УПА и нормы международного гуманитарного права. Часть 2 - оккупация, террор, братоубийство

Версия для печати

...Чекистская среда тех лет отличалась низким образовательным и культурным уровнем. На 1 января 1946 г. в НКГБ УССР полное и незаконченное высшее образование имело 6,3% сотрудников, среднее - 30, незаконченное среднее - 33, низшее - 30,7%...

(Окончание. Начало читайте в статье УПА и нормы международного гуманитарного права. Часть 1 - Сколько было повстанцев?)

Вооруженный конфликт между советским режимом и движением сопротивления под политическим руководством ОУН (Б) сочетал черты национально-освободительного движения и гражданской войны, имел далеко идущие последствия для общественного сознания и человеческих судеб.

С одной стороны, украинский народ был спасен от уничтожения или порабощения Третьим рейхом. В 1945 г. с вхождением Закарпатья в УССР в целом завершилось объединение этнических украинских земель в составе одного государственного образования. Советская Украина становится членом Организации объединенных наций с момента ее создания 24 октября 1945 года.

В тему: Украинцы на принудительных работах в Третьем рейхе. Сколько их было?

Вместе с тем украинская советская государственность не освободилась от формального статуса в фактически унитарном СССР. В этих условиях не потерял актуальности главный идейно-политический постулат украинского националистического движения - "Украинское Самостийное Соборное Государство, которое является точно определенным понятием и не может быть подменено никакими "советскими Украинами" или другого рода экспозитурами чужого империализма" [19].

Как отмечалось в "Мемориале" Украинской главной освободительной рады (УГВР - укр.) к председателю Парижской мирной конференции (1 сентября 1946 г.), правительство УССР не является результатом свободного волеизъявления, "навязанное Украине московской централью коммунистической партии" [20].

Советизация ЗУЗ (западно-украинских земель - “А”) осуществлялась традиционными для сталинского тоталитаризма командно-административными методами, игнорируя местную социально-экономическую и духовно-культурную специфику, форсированными темпами и поддерживалась карательно-репрессивной машиной.

Только в 1945 г. сюда прибыло 35 тыс. новых управленческо-административных кадров (в том числе 1337 партийных и 1210 комсомольских руководителей).

Долгое время была жалкой доля управленцев местного происхождения - в конце 1946 г. из 15 120 номенклатурных должностей они занимали 1839 (12,1%), до 1 апреля 1947 г. - 16,2% (должности не выше районного уровня).

На май 1946 г. в Дрогобычской области на руководящей работе не было ни одного галичанина. Прибывшие управленческие кадры отличались низким образовательным уровнем, незнанием и неуважением к региональным особенностям, грубым администрированием.

В 1946 г. ЦК КП(б) У вынужден был обратить внимание на многочисленные нарушения кадровой политики в регионе, злоупотребления административными средствами, неверное отношение к кадрам местного происхождения, их искусственное противопоставление местным.

Однако даже в 1953 г. из 742 секретарей органов компартии на ЗУЗ только 62 были местными, в низшей властном звене они составляли 44%, в прокуратуре - 12% работников [21].

Партийно-советские структуры в документах служебного пользования откровенно констатировали негативное отношение значительной части населения к политике режима.

Как отмечалось в справке Станиславского обкома КПб)У (конец 1949 г.), родные поддерживают участников подполья, молодежь пополняет "банды", уклоняясь от призыва в армию, "большинство жителей ..., потерявших родных при вооруженных столкновениях с военными группами МГБ, активно поддерживают остатки оуновских банд и враждебно относятся к советской власти" [22].

Упрямый, отчаянный характер сопротивления остальных участников подполья подчеркивался в общей директиве главы МГБ СССР С. Игнатьева и Генерального прокурора СССР Г.Сафонова № 6019 / и 1/30596 от 8 сентября 1952

Указывалось, что продолжительность и масштаб сопротивления вызывают, в частности, такие факторы как разветвленность подпольной сети, действующей при поддержке "легальной сетки” и широкого содействия населения, в том числе - разведданными, пополнением молодежью.

Об отношении к власти красноречиво говорит и участие населения в выборах: так, во время выборов в Верховный Совет СССР (февраль 1946 г.) в с. Ременув Львовской области из 819 избирателей на участок явились 547. Правда, такие случаи не помешали провозгласить об участии более 98% электората [23].

В преимущественно аграрном регионе в колхозы крестьянство привлекали методами экономического принуждения, запугивания, уголовного преследования и другими репрессивными мерами. Росло внутреннее напряжение на селе.

Под коллективизацию в ее первые годы не подводилась надлежащая материально-техническая база, что в совокупности с разрушением традиционного уклада вело к подрыву сельскохозяйственного производства и обнищанию населения.

Принципиально были оценены последствия десятилетия "советского строительства" на Пленуме ЦК КПУ 2-4 июня 1953 г. (ему предшествовало инициированное Л. Берия решение ЦК КПСС от 26 мая "Вопрос западных областей Украинской ССР") [24].

Констатировалось, что "среди значительной части населения западных областей существует недовольство хозяйственными, политическими и культурными мероприятиями, которые проводятся на местах". В руководстве сельским хозяйством допущено много "серьезных ошибок", оно ведется "без учета местных особенностей", население недовольно действиями местной власти.

"...Почти все руководящие должности в партийных и советских органах западных областей Украины заняты работниками, командированными из восточных областей УССР, а также других республик Советского Союза".

