Как Владимир Путин потерял Украину

Версия для печати

Почему ослабление давления со стороны России может привести к полному поражению «Революции достоинства» — британский журнал New Statesman.

В статье «How Vladimir Putin lost Ukraine» для британского журнала New Statesman журналистка и писательница Элизабет Понд (Elizabeth Pond), живущая в Берлине, объясняет, как российский президент шаг за шагом «терял» Украину и почему ослабление давления со стороны России может привести к полному поражению «Революции достоинства».

Автор нескольких книг о Германии, Европе и Балканах в статье «Как Владимир Путин потерял Украину» пишет: «Когда Россия наконец предстанет перед судом истории, все будет довольно-таки понятно. Это президент Владимир Путин потерял Украину — после тысячелетней истории восточнославянской общности.

Когда же Украина предстанет перед судом истории, отвечая на вопрос о том, кто привел к поражению „Революции достоинства“, ответ, судя по всему, так же будет вполне понятнен. Виновна ключевая элита в составе политиков и олигархов, которая сначала создала чудо, заведя в тупик грозную российскую военную машину, а потом вернулась к обычной воровской практике, когда острая угроза ослабла».

С российской стороны значение имеет только одно действующее лицо — Путин, отмечает Элизабет Понд.

«Когда распался СССР, его клептократия была растиражирована в двух крупнейших восточнославянских странах-наследницах. В 2015 году Россия в индексе восприятия коррупции Transparency International занимала 119 место среди 167 стран. Украина оказалась на 130-м. Капитализм Дикого Востока возобладал, и новые олигархи этой системы приступили к дележу государственной собственности путем мошеннических приватизационных сделок», — говорится в материале.

Однако, отмечает журналистка, было одно существенное политическое отличие между Россией и Украиной: Путин, став президентом, быстро восстановил верховенство политиков над российскими магнатами, в то время как в Украине олигархи с помощью приобретенных состояний сумели подмять под себя политику.

Когда в феврале 2014 года Путин неожиданно отказался от европейского мирного уклада, который устанавливался в течение семи десятилетий, западные политические руководители начали спрашивать сокращенную армию кремленологов, почему он так поступает. Некоторые, вроде Дмитрия Горенбурга (Dmitry Gorenburg), научного сотрудника Гарварда в Девисовском центре российских и евразийских расследований и военного аналитика, указал на страх, назвав его основным инстинктом российского президента.

«Путин не проявляет особого интереса к экономике; его не волнует ни инфляция, ни надвигающийся отток капитала, не беспокоит чрезмерная зависимость страны от нефтяных и газовых доходов. Похоже, что боится он прежде всего неукротимого распространения вируса демократии, который от поляков в 1980 годы передался своенравным восточным немцам, потом в 1989-м — чехам; в середине 2000-х им заразились украинцы, а в 2011-2012 годах даже москвичи, чьи уличные протесты Путину удалось остановить».

По мнению автора, этот анализ выглядит очень правдоподобным, учитывая прошлое российского президента. В 1989 году Путин служил на передовом посту Комитета государственной безопасности в Дрездене. Он видел, как за ночь пала Берлинская стена под натиском жителей Восточного Берлина, которые ошибочно подумали, что она открыта официально. Позже он обвинял в военном невмешательстве в этот процесс руководителя советской партии Михаила Горбачева.

Путин также стал свидетелем того, как двадцать лучших советских дивизий, после славной советской победы над Гитлером в 1945, полвека спустя окружали Берлин, но бесславно отступили на полторы тысячи километров на восток. А потом, пишет госпожа Понд, Путин наблюдал, как стремительно откалывались от Москвы куски ее внешней империи, как освобожденные центральные европейцы от Эстонии до Румынии устремились в Евросоюз и НАТО, и как в 1991 году распалась внешняя советская империя, что он позже назвал «величайшей геополитической катастрофой» XX

века. «А в 2008-м, через 17 лет после того, как 92% украинских граждан, в том числе 21% русского меньшинства, проголосовали за независимость, он заявил президенту Джорджу Бушу: «Ты должен понять, Джордж, что Украина это даже не страна».

В тему: Путин и бандитский Петербург. Жизнь и смерть Ромы Бейленсона

Едва ли не самым болезненным для него, пишет автор, было то, что в свой ​​первый президентский срок Путин был вынужден выслушивать тримфальные американские заявления о демократических «цветных» революциях, которые вспыхнули на улицах бывшей коммунистической Сербии в 2000-м, в Грузии в 2003-м и в Украине в 2004-м. Для Путина эти революции отнюдь не были отражением большого стремления общества к «достоинству», скорее — непостижимой победой американского ЦРУ с его манипуляциями, которые в сфере влияния Москвы, «принадлежащей ей по праву», одержали верх над манипуляциями российской ФСБ, наследницы советского КГБ.

