ: всем явится в военкомат. Там была снова проверка. Одних окончательно освободили, других послали на комиссию, а третьих взяли. Войска полным ходом грузятся на пароходы. Лошади, пушки, снаряды, танки – всё грузится.

6 октября. … Мародерство квартир, очевидно, идёт полным ходом. Вчера таких двух расстреляли. Удивительная черта у человека – зарится на чужое. Это – несомненно жадность. Трудно устоять от искушения, когда так легко мародёрствовать. На нашей Канатной ул. пятнадцать домов полностью разрушено. Ставни у некоторых едва прикрыты, а у других совсем открыты. Через развороченные окна видна приличная мебель, картины по стенам, шкаф с книгами, только протяни руку и всё твоё.

9 октября. …В полном смысле борьба за существование. Борьба за право жить и не умереть голодной смертью. Люди меньше всего думают о нашей солнечной Одессе, что она, может быть скоро, будет в руках врагов. Думаю, что не вру, что огромная часть населения (сейчас тревога – зенитки стреляют вовсю) или проще – почти все, ждут перемены в любую сторону. На один медный советский грош не видно патриотизма, все с нетерпением ждут конца действительно невыносимого положения.

10 октября. …Сегодня с раннего утра открылся новый фронт – картошный. Я лично видел, когда счастливые граждане солнечной Одессы друг друга тузили кулаками из-за очереди. За всё лето мы почти не видели этого драгоценного овоща, т.к. он поедался армией. Но и вообще, со времени коллективизации, картофель стал для сов[етских] граждан деликатесом. А тут вдруг сразу привалило такое счастье: дают по 2 кило[грамма]. Конечно, страсти загорелись, у каждого потекли слюнки при виде этого благословенного американского плода, ну у многих душа не стерпела, а кулаки сами собой задвигались.

11 октября. …Сегодняшний день можно назвать днём начала грабежа и тихого грабежа по всем домам, квартир уехавших, оставшимися добрыми соседями. Или как было при большевиках: «день мирного восстания». Но тогда грабили присутствующих, а теперь отсутствующих.

…На Канатной разгружали хлеб, и едва окончили, как вся толпа ворвалась в магазин и начала хватать хлеб. Картина была жуткая, некоторые умудрялись лезть через окно в магазин, из магазина слышны раздирающие крики, какой-то гражданин схватил нож и начал им размахивать; хлеб хватали без денег…

16 октября. …В парке в огромном количестве валялось всякое добро. Люди тащили всё: одежду, сёдла, лошадей, дрова, крупы. Валялись винтовки, шины, много грузовиков – всё не перечесть. Тут же в саду разрезали на куски две убитые лошади, от одной остался уже только один остов, а другую доканчивали. Мальчишки уводили лошадей и по всем улицам разъезжали верхом. Их видно десятки…

Брошенная Советами техника

В тему: Расстрел Красной армии. Как Сталин РККА «зачищал»

…На Ришельевской творилось что-то ужасное. Мне удалось проскочить в ворота. Здесь уже была огромная толпа. Стреляли из винтовок, давка ужасная и крик. Снова ворвалась в ворота толпа, видя такую историю, я благоразумно удрал, чтобы, в конце концов, не ранили, а в лучшем случае не убили. Едва я пришёл домой, как увидел, что на Канат[ной] ул. толпы людей тащат целые бум[ажные] мешки с сухарями…

…В то время, когда я писал эти строки и мне казалось надо мной летает наш самолёт, мне сказали, что входят румыны, а летают румынские самолёты. Я немедленно пошёл на Ришельевскую ул. и действительно целые колонны грузовиков и всяких других машин целой вереницей тянулись по улице. Не могу выразить того омерзительного зрелища, какое я всё время их движения наблюдал. Толпы народа, а большей частью женщины, кричали «Ура» и размахивали шапками, т.к. машины часто останавливались, то публика и опять таки женщины, буквально облепляли их. Многие раздавали румынам табак, бросали им спички, а одна русская женщина даже печенье. Евреи особенно глупо и заискивающе себя вели. Ещё так недавно ходили под красным флагом, и нельзя было ни одного слова сказать критически – сейчас был бы донос. А сейчас эта гнусная толпа распинается перед ними…

Румыны в городе

17 октября. …Сегодня двойное продолжение грабежа и огромных пожаров…

…Двумя кварталами дальше кто-то разломал железную штору и рум[ынские] солдаты, а также и наша публика выносили разн[ые] галант[ерейные] предметы. С десяток солдат с чемоданчиками в руках, очевидно уже набитыми, стояли у грузовика, а публика ещё робко поглядывая на румын, залезала в узкую щель и исподволь тащила…

