Остап Семерак: «Когда речь идет об окружающей среде, дерегуляция вредна»

Версия для печати

О нелегальной вырубке леса, состоянии украинских рек и где прячутся «экологические» деньги.

Министр экологии и природных ресурсов Украины рассказал Тижню о нелегальной вырубке леса, состоянии украинских рек, о том, как министерство пытается регулировать количество вредных выбросов и где и кем прячутся «экологические» деньги.

— Насколько Украина приблизилась к европейским экологическим стандартам?

— ЕС прошел определенную эволюцию, и поэтому директивы и регламент, которые там существуют, постоянно совершенствуются. Ведь эксплуатация окружающей среды так же постоянно в движении. Она зависит от уровня технологического развития и сознания людей. Украина подписала Соглашение об ассоциации, и это для нас основной указатель, который дает возможность не изобретать велосипед, а взять качественные стандарты, наработанные современным миром. Мы видим, какой является европейская жизнь, и можем имплементировать эти нормы в украинских реалиях. Пока технологии, которые мы используем, редко соответствуют в мировом понимании современным, но все равно нам надо двигаться в этом направлении. Фактически наша задача сейчас не пройти весь долгий путь стандартов защиты окружающей среды, который преодолевала Европа десятилетиями, а сделать временной скачок и выровняться с ними.

В тему: Украинцы считают проблемами крупных городов дороги, мусор и парковки на тротуарах, — соцопрос

Для начала мы все должны осознать ужасную правду: на продолжительность жизни человека влияют различные факторы, и только 15% (что подтверждено ВОЗ) — это уровень медицины. 85% — способ и условия жизни. Как мы ведем себя, каким воздухом дышим, какую воду пьем, что едим и тому подобное.

Я только что вернулся с конференции по удалению пестицидов, которая проходила в Брюсселе. Украина, кстати, среди лидеров процесса, несмотря на то, что нам многое еще нужно сделать. Результаты последних исследований, которые там обнародовали, показали, что даже на Аляске в снегу найдены пестициды. Мы прекрасно понимаем, что никто их там, за Полярным кругом, специально не вносил, они выпали с осадками. И страной их происхождения может быть Индия, Украина или Америка. Экология не имеет границ, и это тоже факт.

Последние тенденции в глобальной политике свидетельствуют о том, что мир воспринимает охрану окружающей природной среды, включая борьбу с изменением климата, как один из важнейших приоритетов. В Украине, к сожалению, еще не так, но мы уже показали тенденцию к переосмыслению. И то, что весной Украина подписала Парижское соглашение, а летом его ратифицировала, — это новый мегаэтап в борьбе с изменением климата, который делает нас полноправным участником клуба мировых лидеров, среди приоритетов которых звучат именно природоохранные тезисы.

— Чего конкретно нам сегодня не хватает?

— Времени, политической воли и специалистов. Но это не жалобы. Есть и хорошие примеры. На днях в Верховной Раде был День окружающей среды. Мы рассмотрели 11 экологических законопроектов, среди которых есть и те, что вытекают из наших обязательств в соответствии с Соглашением об ассоциации. Мне не хотелось бы, чтобы мы думали, что приняли эти документы, потому что обязаны.

Напротив, приняли их, потому что начали глубже осознавать, что такие новые стандарты нужно применять. Отходим от совковых подходов, далеких от логики. Например, сегодня есть старая система контроля качества воздуха и выбросов. Я называю ее средневековой системой индульгенций, когда загрязнитель дает информацию, сколько планирует выбросить в воздух отходов производства, это рассчитывается, подтверждается, плановые показатели переводятся в деньги.

Предприятие заплатило, купило индульгенцию и «коптит» или выбрасывает отходы в воду. Но уверены ли мы, что оно платит столько, сколько выбрасывает? Никто это не контролирует. Ранее для контроля использовались санитарные зоны, в которых инспекторы время от времени совершали замеры. Но инспекторы работают в рабочее время, а комбинаты — нон-стоп.

И если даже поступает сигнал из соцсетей и видим фото из Мариуполя или из Запорожья с красной пылью, то инструмента остановить это нет. Это уже произошло. К тому же санитарная зона двух соседних предприятий часто накладывается, тогда вообще невозможно документально зафиксировать, кто выбросил. Не говоря уже, что есть ограничения финансирования контролирующих служб. Система не работает.

В тему: Где жить нельзя. Путеводитель украинского сталкера

— Как эту проблему решить?

