Эксперты: История и архивы — это вопрос национальной безопасности

Версия для печати

 9 апреля Верховная Рада Украины приняла пакет из 4-х антикоммунистических законов. Одним из них является Закон Украины «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов». Среди экспертов по доступу к архивам и архивистов возникла дискуссия относительно целесообразности его принятия.

В тему: Декоммунизация. Как будет работать закон о запрете коммунистической и нацистской пропаганды

Однако закон уже принят и осталось ожидать подписания его Президентом и официального вступления в силу. Чтобы развеять мифы и понять, что же предполагает этот закон, почему он встретил такое сопротивление отдельных архивистов и чего нам от него ожидать, «Громадський простір» пообщался с Игорем Куликом, директором Отраслевого государственного архива СБУ, и Андреем Когутом — и.о. директора Центра исследований освободительного движения и руководителем группы «Политика национальной памяти» Реанимационного пакета реформ.

Об успехах в архивном деле

Игорь Кулик возглавил архив СБУ сразу после завершения «революции достоинства». Главной задачей, которую ставил перед собой, было достижение «открытости и доступности всех исторических документов с 1917 по 1991 год — документов бывших советских спецслужб». «Такая политика должна быть не только в архиве СБУ, но и в других архивах», — убежден Игорь Кулик. — «Мы считаем, что люди должны знать правду, иметь доступ к тем документам, которые касаются их родных, белых пятен истории или определенных событий».

В ущерб желаемому, реальность совсем иная. «Сейчас я столкнулся с ситуацией, что на самом деле иногда доступ к историческим документам регулируется», — рассказывает И. Кулик. — «Мы имеем одинаковое законодательство, но на практике воплощение его бывает разным. В архиве СБУ мы реализуем это законодательство (о доступе к архивам, — авт.): мы применяем нормы законов, которые отмечают общественный интерес, указывают на то, что документы о нарушении прав и свобод человека и гражданина бывшей советской тоталитарной системой не могут быть ограничены в доступе».

— На самом деле доступ к архивам коммунистических спецслужб зависит от желания. Если у директора архива или ведомства позиция открытости, он обеспечит открытость, если такой позиции сейчас нет — доступ к документам будет закрыт, — продолжает И. Кулик.

— В смежных архивах (архивы, созданные при органах государственной власти, — авт.), в том числе в архиве МВД и СВР (Служба внешней разведки), также есть большой массив документов, однако об этих архивах мало кто знает, а, во-вторых, доступ к ним довольно затруднен, и поэтому существенно мало исследователей могли работать в этих архивах. Это вызвано и тем, что количество работников в этих архивах — небольшое, и они не способны полноценно сделать так, чтобы все документы сохранялись, чтобы эти документы можно было обрабатывать; иногда они даже не знают, какие именно документы у них хранятся.

— Политика «сохранить документы» — это архив ради архива. На мой взгляд, архив должен быть для людей — государственной структурой, которая предоставляет услуги гражданам, которые обращаются за документами и просят информацию, и задача архива — предоставить ее. Не только сохранить, но и определить как максимально эффективно и в полной мере обеспечить доступ, отвечая на запрос общества.

Игорь Кулик (на фото): «Моя позиция такова: хранить нужно, но не ради самого сохранения как такового»

— Кто ответственен за обнародование документов на данный момент и каких изменений следует ожидать?

— На данный момент ответственность за обнародование документов несут историки, которые их обнародовали, и архивисты. В новом законе предусмотрено, что ответственность лежит на историке. Мы снимаем ответственность с архивиста думать — предоставить доступ или нет, есть ли информация, которая может нести вред человеку или государству. Задача архивиста — обеспечить доступ. Именно человек, ориентирующийся в конкретном деле, может принять решение публиковать информацию или нет.

«Когда документ находится в единственном экземпляре, не дать к нему доступ чрезвычайно просто», — объясняет сложность доступа к архивам тех времен И. Кулик. — «Доступ к самому архива ограничен — это режимный объект, и чтобы туда попасть, нужно много времени». «При желании Вы бы попасть в архив не смогли бы никак, не говоря уже о том, чтобы ознакомиться с архивом», — отмечает директор архива СБУ.