Уходя, советские войска взорвали дамбу Хаджибейского лимана. Затопило Пересыпь

…На углу Риш[ельевской] и Дер[ибасовской] накануне взорвали банк и угловой дом, бывший Пурица, где был наш Жирардовский магазин. Всё это было в пламени. Горело на втором углу, т.е. уг. Екатерининской и этот дом, где был комис[сионный] магазин, взорван и горел…

…На Соборной площади рум[ыны], без церемоний, останавливали с пакетами и присваивали их себе…

…Должен заметить, что вся заслуга последних взрывов и пожаров принадлежит нашим бывшим «благодетелям» (большевикам,- Ред.). Это их чистая Стахановская работа, что сейчас горят целые кварталы и многое разрушено, чего мы ещё не знаем…

18 октября. …Во время всей этой суматохи пришли два рум[ынских] солдата в квартиру К. и взяли у него приёмник, бельё, сахар и ещё кое-что, а через час пришли ещё двое и ещё пограбили, захватили даже немного халвы оставшейся, пудру и раз н[ую] мелочь, а в бутылку с маслом написали, при прощании подали руку. Словом рум[ынская] армия «отличается», при этом замечу, что когда они вошли, то спросили где живут иудеи, им конечно любезно указали. Они преспокойно вынули револьверы, и приказали хозяевам удалится под видом того, что пришли искать оружие, квартиру перекинули вверх дном…

Затопленная Пересыпь

19 октября. …Гнусность наших некоторых, а, пожалуй, большинства не имеет границ. Одна из наших соседок уже приходила одолжить ей икону. Конечно, с целью оградить себя от налётов. Во все 24 г[ода] сов[етского] времени почти все православные жгли, уничтожали, или в лучшем случае прятали свои иконы, т.к. считали чуть ли неприличным иметь таковые. Теперь сразу в моду вошли иконы и экстренно вывешивают их по углам и всячески выставляют своё православие на показ. Что касается Господа Бога, то он вошёл в обиход с первого дня бомбёжки. Теперь без него никуда. Говорят, на Соборной площади был молебен.

20 октября. …Сегодня день новых волнений. Ходил в город и видел новые огромные пожары: горел ГУМ. Такого пожара я ещё не видел: целое море пламени объяло всё здание, пламя пожирало с огромной быстротой, на беду сорвался сильный ветер и ещё больше раздувал пламя. Куски горящего железа крыши и разные другие горящие предметы летели в стороны. В общем, была жуткая картина. Там ещё осталось большое количество товара и всё это погибло в огне. На Дерибасовской ещё пострадало несколько домов, уже это была работа большевиков по заданию Сталина.

В тему: 74 года назад 18 августа 1941 года в результате спецоперации НКВД была подорвана плотина Днепрогес

…Ни света, ни воды, ни хлеба ещё нет. Сидим на сухарях и похлёбке…

…Только что пришла к нам соседка, девушка, она вырвалась из рук рум[ына]. Он ворвался к ней и едва-едва она улизнула от него…

…А евреев всё уводят небольшими партиями…

22 октября. …Полчаса тому назад, где-то раздался такой сильный взрыв, что нам казалось, весь дом закачался и вот-вот рухнет…

23 октября. …В данный 12 ч. дня. момент наша улица оцеплена рум[ынскими] с[олдатами] и делают вероятно обыски и выводят евреев. На Куликовом поле уже несколько человек висят. Говорят, поймали их на поджоге. Сочувствующим русским тоже нет пощады. Оказывается, что вчерашний взрыв, от которого наш дом вздрогнул, был взорван дом ГПУ (на Маразлиевской, там, где сейчас колледж техфлота, взрывчатку заложила группа Молодцова-Бадаева, — Ред.)…

Здание управления НКВД на Маразлиевской. Сейчас на его месте — колледж техфлота

…В продолжение дня я пошёл по Канатной до Троицкой, на углу лежал старый седой еврей с простреленным черепом, громадная лужа крови покрыла всю ширину тротуара…

24 октября. …У нас во дворе с утра рев. Оказывается, расклеен приказ, чтобы все евреи до единого собрались и пошли регистрироваться в Дальник, а это всего 19 км расстояния. Я пошёл по улицам до центра города. Всюду во всех дворах и на всех кварталах собираются поголовно все евреи со своими необходимыми пожитками и узлами и направляются в Дальник…

25 октября. …Слишком слабо моё перо, чтобы описать те ужасы, которые творятся уже третий день. Всюду кровь и трупы, массовые расстрелы от мала до велика. Еврейство несёт сейчас величайшие страдания… Возвратились времена средневековья, а с ними и все ужасы прошлых веков. И это в 20 веке. На глазах моей знакомой, на 7-ой станции (Фонтана, — Ред.) расстреляли толпу евреев и добивали раненых. По дорогам к 7-ой станции лежат трупы, около тюрьмы, много повешенных всюду, даже на Александровском бульваре целый ряд их.

