Забытые. С какими проблемами живут в Украине советские политзаключенные и диссиденты

Версия для печати

Как сейчас работает Закона Украины от 2018 года, который совершенствовал процедуру реабилитации жертв коммунистического тоталитарного режима, и как он влияет на жизнь реабилитированных и диссидентов в частности.

19 мая Кабмин утвердил новое положение о выплате компенсаций или возмещения реабилитированным жертвам политических репрессий времен существования СССР. Это означает, что репрессированные смогут вернуть утраченные здания, имущество и получить денежную компенсацию - одна минимальная зарплата за один месяц в неволе.Как реализовывать это постановление на практике, конечно, пока неизвестно. Однако уже сейчас к самой идее есть многочисленные замечания: Украинский институт национальной памяти сейчас готовит письмо в Кабмин с просьбой не реализовывать положения. Издание LB.ua рассказывает, как сейчас работает Закон  Украины от 2018 года, который совершенствовал процедуру реабилитации жертв коммунистического тоталитарного режима, и как он влияет на жизнь реабилитированных и диссидентов в частности.

История Николая Матусевича

6 апреля журналистка и телеведущая Дария Гирна (Дарія Гірна) написала на своей странице Facebook о том, что ее другу, 74-летнему диссиденту Николаю Матусевичу, отказали в разовой материальной помощи. Сейчас соучредитель Украинской Хельсинской группы живет в городе Васильков Киевской области, и отказ получил именно от местной власти. 

Николай Матусевич. Фото: texty.org.ua

На эту тему: УХГ: украинское движение против российской деспотии

Николая Матусевича признали узником совести. Его отчислили из КНУ как «неблагонадежного». В 1978 году он был заключен на 12 лет за «антисоветскую агитацию и пропаганду». За голодовки, забастовки и обращения из тюрьмы он суммарно провел 10 месяцев в карцере. Сейчас его пенсия - 1700 гривен, еще 2000 гривен он получает как президентскую стипендию.

В одноразовой социальной помощи Васильковский городской совет Николаю Матусевичу отказал - мол, он не предоставил справку о составе семьи. Обычно сумма единовременного пособия - тысяча гривен.

После огласки ситуация изменилась: Николай Матусевич получил от Васильковского горсовета единовременную выплату 5000 гривен. Через сутки после публикации сообщения Дарии Гирной для Николая Матусевича собрали «благодарность» - 65 000 гривен. Через месяц - уже 100 000.

Широкий круг

Случай Николая Матусевича отнюдь не является уникальным.

Арина Сокульская скромно называет все это «сложной ситуацией». Она - председатель Всеукраинского общества политзаключенных и репрессированных, жена поэта и диссидента Ивана Сокульского, сестра диссидента Ярослава Лесива.

Арина Сокульская. Фото: np.pl.ua

С 2002 года в Украине существуют пожизненные президентские стипендии для людей, пострадавших во времена существования СССР из-за своей правозащитной деятельности. Таких стипендий назначили около 200. Сумма стипендии - 1 прожиточный минимум, в 2021 году это 1769 гривен.

Другой механизм финансовой помощи - доплаты к пенсиям. И Арина Сокульская рассказывает, что, несмотря на обращение в Минсоцполитики и Верховной Раде с просьбой достойных пенсий для политрепрессированных, суммы неизменны: 

- Это смешные суммы. 54 гривны 40 копеек доплачивают к пенсии политрепрессированным, а членам их семей - 43 гривны 52 копейки. Большие доплаты зависят от местных властей.

Зорян Попадюк, 2020 год. Фото: istpravda.com.ua

Примером служит Тернополь - ранее город доплачивал 1000 гривен, правда, теперь уже 800 гривен. В районах области доплачивали 500 гривен. Также есть доплаты в Днепре, Львове. Председатель Правления Украинского Хельсинского союза по правам человека Евгений Захаров объясняет, что решение о дополнительных выплатах от местных властей не охватывают всех пострадавших, даже если речь идет об одном городе. В качестве примера приводит Львов: 

- Во Львове по решению местных властей есть стипендия для жертв политических репрессий - 5000 гривен. Но, например, Мирослав Маринович и Игорь Калинец ее имеют, а Зорян Попадюк - нет. При этом Областной пенсионный фонд не засчитывает ему годы ссылки в стаж работы, хотя по закону один день в неволе считается за три. Ничего не удается с этим сделать, мы даже обмудсмана подключали. А у Зоряна больное сердце, я уже боюсь говорить с ним об этом.