— Каковы Ваши результаты за первый год, как Вы возглавили ОГА СБУ?

— Мы упростили доступ, убрав дополнительные препятствия, и сейчас готовы предоставлять доступ к документам всем гражданам. Они могут прийти с собственной техникой и копировать абсолютно все документы до 1991 года.

Кроме того, архив планирует делать материалы более доступными — их будут размещать в Интернет.

— Мы планируем делать электронные копии документов и публиковать в сети Интернет. Мы уже публикуем часть документов в Электронном архиве освободительного движения с тем, чтобы как можно больше людей могли бесплатно и свободно с ними ознакомиться.

«Одна из задач нового закона — обеспечить доступ к архивам репрессивных коммунистических органов», — поясняет один из инициаторов закона, эксперт по доступу к архивам и руководитель Электронного архива освободительного движения Андрей Когут.

— А. Когут: Первая вещь, которую стоит помнить — подавляющее большинство документов, хранящихся в архивах спецслужб, касаются массовых нарушений прав человека. И международные документы, и украинское законодательство, касающиеся архивов, определяют, что документы, содержащие информацию о нарушениях прав человека, не могут быть тайными. Это один из основных столпов, на котором базируется новый закон.

— Другой важный международный принцип, касающийся стран посткоммунистического характера, был разработан при участии Международного совета архивов и звучит следующим образом: «Граждане имеют право доступа к документам бывших тайных служб» для того, чтобы воспроизвести собственную историю, которая фактически была под запретом предыдущих тоталитарных режимов.

«Это те два принципа, на которых базируется этот законопроект», — подытожил Андрей Когут. Закон призван предоставить доступ историкам, пострадавшим от советских репрессий и всем желающим к документам, которые содержат свидетельства нарушений прав человека и раскрывают деятельность репрессивных спецслужб.

Спецслужбы, объясняет А. Когут, сохраняя архивы органов коммунистической традиции, чувствуют себя в известной степени наследниками этих репрессивных органов: «Мы имеем определенную коллизию: все говорят о демократизации этих органов, однако если они будут иметь такую ​​связь с коммунистическим прошлым, это вряд ли в мировоззренческом плане будет хорошо для реформирования этих органов. Здесь также важна философская и мировоззренческая основа, о которой не стоит забывать».

— Как сегодня организовано хранение документов коммунистических советских времен 1917-1991 гг.?

— И. Кулик: Говоря об архивах спецслужб, следует иметь в виду, что их целостность нарушена. Информация о человеке или событии может быть в нескольких архивах, может быть в каком-то из них, а может храниться частями.

В тему: Как изгнать коммунистов и вытравить коммунизм. Опыт Восточной Европы

Игорь Кулик: «Сейчас мы проводим процесс люстрации, собственно в европейском понимании как декоммунизации, десоветизации».

А. Когут (на фото): «Спецслужбы заняты несвойственным им делом, поэтому их нужно лишить архивных функций».

Еще одной причиной, которая побуждает к внедрению нового закона, является необходимость обеспечить качественное исследование материалов 1917-1991 годов, поскольку сегодня в нынешнем формате их сохранения это сделать невозможно.

— А. Когут: Люди, которые работают в отраслевых архивах спецслужб, не до конца знают, что у них есть. В архиве СБУ работает 80-100 человек, в МВД — только 8-9. Просто нереально, чтобы они могли предоставить возможность обработать эти документы.

— Вопрос не только в том, чтобы забрать документы 1917-1991 годов из отраслевых архивов спецслужб. Важна их обработка, и максимально — сейчас, пока живут люди, чьи права были нарушены. Вторая проблема — это вопрос доступа.

Архивисты скажут, что проблемы доступа нет, но информации о нереабилитированных людях Вам не предоставят, а часто и о реабилитированных. Если лицо не является родственником, запрашивающему потребуется доказать необходимость получения этой информации, причем, общественный интерес часто не учитывается. А как историкам, например, оценить объем репрессий, если доступа к архивно-уголовным делам не предоставляют? Это практика, которую следовало изменить, и парламент поддержал эту реформу.