Квартиры евр[еев] поголовно все разграблены, если не солдатами, то своими добрыми соседями…

26 октября. В 11 ч. утра я пошёл на Соборную площадь. На Риш[ельевской] ул. лежала старая женщина мёртвая. Публика проходила и не обращала никакого внимания. На Соб[орной] площади было много людей, большинство женщин. У фонтана, где был прежде собор, на том месте приблизительно, где был алтарь, священник служил обедню. В сущности, это была не публика молящихся, а любопытная чернь. Другая огромная толпа стояла за хлебом, давали по одному кило[грамму].

29 октября. В это время (10 ч. вечера), когда я пишу эти строки, происходит необычайная стрельба: пулемёты трещат, оружейные выстрелы, словом как будто на нас напали партизаны. А всё может быть, мало ли осталось головорезов…

30 октября. «Военное Командование г. Одессы доводит до сведения населения Одессы и ея окрестностей, что после террористического акта, совершённого против Военного Командования в день 23 октября 41 г. были расстреляны. за каждого офицера или штатского чиновника германца или румына по 200 большевиков, а за каждого солдата немецкого или румынского по 100 большевиков. Взяты заложники, которые в случае повторения подобных актов будут расстреляны совместно с их семьями».

Виселицы

2 ноября. …Говорят, из тюрьмы ежедневно выносят десятки трупов. И не удивительно, ведь их там не кормят, имеется там много стариков больных и детей. Сегодня ровно десять дней как их всех держат…

3 ноября. …Двадцать девушек рум[ыны] изнасиловали и их отправили в больницу. Одному еврею вырвали седую бороду. Нашего соседа хромого за то, что он не мог быстро идти, избили полусмерти…

8 ноября. …На Пишоновской ул. убили двух рум[ынских] сол[дат] и сейчас же из этого дома всех расстреляли…

11 ноября. …Из Черноморской ул. и прилегающих к ней, выселяют жильцов, т.к. говорят там находят в большом количестве заложенные мины.

17 ноября. …Когда я сегодня пришёл с базара домой, то застал, как трое солдат отняли у несчастной старухи последнее одеяло. Она плакала и умоляла отдать ей одеяло, но один из грабителей пригрозил ей ружьём, сняв с плеч своих винтовку…

Начало Холокоста

18 ноября. …На базаре, между прочим, произошёл следующий инцидент: евреи, которые имели кое-какие вещи для обмена, были ограблены тут же на базаре. Никто иной, а только немцы вырывали у них из рук вещи и бросали в толпу, ну, а толпа, конечно, не зевала и тут же пошла такая борьба из-за вещей до безобразия…

22 ноября. …У нас в городе по-прежнему царит грабёж и голод. Тюрьма освободилась от нескольких евреев, но говорят, набита русскими. По любому доносу сажают, и уже выхода оттуда нет.

1 декабря. …Наши новые власти на днях объявили, что дети до 16 л[ет] и старики от 60 л[ет] имеют право на получение обеда с хлебом, бесплатно. Я немедленно воспользовался этим «благом» и уже сегодня, первый день, получил два обеда. Хлеба двести грамм, но на вкус отвратительный, ну и кандер («кондер», — житкая каша, похлебка из пшена, — Ред.)…

9 декабря. …Бомбёжки нет, выстрелы на улицах давно умолкли, а в городе тихо как на кладбище, изредка видишь торопящихся людей с мешком за плечами, идущими с базара, где об- меняли свои скудные, последние, может, пожитки, а то, чтобы поскорее сбыть награбленные… видишь неизменных часовых румын, гуськом прохаживающихся почти на всех кварталах, некоторые из жителей наблюдают житейские картинки, происходящие на улицах и базарах, как напр[имер]: раздели двух евреек до гола и бросили их в воронку от вырытой бомбой, где была замёршая вода, при диком и радостном смехе толпы…

…В воскресенье, сегодня – втор[ник], на Пушкинской открыли церковь, а в газете сообщили о 25-и пуд[овом] колоколе, который, как будто уже повешен, но я там ещё не был и звона не слыхал…

12 декабря. …У меня только одно желание – есть. Я бы, не переставая, целый день ел бы. Какая-то неутолимая жажда аппетита и когда я ложусь в постель, не- вольно лезут разные глупые фантазии о всевозможных блюдах. Конечно, даровой, так называемый «обед» – дар румынского короля Михаила I, не совсем по вкусу. Сегодня, впрочем, как и всегда, был особенно отвратителен. Горько-солёная, жидкая бурда, да и только.

