Декоммунизация: промежуточные итоги. Что не так с Горішніми Плавнями?

Версия для печати

Переименований мало. Для успеха украинцы должны изменить свою систему ценностей и даже поведенческие стереотипы.

Рассказывают, что у одного китайского историка недавно решили спросить мнение о значении Великой французской революции. Для неисториков напомню, что сейчас — ХХI век, а эта революция случилась в XVIII веке. «Знаете, — ответил китайский историк, — прошло слишком мало времени, чтобы делать какие-то выводы относительно исторического значения этого события».

Пакет «исторических» законов вступил в силу 21 мая 2015 года. Прошел год. Основные процедуры кампании декоммунизации, предусмотренные одним из четырех этих законов, должны были завершиться именно сейчас. Украина сделала еще один (не первый, и не последний) шаг на пути к преодолению наследия тоталитарного прошлого. Однако украинцы уже требуют итогов.

Результата придется немного подождать. Эта реформа только начинается и требует еще 10-15 лет «мозольного» труда и общественного диалога.

Но. «Декоммунизация» уже проявила несколько проблем, которые можно попробовать назвать. Во многих этих случаях определение проблемы — уже является частью решения проблемы.

Почему «декоммунизация» — это плохое слово?

Первая проблема — злоупотребление словом «декоммунизация». Название ключевого закона является громоздким и неудобным для повторения в новостях: «Закон об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрет пропаганды их символики». Попробуйте это произнести на скорость в течение нескольких минут — нетривиальная задача, не так ли? Дикторы и редакторы украинских медиа выбрали заменитель-сокращение «декоммунизация». И ключевые слова об «осуждении тоталитарных режимов» потерялись и выпали из фокуса общественного внимания.

Почему осуждение тоталитаризма является все-таки важным?

16 января 2014 парламент принял так называемые «диктаторские законы», которые ограничивали конституционные права украинцев. Установление диктатуры повлекло эскалацию конфликта. Ненасильственные формы сопротивления сменились кровавым противостоянием. И уже через четыре недели с момента законодательного ограничения политических свобод государство прибегло к расстрелам несогласных на улицах.

Режим Януковича, подражая режиму Путина, начинал с оправдания тоталитаризма, а закончил — попыткой установления диктатуры. Однако Украина — не Россия. Результат попытки Януковича перехитрить исторический процесс является общеизвестным всем в Ростове-на-Дону и его окрестностях.

9 апреля 2015 года новый состав Рады силой закона установил, что никакие тоталитарные практики для украинского государства неприемлемы. Эти законы являются реакцией на посягательства режима Януковича на демократию и попытку установления диктатуры.

Основная цель этого закона — осудить Зло. Любая форма тоталитаризма, которая построена на нарушении прав человека (хоть в угоду интересам избранного класса, хоть в угоду интересам избранной расы) является одинаково неприемлемой.

Почему надо переименовывать города и села, улицы и площади?

Представим, что украинское государство декларирует осуждение Зла, но больше ничего не делает. То есть, на картах остаются имена кровавых убийц, организаторов Красного террора, Голодомора и массовых репрессий. Такая позиция не выглядела бы последовательной.

Без суда зло восстанавливается и растет, как доказал опыт правления Януковича. И именно поэтому переименование местной топонимики — необходимый символический акт восстановления справедливости. Акт необходимый, однако недостаточный для успеха. Для успеха необходимо переосмысление истории ХХ века, преодоление притяжения тоталитарного прошлого, заживление травм тоталитаризма.

Травмы тоталитаризма — это недостаток доверия, патернализм, отсутствие критического мышления и гражданской ответственности.

Как заживить эти травмы тоталитарного прошлого?

Для того, чтобы залечить травмы прошлого, нужно провести диалог, который должен охватить большинство украинского общества. Надо открыть архивы и прочитать ранее засекреченные документы. Нельзя делать выводы на неполной информации. Мы теряем понимание причинно-следственных связей между событиями и природы исторических процессов, когда делаем выводы на основе неполной информации.

Еще один закон — о доступе к архивам бывших советских специальных служб — открывает возможности для переосмысления прошлого на основе засекреченных в СССР документов. Каждый теперь может прийти в архив и узнать запрещенные страницы своей семьи, города и страны.