— Я предложил украинскому теплогенерирующему и горно-металлургическому бизнесу найти совместную возможность поставить современные фильтры и счетчики выбросов на каждой трубе с доступом к этой информации онлайн. Тогда будет возможность контролировать, сколько и чего выбрасывается, программа автоматически будет фиксировать, как работает система, и только выбросы превысят норму, пойдет сигнал менеджменту завода, экологической инспекции (ЭИ), санэпидемслужбе, МЧС, всем заинтересованным, и можно будет быстро решать проблему.

Это решение требует политической воли украинского бизнеса и финансовых затрат. Мы стараемся найти общий язык с ними, и вроде бы есть положительные ожидания. Также мы нашли финансовые инструменты. Подписали меморандум с Укргазбанком, который начал работать со всеми топ-100 загрязнителей, провел с ними консультации и сообщил, что готов при поддержке международных финансовых организаций кредитовать такие шаги по льготным тарифам. Уже вырисовывается первый список предприятий, которые будут пользоваться таким инструментом.

На самом деле мы хотим быть партнером украинскому бизнесу, а не строить полицейское министерство, которое будет всех контролировать, регулировать и давить. Если бизнес ответственный, должны быть доверительные отношения и совместное движение в направлении сохранения окружающей среды. Но если где-то отношения не партнерские, тогда должны включаться другие инструменты жесткого контроля и противодействия.

— Вернемся к стандартам ЕС ...

— В ЕС действуют правила, направленные на то, чтобы стимулировать или даже заставлять предприятия уменьшать выбросы в атмосферу. Взяв воду, они должны не выливать ее, а очистить и снова запускать в процесс. Вода должна работать в закрытом цикле, а если ее отдают, то не ниже качеством, чем брали, а желательно более высокого. Качество воздуха или воды измеряется в постоянном режиме и стимулируется уменьшением выбросов. Мы движемся в этом направлении.

Министерство имеет три приоритета на этот год.

Первый — гармонизация нашего законодательства с европейскими стандартами и создание общего правового поля. Я именно это имею в виду, когда говорю, что мы берем лучшие образцы управления в области охраны окружающей природной среды и копируем общепринятые в ЕС стандарты.

Второй приоритет — ликвидация любых проявлений коррупции в области охраны окружающей среды и пользования недрами.

Третий — Чернобыльская зона отчуждения. В 2016-м была 30-ю годовщина аварии, и перед нами стоит много задач по повышению безопасности той территории. В этом году из блоков № 1 и № 2 было окончательно изъято отработанное топливо. Эти блоки уже не ядерные установки. Заканчивается строительство и будет надвинута защитная арку на четвертый энергоблок, завершается сооружение хранилища отработанного топлива № 2.

В тему: Чернобыль, 30 лет спустя. Причина катастрофы могла быть иной

Нам удалось провести через парламент три законопроекта, которые формируют новую систему оценки воздействия на окружающую среду, отменяя экологическую экспертизу, в отношении которой раздается много критики, и применяют новый европейский стандарт.

Первый закон касается отношений бизнеса с окружающей средой и их регулирование государством.

Второй — отношений государства и окружающей среды, стратегической экологической оценки. Это те решения, которые принимаются органами власти, и то, как они будут влиять на окружающую среду. Например, правительство недавно одобрило программу развития гидроэнергетики. Министерство выступило против, но, к сожалению, большинством голосов программа была поддержана.

Единственное — с замечаниями, что ее реализация потребует экологической оценки каждого конкретного проекта. То есть мы будем иметь возможность останавливать те проекты, которые будут наносить вред. Третий закон касается новой системы бассейнового управления реками. Вода — принципиально важный мировой ресурс, который есть в ограниченном количестве и к которому нужно относиться внимательно.

— Насколько контролируема ситуация с украинскими реками?

— С реками на самом деле ситуация ужасная. За последние несколько лет наблюдается уменьшение водности этих объектов. Сейчас средняя наполненность по Украине составляет лишь 20% когда-то зафиксированного стандарта. Это явный признак серьезных изменений в климате и, конечно, влияние антропогенных факторов. Конечно, река имеет способность самоочищаться. Но стандарты самоочистки просчитывались от уровня воды 100%.