16 декабря. …Сегодня уже расклеены расценки на предметы первой необходимости, а также расценки для рабочих за их работу – в марках. Заработок будет колебаться от 5 до 1 марки. Говорят, что на базаре уже всё есть, даже водку продают шкаликами – одна марка. Значит, жизнь прёт со всей силы…

Во время оккупации в Одессе выходил с десяток газет на русском, румынском и украинском языках

1942 ГОД: ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ОЖИВЛЕНИЕ И ГЕТТО НА СЛОБОДКЕ

Из дневников Адриана Оржеховского:

3 января. Базар переполнен всем, но, конечно, всё в небольшом количестве, одна часть населения продаёт свои последние вещи, чтобы прокормиться, другая же – сельская часть населения, тоже вывозит свои небольшие излишки, чтобы одеться. Во всём этом заключается весь торг, коммерция нашего сегодняшнего дня…

5 января. Больше трёх человек не имеют права собираться, сдать радио и фото[аппараты], а также, кто присвоил имущество бежавших…

9 января. Эти два дня прош[едших] праздн[иков] я был занят работой по отк[рытию] нашего коллективного магазина, остекление окон, чистка, мойка, а сегодня предварительная покупка продуктов для изготовки кулинарии. Предполагается откр[ыть] числа 12-14. Нас двое мужчин и две женщины, денег совершенно нет, только у одного малая толика, не знаю, что из нашей затеи выйдет, конечно, был бы прок, но нужно в дело вложить марки. Товаров на рынке нет, приходится искать их на руках. За последние несколько дней цены на продукты повысились. Завтра снова на базар и вообще много хлопот, хотя бы они увенчались успехом.

11 января. …Сегодня знаменательный у нас день: открытие нашего магазина, т.е. 4-х компаньонов. Вечером подсчитали выручку, которая показала 132 руб. Для первого дебюта это вполне хорошо. С таким капиталом, как у нас, больше и ожидать нельзя…

Куликово поле при румынах носило название площадь Освобождения

В тему: Гитлер, Сталин и Украина: безжалостные стратегии

12 января. Сегодня поистине день страшного суда для всех евреев. Уже с раннего утра, шести часов, потянулись длинные вереницы на Слободку. У нас во дворе всё время раздавался вопль и плачь детей. Я вышел на базар в половине 8-го и видел всю эту необычайную картину исхода евреев из Одессы. По всем улицам тянулись эти несчастные длинной вереницей пешком, со своим грузом, на маленьких санках, еле плетущихся старух, стариков и детей по довольно глубокому снегу. Видел двух старух, древних совершенно обессиленных, лежавших прямо на снегу, не имея сил подняться. Словом, творилось что-то ужасающее.

15 января. Сегодня я видел на Б[ольшой] Ар[наутской], на обочине тротуара, на снегу замёрзший труп старой еврейки и одного седого старика. Говорят, что за эту ночь много замёрзло евреев. По пути на Сортировочную по Московской ул. народ шёл сплошной массой, воображаю, что творилось на Сортировочной, где скопилось десятки тысяч людей сразу. Нет у меня сейчас времени туда пойти и собственными глазами увидеть весь этот ужас…

4 февраля. Жуткие вещи рассказывают о евреях, и рассказы эти скорее похожи на легенды, чем на правду. Во-первых, что было несколько случаев, когда они зарезали русских и взяли их паспорта. Затем, некоторых держат в вагонах на запасном пути запертыми и они друг друга едят. А вот факт, что купили у еврейки сахар, который был отравлен, и несколько человек умерли. Наконец, говорят, что до вступления румын евреи имели перерезать всех русских, но благодаря вступлению румын эта Варфоломеевская ночь не состоялась…

1 июля. Первый раз в этом году я пошёл в парк (Шевченко, — Ред.). Он сделался неузнаваем. Деревья разрослись, много тени, воздух чудесный, вдали безбрежное море сверкает и дует прохладный ветерок. Чудесное утро. Гуляющих никого, только кое-где работницы ковыряются в земле, да румынский часовой охраняет 85 могил, погибших во время взрыва НКВД (сейчас на этом месте Аллея Славы, — Ред.)…

10 октября. В городе настроение подавленное. Люди страшно обеднели, негде заработать, а война, вопреки всем надеждам, затягивается на весь [19]43 год, а может быть и дольше. Никто не уверен в завтрашнем дне. Вчера напр[имер], вышло распоряжение построить щель и оборудовать убежище на случай бомбардировок.

Из дневника Юрия Суходольского:

27 сентября. …В 5 часов утра были в Одессе. Доставились пешим порядком. Ну, конечно, встречи, лобзания… Подали заявления в индустриальный техникум… Буду бесплатно учиться. Вообще же плата 200 марок в год. Марки тут зовут рублями. Продуктов тьма… Страшнейшая радость. Пребывание с отцом и товарищами. Рад очень. Все - божественно. Но все-таки что-то не то. Жалко смотреть на разбитые дома. И вообще…

Склоны Приморского бульвара. Сейчас это Греческий парк

10 октября. …В Одессе, что и говорить, — жизнь налажена. Городской голова г-н Герман Пынтя на открытии Университета сказал, что жизнь в Одессе лучше, Чем в каком-либо другом городе Западной Европы. Действительно, на базаре прямо что-то удивительное: колбасы, мясо, масла, фрукты и все прочее, конечно, все страшно дорого, но все-таки.