Засекреченное когда-то знание должно стать основанием для этого общественного диалога. Правда не вредит. Вредят ложь и манипуляции. Открытие всей правды постепенно изменит отношение к сложным страницам прошлого и поможет заживлению травм тоталитаризма.

Однако как быть с распространением информации о сложных страницах прошлого, когда ни один телевизионный канал, радиостанция, газета или сайт не охватывает аудиторию, которая равнялась хотя бы четверти населения Украины? Как донести важную информацию?

Именно коммуникация — главная проблема в подобных процессах. Старшее поколение мало пользуется интернетом. Большинство молодежи не смотрит телевизор. Крупнейшие печатные медиа не охватывают и 1% населения страны. Как сделать так, чтобы большинство общества в таких условиях включилось в диалог вокруг наследия тоталитарного прошлого? Без темников для медиа и авторитарных форм пропаганды?

Так возникла идея, как «достать» (во всех смыслах этого слова) даже тех, кто находится под влиянием только информационного агентства ОБС — «одна баба сказала»? Было ясно, что переименование городов, сел, улиц и площадей приведет к тому, что абстрактно-этическая проблема осуждение тоталитарного зла приблизится буквально к каждой хате. Названия городов, сел, улиц и площадей — и есть медиа.

Создатели коммунистической и нацистской версии тоталитаризма прекрасно понимали, что все эти названия — отличный коммуникатор, и имеют огромное влияние на общество как инструмент пропаганды. Именно поэтому в 1939-1941 годах нацисты переименовывали в честь Гитлера центральные площади и улицы Львова, Киева и Харькова, которые были ранее названы в честь Ленина и Сталина. Именно поэтому в 1943-44 годах предвоенные советские (а не исторические) названия возвращались на карты городов, откуда советская армия изгнала оккупантов.

Переименование должно было заставить заговорить о прошлом всех — и медиа, и «ОБС», и все общество. А открытие архивов в этих условиях становится ресурсной базой для следующего шага диалога вокруг прошлого.

Также важно, что общество говорит о прошлом свободно и без ограничений. Более того, даже критики и оппоненты декоммунизации оказываются в ситуации, когда они действуют в заданной диалоговой рамке и выполняют роль «адвокатов дьявола», или «цепных псов демократии». Собственно, как и было запланировано.

Будут ли процессы преодоления притяжения к прошлому проходить безболезненно?

Очевидно — нет.

Это было ясно с самого начала. Когда Майдан еще стоял, инициативная группа, которая понимала, что после падения режима Януковича необходимо предусмотреть изменения в политике памяти, начала собираться в одной из комнат Института философии и обсуждать необходимые изменения.

Тогда будущий председатель Украинского института национальной памяти (УИНП) Владимир Вятрович попросил меня написать текст, который бы отражал дискуссии, происходившие во время этих встреч.

Позволю себе одну цитату:

«Проблема заключается в том, что пережитки коммунистического прошлого — это метастазы раковой опухоли. Если не лечить болезнь — ментальные конфликты рано или поздно приобретают горячие формы прямого насилия. С этой позиции оппонентам будет очень просто критиковать политику декоммунизации как одностороннюю. Однако отказ от такой национальной политики памяти аналогичен отказу врача от горьких таблеток для больного или от хирургического вмешательства. Из-за отказа от лечения болезнь рано или поздно охватит весь организм. Химиотерапия — очень болезненная процедура, но она может спасти от болезни. Украинское общество нуждается в химиотерапии национальной памяти».

Собственно, первый сеанс химиотерапии состоялся. Понятное дело, что реакция на эту процедуру — мучительная. Ведь мы входим в сложные отношения даже не с конфликтами памятей, а с конфликтами идентичности.

Один из примеров такого идентичностного конфликта сейчас происходит в Комсомольске — Горішніх Плавнях.

Что не так с Горішніми Плавнями?

Судя по публикациям в прессе, мы действительно имеем дело даже не столько с конфликтом памяти, сколько с конфликтом идентичности.

Жители этого города на Полтавщине категорически не приемлют нового названия. Действующий закон не предусматривает хорошего выхода из этой ситуации. Городская община и местное самоуправление этого города утратили возможность стать субъектом изменений.