В тему: Путин до сих пор гордится КГБ, КПСС и партбилетом

Наибольшую тревогу у Кремля, пишет автор, вызвала Оранжевая революция.

Однако в этом случае Путину не пришлось слишком беспокоиться, поскольку она самоликвидировалась в ходе внутренних междоусобиц в кругах ее высшего руководства, которое уступило власть Януковичу во время «достаточно честных выборов в 2010-м».

С революцией Достоинства все произошло иначе. Элизабет Понд выделяет четыре ключевые фигуры Евромайдана «с украинской стороны»: Порошенко, Коломойского, Ахметова и Фирташа. Главными соперниками она называет президента Петра Порошенко и бывшего губернатора центральной Днепропетровской области Игоря Коломойского.

Последний, у которого есть также израильское и кипрское гражданство, был вызван в Украину из своей резиденции в Швейцарии временным правительством как раз в тот момент, когда Россия аннексировала Крым. Олигарха назначили губернатором его собственной региональной «вотчины» — Днепропетровской области, и он получил полномочия на организацию обороны против сепаратистского движения, которое вызревало на востоке Украины при поддержке Москвы, пишет автор.

Он быстро поддержал и укрепил часть добровольческих батальонов, общая численность которых составила от 40 до 50, и эти подразделения отправились воевать с самопровозглашёнными «ДНР» и «ЛНР», что начали продвигаться на запад. Эти батальоны сыграли важную роль в сдерживании наступления сепаратистских и российских войск, дав украинскому государству время на восстановление армии, которую Янукович финансово обескровил.

«Несомненно, что Путин посчитал аннексию Крыма, а также кампанию по захвату „Новороссии“, как ее называла Екатерина II, компенсацией за неожиданное падение своего соратника Януковича, и за потерю Россией власти над Украиной. Запад же реагировал очень осторожно, так как не хотел втягиваться в очередную интервенцию на театре, где затруднено тыловое обеспечение, и где у него мало геополитических интересов». У него также не было желания проверять готовность Путина к применению ядерного оружия, которым он постоянно размахивал. Поэтому Запад в качестве ответа применил финансовые, а не военные санкции, над которыми Путин преждевременно посмеялся.

Кроме того, Путин неправильно оценил военную устойчивость Украины, пишет госпожа Понд. Он рассчитывал на то, что и операция на Донбассе состоится «малой кровью». «Похоже, что он поверил собственной пропаганде, которая утверждала, что недовольные русскоязычные граждане на востоке Украины с готовностью восстанут против Киева, стоит лишь немногим российским спецназовцам возглавить эти усилия».

Сначала поддержанные Россией сепаратисты быстро получили котроль над около двумя третями Луганской и Донецкой областей. Однако Путин переоценил стремление жителей востока и обычные для любой провинции жалобы на низкие зарплаты. Сначала местное население с теплом отнеслось к обещаниям сепаратистов о повышении пенсий. Но потом эта новизна приелась, а тяготы и невзгоды войны усилились.

В тему: Как не попасть на улицу убийц Майдана

Чисто в военном плане Путин мог весной 2014 года провести эскалацию, перейдя от замаскированной войны к полномасштабному вторжению. Именно такую ​​угрозу создал российский президент, сосредоточив на северной, восточной и южной границе группировку численностью 80 000 человек, которую он привел в высшую степень боевой готовности и привлек к участию в учениях.

Еще в сентябре 2014 года Путин хвастался перед президентом Петром Порошенко, мол, если он пожелает, то «русские войска за два дня будут в Киеве — а также в Риге, Вильнюсе, Таллине, Варшаве и Бухаресте».

Решение Путина не совершать вторжение весной 2014 года можно объяснить тремя причинами, пишет Элизабет Понд. «Первое, это тактическое ослабление враждебности в момент, когда ЕС обсуждал финансовые санкции против России из-за аннексию Крыма.

Вторая — слабость неопытного украинского правительства, которое вполне могло потерпеть крах, оставив Киеву политический вакуум. Россияне в таком случае могли заполнить этот вакуум без единого выстрела. Третьей причиной могло стать плохое предчувствие российской армии, что она может перенапрячь свои силы, и оккупация соседней Украины, в которой сильные военные традиции, может превратиться в кошмар хаотичной партизанской войны».