Учебные заведения функционируют, трамваи ходят. В городе на каждом шагу «бодега», пестрят вывески, комиссионные магазины, по улицам ходят нарядные дамы (сильно накрашенные), румыны и немцы. Около будок стоят часовые. Попадаются разрушенные здания — обком, банк, 116-я школа, телефонная станция, авиаспецшколы, пушкинский домик, дома по Дерибасовской, Ришельевской и др. Много. Некоторые разрушены до основания от удара мин на парашюте… Но часть домов (обком, пушкинский) уже отстраиваются, открываются новые магазины, мальчишки бегают, рекламируя «Одесскую газету», «Одессу», «Мир», «Смех», «Колокол», «Детский листок», «Неделю». Газеты и журналы далеко не все хорошие. Какого-то сплетническо-холуйского направления. Завтра открытие сезона в оперном театре — «Борис Годунов». Папа поет…

При румынах работали театры

Отец, несмотря на то, что опять стал курить, поет очень хорошо. 8.10 пел он по радио. Мама, тятя Надя и я слушали, сидя на Соборной площади вечером…

16 октября. Сегодня в Одессе — праздник — годовщина освобождения города от «ига большевизма» и т.п. В церкви на Пушкинской улице — молебен. Весь город украшен национальными флагами держав Оси. Приказано вывешивать с балконов ковры… По улицам ходят люди с кружками Ч продают флажки в пользу бедных.

18 октября. Были сегодня с отцом в цирке — на боксе — по пропускам, которые достал Игорь. Интересно. Бились 7 пар. Сначала совсем ничтожные, а в конце было очень интересно. Самый интересный был бой между румыном их Кишинева и одним одесситом. Румын должен был драться с другим, но перед самым боем противника заменили. Одессит буквально не дал опомниться румыну и так его избил, что тот совсем ошалел и не сопротивлялся. Бой продолжался не больше минуты. В цирке стоял дикий вой, победителя целовали. Но кончится это дело, кажется, не очень хорошо. Румын подает в суд, и делу еще, как видно, придана «окраска».

22 октября. …Паршиво с деньгами. Цены тут жутчайшие и наша семья погрязла в долгах. На обед иногда покупаем лишь граммов 400 бутерной колбасы и едим ее с хлебом. Вообще мне есть не хочется. Но глядя на всякие пирожные, меда, конфеты, масла и проч., слюнки текут.

На работы

5 декабря. …Папа бесплатно получил в театре божественный королевский (от королевы) паек: 4 кг сахара, муки, масла, масло постное, коробка прекрасный печений, 2 бутылки водки. Одним словом, здорово.

20 декабря. …Папа вечером был у Багрянцева. У него, между прочим, есть радио. Говорит, что «советчики» наконец передали сообщение о расстрелах евреев…

1943 ГОД: ЗА ВШИ – ТЮРЬМА И ПАРАД НА КУЛИКОВОМ

Из дневников Адриана Оржеховского:

3 января. Недавно ходил на почту, бросил письмо Саше. Погода мягкая, тёплая. Улицы по-прежнему полупусты, лишь на Дериб[асовской] толпится молодёжь, да около кино стоят толпы праздных людей…

9 января. Интересный сегодня издан приказ (городского головы Германа Пынти, он прославился такого рода инициативами, — Ред.), согласно которому все, у кого будут найдены насекомые (вши), будут наказаны штрафом в 200 мар[ок] и месячным тюремным заключением. Вот так хвалёная культура. Вот так ХХ век.

16 января. Конечно, вчерашняя стрельба из зениток поро- дила разн[ые] слухи. Говорят, что на тов[арную] станцию сбросили 3 бомбы. Между прочим, Рум[ынская] власть усиленно готовится к встрече всяких неожиданностей. В разн[ых] частях города роют окопы и щели. Для этого берут на трудовую работу население и далеко не стесняются ни с возрастом, и со здоровьем. Берут, да и только. Видно по всему, что, пожалуй, ещё много придётся пережить всяких военных сюрпризов.

21 января. День солнечный, но прохладно. Этой ночью ограбили соседний буфет и парикмахерскую. Ночью я проснулся от сильных ударов, но думал, что рубят дрова в пекарне. Вероятно, скоро и мне нанесут визит.