В тему: Рада отказалась вернуть Днепру и Горишним Плавням старые названия

До 21 ноября 2015 года городское самоуправление имело возможность провести общественные слушания и выбрать новое название. Однако 17 сентября проходит собрание, на котором принимается обращение к парламенту с требованием не менять название Комсомольск. Такой опции закон не предусматривал. Именно тогда этот город потерял первую возможность самостоятельно изменить свое название.

Авторы сознательно заложили в текст закона несколько предохранителей: если местный совет не выполняет свои обязанности — переименование должен осуществить своим решением городской голова, если и он игнорирует закон — его выполнение возлагается на УИНП и парламент Украины. Так и произошло.

Несколько раз Украинский институт национальной памяти и профильный комитет Верховной Рады обращались к мэру тогдашнего Комсомольска с напоминаниями о необходимости выполнить требования закона и предложить новое название для города.

21 февраля истекал срок, когда такие предложения может предложить лично мэр. Буквально накануне городской совет принимает решение считать, что название Комсомольск происходит не от названия Комунистического союза молодёжи имени Ленина, а означает анаграмму «Коллектив молодых социально мотивированных людей настоящих казаков» — КОМСОМОЛСК.

В украинском парламенте и Институте национальной памяти от публичного издевательства над здравым смыслом и украинским языком слегка ошалели и предприняли еще несколько попыток разъяснить нормы действующего законодательства. Бесполезно.

Закон предусматривал год на замену всех названий, связанных с тоталитарным прошлым. Год прошел. Только после всех возможных (письма, публичные призывы, встреча Председателя УИНП с городским головой в присутствии Председателя областной администрации) попыток добиться от городских властей какого-то вменяемого варианта переименования эксперты Украинского института национальной памяти, опираясь на идею одного из местных краеведов, предложили парламенту название, ставшее вскоре мемом украинских социальных сетей.

Жители нынешних Горішніх Плавнів обиделись.«Всем смешно, а нам здесь жить!», «Мы не село, чтобы нас селом обзывать», «Горішні Плавні — это было село. А мы живем в городе», «Мы не крысы, чтобы в плавнях жить» — такие мысли местных жителей собрала в своем репортаже известная журналист Марьяна Пьецух.

Выглядит как реакция людей, которые очень не хотят, чтобы кто-то догадался, что они из деревни. Осталось подогреть шампанское.

Комсомольск — город, история которого с 1960 года писалась с чистого листа. Новый социалистический город не был разрушен нацистами, он не имело истории сталинских репрессий, оно не помнит о Голодоморе в той степени, как его помнят в других небольших городах Полтавщины. В конце концов, его строили выходцы со всего СССР. Его учредительный миф — о том, как было хорошо когда-то в советском прошлом.

Реакция жителей города на переименование — это типичный конфликт идентичностей. Когда-нибудь его будут изучать в учебниках по социальной психологии.

Почему возникают конфликты идентичностей?

Известный польской социолог Барбара Шацка в книге «Прошлое-память-миф» вспоминает эксперименты над индивидуальной памятью, когда исследователь при помощи гипноза погружал испытуемых в состояние искусственной амнезии. Испытуемые проявляли столь ​​сильную паническую реакцию, что экспериментатор был вынужден остановить исследования.

Оказалось, что представление о прошлом является одной из базовых составляющих нашей индивидуальной идентичности. Именно поэтому дискуссии вокруг прошлого происходят настолько остро — ведь это вопрос идентичности: вопрос о том, кем мы являемся, и кем не являемся!

В Горішніх Плавнях идентичнностное убеждение «мы — не село, мы — город» наложилось на положительный образ представлений о советском прошлом. Изменение названия кем-то где-то в далекой столице воспринимается местной общиной не как вина собственного местного самоуправления, а как посягательство кого-то чужого на местную идентичность.

Интересно, что все это выглядит не только как следствие нехватки ответственного лидерства у представителей местного самоуправления, но и как индивидуальные комплексы неполноценности. Одна из травм советского прошлого — представление о превосходстве пролетарского города над мелкобуржуазным деревней — настолько въелась в подсознание, что перестала восприниматься как проблема.