Делался вывод, что "такое положение ... создает почву для подрывной работы врагов советской власти, особенно буржуазно-националистического подполья", которое "несмотря на многолетнюю борьбу по его ликвидации, все еще существует, а его банды продолжают терроризировать население".

Критике подверглись односторонние методы противодействия антисоветском сопротивлениям: "...Борьбу с националистическим подпольем нельзя вести только путем массовых репрессий и чекистско-военными операциями, бессмысленное применение репрессий вызывает лишь недовольство населения ... В течение 1944-1952 годов в западных областях подвергнуто различным репрессиям очень большое количество людей" [25].

Можно лишь согласиться со словами из письма в Президиум Верховного Совета СССР (10 июля 1971 г.) бывшего руководителя подпольного "украинский красного креста" Галины Дидык, что без массовой поддержки "при насыщении Западной Украине регулярными и специальными войсками многолетнее сопротивление было бы невозможным. Это не было выступление против советской власти и социализма, а прежде всего всенародная борьба против ... оккупации и террора" [26].

В тему: Связная генерала Шухевича. Судьба и жизнь Галины Дидык

Следует подчеркнуть, что сущность и методы политического курса компартийного руководства, апробированные на остальном населении Советского Союза, не претерпели существенных изменений и распространились на освобожденные земли Западной Украины.

При этом следует учитывать, что население региона испытывало страшную тяжесть последствий оккупации, потери от масштабных боевых действий между советскими силовыми структурами и повстанческим движением, аффективную историческую память о репрессиях 1939-1941 гг.

В тему: Геноцид в СССР. Как убивали заключенных в тюрьмах в 1941 году

В архивных уголовных делах на руководителей националистического движения неоднократно нам встречались их показания о том, что именно страшные впечатления от массовых убийств галичан органами НКВД в первые дни войны сделали их убежденными противниками "рабоче-крестьянской власти".

В тему: Расстрелы заключенных в июне-июле 1941 года. Как это было (ФОТО)

С высоты десятилетий не приходится сомневаться, что взвешенная, последовательная политика советской власти, направленная на модернизацию общественно-экономической жизни отсталого при господстве Польши и изможденного Второй мировой войной региона встретила бы поддержку подавляющего большинства населения, обессиленного за годы кровопролития. Однако реалии бытия оказались противоречивыми и драматичными.

Постепенное вовлечение в разные сферы советского строительства и вооруженного противостояния подполью десятков тысяч жителей региона придало конфликту братоубийственный характер, крайнюю остроту и обоюдную жестокость, иррациональность насилия.

Произвол и репрессивные меры властей вызвали неприхотливые в средствах "акции расплаты" подполья. Последние катализировали оперативно-военные удары, маховик насилия все больше раскручивался.

Итак, советизация Западной Украины с присущими ей методами проведения стала базовой причиной длительного сопротивления подполья ОУН, опиравшегося на широкую поддержку населения.

Одновременно она стала первым из факторов, детерминировавшим деятельность специального органа националистического движения - Службы безопасности.

Возможности СБ, во-первых, непосредственно использовались для срыва разноплановых мероприятий власти. Во-вторых, на нее возлагались исключительно важные в тех условиях противостояния функции разведывательного обеспечения и контрразведывательной защиты подполья.

Как уже говорилось, международное право оставляет за народами право на самозащиту в случае грубого нарушения его прав. Не случайно, согласно Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 года, народы имеют право прибегать "к восстанию против тирании и угнетения в качестве последнего средства".

Важным для соблюдения норм МГП является принцип соразмерности в применении силы. Целесообразно выяснить, как ему придерживались в вооруженном конфликте на Западной Украине?

Соотношение потерь постоянно увеличивалось в пользу советской стороны. Если в июне 1946 г. оно примерно равно 1:2,5, то в 1950 г. в ходе операций было уничтожено 1582 подпольщика, а Внутренние войска потеряли убитыми 86 человек (159 ранено). Таким образом, соотношение безвозвратных потерь составило 1:18,3 [27].

Для иллюстрации приведем статистику жертв терактов подполья на территории Станиславской области в 1945-1946 гг: проведено 252 теракта и 66 диверсий, погибли 132 советских и партийных работника, 122 бойца истребительных батальонов, 819 местных жителей и 230 военнослужащих, то есть гражданских погибло почти в пять раз больше. В то же время в области, по советским данным, было уничтожено 20 177 участников сопротивления [28].

К нарушению принципа сорозмерности приводил и низкий уровень оперативно-боевой подготовки личного состава спецвойск.

Эффективность боевого применения ВВ НКВД-МГБ из-за конспиративности подполья и специфических условий региона оставалась низкой. Ежесуточно они могли выставить 1000 нарядов, охватив 2 тыс. сел при их общей численности 7 тыс. (без хуторов).

В августе 1948 г. МГБ СССР даже приказало свернуть плановое обучение из-за чрезмерного боевой нагрузки - солдат не обучали методам силового захвата противника живьем, и они спешили применить оружие на поражение. Как следствие, в 1949 г. имели успех только 2,5% нарядов, результативными признаны 4038 операций из 50528.

В целом, по данным КГБ УССР, в 1944-1953 гг безвозвратные потери советских силовых структур в противоборстве с ОУН и УПА составляли: сотрудников НКГБ-МГБ - 687 человек; органов внутренних дел - 1864; военнослужащих армии, ВВ и ПВ - 3199; бойцов формирований самообороны - 2590 [29]. Теперь сопоставим эту статистику с советским данным о потерях ОУН и УПА...

Можно констатировать, что характерной чертой вооруженного конфликта в Западной Украине является широкое нарушение норм МГП обеими его сторонами.