21 февраля. На фронте, вот уже два месяца, красные, собрав огромные силы, пошли в наступление и без перерыва, волна за волной, день и ночь со страшной стихийной силой нажимают на немцев, которые за последнее короткое время, а в особенности за эти несколько дней потеряли огромное пространство, отступив почти по всему фронту, а особенно на Украине, сдав Сталинград и ряд других городов вплоть до Харькова…

7 марта. Какой-то рум[ынский] солдат надул нас, продав нам 2 литра спирту за 100 марок, а в нем оказалась вода. Такого простофили, как я, другого не сыщешь, тем более, что меня надувают уже третий раз!

25 декабря. Сегодня первый день Рождества. В комнате и вообще вокруг нас – гробовая тишина. На дворе мрак, туман, слякоть, т.к. выпавший, на днях, первый снег растаял и улицы превратились в сплошные лужи.

Из дневника Юрия Суходольского:

3 марта. Вчера не был в лицее. Дело в том, что наш квартал был оцеплен. Папу, вышедшего за хлебом сцапал солдат и повел в комендатуру. У меня до сих пор нет удостоверения, и я решил не выходить. Говорят, из-за плохого «камуфляжа» в соседнем доме N8 арестовали 30 человек. Целый день сидел дома…

8 апреля. …На Садовой услышал мелодичный звон. Двое румын вели к Дерибасовской человека в кандалах. Арестант ничем особенным не выделялся. Без пальто в свитере, галифе и черных обмолотках. Кандалы на ногах…

10 мая. …«День румынской независимости»

К 8.30 пошел в лицей для участия в параде. Прибыли на Куликовое поле и стояли там до 12 часов, подло освещаемые солнцем. Одна девочка упала в обморок, немного позже то же случилось и с мальчиком. Одна девочка имела несчастье сказать: «Долго нас будут мучить?» Это услыхал бегающий и хлопочущий штатский румын. Он немедленно вызвал Бассарского и велел исключить эту девочку из лицея. Наконец, из репродуктора раздалось: «Говорит площадь Освобождения» (это так теперь Куликовое поле называется)… вокруг трепыхались красно-желто-синие флаги… Забегали репортеры. Скоро прибыли Алексяну и Георгиу. Отдавая честь, проехал командующий парадом, полковник. Показались войска. Солдаты, как механизированные, выбрасывали вперед ноги, дергаясь всем корпусом…

Румынский регулировщик на Ришельевской

В тему: Как эвакуированная промышленность Украины развивала российскую

26 ноября. …На углу Садовой и Преображенской объявления зазывают «русских людей» вступать в добровольцы. Такие же воззвания к казакам. Вообще, к сожалению, этих добровольцев, правда, нездешних, очень мало. Вряд ли среди них есть честные люди. Это все больше воры и бандиты, спасшиеся от расправы таким образом, или в лучшем случае абсолютно беспринципные личности. Много таких, которые растыканы между немцами и не составляют отдельных самостоятельных частей…

1944 ГОД: ПОХОРОНЫ ЛЕТЧИКА, БОЧКА ВОДКИ, ПУЛИЧНЫЙ ДОМ И ОСВОБОЖДЕНИЕ

Из дневника Юрия Суходольского:

7 января. Է-го числа утром были с папой в музее изящных искусств. Остались очень довольны. Кроме многих интересных картин и скульптур, там есть отдел Старой Одессы. Надо будет еще раз сходить, но только, когда погода станет теплее, а то в музее холод собачий. Прежде там были подлинные Айвазовский, Левитан и др., но их теперь нет - эвакуированы большевиками, и очень хорошо, т.к. их не замедлили бы спереть оккупанты…

7 марта. …Был с родителями в театре на «Севильском цирюльнике». Немцев до черта. Противно. Не пойду больше в театр.

11 марта. …Интересное дело. В одном доме N2 по Сретенскому (Маланова, идет параллельно Торговой, — Ред.) пер. открыли публичный дом, — висит красный фонарь. Весь город уже это знает и оживленно беседует об этом.

20 марта. Приход к власти немцев (они сменили румынскую администрацию, — Ред.) чувствуется. Цены страшно поднялись, а продукты исчезли. Университет закрылся, что, в сущности, ерунда. Ну и дрек с ним. Но скучно. Папа надеется устроить меня в театр, чтобы фашисты не угоняли в Германию…

28 марта. …Холод собачий, ветрище, мороз. Ходили с Павлушей покупать зерно. Вчера пуд стоил 120 марок, сегодня — 170. Все дорожает. При румынах хлеб стоил 3 марки, теперь — 40 марок за килограмм…

Из дневников Адриана Оржеховского:

11 января. Сегодня были красные визитёры. Первые два визита были достаточно скромными, т.к. невинно пролетели над портом, хотя их весьма неучтиво встретили зенитки, но в 3-й раз прилетели с подарком, каковой сбросили в порт, но к счастью попали в воду. Во второй раз их прилёта я был на бульваре и видел 7 сов[етских] самолётов, они плавно неслись в Дом князя Гагарина 380 облаках, а разрывы снарядов разрывались вокруг них. Мне вспомнилось, как два года тому назад был такой же оглушительный концерт, как сегодня. Нечего сказать, приятные воспоминания. Думаю, что ввиду их сегодняшней неудачи, визитёры могут появиться завтра и исправить свою ошибку. Сегодня морозно, холодный ветер.