Еще одна история, которую рассказывает Евгений Захаров, касается диссидента Василия Овсиенко, что вместе с президентской стипендией ежемесячно имеет 4000 гривен: 

- Василий очень скромный, поэтому молчит об этом, но перенес инсульт и доброкачественную опухоль, после удаления которой пережил клиническую смерть. С тех пор он уже не может работать. Похожая ситуация у многих, более или менее лучшие обстоятельства - исключения. Например, более высокую пенсию имели депутаты.

Василий Овсиенко показывает свою тюремную робу. Фото: istpravda.com.ua

Закон предусматривает компенсацию за пребывание в неволе или потерю имущества. В 1991 году, сразу после принятия первой версии закона, это было 140 рублей в месяц пребывания в неволе. Но из-за скорого кризиса эти средства обесценились.

- Еще хуже - компенсация за имущество, - говорит Евгений Захаров. - Например, если в уголовном или административном деле против раскулаченной семьи есть перечень изъятого имущества, можно добиться экспертизы и компенсации по современному курсу. Иначе выдают 118 гривен. Это просто смешно, жалко, унизительно мало. Я знаю людей, которые просто отказываются от таких средств.

Арина Сокульская говорит, что сейчас у Всеукраинского общества политзаключенных и репрессированных еще меньше возможности помогать или говорить о проблеме публично, ведь для получения финансирования надо проходить бюрократизированные конкурсы, что людям в возрасте 80 лет уже тяжело.

Так же возникает проблема с получением президентских стипендий. Арина Сокульская рассказывает историю Раисы Лыши. Во времена СССР она была главной редактором газеты «Наша віра» и, несмотря на преследования, не была заключенным, и теперь не может получить никакой финансовой поддержки. В конце концов теперь они с мужем-диссидентом Юрием Вивташем имеют на двоих 3500 гривен, проблемы со здоровьем, задолженность за квартиру и не имеют карт или счетов. Поэтому Арина Сокульская посещает их и помогает самостоятельно, просит об этом и неравнодушных.

Юрий Вивташ и Раиса Лыша (справа). Фото: facebook / Yuri Vivtash

Если раньше во времена президентства Порошенко у Общества был контакт с АП через Валерия Шерстюка, то теперь в ОП такого человека нет.

- Сейчас к нам никто не обращается. Не до нас, - говорит Арина Сокульская. - Честно говоря, мы уже не очень активны в политике. Но видим, что происходит в стране, и у нас самих порой рука не поднимается обращаться к властям за помощью. 

Поэтому решить проблемы на уровне законодательном сложно, подобной инициативы нет. Перечень льгот для реабилитированных жертв политических репрессий действует еще с 1991 года. Среди них - оплата 50% стоимости коммунальных услуг, бесплатный проезд в транспорте и одна в год бесплатная поездка «Укрзализныцей». Евгений Захаров отмечает, что уместной является разве что оплата коммунальных услуг, ведь политрепрессированные из-за возраста не часто пользуются транспортом. По его мнению, вместо этого следовало бы внедрять стипендии для жертв политических репрессий: 

- В Украине это было бы нужно, ведь эти люди еще во время существования СССР были репрессированы за борьбу за право на независимость, хотя и не всегда это осознавали. Люди были в лагерях и они просто не могли из-за этого работать, поэтому и имеют очень маленькие пенсии. И прожить на эти деньги не могут, как и любые пенсионеры. Да, обычные пенсионеры имеют те же проблемы. Но дело в том, что государство имеет моральный долг поддержать этих людей, - говорит Евгений Захаров.

Проблема признания

Арина Сокульская говорит, что пока нет точных списков жертв политических репрессий или диссидентов - последние подобные списки составляли в девяностых, но с тех пор многие из них умерли. Сейчас она формирует списки по областям.

- Очевидно, мы уже никому не нужны, - говорит она. - Я стараюсь помочь, где могу, пишу обращения, но вот такая ситуация ... Наши люди страдают.

Сейчас в Украине действует ЗУ «О реабилитации жертв репрессий коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов», измененный в 2018 году.

Именно из-за формулировки в законе еще недавно у жертв политических репрессий была и другая проблема - признание и реабилитация. До 2018 года не могли быть реабилитированы, например, бойцы УПА и члены ОУН, бравшие в руки оружие во время освободительной борьбы. Проще говоря, в Украине они считались справедливо осужденными преступниками. «Невидимками» для закона были люди, осужденные за религиозные взгляды (например, отказывались от службы в армии), а также те, кто претерпел психиатрические репрессии, то есть «принудительное лечение» для здоровых. Так же до 2018 года не признавали политическими репрессиями принудительные депортации (например, Акция-51, операция «Висла»).