По советским данным, в 1944-1953 гг движение ОУН и УПА осуществило 14 424 акции, среди которых - 4904 теракта, 195 диверсий, 645 нападений на государственные учреждения, колхозы, МТС, 359 вооруженных ограблений государственного и колхозного имущества.

До сих пор дискуссионной остается проблема количества жертв среди гражданского населения с советской стороны. В апреле 1973 г. 10-м (архивно-учетной) отделом КГБ при СМ УССР по указанию его председателя В.Федорчука были подготовлены для Верховного Совета республики сведения о потерях советской стороны в 1944-1953 гг. Согласно им потери среди гражданских лиц распределялись следующем образом:

- представителей органов советской власти разных уровней - 2732;

- функционеров Компартии - 251;

- комсомольских работников - 207;

- председателей колхозов - 314, колхозников и крестьян - 15355;

- рабочих - 676;

- представителей интеллигенции-1931;

- детей, стариков, домохозяек - 860 [30].

Следует учитывать, что в 1944-1945 гг сведения о погибших поступали в органы власти нерегулярно, не была установлена судьба многих людей, уведенных боевиками ОУН и УПА, а также тех, кто прибывал из восточных областей УССР на заработки или спасаясь от голода в 1946-1947 гг.

В период перестройки в СССР, на волне противостояния национал-патриотических сил и носителей официальной идеологии для усиления антинационалистической пропаганды в ряде западных областей провели на общественных началах поименный учет жертв гражданского конфликта 1940-50-х гг.

По данным члена Киевской организации ветеранов органов безопасности "Щит", генерал-майора КГБ в отставке Шевчука, тогда объявили о количестве жертв в Волынской области в 25,7 тыс. человек, Ровенской - 27 тыс., Львовской - более 40 тыс. [ 31].

Обратим внимание, что наиболее массовой группой жертв стали крестьяне, что можно объяснить активными вооруженными акциями антисоветского сопротивления по срыву коллективизации, тем более, что сельская местность служила главной базой повстанцев.

Необходимо отметить, что диверсионно-террористические меры часто становятся оружием слабой в военном отношении стороны, основным тактическим средством воздействия повстанческо-подпольных сил на противника, что обусловливало и значительный удельный вес соответствующих акций в операциях УПА и подполья ОУН.

Наряду с этим, и это подтверждает структура потерь советской стороны, объектом терроризма становились и определенные категории гражданского населения, что уже означало серьезное нарушение норм МГП.

К сожалению, общей закономерностью многих повстанческих движений является их стремление установить контроль над населением, отвлечь его от сотрудничества с властью, предотвратить укоренение режима политическими и социально-экономическими методами.

В свою очередь, государственные силовые структуры также стремятся распространить контроль над местным населением, чтобы лишить инсургентов базы поддержки, человеческих ресурсов и т.п..

Характерно, что жесткие действия советской карательно-репрессивной системы принципиально ничем не отличались от аналогичных мероприятий других великих держав.

Так, в Алжире французами в 1950-60-х гг 2 млн. жителей были загнаны в "специальные зоны" (концлагеря), чтобы лишить Фронт национального освобождения базы поддержки.

Устав Армии США ФМ 31-21 "Партизанская война" (1955 г.) предлагал широко применять выселение населения из районов действий повстанческо-партизанских сил, захват заложников, суровое наказание гражданских за помощь инсургентам, введение тотального административно-полицейского режима [32].

В то же время характерной чертой антиправительственного террора была его показательность, наглядность, особая жестокость, что должно было произвести деморализующее воздействие на противника.

Так, в декабре 1949 г. в селе Рожнов Кутского района на Станиславщине боевики ОУН убили майора МГБ УССР И.С. и сержанта И.Б. Трупы убитых были выкопаны, тело офицера четвертовано, а голова выставлена ​​на колу у дороги. Из села вскоре выселили 24 семьи [33].

Закономерным, учитывая аналоги повстанческих движений в других регионах мира, стало силовое обеспечение жизнедеятельности подполья, ответственность за которое возлагается на СБ. В его ходе также наблюдались многочисленные нарушения норм МГП по обращению с некомбатантами, что толкало подполье на криминальный путь.

Документы советской стороны констатировали, что приблизительно на рубеже 1949/1950гг. наблюдается перелом в отношении населения к подполью [34]. Кроме усталости от многолетнего кровопролития, давали знать репрессивные меры властей, укрепление их позиций в регионе в совокупности с проведением сплошной коллективизации.

С другой стороны, росло недовольство террором подполья, который инициировал дополнительные карательно-репрессивные акции властей. Приведем по этому поводу несколько характерных и откровенных высказываний главарей подполья.

Как писал организационный референт Буковинского окружного провода руководителю краевого провода “Запад-Карпаты" "Ефрему", подпольщики ликвидируют председателей колхозов, участковых милиционеров, оперуполномоченных райотделов МГБ, жгут колхозные постройки. Власть отвечает арестами и выселениями.

"При этом большевики говорили, что все эти действия исключительно из-за нас, дошло до того, что население просит нас ничего не делать, ведь оно будет страдать еще больше. Следует признать, что большинство населения видит причину своего несчастья только в нас...

Большевики будут тверды в своих намерениях и сделают нам в горах второе "Закерзонье" (предположительно, подразумевалась акция "Висла" - Авт.) ... За ликвидацию учителя-активиста большевики течение двух дней повыселяли всех с гор в село Белоберезка Кутского района” [35].