12 января. Мои предположения вполне оправдались, что красн[ые] лётчики снова явятся. Сегодня была 4 раза тревога и, наконец, в 4-й раз они сбросили бомбу недалеко от Греч[еского] моста, говорят, что метили в гор[одской] совет, несколько бомб бросили в порт…

16 января. …Третьего дня были похороны сбитого лётчика, советск[ого] капитана. Хоронили с большой помпой, почётн[ым] караулом и священниками…

23 января. Итак, уже 4-ый день, как наш маг[азин] пуст и закрыт и, вероятно, боль- ше не возродится. Дело в том, что красные войска молниеносно продвигаются вперёд. Уже занята Жмеринка, вступили в Бесарабию и отрезали путь на Тернополь. Один выход остался – на Тирасполь – Румынию. Если красные займут Кишинёв, тогда окончательно мы будем окружены и многим, которым нужно удрать, окажутся в ловушке…

25 января. …Надо открыть магазин и нет никакого желания. Да и собственно нечем торговать. Попытаюсь открыть в понедельник. Многие уезжают, Одесса снова пустеет, как в еврейский погром… Почти все магазины закрыты. На рынке снова цены поднялись. Что-то будет…

26 марта. Улицы пусты, народу не видно, только одни нем[ецкие] грузовики, пол- ные разн[ым] хламом, и то сегодня их значительно меньше, чем третьего дня. Все магазины закрыты, да и чем торговать. Одни только кофейни и кондитерские открыты, и торгуют пирожными 5 м[арок] за штуку…

…Говорят, что в порту уже закладывают мины, чтобы при отступлении всё взорвать…

29 марта. Теперь, когда человек ложится спать, он не знает, что его ждёт завтра. Я ещё был в постели, когда дворник нам сказал, что немцы хотят взять наш магазин под склад. Пришлось вставать и немедленно ликвидировать все небольшие остатки товара, а всё остальное убрать. Часа два поторговали, а затем кое-какие остатки забрали, посуду снесли в сарай и сдали магазин немцам.

3 апреля. …Ловят людей и посылают рыть окопы на Лузановку. Тогда уж лучше сидеть дома. Сосед тоже принёс приятное сообщение, что ночью будут взрывать мосты и портовые сооружения. Словом, час от часу не легче. Как бы ещё не взорвали наш дом, да не погнали из города, тогда был нам «капут», как выражаются немцы. Словом, наступают для нас настоящие страстные дни. Многие больше боятся прихода русских, чем ухода немцев. В городе орудуют бандиты, а если немцы уйдут, могут возникнуть грабежи, т.к. всю тюрьму распустили…

6 апреля. …Слышны беспрестанно взрывы. Сейчас повторяется та же вакханалия, когда уходили большевики. Я только что вернулся с улицы, около кофейной фабрики целые толпы людей с мешками. Расхватывают сахар и кофе. Тащат на плечах в бум[ажных] мешках и румыны, и немцы, и наши боевые бабы. Точь-в-точь, как 2 1/2 года тому назад. Но это только начало. Наш двор не отстаёт. Только что немцы вкатили бочку с водкой в 1000 литров. Говорят, что сегодня раздадут её. На улице целые вереницы гружёных румынских подвод. Во дворе походная кухня начала варить, очевидно, собираются в дорогу. Точка молчит. Погода улучшилась, тепло проглядывает солнышко. Хочется пойти в город и, признаться, боюсь. Вдруг возьмут на рытье окопов.

За 6 дней до освобождения

5 часов. Огромные взрывы раздаются с небольшими паузами. Целые облака дыма видны со стороны вокзала. Говорят, взрывают трамвайное депо. Я вышел на улицу, группа военных немцев и румын открывала водопроводные люки, снова закрывали их и отмечали на доме красный крест. Такой крест стоит на нашем кварт[але] – угловом доме. Болтают, что эти намеченные дома будут взрывать…

…Теперь каждый день несёт с собою неожиданности. Во дворе возле походной кухни немец-повар спокойно чистит телячью голову и ноги. На улице, в наш бывший магазин, разгружают два колоссальных грузовика с хлебом и это всё при концерте оглушительных взрывов…

8 1/2 ч. Электричество потухло, значит, электростанцию взорвали. Пишу при лампе. Когда-то мы увидим его вновь. Взрывы продолжаются. Только что мы поужинали, я выпил 1 1/2 стопки водки, а Тося взяла бутылку вина и мы её почти целиком распили. Голова кружится. Ели сало с хлебом и за это спасибо.