Путинские военные угрозы в адрес Украины имели противоположный эффект, вызвав возмущение украинцев. Так, в мае 2014 года исследовательский центр Pew провел опрос и выяснил, что 77% украинцев, включая 70% жителей восточной Украины, проживающих вне зоны боевых действий на Донбассе, считают, что их страна должна сплотиться, а не раскалываться на части. Позже в центре сообщили, что 60% украинцев в целом имеют негативное отношение к России.

«Дух Евромайдана сплотил украинцев, которые до этого были политически пассивными. В армию, возрожденную Национальную гвардию и военизированные формирования, созданные и оплаченные Коломойским и другими олигархами, в массовых масштабах пошли добровольцы. Волонтеры готовили и доставляли пищу новобранцам. Технические специалисты с нуля конструировали и строили свои собственные беспилотники для наблюдения за противником в приграничных районах, которые Украина уже не контролировала.

Моральный дух украинской армии был значительно выше, чем в рядах наемных авантюристов и уголовных банд, так как она боролась с угрозой существованию своей страны. К середине августа украинские войска освободили большую часть захваченной мятежниками территории и сократили так называемые „ДНР“ и „ЛНР“ до размеров двух маленьких очагов сопротивления. Для Путина это было слишком».

В конце августа он направил на Донбасс свои элитные воздушно-десантные войска, чтобы те провели контрнаступление совместно с сепаратистскими / российскими наземными силами, оснащенными тяжелым оружием. За несколько дней они установили контроль над половиной той территории, которой «ДНР» и «ЛНР» управляли на пике своей силы. «Президент Петр Порошенко намек понял и немедленно предложил перемирие».

В то же время канцлер Германии Ангела Меркель в качестве посредника добилась заключения 5 сентября Минского соглашения о прекращении огня. Это шаткое соглашение на пять месяцев уменьшило масштабы военных действий. Однако в январе-феврале 2015 года сепаратистские / российские войска осуществили новую попытку прорыва украинской укрепленной обороны — и потерпели поражение. После этого было подписано второе соглашение в Минске — такое же шаткое. Однако 1 сентября 2015 года тяжелая артиллерия неожиданно замолчала, пишет журналистка.

«Впервые за год счастливые бабушки из сепаратистского Донбасса смогли пересечь линию фронта и попасть в определенные украинские города, чтобы по более низкой цене приобрести сало, масло и яйца. Вернувшись, они заявили журналистам, что больше всего хотят прекращения боевых действий».

В связи с открытием фронта в Сирии, пишет Понд, Путин перебросил на новое поле боя часть спецназа из Украины. Война на Донбассе унесла восемь тысяч жизней и изгнала из своих домов 2,4 миллиона человек. «Было понятно: Путин, пусть и с опозданием, но признал, что Россия в этой войне тоже заплатила стратегическую цену». Более того, отмечает автор, российская война в Украине заставила вспомнить о провальном советском вторжении в Афганистан, где в 1980-х годах погибло 15 000 советских солдат.

Афганистан дал толчок для возникновения в России Комитета солдатских матерей, которые пытаются выяснять обстоятельства гибели российских военнослужащих. «В мае прошлого года, когда от комитета начали поступать многочисленные запросы о российских потерях в Украине, Госдума приняла закон, запрещающий распространять информацию о потерях россиян за рубежом. В такой ситуации Путин вряд ли возобновит активные боевые действия в Украине, поскольку это создаст риск новых потерь среди российских военнослужащих», — считает Элизабет Понд.

По мнению писательницы, такая оценка снимает нагрузку с украинских олигархов, которые в условиях войны были вынуждены отказаться от образа баронов-разбойников и стать патриотическими филантропами: «Текущие события свидетельствуют о том, что они больше не считают неотложной необходимостью проведения законодательных реформ, утверждения власти закона, построение демократических институтов и искоренение клетокраии. Напротив, они намерены пользоваться этим всем ради собственной выгоды».

Поэтому, пишет Понд, если Путин несомненно потерял Украину, то украинские олигархи пока не потеряли ее безвозвратно. «Но как же будет обидно, если он сумеет растопить их решимость и превратить ее в благодушие, ослабив давление на Украину и проложив тем самым путь к окончательному поражению Революции Достоинства. Вот тогда последним посмеется ведущий американист Кремля Георгий Арбатов, который предсказывал в конце холодной войны: «Мы сделаем самое ужасное для вас: мы лишим вас врага».

Опубликовано на сайте издания Media Sapiens

В тему:

• Что делать с безразличием тыловых миллионов?
• Неправильные украинцы и что их ждет
• 50 оттенков измены. Анатомия украинского пессимизма
• Этого не сделает никто, кроме нас. Просто больше некому