Изменение отношения населения, оказавшегося между жерновами противостояния, отражалось на материальном снабжении нелегалов ОУН - тем более, если учесть высокую степень эксплуатации государством колхозного крестьянства проблемного с агротехнической точки зрения региона.

По словам члена Яворивского надрайонного провода "Ульяны" (28 апреля 1951 г.), "население по сути перестало поддерживать нас. В селах невозможно оставаться, поскольку население доносит о нас в органы МГБ ... Колхозники не оказывают никакой материальной помощи и угрожают выдачей ... Большинство времени приходится сидеть в бункерах, а продукты питания доставать в ночное время и в большинстве случаев под силой оружия” [36].

Денежный фонд ОУН, кроме членских взносов, добровольной помощи и определенных сумм, которые доставлялись эмиссарами зарубежных центров и иностранных разведок, пополнялся за счет налога в 1% на доходы торговцев, мелких предпринимателей, интеллигенции с частной практикой. Четыре раза в год распространялись "бофоны" (от слов "На боевой фонд"), своеобразные облигации займа у населения.

Бофоны распространялись первоначально исключительно среди членов организации, а с 1943 г. - среди гражданского населения Волыни и Полесья уполномоченными хозяйственной "сетки" ОУН. При этом нередко денежные документы распространялись по списку и под принуждением. В 1944 -1946 гг было выпущено до 20 серий бофонов по 4-8 номинантов в каждой. Заем просуществовал по крайней мере до 1952 г. [37].

Каждый территориальный провод мог оставить себе до 25% собранных средств, высшие руководители распоряжались ими бесконтрольно. Известно, например, что Рогатинский окружной провод собирал ежегодно до 200 тыс. руб., Стрыйский районный в 1946 г. собрал 800 тыс.

Создавался и золотой запас [38]. Практиковалась "разнарядка", по которой определенный провод должен был собрать установленное количество денег и материальных средств [39].

Экстремистский характер "самопостачання" (“самоснабжения” - “А”) и роль в нем СБ усилились в начале 1950-х годов в связи с резким сужением социальной базы поддержки.

В изъятых после гибели руководителя подполья Галичины Р.Кравчука (21 декабря 1951 г.) документах содержалось указание конспиративно-силовым способом проводить денежные сборы и заготовки, менять места экспроприаций (хотя преимущество рекомендовалось отдавать добровольной помощи "сторонников").

В июне 1951 г. краевой референт пропаганды в Галичине "Гомон" дал указание под давлением распространять бофоны, грабить кассы и магазины. Такие же установки содержались в инструкции Дрогобычского окружного проводника Я.Косарчина (октябрь 1951 г.).

Только за вторую половину 1951 г. в регионе подпольщиками было захвачено силовым путем 542 610 руб., органами МГБ изъято бофонов на сумму 878 150 руб. [40].

Наконец, отступлением от норм МГП стало создание повстанцами “спецбоивок” (специальных боевых групп - “А”), выступавших под видом советских военнослужащих, о чем говорилось в нашей книге.

Понятно, что современное законодательство правового государства отказало в реабилитации тем участникам движения, которые совершили уголовные преступления против гражданских людей. Так, к архивному уголовному делу на шефа провода ОУН «Одесса» С.Янишевського (расстрелян в Ровно по приговору Военного трибунала Прикарпатского ВО в 1951 г.) добавлены справки поселковых советов об уничтожении участниками упомянутого провода близка 1,5 тыс. граждан.

Для реалистичного понимания вакханалии насилия на Западе Украины следует учитывать и развитие чисто уголовной преступности особо опасного характера.

По состоянию на март 1949 г. только в Волынской обл. население терроризировали 5 "диких боивок", которые не имели никакого отношения к подполью ОУН [41].

21 июля 1948 г. в сточной яме конюшни отдела снабжения Львовского университета обнаружили 18 тел (из них 17 женских), убитых ударами тупых орудий по голове. Как выявило следствие, преступная группа из 7 сотрудников предприятия заманивала на ночлег крестьян, торговавших на городском базаре, грабила убивала их [42].

Многочисленные отклонения от норм МГП и нарушения советского же законодательства совершали силовые структуры СССР. Документальные материалы убеждают, что они вели себя в Западной Украине действительно как на оккупированной территории.

И причины этому целесообразно искать в коренных особенностях тоталитарного государства, для которой пренебрежение законом и неотъемлемыми правами граждан стало нормой, и не зависело от регионального или национального измерения.

В 1945 г. Политбюро ЦК КП(б)У дважды принимало постановления о фактах нарушения законности в работе органов. В том же году в НКВД-НКГБ республики освобождается за моральное разложение 240, нарушения законности 539, по результатам спецпроверок - 1640 сотрудников, осуждается военными трибуналами 326.

24 июля 1946 г. выходит постановление ЦК КП(б)У "О недостатках в работе суда, прокуратуры и органов МВД-МГБ по борьбе с нарушителями советской законности в западных областях". Констатировалось, что в апреле-ноябре 1946 г. раскрыто 396 нарушений (из них совершено сотрудниками МВД - 123, МГБ - 64), среди них самочинных расстрелов граждан -18, грабежей и изнасилований - 9, незаконных обысков - 34, нарушений при следствии - 51 [43].

За 6 месяцев 1949 г. из 1189 привлеченных к административной ответственности сотрудников МГБ 731 работал на ЗУЗ, из 25 осужденных военными трибуналами - 16 [44]. Вызывает сомнение, что к ответственности привлекли большинство виновных сотрудников силовых структур, большая часть нарушителей законности была просто "вычищена" из органов.