Военный спуск

10 1/2 ч. ночи. День закончился благополучно, но выстрелы или взрывы ещё не умолкают. В 5 ч. я вышел на улицу и встретил целую вереницу людей, тащивших всякий хлам: две женщины волокли по мостовой шкаф, другая стол, стулья, мужчина нёс покрышку от пишущей машины, куски жести, пустые ящики. Ну, словом, тащили, что только попадалось под руку. Даже рамы и двери. Алчности людей нет границ. А в это время взрывы не умолкают. Улицы объяты дымом и гарью.

Пон[едельник]. 10-го апреля 1944. Пришли Советы. С сегодняшнего дня переворачивается новая страница нашей жизни, полная всяких неожиданностей. Первые разговоры, которые я услышал, это были след[ующие]: «теперь пришла наша власть, я им покажу» и т.д. На улице я подошёл к кучке людей, обступивших сов[етского] офицера на лошади, который говорил: «Германия напала на нас из-за угла, мы не были готовы, а потому отступили» и т.д. В следующем от нас доме и втором вчера бросили две бомбы. Во втором, № 23, было несколько жертв, когда эти две бомбы были брошены, я в это время пил чай, а Тося сидела внизу у лестницы.

Вчера мы были в смертельной опасности, т.к. спрятаться нам было некуда, все жильцы дома столпились у дверей и всё время глупо острили или сплетничали. Когда я вчера в 5 ч. вечера написал эти строки, что я ухожу, вокруг нашего дома раздавались страшные взрывы бомб. От этого взрыва звенели стёкла в окнах, открывались двери и буквально весь дом вздрагивал, оказывается, Дом князя Гагарина 390 мы были в кольце взрывов, т.к. на углу Б[ольшой] Арнаутской также была брошена бомба. Говорят, что бомбили советские самолёты. Интересно было бы узнать, кто же собственно бомбил и с какой целью, т.к. в газетах всегда пишут, что уничтожены военные объекты, а на самом деле бомбят по преимуществу жилые дома.

Вчера мы пережили такой ужас, что трудно описать, я слышал вчера душераздирающие крики женского голоса, это вероятно из № 23. Буквально всё небо заволокло чёрными тучами от огромных пожаров. Взрывы не прекращались всю ночь. Напротив нашего дома, весь дом, все 4 этажа, пылали ужасающим огнём; буквально море пламени вырвалось из всех окон, миллионы искр кружились в безумном вихре, было видно как днём, весь квартал был освещён как днём, и, все же несмотря на это, лётчик бросил бомбы на два старые никудышные дома, искалечил и убил женщин и детей…

…Сегодня, после двух дней пережитого, люди всё забыли. Солнце ярко и тепло греет, публика толпами беседует, радуется, угощает красноар[мейцев] целыми пачками папирос и кажется, совсем забыли ещё вчерашние ужасы. Сейчас 10 часов и гробовая тишина…

Бой на окраине Одессы. Взорванный немецкий бронепоезд

11 апреля. Сегодняшний день – это море ужасных впечатлений. Во-первых, ночью, едва я лёг в постель и начал дремать, как проснулся от сильного толчка. Вначале мне показалось, что это землетрясение, так было сильно колебание почвы. Сегодня утром хоронили двоих детей и женщину из соседнего двора, убитых бомбой, больше десяти тяжело раненых увезли в больницу. В 2 ч. я с Тосей пошли в город. По всем углам – взорваны кабеля. Очень много домов разрушено. Порт совершенно уничтожен и взрывы ещё продолжаются. Работы буквально хватит на 20 лет. Почти нет улицы, где не было бы разрушений. Расклеены приказы, где говорится, что частные магазины, буфеты, рестораны и проч[ее] должны быть открыты в 24 часа, для восстановления жизни в городе. Но вопрос, чем торговать и кто привезёт продукты.

Из дневника Юрия Суходольского.

10 апреля. Итак! Одесса занята русскими. День полон впечатлений. Запишу кратко. Узнав о том, что в городе красные (утром, часов в 7), мы с папой пошли на Преображенскую и увидели первых красноармейцев (офицер в зеленой фуражке)…

В 24 часа всем от 1894 до 1925 г. рождения явиться на Софиевскую, 5, имея запас еды на 5 суток, ложку, кружку, полотенце, миску.

Фото из коллекции сайта odessastory.info

—

Опубликовано в издании Думская

В тему:

• Дневник «особиста» Шабалина: Знает ли Москва положение на фронте?
• 1941 год. Дневник архангельского пенсионера Паршинского
• Украина под оккупацией, 1942-1943 годы — дневник немецкого архитектора
• Солдат SS-Waffen Munk Jan: На Днепровском рубеже — воспоминания противника
• Кюн Хайнц: воспоминания германского офицера
• Во Второй Мировой войне погиб каждый пятый украинец