Лондон едва ли не во всех путеводителях называют «городом тысячи сел», но ни у кого не появляется никаких сомнений по поводу того, является ли это большое село мировой метрополией, ни комплексов по этому поводу. Самоирония — хорошее лекарство от комплексов и травм прошлого.

В тему: Андрей Левус: Украину ждет еще одна радикальная перемена

Жителям Горішніх Плавнів придется многое переосмыслить в вопросах гражданской ответственности и ответственного лидерства. Жители этого города имели шанс стать субъектом изменений. Но их лидеры этот шанс упустили, и теперь пытаются «перевести стрелки» на «плохой Киев».

Для всей Украины это тоже урок и тема для дальнейшего диалога вокруг вопроса о том, как, не маргинализируя проблемы нарушения прав человека в тоталитарном обществе, описывать опыт советской модернизации Украины.

Как быть дальше?

Сейчас хороших новостей для Горішніх Плавнів нет. Постановление парламента вступила в силу. Судебное его опротестование бесперспективно.

Киев и рад бы был пойти навстречу местному электорату, но сделать исключение для одного населенного пункта — значит уничтожить силу правила, ведь закон — один для всех. В Украине в это правило сложно поверить, еще сложнее этому правилу научиться следовать. И потому — придется.

Горішні Плавні могут переименоваться в простом порядке: провести общественные слушания, определиться с вариантом нового названия (не КОМСОМОЛСК), обратиться в парламент и ждать, пока депутаты этот вопрос рассмотрят. В Украине возможно все, но вероятность возвращения к рассмотрению этого вопроса Верховной Радой VIII созыва является довольно призрачной.

Возможно, жители города смогут осознать, что современный мир требует инициативности и ответственного гражданства вместо пассивности, патернализма и конформистского поведения — то есть необходима работа над формированием ценностей самореализации вместо ценностей выживания, преодолением старых стереотипов политического и экономического поведения.

И это был бы лучший выход.

Следующий этап декоммунизации будет означать более интенсивный диалог вокруг прошлого. От формальных и символических частностей переходить к глубокой проработке содержания.

Что нас ожидает на втором этапе исторической химиотерапии?

Расширение диалога вокруг прошлого требует много усилий. Нам предстоит создание новых институтов — Архива национальной памяти, Музея Майдана / Музея Свободы, Музея «Столица террора», Музея тоталитарного искусства, переосмысления роли существующих музеев и их реэкспозиция. Институт национальной памяти должен построить региональную сеть и превратиться из органа власти в независимую публичную институцию.

Должны появиться негосударственные фонды, общественные организации и независимые стипендиальные программы, которые бы поддерживали независимых историков в их исследованиях, Украинцы должны больше писать и больше читать исторических книг, снимать и смотреть украинское документальное и художественное историческое кино, у нас должны появиться, наконец, пара-тройка современных популярно-исторических глянцевых журнала. Школьные учебники по истории тоже ожидают изменения.

Экономические реформы не сработают без изменений в сознании. Экономические реформы — это только часть процессов, связанных с общественной трансформацией. И поэтому я раздражаюсь, когда говорят: давайте сначала решим экономические проблемы, а потом займемся культурой, историей, диалогом вокруг ценностей, так как сейчас — «не на часі»! Без преодоления притяжения прошлого экономические реформы ожидает провал.

Преодоление травм прошлого возможно только на основе владения полной информацией о прошлом. Развитие доверия возможна, если общество осознало, как тоталитарный террор породил раковую опухоль недоверия. Здоровый предпринимательский индивидуализм должен вытеснить формы коллективной безответственности. Гражданская ответственность и ответственное лидерство должны прийти на замену равнодушию и патернализму.

Через 10-15 лет честного диалога вокруг наследия тоталитарного прошлого в Горішніх Плавнях перестанут комплексовать и будут вспоминать переименование как наиболее успешный ребрендинг в украинской истории.

—

Александр Зинченко, опубликовано в блоге автора на сайте ТСН

Перевод: Аргумент

В тему:

• Декоммунизация Украины
• Декоммунизация в Украине: шесть главных фактов
• Декоммунизация = Дерусификация
• Декоммунизация: враги народа и их преступления
• Декоммунизация географических объектов. Процедура