Когда же он упал до 20%, а промышленность сбрасывает то, что рассчитано на 100%, то концентрация выбросов в пять раз перекошена и это оказывает негативное влияние. То тут, то там в течение лета мы слышали о катастрофических ситуациях на реках. Министерство с этим боролось и пыталось повлиять, но система построена так, что сегодня мы можем бороться только с последствиями, а не с причинами. Совсем нет средств на работы, связанные с очисткой рек, с заилением, на строительство очистных сооружений. И причин здесь очень много. С одной стороны, произошла децентрализация, в частности бюджетная, и 80% средств, которые ранее были в распоряжении министерства на осуществление этих работ, перешли в органы самоуправления. 20% осталось у нас, и львиную долю их мы как раз и направили на очистку, строительство очистных и канализационных сооружений. К этому присоединились и министерства, которые распределяют фонды регионального и социально-экономического развития. А вот местные общины, имеющие большие поступления средств, часто не используют их в принципе.

— Какие еще есть проблемы в экологической сфере, связанные с введением децентрализации?

— Когда мы говорим о дерегуляции, облегчение ведения бизнеса и децентрализации, новые полномочия общин, то должны понимать, что это правильно, когда речь идет о разрешительных документах, регистрации бизнеса, уплате налогов, строительстве инфраструктурных объектов. Когда же речь идет об окружающей среде, то дерегуляция вредна. Определенные направления деятельности должны быть зарегулированными, к тому же жестко.

Потому что есть разный бизнес: тот, что относится ответственно к природе, и тот, что безответственно; есть разные производства, менее или более вредные. И давать свободу действий на усмотрение бизнеса здесь недопустимо. От этого страдаем мы все. И закон об оценке воздействия на окружающую среду должен решать проблему. Что касается децентрализации, то в ее результате министерство потеряло территориальные органы, которые следили и осуществляли функции на местах, и сегодня мы имеем только центральный аппарат.

Территориальные органы перешли под юрисдикцию местных госадминистраций, и там сегодня доходит до курьезов. Например, есть Управление экологии, по делам молодежи и туризма, или экология может быть связана с ЖКХ. Там есть небольшая группа людей, имеющих множество задач, эти задачи между собой конфликтуют, соответственно, результаты такие, какие мы видим, например, со свалками.

Поэтому децентрализация создала определенные проблемы, мы не имеем ни «глаз», ни «ушей», ни «рук» на территории. Скажем, сейчас осуществляем проверку деятельности лицензиатов бизнеса, которые имеют право работать с опасными и особо опасными отходами. Контрольная группа, которая должна проверить всю территорию Украины (300 предприятий), — два человека.

Если бы у нас были терорганизации, мы могли бы им поручить эту работу, а органам ОГА не можем, у них нет полномочий. Есть много других пробелов с полномочиями, которые пробуем сейчас законодательно урегулировать. О финансовой децентрализации я уже говорил. Экологический налог раньше концентрировался в министерстве на национальном уровне и распределялся по результатам обращений местных общин, определялись приоритеты, это было коллегиальное решение, в конце концов, так же, как и сейчас.

Но сегодня 25% из списка топ-100 загрязнителей платят этот налог в сельсовет, на территории которого они зарегистрированы, и этот сельсовет может согласно Бюджетному кодексу потратить свои средства на своей территории. А соседнее село за три километра, которое дышит тем же воздухом, не имеет средств. Нередки истории, когда органы местного самоуправления не могут использовать целевые средства на охрану окружающей среды и просто кладут их на депозит в банках, они лежат и не работают по назначению. А есть другие общины, которые крайне нуждаются в средствах. Изменения нужно вносить на законодательном уровне, и мы уже подготовили соответствующие законы.

Вы упомянули о свалках. Решение этой проблемы лежит в плоскости компетенции общин, которые не всегда готовы их решать, но министерство может как-то на это влиять?

— Твердые бытовые отходы — это часть коммунальных услуг, за которые органы местного самоуправления собирают средства и с которыми должны вести себя экофрендли. Между тем мы фиксируем огромное количество легальных и нелегальных свалок, разбросанных по всей стране. Статистика разрозненная, мы ее черпаем от органов местного самоуправления, а оказывается, что они не понимают, как обстоят дела и масштаб проблемы. Цифры колеблются до 30 тыс. официальных свалок на территории Украины. А еще есть много таких, когда в лес вывезли три машины строительного мусора вместе с ртутными лампами, выбросили и уехали, и это тоже свалки.

Такая трагедия, как в Грибовичах, могла произойти не только там, но и в другом месте, и такая угроза сохраняется.