Случаи незаконного обращения с населением вызвали возмущение даже у офицеров "закаленной" в антиповстанческих операциях и депортациях дивизии войск НКВД им. Дзержинского. Как писал 3 февраля 1947 года Сталину ее лейтенант П. Кривошеин, командиры требуют "не цацкаться с барышнями и господами , а если нужно, то применять к ним высшую меру". "Нельзя, - писал офицер, - стрелять в женщин или стариков на глазах у их соседей".

Красноречивый случай: 16 марта 1945 года начальник штаба 89-го пограничного отряда майор М.Б. наткнулся в лесу на группу молодежи, безосновательно обвинил их в уклонении от призыва в армию и самочинно расстрелял четырех человек на глазах у солдат (майора приговорили к 5 годам лишения свободы ... условно!) [45].

Разве такое обращение с некомбатантами не свидетельствует об истинном отношении многих советских силовиков к населению территории, освобожденной от немецких оккупантов? Напоминает ли оно отношение к согражданам?

Целесообразно коснуться специфики личного состава органов и войск госбезопасности и внутренних дел, поскольку от его профессиональных и моральных качеств, методов работы напрямую зависела результативность оперативно-розыскных мероприятий, отношение населения к правоохранительной системе и власти вообще.

Думается, что именно низкая компетентность в совокупности с атмосферой беззакония на ЗУЗ обусловливали специфический стиль работы органов.

Как откровенно говорилось в телеграмме министра С. Савченко начальникам УМГБ региона (31 марта 1949 г.), чекисты "вместо проведения систематических и глубоких чекистских мероприятий по розыску и ликвидации вооруженных оуновских банд и террористов идут по линии наименьшего сопротивления, подменяя ликвидацию этих элементов работой по изъятию пособников и других второстепенных оуновских связей ... Достигая таким путем формальных показателей в работе, они фактически занимаются очковтирательством, порождающих нарушения норм УПК и советской законности” [46].

Иначе говоря, квалифицированные оперативно-розыскные мероприятия подменялись репрессивными мерами по отношению к населению, органы не обременяли себя доведением причастности многих граждан к подполью.

Понятно, что прибывшие на ЗУЗ сотрудники правоохранительных органов не знали местных условий и знакомились с ними непосредственно в водовороте бескомпромиссной борьбы.

Позиции режима в регионе красноречиво характеризует то, что на середину 1947 г. на ЗУЗ из 2447 сотрудников МВД-МГБ только 98 были местными уроженцами [47].

Лишь постепенно, с укреплением позиций режима указаниям ЦК КП(б)У и МГБ СССР стимулировался набор в органы местных жителей. Так, в начале 1952 г. только в Ровенский УМГБ были зачислены 26 выходцев из западных областей [48].

В целом в 1951 г. в УМГБ региона этнические украинцы составляли 40% руководящего и 41,5% оперативного состава, что усиливало братоубийственный характер конфликта.

Учитывая большую долю украинцев в других правоохранительных органах и войсках и гражданских специалистов, прибывших на ЗУЗ, становится понятным, что вооруженный конфликт на западе УССР становился не только гражданским, но и внутриэтническим.

Поэтому трудно согласиться с известным исследователем политической истории Украины профессором Ю.Шаповалом, который утверждает, что в регионе происходило только сопротивление местного населения колонизационной политике советской власти [49].

Чекистская среда тех лет отличалась довольно низким образовательным и культурным уровнем. На 1 января 1946 г. в НКГБ УССР полное и незаконченное высшее образование имело 6,3% сотрудников, среднее - 30, незаконченное среднее - 33, низшее - 30,7%.

В 1947 г. более половины офицеров МГБ УССР были без специальной подготовки, половина начальников рай-гораппаратов не имели полного среднего образования, а четверть из них - получили только низшее [50].

Потеря коллег (включая жестокие убийства), постоянное психологическое напряжение, атмосфера карательных операций в незнакомом регионе с враждебно-индифферентно настроенным населением, значительное превышение официальных сроков службы и переутомление вызывали подавленное моральное состояние военнослужащих (особенно срочной службы, что фиксировалось и материалами перлюстрации их переписки органами ГБ), приводили к грубости и нарушениям законности во время операций, самоубийств.

О таких фактах, в частности, сообщалось министру внутренних дел УССР Т.Строкачу в письмах начальника отдела СМЕРШ ВВ НКВД Украинского округа полковника Павлова "О негативных настроениях среди личного состава частей и соединений ВВ МВД"  округа (18 июля 1946 г.) и "О росте преступности и других аморальных проявлений в частях войск МВД" (21 июля) [51].

Разложение охватывало и рядовой состав воинских формирований. Известно о многочисленных случаях неповиновения командирам, применения к ним силы, ограбления населения.

Солдаты 14-го аэродромного полка в Станиславской [ныне Ивано-Франковская] области вообще продали сотруднику СБ ОУН "Жару" 2 тыс. боевых патронов, списав их на «боевые действия» [52].

Об эскалации буквально озверения участников противоборства свидетельствуют положения директивы МГБ УССР № 57 от 31 мая 1947 г.: личным составом во время операций "трупы убитых увечатся до такого состояния, что исключается любая возможность проведения их опознания", снимается одежда и обувь с убитых, допускается "бесцельное фотографирование трупов убитых в ... позах, не имеющее практического значения при проведении опознания".