— Почему доступ к этим документам очень часто отклоняется, даже самыми архивистами?

— А. Когут: Они не хотят давать документы, так как, возможно, там есть какая-то закрытая информация. Сейчас архивист является крайним в ответственности. Этого не должно быть. Мы хотим переложить ответственность с архивиста на того, кто будет обнародовать информацию. Ведь бывает исследователь даже не собирается обнародовать сведения о конкретных лицах, а собирает статистические данные. Или хочет рассказать историю людей, которых КГБ скомпрометировал.

Если погибли все их родственники, разве эти люди должны быть обречены навсегда оставаться в общественном сознании предателями, коллаборационистами, насильниками, бандитами? Должна быть возможность реабилитации жертв репрессий перед обществом. И такая возможность — в доступе к архивной информации бывших карательных органов.

— В проекте создания архива коммунистических режимов отмечается, что все документы из указанных отраслевых архивов будут свезены в один комплекс в Киеве. Действительно ли планируется создавать один целостный комплекс, где будут собран весь массив соответствующих документов, или все же они будут храниться в разных местах?

— А. Когут: Мы говорим о том, что должны быть собраны документы коммунистических спецслужб как целостный комплекс. Сегодня если мы откроем только один архив СБУ или МВД, мы не будем знать, какая информация содержится в другом архиве.

Зачастую не все, что содержится в архивах спецслужб, является правдой. Недостаточно говорить об открытости архивов и их обработке — нужно, чтобы эти документы были в столь полном комплексе, насколько это возможно. То, что сейчас у нас есть, должно было быть открытым. Нельзя сделать полдела, потому что это, скорее, может навредить. А не делать это будет означать, что все призывы о декоммунизации и европеизацию — половинчаты.

— И. Кулик: В законе нужно различать две принципиальные вещи: первая касается вопроса доступа — обязанности предоставлять доступ (обеспечить доступ); 2 — перемещение. Как оно будет организовано — Институт национальной памяти разрабатывает специальную программу во исполнение закона. Вполне могут быть созданы на местах отделения Института памяти с местными архивами.

— Критики закона утверждают, что более насущными являются именно экономические реформы, тогда как архивы и архивное дело подождут. Какова Ваша позиция?

— А. Когут: Вопрос экономических реформ и открытости архивов должны быть в комплексе. Когда мы говорим, что мы хотим менять сознание людей, то одно от другого неотделимо.

— То есть доступ к архивам будет менять сознание людей, понимание тех времен?

Игорь Кулик цитирует Павла Жачека (первого директора Института исследований тоталитарных режимов Чехии): «Люстрация может поменять людей, которые находятся у власти, но только с открытостью архивов можно изменить сознание».

— И. Кулик: Доступ к первоисточникам — это доступ к фактам. Когда ты имеешь первоисточник, есть возможность делать самостоятельные выводы.

— Украина в этом аспекте не делает что-то уникальное. Все страны Центральной Европы, которые преодолели последствия тоталитаризма, имели несколько этапов, обязательным элементом которых было принятие отдельного закона об осуждении коммунистического режима, второе — о создании специального учреждения, которое было бы ответственно за политику национальной памяти и диалога, и обязательно были законы о создании единого архива при этих учреждениях для документов советских спецслужб. Мы идем тем же путем.

Инфографика: что даст принятие Закона Украины «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов?»

— Какие успешные примеры таких реформ у наших соседей Вы можете вспомнить?

— А. Когут: В Чехии все документы разместили в двух помещениях, в Польше — в одном центральном и 11 региональных отделах, т.н. делегатурах. Это возможно сделать и это возможно обработать.

— Были ли в Украине уже попытки провести подобные реформы?

— И. Кулик: У нас было два этапа попытки объединить все документы коммунистических спецслужб. В 50-х годах во время «хрущевской оттепели», когда документы с мест отбывания наказаний передавали к месту рождения человека. В начале 90-х годов документы из СБУ пытались передать в областные и центральные архивы. Ни один из этих этапов до конца не завершился, поэтому сегодня важно существенно упростить доступ к историческим документам.