В тему: Мусорная катастрофа под Львовом: причины и последствия

Инструмент, который есть в Минэкологии, — экологическая инспекция. Я критикую ее работу и не хочу делать из ее работников эффективных святых людей, но в течение трех лет до трагедии инспекция не могла туда попасть, чтобы провести плановую проверку. Потому что коммунальное предприятие осуществляло судебные тяжбы. Понятно, что экоинспектор мог туда зайти и посмотреть, но, чтобы это имело какой-то юридический эффект, нужны допуск и акт проверки. Этого не было.

Коммунальное предприятие понимало, что вывод будет отрицательный, и поэтому избегало этого. И это надо менять. Экологическая инспекция не может эффективно выполнять свои функции, когда для проверки опасных производств им нужно просить разрешение. Она должна априори иметь право прийти и проверить. Другое дело — последствия.

Санкции можно обжаловать через суд. Но если какое-то предприятие наносит в эту минуту вред, у нас нет времени судиться. Мы не можем прийти через полгода или год. Так и с ответственностью. Сегодня действующее законодательство, касающееся обращения с мусором, устанавливает ответственность от 34 до 1700 грн. Для свалок, где теневой оборот — миллионы гривен в месяц, 1700 грн штрафа — это смешно.

Еще одна вещь. Свалки организуются на чьих-то землях, ведь каждый клочок в чьем-то владении или пользовании. И согласно законодательству каждый хозяин земли должен отвечать за нее. Мне известны факты, когда человек организует нелегальное свалку на земле, которую получила для ведения ОСГ. Это не целевое использование, за это надо наказывать.

На сайте министерства в свободном доступе мы запустили https://ecomapa.gov.ua/, где обозначены свалки и состояние, в котором они находятся. За три недели уже около 400 обращений, дальше будет больше. Анализируя эту информацию, можно многое понять. Известная Грибовицкая свалка, скажем, не задекларирована львовской властью. Так же, как и как свалка в Подгорцах незадекларирована киевской. Иначе говоря, органы самоуправления считают, что в Грибовичах и Подгорцах свалок нет.

— Каким, по Вашему мнению, может быть решение мусорной проблемы?

— Мы понимаем, что технологии изменились и обращаться с отходами надо соответственно. Кроме того, это сектор экономики. Экономика развитых стран циклическая, берет материалы, использует, перерабатывает и снова использует. То, что я говорил о воде, касается и бумаги, дерева, металла, стекла, пластика и биомассы. Это современный тренд, от которого мы очень отстали. По статистике, мы перерабатываем только 4% твердых бытовых отходов, а 96% закапываем или выбрасываем.

Поэтому сейчас вместе с Минрегионом, Минэкономики, ЕБРР и немецким агентством GIZ готовим национальную стратегию обращения с отходами, которая будет касаться не только мусора, но и других отходов, фармации, нефтяной, химической промышленности. Должна быть комплексная программа, которая сделает эту ныне теневую сферу прозрачной и экологически безопасной и введет нашу экономику в экономику цикличности. Это огромный ресурс, который мы теряем, который можно переделать и получить прирост ВВП. Я уже не говорю о налоговых потерях.

Почему важно присутствие ЕБРР? Это не только финансовое учреждение, он обладает трендами и стимулирует развитие. А значит, у нас есть шанс запустить новые технологии в этой сфере и идти в направлении технологий и политики, которые применяют развитые страны, где уровень вывоза мусора на полигоны — ноль. К декабрю стратегия должна быть готова.

— Сотрудничает ли министерство с Минздравом в вопросе мониторинга воздействия на здоровье украинцев, ухудшения экологической ситуации?

— Тесно сотрудничает. Те акты, которые принимаются на Кабмине и касаются нашей общей сферы ответственности, мы вместе обсуждаем, находим согласования. Если есть какие-то замечания, дискутируем. Хотя, как по мне, министерство больше дискутирует с другими двумя ведомствами — сельского хозяйства и энергетики, потому что там как раз большое влияние на окружающую среду.

Если говорить о контрольных функциях, то мы идем по пути реформы Экологической инспекции (ЭИ). В Украине есть еще дублирование контрольных функций окружающей среды в других министерствах, в частности, в упомянутых выше. Мы же предлагаем концепцию ликвидации дублирования и создания новой службы на базе ЭИ. Очевидно, что ЭИ должна пройти путь, который прошло МВД от милиции к полиции. С набором новых мотивированных людей с новой подготовкой и философией работы.

Не карательной с поиском возможностей для коррупции, а функцией мониторинга и содействия сохранению окружающей среды. Чтобы мы понимали, зарплата нынешнего инспектора составляет 1900 грн. С такой зарплатой надеяться, что все 100% инспекторов работать без коррупционных рисков, — обманывать самого себя. Этих инспекторов по Украине 2 000.