Нам запомнился характерный радиообмен между руководителем оперативно-войсковой группы И.Ш. на операции в Карпатах и ​​шефом опергруппы МГБ УССР во Львове: на вопрос начальника, применялись ли к захваченному главарю подполья "особые методы допроса", офицер отвечал, "что лично дал ему понять, что такие методы могут быть к нему применены на месте" в случае отказа сотрудничать с чекистами.

Советская сторона фактически пошла на применение опасных для жизни химических веществ (спецсредств).

Для задержания и обезвреживания подпольщиков "проверенной агентуре" выдавали спецпрепарат "Нептун-47" снотворно-паралитического действия, который добавлялся в жидкую пищу и напитки, выводил из строя подпольщиков для их последующего захвата. В случае передозировки употребление "Нептуна" приводило к смерти.

Позже для обезвреживания подпольщиков в бункерах стал применяться газ "Нептун-22". Через негласных помощников в рядах подполья органы госбезопасности применяли заряженные ядовитым газом предметы-ловушки ("сюрпризы").

В документах описан случай, когда от горчичного газа, которым снарядили тюбик с подпольной корреспонденцией, чуть не погиб и на время потерял зрение лидер подполья (1950-1954 гг) Василий Кук ("полковник Коваль", "Лемех").

В тему: Гебисты против Шухевичей

Отдельно следует сказать о противозаконном использовании закамуфлированных под повстанцев агентурно-боевых групп (АБГ).

К АБГ охотно включали бывших эсбистов, которые допрашивали захваченных или подозреваемых от имени СБ (литерное мероприятие "ЛСБ"), которые имитировали "референтуры и боевки СБ высших проводов".

Возникает вопрос - если к негласному сотрудничеству "на основе компрометирующих материалов" привлекали лиц, совершивших преступления против гражданского населения, то насколько законным было само применение легендированных спецгрупп?

По состоянию на 1 июля 1945 г. насчитывалось 246 АБГ с 1011 участниками и 212 боевиков-одиночек. По советским данным, за период существования спецгрупп их участниками было ликвидировано 1163, захвачено более 2000 и склонено к сдаче 700 повстанцев [53].

Мнимое подполье сыграло большую роль в разложении и ликвидации очагов сопротивления, а также в оперативных играх с зарубежными центрами ОУН и иностранными разведками. В 1951-1953 гг действовало 7 легендированных окружных и четыре районных провода ОУН, 6 отдельных групп.

С их помощью только в Станиславской области до 1954 г. уничтожили и захватили более 300 участников сопротивления [54]. Именно при участии агентов-боевиков ликвидировали или задержали членов провода ОУН в Украине Р. Кравчука, П. Федуна, В. Галаса и В. Кука.

Применение групп сопровождалось многочисленными нарушениями законности, о чем говорилось в докладной военного прокурора войск МВД Украинского округа полковника юстиции Кошарского от 15 февраля 1949 г., направленной секретарю ЦК КП(б)У M. Хрущеву.

B ней приводились примеры убийств, избиений, изнасилований, грабежей населения агентами-боевиками. Делались выводы о том, что "грубо-провокационная и неразумная работа ряда спецгрупп ... произвол и насилие над местным населением" затрудняют борьбу с ОУН, "подрывают авторитет советской законности и несомненно наносят вред делу социалистического строительства в западных областях Украины", "действия т.н. спецгрупп МГБ носят ярко выраженный бандитский антисоветский характер и, разумеется, не могут быть оправданы никакими оперативными соображениями” [55].

Несомненно, брутальные выходки спецгрупп облегчали привлечение лиц к антисоветскому сопротивлению, способствовали эскалации обоюдного насилия.

Советская сторона несет ответственность и за втягивание гражданских лиц в боевые и специальные действия против повстанцев.

Близкими по функциям к упомянутым истребительным батальонам и ГОГП были так называемые "вооруженные группы партийно-советского актива". Они не только осуществляли самооборону собственных учреждений, но и способствовали оперативно-военным группам в розыске подпольщиков (особенно в населенных пунктах), участвовали в военных операциях, что приводило к росту потерь среди этой категории гражданского населения.

Отдельные активисты привлекались к сложным оперативным мероприятиям. Как вспоминал активист А.Ш., он не только участвовал в десятках операций, но и трижды направлялся в подполье под видом участника, способствовал разложению нелегальных формирований, уничтожению и захвату их функционеров ОУН [56].

Среди специфических, противозаконных методов пацификации Западной Украины следует упомянуть и внедрение механизма круговой поруки и выселения людей в районах, "пораженных бандитизмом".

С польской стороны апофеозом таким действий стала печально операция "Висла", когда в сжатые сроки была насильственно изменена этническая карта юго-восточных районов Польши, переселено до 150 тыс. коренного украинского населения.

В тему: Кто запустил «Вислу», или «Окончательное решение украинской проблемы в Польше»

На устрашение населения были направлены и публичные казни. И это произошло в то время, когда вооруженные акции подполья постепенно сходили на нет.

Так, 27-28 октября 1951 г. в г. Стрый после открытого судебного процесса публично повесили Николаевского надрайонного референта СБ М.Гельнера и районного референта СБ О.Кальченка [57]. Публичные казни "освящались" присутствием прокурора УССР Руденко.

Наконец, атмосферу подозрения и насилия вокруг некомбатантов раздувала советская сторона, политика которой носила отчетливо "классовый" характер.

Кроме целенаправленных мероприятий по компрометации подпольщиков, создавались основания для поиска СБ ОУН "вражеской агентуры" среди населения, причем прибегать к этому требовала от органов НКВД-МГБ правящая коммунистическая партия.