На эту тему: Роль Медведчука: Юрий Литвин и Василий Стус имели одного адвоката и погибли в одном лагере

В 2018 году в закон приняли изменения, которые предусмотрели реабилитацию для этих категорий. Правда, для многих людей это оказалось поздно - за 30 лет, пока государство считало их преступниками или просто не замечала, многие из них умерли, и теперь реабилитацию могут получить лишь посмертно. Также в этом законе впервые потерпевшими признали родственников репрессированных.

Евгений Захаров. Фото: facebook / Kyiv Dialogue

- Большинство из людей, кого касается этот закон, уже отходят, - говорит Евгений Захаров. - Самым молодым - 70 лет. По всей стране реабилитированных жертв политических репрессий - около сотни, а сколько нереабилитированных - неизвестно. Я лично знаю до 10 историй тех, к кому применялись психиатрические репрессии, и никому из них не удалось получить статус реабилитированного. Но на самом деле эти люди являются жертвами независимо от статуса «реабилитированного», поэтому вопрос о реабилитации надо ставить, пока они еще живы.

Как может остановиться процесс реабилитации

Национальная комиссия по реабилитации рассматривает заявления самих жертв репрессий или их семей, и предоставляет или не предоставляет статус реабилитированных после изучения обращений от областных комиссий - именно они изучают документы спецслужб, свидетельства очевидцев, материалы уголовного дела, объяснения самых репрессированных. Реабилитация означает, что людей признают невинно осужденными, то есть «очищают имя».

Владимир Бирчак, секретарь Национальной комиссии по реабилитации, рассказывает:

- На самом деле первый закон, принятый еще в УССР в апреле 1991 года, был более или менее либеральным. Но в 1993 году по представлению коммунистов внесли определенные пункты в толкование закона. Например, с тех пор люди, которые брали в руки оружие (УНР, УПА, ОУН, повстанцы против коллективизации и Голодомора), считались преступниками. Большинство из них так и не реабилитировали тогда, и это самая большая проблема. Еще в 90-е и нулевые было много кого реабилитировать, были живыми куренные и сотенные УПА. В 2018 году это исправили, но в основном посмертно.

Владимир Бирчак. Фото: Facebook / Центр исследований освободительного движения

По словам Владимира Бирчака, комиссия регулярно рассматривает заявления на реабилитацию - заседания проходят раз в месяц, и может проработать около сотни заявлений. Часто это посмертная реабилитация, заявление на которую подают родственники. Хотя во время первого заседания комиссии реабилитировали Ивана Мирона, участника освободительной борьбы, который один из немногих провел в лагерях полные 25 лет, не попав под амнистии. Он жив до сих пор.

Иван Мирон. Фото: facebook / Реанимационный Пакет Реформ - РПР

На эту тему: Алла Горська: запалюючи інших, згоріла сама

Однако новое постановление может парализовать процесс реабилитации, считает Владимир Бирчак. По этому постановлению расследование того, сколько имущества, когда и как изъяли у репрессированных, переходит в Национальную комиссию по реабилитации, которая уже сейчас не успевает рассматривать заявления на реабилитацию из-за объема работы; вопрос выплат переходит к местной власти, которая может банально не иметь средств для этого.

- Уже сейчас мы имеем в очереди 1500 заявлений на реабилитацию. В УИНП работают три человека, которые упорядочивают для нас эти документы, и мы не успеваем рассмотреть более ста заявок ежемесячно. Нам уже сейчас звонят и просят признать реабилитированным быстрее, потому что предчувствуют скорую смерть, - объясняет Владимир Бирчак. - Если мы будем еще и расследовать, когда, как и какое имущество изъяли у реабилитированных, мы вообще ничего не будем успевать. Так же из постановления не понятно, что делать людям, реабилитированным по старой редакции закона до 2018 года. Это постановление в нынешнем виде - катастрофа.

Владимир Бирчак считает, что надо доработать размер компенсации и наконец смотреть на ситуацию не с позиции 1991 года, а с позиции 2021-го, и учитывать нынешнюю экономическую и социальную ситуацию, улучшить социальный пакет. Сделать это может КМУ, но соответствующее постановление орган никак не выдает. Что касается изменений в законе, то добавляет: 

- Этим законом большое количество людей наконец получило право вернуть себе свое честное имя. Считать преступником в Украине человека, боровшегося за Украину - это нонсенс. Теперь мы считаем преступным тоталитарный коммунистический режим, и те, кто боролись против него в разной форме, заслуживают реабилитацию.

—

Оксана Расулова,  опубликовано в издании LB.ua

На эту тему:

• Легендарна Галина Севрук перейшла на українську мову в 40 років
• «Ставит себя выше правительства». Петр Григоренко: украинец, защищавший крымских татар
• Оксана Мешко. Как КГБ не смог одну «козацьку матір»» победить
• «Если нет Бога, все позволено». Запредельная судьба Юрия Литвина
• Возвращение