По сравнению с полицией это крайне мало. Конечно, мы должны найти новых людей. И я сегодня сотрудничаю с общественными организациями, где много бывших участников АТО, которые болеют за охрану среды, они готовы работать и могли бы эту работу выполнять. Они прошли тяжелые испытания в жизни, имеют другое мнение и другие ценности. Эти люди к нам приходят, мы реализуем совместные проекты, и это могло бы быть правильное решение.

В тему: Какими будут города будущего?

— Одним из европейских трендов является возобновляемая энергетика. Есть ли успехи в ее развитии в Украине?

— Есть зеленый тариф. Его философия — дополнительная плата за энергию сверх цены, которая есть на рынке за такую ​​же энергию, полученную из других источников. Эти средства должны направляться на развитие возобновляемых мощностей. Но это не очень работает. Политика, которую мы проводим, сводится к пропаганде низкокарбоновой энергетики и стимулированию развития возобновляемых источников. Мы начали проект создания таких возможностей в Чернобыльской зоне.

Там построены (энерго)сети, они не загружены, их можно использовать для транспортировки произведенной энергии, есть подготовленный персонал, который может это делать. Исследования показывают, что в зоне солнечная энергетика имеет больший потенциал, чем где-либо в Германии, где она развита достаточно неплохо. Мы анонсировали этот проект, изменили летом законодательство. Сейчас готовим изменения в нормативных актах, которые создали бы еще более благоприятные условия, и сегодня уже есть две компании, работающие в зоне отчуждения. Проекты, правда, небольшие. Также там может развиваться биогазовая энергетика.

В тему: Инвесторы из Канады заинтересованы в строительстве на территории Чернобыльской зоны, — министр

— Свою работу в министерстве Вы начали с инициативы запрета вырубки леса. Как сейчас развивается эта история?

— История имеет определенные обстоятельства. Министерство экологии не управляет Гослесагентством, поэтому влиять на его решения можем только косвенно. Понятно, что тема с вырубкой лесов по всей Украине является перезрелой. Решения, которые я предлагал правительству, на мой взгляд, совершенно очевидны, мы должны остановить хищническую рубку и принять новые правила санитарных рубок. Эти, что есть, написанные Януковичем и его командой для легального и легкого вырубывания леса.

Если бы мы с вами стали на трассе и останавливали машины, которые везут лес, то обнаружили бы, что большой его процент легальный. Поэтому вышли с предложением написать новые правила. Работа над ними продолжалась полгода с участием общественности. На сегодня удалось дожать ситуацию до принятия решения правительственным комитетом. Считаем это первым шагом, и очень надеюсь, что на следующем заседании правительства их рассмотрят и утвердят.

А пока я запретил санитарные сплошные рубки в национальных природных парках, их там нет полгода. Что вызвало, кстати, определенную обеспокоенность местного населения, потому что в основном это касается Карпат, где нет газа и нужны дрова на зиму и стройматериал для сел вокруг парка или в парке. Мы находим в этом взаимопонимание и какие-то правильные процедуры. Но я категорически противостою рубкам леса, особенно переработке ценных пород на доски. Это неприемлемо.

***

Остап Семерак родился в 1972 году во Львове. Окончил физический факультет Львовского государственного университета имени Ивана Франко и Национальный университет «Киево-Могилянская академия». Магистр политологии. С 1997 — руководитель секретариата фракции ПРП «Реформы-центр», с 2002 — заведующий секретариатом фракции «Наша Украина», с 2005 — заведующий секретариатом фракции партии «Реформы и порядок» в Верховной Раде. 2006-2007-й — заместитель председателя Киевской ОГА. 2007-2012-й — народный депутат Украины VI созыва от Блока Юлии Тимошенко. С 27 февраля по 26 октября 2014 года — министр Кабинета Министров Украины. 2014-2016-й — народный депутат Украины VIII созыва от «Народного фронта». С 14 апреля 2016 года — министр экологии и природных ресурсов Украины.

—

Роман Малко, опубликовано в издании Тиждень.UA

Перевод: Аргумент

В тему:

• Сор из избы: как отходы могут помочь городам
• Исследователи провели анализ украинских рек — выводы крайне печальные
• Борьба с мусором в масштабах государства: чем не национальный проект?
• Планета Аэрозоль: карта загрязнения Земли
• Японский прогноз развития техники: в это трудно поверить, но...