В тему: Шухевич предлагал коммунистам многопартийные выборы - историк Иван Патриляк

Постановление ЦК КП(б)У от 27 ноября 1945 г. "О дополнительных мерах борьбы с украинско-немецкими националистами в западных областях УССР" обязывало органы НКВД-НКГБ практиковать в течение 1-2 дней массовый вызов местного населения на "беседы" (пропорционально численности населения конкретного пункта).

В первую очередь рекомендовалось вызвать кулаков, торговцев, "другие враждебные элементы". Как цинично отмечали авторы документа, это приведет к резкому увеличению числа лиц, которых подполье подозревает в сотрудничестве с противником, уничтожению руками ОУН представителей тех слоев, которые считались препятствием на пути советизации [58].

Конечно, не подлежат оправданию допущенные участниками противоборства на Западной Украине преступления и в отношении гражданского населения, жестокость, другие проявления гбрутальности.

При этом надо помнить, что такие антигуманные явления были и остаются непременным спутником вооруженных гражданских (внутренних) конфликтов, в основе происхождения которых лежит игнорирование правящим режимом законных прав граждан, насильственные способы проведения политического курса.

Единственным целесообразным путем общественно-политического развития выступают реформы в обстановке стабильности в обществе, обеспечение которой является одной из важнейших задач военных формирований и правоохранительных органов, определенных Конституцией и действующим законодательством Украины.

Поучительно, что даже в условиях жестокого противоборства существовала миротворческая альтернатива. С 1944 г. лидер сопротивления Р. Шухевич предпринимал усилия для налаживания консультаций с руководством советской Украины об условиях прекращения огня и примирения.

1 марта 1945 года возле хутора Конюхи Козовского района Тернопольской обл. состоялись санкционированные ЦК КП(б)У переговоры, в которых со стороны УПА принимали участие начальник ГВШ Дмитрий Маевский и шеф политического отдела ГВШ Яков Бусол.

Полевые командиры просили расценивать встречу как предварительные консультации, и выдвигали основное политическое требование - восстановление реального суверенитета Украины согласно ст.14 Конституции СССР.

Итак, партийное руководство УССР понимало сложность ситуации и не занимало бескомпромиссной позиции к тем, кого официально именовало "бандоуновцами" и т. д.

Контакты продолжались до 1948 г. (когда был арестована, подвергнута пыткам и приговорена к 25 годам лагерей посредник от ОУН художница Ярослава Музыка). И судя по всему, именно непримиримая позиция Москвы не позволила прекратить кровопролитие или хотя бы минимизировать страдания населения [59].

В тему: Как погиб Роман Шухевич и что могло произойти с его телом. Операция на рассвете

К слову, Я. Музыка, немолодая уже женщина, в письмах из неволи к председателю Верховного Совета СССР К.Ворошилову и МВД СССР Л.Берии описала противозаконные методы, которые применяли к ней сотрудники МГБ УССР - многодневные избиения, раздевание донага на потеху оперработников, карцер, психологическое давление и новые пытки.

Ныне женщина-патриот реабилитирована. Как писала в записке на волю захваченная органами МГБ в марте 1950 г. связная Шухевича Дарья Гусяк, "лучше десять раз умереть, чем попасть сюда" - подпольщицу пытали на глазах ее матери...

***

Таким образом, сравнение свойств украинского повстанческо-подпольного движения с общепринятыми нормами МГП позволяет распространить на него международно-правовое определение партизанского движения, действовавшего на основе новых форм легитимности.

В то же время, как и во многих случаях с аналогичными вооруженными движениями в других регионах мира, наблюдались многочисленные факты нарушения его участниками норм гуманности в обращении с противником и гражданским населением.

Такая же картина характерна и для советской стороны, сама репрессивная политика которого создавала предпосылки для жесткого сопротивления населения. Именно в политике сталинизма, решительно осужденной в современной Украине, следует видеть базовую причину эскалации насилия в Западной Украине.

Силовые структуры СССР всячески нарушали собственно действующее законодательство, не останавливаясь перед грубыми методами подавления сопротивления и запугивания населения.

Известно, что еще до Второй мировой войны СССР отказался присоединиться к ряду международных конвенций по гуманизации ведения войны и смягчению ее последствий для комбатантов, поэтому наивно было бы ожидать от советской стороны соответствующего поведения в антиповстанческих кампаниях.

Как уже говорилось, подобные эксцессы - далеко не исключительны для многих народов, и продолжаются в определенных конфликтных точках планеты и сейчас, включая постсоветское пространство.

Современники, граждане Украины, способные и должны в интересах будущих поколений устранить политические и морально-психологические последствия этого конфликта из общественной жизни, ликвидировать это препятствие на пути формирования консолидированной украинской политической нации.

ПРИМЕЧАНИЯ:

19 - Декларація Проводу Організації Українських Націоналістів після закінчення другої світової війни в Європі. [травень 1945 р.]. – Б.м., б.в., 1948. – С. 2.

20 - Українська Головна Визвольна Рада. Збірка документів за 1944 – 1950 рр. – Б.м.: Видання ЗЧ ОУН, 1956. – С.29.

21 - Першина Т.С. Утвердження тоталітарної адміністративної системи в Західноукраїнському регіоні (1944–1950 рр.) // Сторінки воєнної історії України. Збірник наукових праць. – К., 1997. – Вип.1. – С. 93 – 94, 99, 106; ЦДАГОУ. – Ф. 1. – Оп. 20. – Спр.61.– Арк.1; Оп. 1. – Спр .1117.– Арк. 8.