И. Кулик: Архивист выступает в роли детектива — найду или не найду?

— Очень часто звучит опасение, что перемещение архивных документов приведет к потере целостности архивных комплексов или вообще утрате отдельных документов. Вероятно ли это в действительности?

— И. Кулик: Мы не разбиваем архивный фонд. Мы эти фонды так и передаем в соответствии с их тематикой и периодом. Все фонды будут передаваться целостно и комплексно.

— А. Когут: Этот законопроект, в первую очередь, касается 3 архивов СБУ, МВД и СВР. Документы, которые были ранее переданы центральным государственным архивам, у них забираться не будут. Эти документы следует оцифровать и включить в единый цифровой комплекс — единый цифровой архив.

Закон Украины «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов» обязывает оцифровать все документы, чего не было раньше. Это, собственно, еще одна инновация закона — А. Когут.

В тему: Украина передала Польше операционные документы советских спецслужб

— Кто будет ответственным за сохранение этих документов и обеспечения к ним должного доступа?

— И. Кулик: Украинский институт национальной памяти будет ответственным за политику сохранения архивов репрессивных коммунистических органов. Его задача — обрабатывать эти документы, работать с ними, выдавать их в научный оборот заинтересованным людям.

— Что будет с теми архивами, которые хранятся после 1991 года?

— И. Кулик: Отраслевые архивы хранят документы не только исторического характера, они сохраняют и документы современных спецслужб. Это нормально и естественно. Они должны обеспечить сохранность, сохранность, секретность современных документов.

— Как будет организован процесс формирования единого архивного комплекса национальной памяти?

— И. Кулик: Для завоза документов (в единый центр хранения — А.) есть определенный порядок, алгоритм действий. Поляки перевезли основную массу документов за два месяца. Этот вопрос политического желания и политического видения. Одновременно мы можем совместить два процесса: перевозки документов и предоставления к ним доступа. Это возможно.

Одним из оснований отказа в доступе к архивам достаточно часто является нераскрытие персональных данных. «Архивы также очень часто безосновательно отказывают в доступе к документам, которые старше 75 лет, потому что якобы там есть персональные данные», — утверждает Игорь Кулик.

А. Когут: «В подавляющем большинстве европейских стран, архивы находятся в подчинении министерств культуры, в Украине — Министерства юстиции».

— Есть ли уже понимание того как, куда и на какие средства будут перемещаться документы? И достаточно ли двух лет, как это предусмотрено законом, на такое перемещение?

— И. Кулик: В первую очередь нужно принимать государственную программу, которая касается плана передачи этих документов.

— А. Когут: Сначала мы принимаем закон, а потом смотрим, что можно сделать здесь и сейчас. Готового ответа у нас нет. Есть несколько вариантов. Должна быть разумная очередность.

— Мы думаем, что два года будет достаточно: это не слишком много, но и не мало.

— Кто еще работал над законопроектом «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов?»

— А. Когут: По состоянию на сейчас у нас есть рабочая группа национальной памяти в рамках Реанимационного пакета реформ. К процессу также присоединились: Украинский Институт Национальной Памяти, общественные деятели из Института медиа права, Института массовой информации, учреждений Академии наук (в первую очередь Института истории и Института археографии), Центра исследований освободительного движения.

— Какими будут следующие шаги для реформирования архивной отрасли?

— И. Кулик: Воплотить задуманное. Реформы — это не одномоментное действие; воплощая их, увидим, как двигаться дальше и что еще необходимо.

—

Опубликовано на сайте  Громадський простір

Перевод: Аргумент

В тему:

• Террористы вывозят архивы спецслужб из оккупированных территорий, — Вятрович
• Россия этого боится. Как открытие украинских архивов отразится на РФ
• Архивы КГБ доступны отныне всем желающим, — пресс-служба СБУ
• Архивы в Украине: 8почему и как от нас прячут историю
• Архив СБУ открывает доступ к засекреченным в России документам