22 - ЦДАГОУ. – Ф.1. – Оп. 23. – Спр. 5681. – Арк. 306.

23 - ГДА СБУ. – Ф.2. – Оп. 56. – Спр. 1. – Т.2. – Арк. 9.

24 - Див. докладніше: Веденеев Д., Шаповал Ю. Был ли Лаврентий Берия украинским националистом? // Зеркало недели. – 2001. – 7 июля.

25 - ЦДАГОУ. – Ф.1. – Оп. 1. – Спр.1117. – Арк.7–10.

26 - Літопис УПА. – Торонто: Видавництво Літопису УПА, 1989. – Т. 12. – С. 137.

27 - ГДА СБУ. – Ф.2. – Оп.101 – Спр.22. – Арк. 155.

28 -Там само. – Оп. 57.– Спр.1. – Арк. 3, 8–9.

29 - Див.: ГДА СБУ. – Ф.13. – Спр. 372. – Т.103.

30 - Там само. – Арк.. 1–3.

31 - Шевчук В. Украинская Повстанческая Армия // Политика и время. – 1991. – № 11. –С.83.

32 - Ланда Р.Г. История Алжирской революции. – М.: Наука, 1983. – С. 39–43; Американская стратегия и тактика „партизанской войны”. – М., 1964. – С. 74.

33 - ГДА СБУ. – Ф.13. – Спр. 372. –Т.92. –Арк. 307–308.

34 - ЦДАГОУ.– Ф. 1. – Оп. 106. – Спр. 5944. – Арк. 94–96.

35 - ДА СБУ. – Ф.2. – Оп.102. – Спр.6. – Т.7. – Арк. 4.

36 - Там само. – Арк.39.

37 - Див. докладніше: Клименко О. Грошові документи ОУН (бофони). – Тернопіль, 1999; Клименко О.А. Грошові документи ОУН (бофони). 1939–1952 роки: Автореф.дис. на здобуття наук. ступеня канд. істор. наук. –Львів: ЛНУ ім. І. Франка, 2000. – 19 с.

38 - ГДА СБУ. – Ф.2 – Оп. 58. – Спр.11. –Арк. 169; Ф.13. – Спр. 372. – Т.1.

39 - Там само. – Оп. 60. – Спр. 16. –Т.1. –  Арк. 167.

40 - ГДА СБУ. – Ф. 2. – Оп. 20. – Спр. 14. –  Т.1. – Арк. 7–14.

41 - Там само. – Оп. 59. – Спр. 2. – Т.1. – Арк. 104.

42 - Див.: Там само. – Оп. 58. – Спр.2.

43 - ЦДАГОУ. – Ф.1. – Оп.18. – Спр.2842 а. –Арк. 32–33.

44 - Див.: ГДА СБУ. – Ф. 8. – Оп.1. – Спр.7.

45 - Там само. – Ф.2. – Оп. 88. – Спр.81. – Арк. 87.

46 - Там само. – Оп.86. – Спр.3. – Арк. 2.

47 - ЦДАГОУ. – Ф. 1. – Оп. 20. – Спр.61. – Арк.1.

48 - Там же. – Спр. 14. – Арк. 87–88.

49 - Шаповал Ю. „Дорогі українсько-німецькі націоналісти!”// Дзеркало тижня. –2000. – 16 грудня.

50 - Спецслужби України в роки війни і післявоєнний період. Збірник документів. – К.: Видавництво НА СБ України, 2002. –  С.78.

51 - Білас І.Г. Репресивно-каральна система в Україні.. – К.: Либідь; Військо України, 1994. – Кн. 2. –  С.181–182.

52 - ГДА СБУ. – Ф.2. – Оп.58. – Спр. 4. – Т.2. – Арк. 274.

53 - Там само. – Ф. 13. – Спр. 490. – Арк. 183.

54 - Там само. – Спр.372. – Т.100. – Арк. 173.

55 - Доповідна записка про використання спеціальних агентурно-бойових груп для ліквідації підпілля ОУН // Високий замок. – 1993. – 6 лютого.

56 - В одном строю с чекистами // Материалы научно-практической конференции, посвященной 70-летию ВУЧК–КГБ УССР (2–3 декабря 1988). – К., 1988. – С. 75–76.

57 - Див.: ГДА СБУ. – Ф.2. – Оп. 102. – Спр. 6. – Т.7

58 - ЦДАГОУ. – Ф.1. – Оп. 23.  – Спр. 809. – Арк. 79.

59 - Див. докладніше: Веденеев Д., Шевченко С. “Сова” призывала к примирению // Зеркало недели. – 2000. – 15 июля; Веденеев Д., Шевченко С. Миротворцы тайной войны // Киевский Телеграф. – 2001. – 3 сентября.

Дмитрий Веденеев,профессор, доктор исторических наук, заместитель главы Украинского института национальной памяти; опубликовано в издании ”Історична правда”

Перевод: “Аргумент”

В тему:

• Уроки смерти: училки и Бандерштадт. С фронтов украинской гражданской 1914-1959 гг
• Непокоренные. Почему украинские повстанцы не стали нацистскими и советскими пособниками
• Сколько солдат воевало в УПА? Секреты раскрывает Клим Савур
• Национальная борьба в Западной Украине — краткий курс ОУН-УПА. Часть 3: война с СССР
• «Особые папки» Сталина и Молотова о войне в Западной Украине
• Альфред Рибер. Гражданские войны в Советском Союзе. Часть 2